Точка мира

РЕХАВИТ

Глава 11. Переосмысление

С места, так скажем, происшествия все разъехались уже часов в семь утра. Лизка заснула ещё в машине дяди, и Пётр Арнольдович занес её в квартиру на руках.

Мира тоже страшно устала. Сейчас ей было абсолютно всё равно, какой у неё внешний вид. Глянув в зеркало, девушка усмехнулась: пыльные и растрёпанные волосы непослушно торчали в стороны, футболка и ветровка были в грязных пятнах. Не расстилая постель, Мира упала на кровать. Всего через секунду она уже спала...

Этот момент жизни будто что-то переломил в Мирославе. С мамой она так пока и не нашла точку примирения, но чувства ненависти вроде не стало...

Вечером следующего дня она решилась позвонить тете Тоне.

— Алло, здравствуйте, – ощущение вины сделало обычно уверенный голос девушки немного хриплым и тихим.

— Здравствуй, Мирочка! – тётя, как и прежде, излучала спокойствие.

— Как там Егор?

— В реанимации пока. Но врачи говорят, что всё обошлось. Ещё немножко полежит – и переведут в палату. Может, завтра...

— Спасибо, что сказали... – вздохнула Мира. – Я вообще без понятия, как он за нами пошел... Против же был. Категорически...

— Мирочка, вас же даже в час ночи дома не было... Он, видимо, пошёл искать... Мы с папочкой, знаешь ли, задержались по одному вопросу, а телефон сел... Даже не заметили... Не переживай, Мирочка! Слава Богу, всё обошлось...

Мирослава слушала тётин голос и беззвучно плакала. Как ей хотелось, чтобы в их доме тоже раздавались добрые и сочувственные слова... Чтобы не слышать постоянных упрёков, подколов, саркастических шуток и иронии.

Иногда душа просит просто поддержки. Просто чтобы поняли, в конце концов, за человека посчитали! Улыбнулись, положили на плечо руку, сказали: «Я знаю, как тебе тяжело, я знаю, что ты ошиблась, но я с тобой...»

— Тёть Тонь, я не хотела... правда... Я не хотела вас ввязывать... Как-то само так получилось... Простите... Пожалуйста... Что хотите попросите, я что могу, всё сделаю... Обещаю... – Мира говорила сквозь всхлипы.

Тётя вздохнула и улыбнулась. Девушка не видела улыбки, но слышала её.

— Мирочка, дорогая, единственное, о чём я тебя попрошу, так это советоваться с нами, взрослыми. Может, людьми немножечко консервативными и чересчур осторожными, как вам, подросткам, кажется. Но мы прожили бо́льшую жизнь, чем вы. Больше знаем. На грабли наступали, шишки набивали... Мы на тебя не обижаемся. Егор, думаю, тоже. Как сможет, обязательно скажет тебе об этом.

Мирослава совсем разрыдалась, слушая тетю. Какая она добрая!!!

— А можно... можно будет... потом приехать... навестить?

— Как только, так сразу... Я тебе обязательно позвоню. Передавай папе с мамой привет. Меня врач зовет. Пока, пока...

— Хорошо... – Мира положила телефон на кровать, взяла подушку и уткнулась в неё лицом.

— Принцесса моя, – неожиданно в комнату зашёл папа. – Как ты, доча?

— Чудовищно плохо... Пап, почему всё так случилось? – Мирослава ухватилась за папину руку.

— Мы вчера поговорили с твоим дядей... – Пётр Арнольдович присел рядом на кровать. – Как бы то ни было, но я благодарен тебе... что из-за того, что произошло, мы встретились...

— Расскажи, как это было, пап? – девушка невольно улыбнулась.

— Когда было уже поздно, а ты не отвечала на звонки, мы с мамой стали очень сильно переживать и позвонили в полицию. Нам перезвонили всего через час и сказали, что на линию МЧС был звонок от Лехнер Лизы... Мы сразу выехали. Я почему-то не обратил внимания на адрес, но уже там, на месте... Я узнал эту улицу. Рядом с машиной МЧС стояла машина моего брата. Мама сначала подумала, что пострадала ты... И, как-то нехорошо получилось, почти набросилась на Павлика с Тоней, но... Потом вынесли Егора, и врачи «скорой» сказали, что никто больше не пострадал... Павлик... Павлик такой молодец. Он держал себя в руках и не паниковал. Честно... Я с ума сходил, думая, как там ты... Он подошёл, успокоил меня, сказал, что ты скоро поднимешься... Я не знаю... не помню, как начался разговор... Но... спасибо тебе, доча... Спасибо.

— Знаешь, пап... – Мира положила голову на плечо отца. – Я виновата, что, не предупредив дядю с тётей, приехала к ним, потащила их детей в катакомбы... И сама не должна была лезть... Но всё равно... Тётя говорит... что это Бог допустил... Знаешь, я помолилась там... в первый раз. И Лизка не заблудилась... Пап, давай ещё спросим их про Бога? Мне кажется, что это очень-очень интересно...

— Именно этого твоя мама и не хочет, – вздохнул Пётр Арнольдович.

— А я ее и не боюсь! – нахмурились девушка. – Она постоянно палки в колёса вставляет! И вообще, это она виновата, что я полезла в эти катакомбы! Чё, нечего делать было? Такой скандал с этим тортом закатывать! Тут людям помогаешь, а она истерит, что я, мол, маску не надела! Бред полный!

— Мама переживает за тебя, – вздохнул папа.

— Да обойдусь как-нибудь без её таких переживаний, – усмехнулась Мирослава.

Она взяла тетрадку со стола и принялась то скручивать её в трубочку, то разглаживать руками.

— Когда станешь сама матерью, тогда поймёшь...

Мира хмыкнула. Все родители так говорят. Но она, честно говоря, не верила... Как можно так любить своего ребенка, чтобы на него кричать? Абсурд какой-то... То-то дело у дяди с тётей... Всегда спокойствие. Друг друга любят, уважают, ценят! Вот и не лазят где попало!

— Ладно, пап, я чё-то спать хочу... – Мирослава обняла любимого папу и поцеловала в щеку. – Спокойной ночи!

— Спокойной... – Пётр Арнольдович встал.

Он медленно подошел к двери и обернулся:

— Мир, прости маму...

— Можно подумать, что ты уже простил! – иронично ответила Мира, не глядя.

Когда повернула голову, то папы в проёме уже не было, только белая деревянная дверь со стеклянной вставкой.

Через два дня наконец позвонила тётя и сказала, что Егор готов принять посетителей.

— Я тоже пойду... – неожиданно сказала мама, входя в комнату. – Давай собирайся, ещё в магазин надо зайти.

Мирослава ошарашенно посмотрела на мать.

— Я лучше с папой схожу... – бросила она.

— Папа неважно себя чувствует, поэтому останется дома, – невозмутимо ответила Анна Яковлевна.

— Не может быть! – вскочила Мира.

Через секунду она стучала в папину комнату.

— Пап, ты как?

Девушка не успела причесаться и навести макияж. Она так и забежала с кисточкой от туши в руках.

— Голова что-то болит...

Пётр Арнольдович был очень бледен. Он лежал на кровати с закрытыми глазами и немного трудно дышал.

— Тебе, может, таблетки какие-то купить? Папочка... что с тобой? Это ты из-за меня так? Переживал опять... – у Миры тряслись руки.

— Да нет, нет... – папа ласково улыбнулся. – Иди, проведай Егора... Привет... от меня... передай...

— Хорошо! – Мирослава поцеловала папу и пошла одеваться.

Уже в магазине они с мамой начали разговор на повышенных тонах.

— Это ты папу довела! – резко заявила Мира, выбирая на полке супермаркета чипсы.

— Не тебе судить, – холодно ответила мать.

— А кому ж тогда? Слушай, а какой им больше понравится? Лейс со сметаной или с крабом?

— Возьми со сметаной, – Анна Яковлевна взглядом дала понять, что выяснять отношения в общественном месте – не лучший вариант.

— А я хочу, чтобы все знали, какая ты «добрая» и «умная»! – громко съязвила Мирослава.

— Имей приличие, – дернула ее за руку мать.

— Вообще-то в катакомбы я из-за тебя полезла... – продолжала нарываться Мира.

Парень, стоявший впереди в очереди к кассе, украдкой обернулся.

— Мир, потом поговорим... – Анна Яковлевна нервничала.

— А пусть все знают! – не сбавила громкости девушка. – Мать у меня такая, что отца до инфаркта скоро доведет!

Уже два человека оглянулись. Мирина мама побледнела и бросила на дочь уничтожающий взгляд. Мира ответила не менее уничтожающим.

Всю дорогу в такси до больницы обе молчали.

Тётя встретила их на крыльце детской областной.

— Здравствуйте! – расцвела Мира. – Это мой конвой!

Она показала на маму, которая даже рта не успела раскрыть.

— Добрый день! – по тону матери Мира поняла, что ждёт её дома.

Вдруг из-за тётиной спины появился Егор. Мирослава порядком растерялась:

— Привет...

— Мы с Егорушкой как раз немного гуляем... Ему нужно расхаживаться... – Антонина по-хозяйски взяла сына под локоть.

— Привет, – улыбнулся Егор. Он выглядел не особо инопланетно, если не считать катетера на внутренней стороне локтя и немножко бледного «фейса». – Ну, теперь ты в курсе, как у меня дела со здоровьем?

— В курсе, – у Мирославы отпала охота шутить. Надо было извиняться, но она не знала, как начать. – Тебе сильно плохо было?

— Мне? – Егор сделал удивлённый вид. – Я абсолютно ничего не помню.

— Серьёзно? – нахмурилась Мира.

— Серьёзно. Мама мне не говорит, что случилось. А я помню только, как укладывал спать Леона. У меня что, ночью аппендицит был?

Мире пришлось немного перезагрузиться.

— Вообще-то нет... – сказала она тихо. – Ну, короче... Ты должен меня простить...

Мирослава покраснела и опустила голову. Нелегко было извиняться в присутствии мамы и тёти, которые, к тому же, молчали.

— Опять, что ли? – Егору было явно смешно.

— Ну, опять, да. Я повела девочек в катакомбы... А потом ты пошёл нас искать. А потом... Что-то случилось... Ну... И короче: ты потерял сознание... И... Ну... Тебя увезли на реанимобиле... Вот так... Всё было... У тебя в общем... крови много было...

Мира запиналась и всё больше краснела. Такой виноватой она ещё никогда в жизни себя не чувствовала.

— М-да, – двоюродный брат немного задумался. – Надо бы хоть что-нибудь вспомнить... Только я тебя всё равно прощаю. Точнее, ты не виновата. Надо было на пороге стать и никуда вас не пустить!

— Нелечка сильно плакала... – прошептала Мира.

— Из-за меня? – Егор сделал большие глаза.

— Да...

— Ужас! Что я натворил! – то ли в шутку, то ли всерьёз Егор взялся за голову.