«Русский язык в Центральной Азии ещё долго будет чувствовать себя очень уверенно»

Кандидат филологических наук, директор департамента научной деятельности Государственного института русского языка имени А. С. Пушкина Андрей Щербаков в интервью «Стан-Центру» высказался о создании международной организации по продвижению русского языка в странах СНГ.

– Уважаемый Андрей Владимирович, как Вы знаете, президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев предложил создать организацию по продвижению русского языка в странах СНГ. Как вы можете оценить эту инициативу с точки зрения её востребованности и перспективности?

– Не знаю насчёт перспективности, на это мы посмотрим, когда окажемся в следующем году и позднее, а то, что это необходимо – это да. Несмотря ни на какие процессы становления независимых государств, русский язык в странах, когда-то входивших в состав Советского Союза, всё-таки сохраняет свою актуальность, он там очень востребован в разных сферах: в делопроизводстве, образовании, науке, СМИ и так далее. Кроме того, русский язык, хотим мы того или нет, является языком межнационального общения. А эти страны, и Казахстан в том числе, – это многонациональные государства. И там есть этнические казахи, их много, это титульная нация, но, по-прежнему, живёт много и русских, и представителей других национальностей, и для них как раз русский язык является языком, который позволяет осуществлять коммуникацию. Поэтому это нормальная инициатива, её можно только поддерживать. 

– Однако, в соцсетях мнение разделилось, некоторые говорят, что организация создаётся «для галочки», «для вывода средств», поэтому в странах Центральной Азии, дескать, русский язык продолжат зажимать. Как Вы думаете, насколько справедливы подобные высказывания? 

– Эти высказывания имеют место и они небезосновательны, скажем так. Любое независимое государство проходит стадию становления национального самосознания, и в этой ситуации, конечно же, необходима поддержка языка титульной нации. Но так получилось, что русский язык иногда подвергается если не ущемлению, то попыткам его ограничить. Никакой язык, в том числе русский, запретить невозможно, это первое. Второе, всё равно на русском языке говорят многие люди, например, система образования в центральноазиатских странах базируется, в основном, на русском языке. Я сам был свидетелем, когда в таджикской школе, в Душанбе, в кабинете физики учебник – на русском языке. Понятно, что детям преподают физику на таджикском, но учитель пользуется при этом учебником, написанном на русском языке.

– А когда Вы это видели?

– Буквально два-три года назад. Ещё недавно я был в Киргизии, в Бишкеке, у нас там была конференция. Выступала председатель Национальной аттестационной комиссии Кыргызстана Бакыт Тыналиева, это что-то наподобие российского ВАКа – Высшей аттестационной комиссии, то есть это орган, который присуждает учёную степень и ученое звание. И она сказала, что девяносто процентов диссертаций по всем направлениям в Киргизии пишутся на русском языке. А на киргизском пишут, только чтобы скрыть плагиат. Коллеги даже специально заказали у наших специалистов в России программу «Антиплагиат», чтобы проверять диссертации на киргизском языке, потому что это, как правило, откуда-то взятые русские научные тексты, переведённые на киргизский и выдаваемые за свой собственный труд. Поэтому, что бы ни происходило, русский язык в странах Центральной Азии ещё будет долго существовать и чувствовать себя очень уверенно.

– Расскажите, можно ли что-нибудь взять из опыта преподавания русского языка в советских школах?

– Я бы по-другому поставил вопрос: «Какие нужны методические подходы для обучения русскому языку?». Потому что русский язык разный в разных регионах: для меня русский язык – родной, для другого моего соотечественника – неродной. Обучать русскому языку меня и этого моего соотечественника одинаково нельзя, нужно разводить методики. Мы с вами русские люди, и для нас русский язык является родным, мы какие-то вещи в языке интуитивно понимаем. А если это неродной язык или иностранный, то это очень сложно осознать. Я всегда привожу простой пример: совершенный и несовершенный вид глагола. Как мы определяем, глагол совершенного вида или несовершенного – мы задаём вопрос: «Что делать?»/«Что сделать?». А как иностранцу или человеку, для которого русский является неродным, этот вопрос задать и какой? «Гулять» – это совершенный или несовершенный вид? «Что делать? – Гулять», «Что сделать? – Гулять» и всё… То есть человек на уровне интуиции не понимает чего-то, ему сложно осваивать русский язык. Поэтому нужны другие методические приёмы, по-другому надо учить, не вот эти вопросы задавать, а как-то иначе объяснять, какой вид у глагола.

Все эти приёмы у нас в Институте Пушкина есть, мы ими с радостью делимся.

– Спасибо за беседу!

Беседовал Никита МАКАРОВ.

ДОСЬЕ «СЦ». Андрей Владимирович Щербаков, выпускник Красноярского государственного университета (ныне – Сибирского федерального университета), 1997 г. по специальности «филология». Кандидатскую диссертацию защитил в 2004 году, учёное звание доцента присуждено в 2006 году. В настоящее время основное место работы – Государственный институт русского языка им. А. С. Пушкина, где возглавляет департамент научной деятельности. Также А. В. Щербаков является доцентом кафедры русской словесности и межкультурной коммуникации. Общий стаж научно-педагогической деятельности – более 16 лет.

В ТЕМУ:

«Вся нынешняя элита Центральной Азии построена на матрице русского языка» (интервью с Марсом Сариевым)

«На моей памяти языком общения в странах СНГ ни разу не был английский» (интервью со Светланой Камышевой)

«Продвижение русского языка нужно привязать к экономическим проектам» (интервью с Замиром Каражановым)

«Какие-то развлекательные мероприятия – это не обучение русскому языку!» (интервью с Бахтияром Койчуевым)

«Всё будет зависеть от того, кто возглавит организацию по продвижению русского языка» (интервью с Айгуль Бейсеновой)