Марксизм, если по-простому о непростом (часть І)
Савелий Алин, Лев СергеевПредлагаем вашему вниманию вторую из двух статей, представляющих собой утверждённый 24 мая 2021 года манифест Рабочего Фронта Украины.
Версия на украинском языке:
Марксизм, якщо по-простому про непросте (частина І)
Марксизм, якщо по-простому про непросте (частина ІІ)
Среднего нашего согражданина, пожалуй, воротит уже лишь от речи о необходимости придерживаться определённой идеологии, от самого этого слова, что воспринимается в качестве обозначения для некой ограничивающей, а главное, лживой тягомотины. Но и такой весьма распространённый взгляд тоже предстаёт не чем иным, как частным проявлением одной из множества идеологий. Все без исключения люди, хотят они того или нет, на протяжении жизни черпают из культурного поля общества набор мнений по всяческим вопросам и определяют к ним своё отношение – формируют собственное мировоззрение. Волей-неволей у каждого в голове складывается либо более-менее упорядоченная схема, либо что-то вроде каши из обрывков разных систем, а кто-то даже сам целенаправленно разрабатывает оригинальные доктрины. Чаще всего человек предпочитает верить в те мысли, которые ближе подходят реалиям его повседневной жизни, однако надо заметить, что выбирает-то он из очерченного круга предлагаемых ему идей. Отсюда следует сразу сделать два достаточно далекоидущих вывода. Во-первых, вся совокупность воззрений социума в конечном итоге уходит корнями в условия его существования, то есть общественное сознание является отражением общественного бытия (вероятно, пока что это утверждение покажется недостаточно обоснованным, но оно ещё будет подробнее раскрыто ниже). Во-вторых, в том самом общественном бытии, тех регулярных отношениях между людьми, без коих социум банально не сможет обеспечивать своё же существование, кроются силы, в чьих нуждах культивировать и популяризировать взгляды, отвечающие задачам воплощения в реальность их важнейших интересов. Ведь любое серьёзное действие человек обычно совершает не иначе как руководствуясь некими убеждениями, оттого их значимость нельзя недооценивать.
Здесь очень уместно обратиться к статье «Почему коммунизм в Украине – это круто и как никогда актуально» (с ней в целом стоит ознакомиться перед прочтением данной работы), а точнее, к указанному там ключевому разделению современного общества на две противоположные силы в самом его фундаменте. Фундаментом, основой основ, тут не сложно догадаться, является производство с происходящими от него прочими видами хозяйственной деятельности уже только потому, что прежде чем, в частности, создавать всяческие теории философского, экономического, политического и подобного толка неплохо б располагать питьём, едой, одеждой и крышей над головой. Итак, речь идёт о непримиримом конфликте интересов пролетариата и капиталистов, которому свойственно стремиться охватить все сферы жизни социума. Крайне обильно проникает он и в поле борьбы за разум и сердце людей, где сплошь образуются различные идеологии – связные мировоззренческие концепции, содержащие ряд ответов на главные вопросы человеческой мысли определённого общества и выражающие специфическую волю того или иного класса, причём каждая, зачастую противореча остальным, претендует на звание верной. Однако это ещё совершенно не значит, что большая часть из них обязательно построена полностью на вранье, и равно не значит, что будто бы нет истины как таковой. Отнюдь, если её не было б, мы с вами попросту не находились бы в рамках единого мира. Правда – она всегда в конце концов одна, но дело вот в чём: её можно по-разному преподнести, о ней можно умолчать или, хитро выкрутив, прокомментировать к своей выгоде, можно иметь вовсе не одинаковую заинтересованность в её открытии. Для лучшего понимания рассматриваемого сейчас предмета не лишним будет поискать его непосредственный пример, а он легко обнаруживается в тех же первых строчках предыдущего абзаца. В них находим любопытный и популярный нынче образец идеологии, призывающей предать забвению, отказаться от идеологий в классическом смысле и не считающей идеологией саму себя. Она возводит до непререкаемости важность отдельных мнений и отвергает необходимость их неукоснительно доказывать, поощряет сочетание несочетаемого и вообще старается преуменьшить ценность дискуссий, нацеленных на достижение плодотворного вывода, а не ради фарса. Идейная почва социума по её участку демонстрирует сборную солянку и вместе с тем белый шум. Этим вносится умственная разрозненность и апатия в народ, что, безусловно, играет в пользу буржуев – крупнейшим-то из них суждено на его фоне (скорее даже горбу) оставаться весьма и весьма хорошо сплочёнными и сознательными. Владея СМИ, рычагами влияния на соответствующие отрасли государственной политики, деньгами на подкуп медийных личностей, они эффективно способствуют пропаганде поддерживающих собственное господство взглядов, которые широко распространяются и среди рабочих масс, закономерно совпадая с ухудшением их положения.
Повернуть ситуацию вспять, к прямому улучшению жизни, у трудящихся и сочувствующих их доле имеется шанс только с прохождением через тернистый путь избавления от навязанных заблуждений, открыв глаза на настоящий порядок вещей, – обретя своё классовое сознание. А этот многогранный процесс непременно включает в себя и приобщение к подлинно пролетарской идеологии. Ею довелось стать названному в честь основателя и виднейшего мыслителя марксизму. Изучать его глубины и развивать по каким-либо направлениям можно и нужно, что, впрочем, займёт немало времени, поскольку здесь понадобится осилить огромное число разнообразных материалов сонма авторов, которые, к слову, без проблем легко найти, например, в интернете. Но нет особой сложности и в том, чтобы привести для начинающих марксизм к доступному и архисжатому виду, пробежавшись по ключевым пунктам. Именно такой цели, кроме, конечно, изложения теоретического стержня РФУ, служит данная статья, и если кому-то она поможет разобраться, то её задача выполнена, работа проделана не зря. Важно ещё отметить, пролетарская идеология выделяется среди других тем же, чем класс, чьи интересы ею выражаются, разительно отличается от прочих классов. Ему необходимо не сохранять, уцепиться зубами в собственную позицию в обществе, как капиталистам, а наоборот, разорвать оковы наёмного рабства, уничтожить в целом отношения эксплуатации. Подобно тому, пока любое буржуазное мировоззрение всё равно по итогу отрывается от строгих знаний и сводится к манипуляциям для оправдания текущего строя, марксизму присуще при наступлении бесклассового социума будущего, который поставит крест на самом явлении идеологии за её ненадобностью, раствориться в свободной науке. Ясное дело, для этого он должен идти рука об руку с передовой наукой по умолчанию – так и есть, подтверждение чему содержится уже в его философской базе.
Начнём с того, что философия марксизма, диалектический материализм, разнится с другими философиями, так как не пытается создать некий отвлечённый, чисто умозрительный шаблон. Напротив, она свои представления старается строить, опираясь лишь на фактические исследования реальности, и целью имеет отображение самых общих закономерностей природы, нашего социума и мышления. Её подход совпадает с требованиями науки, которая черпает знания не откуда-нибудь, а исключительно из окружающего мира, регулярно их уточняя, дополняя, обновляя, отказываясь от устаревающих положений. То же предполагает и диамат, настаивая на принципе непредвзятого рассмотрения каждой ситуации конкретно, при внимательном анализе её деталей, взаимосвязей и тенденций развития. Именно множество этих процессов изучения позволяет извлечь верные выводы касательно, что уже было сказано, базовых характеристик и познающего, и познания, и познаваемого. Они крайне полезны в постижении какой-либо истины в качестве направляющих к ней взор установок, потому держать их в уме непременно есть смысл, однако подменить ими непосредственное исследование никоим образом нельзя. Итак, диалектический материализм, сердце марксизма, надёжно защищает его и от догматизма, слепо хватающегося за теряющие актуальность позиции, отстраняясь от анализа нового опыта, и от ревизионизма, призывающего изменить в классовом пролетарском мировоззрении всё и вся, руководствуясь нарочно ошибочными предубеждениями или поспешными заключениями. В целом он, критический и дотошный, является ещё и теорией совершенно очевидной, им в определённой степени повседневно пользуются любые здравомыслящие люди, правда, не осознавая зачастую этого явно из-за веяний буржуазных идеологий. Оттого, чтобы разметать их, содержание данного термина нужно, собственно, наиболее удобным способом объяснить через два составляющих его слова.
Первым обратимся к понятию материализма. Под ним не кроется ничего из ряда вон выходящего, только указывается, и не надо трепетать перед космическим масштабом этого чрезвычайно важного утверждения, на самостоятельное, независимое существование окружающего мира, включая нас, его часть, как заполняющей пространство и время материи во всём множестве её воплощений в разных объектах. Им присуще среди прочих свойств одно крайне примечательное, а именно черта реагировать, отражать воздействия друг друга, которая достигает наивысшего проявления в человеке из-за общеизвестных особенностей организма, что наделяют сознанием, позволяют реальность воспринимать и воспроизводить чаще всего в приблизительных образах – идеях, главным средством выражения коих служит язык, обладающий, конечно, собственной спецификой. Такая способность, способность к мысли, даёт ей же широкий простор где разгуляться, предоставляя уйму возможностей вплоть до построения в голове бесчисленных сверхъестественных вселенных, хотя никакой иной, кроме ощущаемой повсюду материальной, в которой мы проживаем каждый день, по-настоящему нет, и всякое творение фантазии по итогу имеет истоки в обычной действительности. Поэтому куда значимее будет употребить потенциал разума на приведение своих абстракций в соответствие с ней через их испытание применением, то есть практику, ведь лишь так получится наверняка убедиться в правильности или иллюзорности определённого соображения. Вооружение верной идеей поможет эффективнее наладить подлежащие ей аспекты деятельности, в целом выступающей, в свою очередь, извечным генератором идей – они не с неба падают. Личность набирается опыта и отыскивает себе место под солнцем не наедине, но в рамках социума, а стало быть, и размах её интеллектуальных посягательств ограничен общественной практикой, и никому, даже гению, не доведётся изобрести либо придумать то, чему отсутствуют ещё в ней предпосылки, не удастся серьёзно перешагнуть эпоху.
Само рассуждение, что по своему ходу то и дело натыкается на динамику и тесную сопряжённость явлений, достаточно недвусмысленно намекает перейти теперь к рассмотрению понятия диалектики, которое и говорит о движении как способе бытия материи, а также о наличии взаимной связи и обусловленности между совершенно всеми частями той. Вот, допустим, на столе, казалось бы, нерушимо стоит стакан, но во вселенском масштабе он, по меньшей мере, вращается вместе с планетой вокруг Солнца, да и сосудом для питья, а не банально бесхозной стеклянной вещью на поверхности Земли, ему дано быть только когда кто-то им пользуется по этому назначению. Ничего абсолютно неподвижного нет, равно нет и ничего полностью изолированного. Мир как таковой – совокупность пересекающихся, влияющих друг на друга разнообразных процессов, если разбить их по самым общим типам, физических, химических, биологических, социальных. Они постоянно возникают, изменяются и исчезают, перетекая в иные, порождая нечто им до того не характерное, то есть развиваются, переходя, как правило, от простого к сложному.
Развитие, конечно же, имеет собственные основные законы, вероятно, поначалу весьма трудные для понимания, будучи высказанными в виде сухой формулы. Итак, источником ему предстаёт противоречие, присутствующее, поскольку всякое изменение стандартно предполагает образование старого и нового, в любом без исключения явлении, в котором на фундаментальном уровне существуют две противодействующие, но неразрывные, единые в его рамках стороны, обе борющиеся каждая за вытеснение другой. Противостояние, то разгораясь, то малость затухая, приводит к постепенному накоплению более-менее однородных количественных преображений предмета, что рано или поздно влечёт нарушение некого предела меры, адекватной ему для сохранения себя собой, и он скачком, резко принимает иное качество с иными противоположностями, где повторяется этот механизм – цикл эволюций и революций. Направление его зачастую подобно отнюдь не прямой, а скорее кривой линии, даже восходящей спирали, так как с победой прогрессивной грани противоречия прошлое пусть и отрицается, преодолевается, но не уничтожается подчистую, напротив, некоторые элементы того наследуются, и то же случается при триумфе передовой стороны следующего противоречия. При изложении далее исторического материализма диалектика получит ряд отменных примеров своей работы, особенно чётко проглядываясь в соперничестве классов, и смысл всего приведённого выше станет куда яснее. А овладеть им нужно хотя бы из-за того, что во многом именно благодаря ему марксизм может обоснованно претендовать на звание теории, способной мир изменять, ибо даёт ключи для открытия тенденций его течения, значит и контроля над ним.
Согласно марксизму, лишь само человечество видится творцом своей истории, но большой ошибкой было бы думать, что это значит, будто б она вершится им сугубо по какому-то чёткому его замыслу – такая точка зрения неправильна. Прежде всего люди волей-неволей создают условия собственного существования, а уже на складывающиеся обстоятельства, в которых каждый из них себя находит, отзываются приобретением тех или иных взглядов, побуждений и целей. То есть действие законов общественного развития не зависит от того, осознаются ли они, хотя установить, понять их, чему вполне успешно служит истмат, конечно, можно и даже нужно для придания нашей социальной жизни в кои-то веки подлинно разумного характера. Между тем, если её реалии подготовили почву для разработки достаточно верно отображающей их течение концепции, то, следовательно, и достижение обществом устройства, предполагающего планомерное научное его ведение по пути прогресса, стоит на повестке дня.
Что ж, надо снова-таки повторить эту не единожды высказанную ключевую мысль: основой основ, в которой заключено главное, движущее социум вперёд, противоречие, от которой разрастаются все прочие разнообразные ветви человеческой деятельности, является создание необходимых для производительного и личного потребления материальных благ. Одна его сторона есть производительные силы – совокупность предметов (того, на что направлено преобразование) и средств (орудий, с помощью коих преобразование совершается) труда с людьми, занятыми преобразованием природы под свои нужды. Другой стороной выступают производственные отношения – неотъемлемо возникающие по ходу этого процесса взаимосвязи между людьми в организации производства, распределения, обмена и потребления. Обе нерасторжимые стороны, охватывая всю систему экономики в её глубине и множестве сфер, составляют способ производства – своего рода базис общества, касательно которого политическая, юридическая, культурная, моральная, духовная, семейная, бытовая и так далее жизнь существует как надстройка, причём пусть и восходит всегда в конечном счёте к нему, имеет сама на него чрезвычайное обратное влияние, играет весьма и весьма активную роль в социальном развитии, обладает отдельной собственной спецификой. Вместе базис и надстройка образуют понятие общественно-экономической формации. Каждодневная трудовая практика подстёгивает технологические улучшения, прогресс производительных сил. Те потихонечку меняются, приходя постепенно в обостряющийся конфликт с устоявшимися производственными отношениями, что не поспевают идти в ногу с ними, хотя обязательно должны им более-менее соответствовать. В какое-то время первые совсем вырываются за границу, до пересечения коей могут со скрипом ещё оставаться в рамках отчаянно старающихся подлаживаться без коренных сдвигов вторых, в которых тоже появляются к тому моменту серьёзные очаги передового. Тогда случается с неизбежностью снос обветшалого и утверждение нового способа производства. Но случается ни в коем разе не по щелчку пальцев, ведь речь о кардинальном перевороте в базисе и надстройке, затрагивающем все противоречия общественного здания вплоть до мельчайших. Здесь важнейшее значение получают, к примеру, сражения за государственную власть, противостояние идей за господство над умами, тут закипает борьба, насыщенная накатами и откатами, победами и поражениями. Не зря именно такие эпохи, эпохи революционные, справедливо кажутся нам самыми яркими страницами человеческой истории.
Эту книгу-летопись есть смысл поделить на три тома, разбить, опираясь на основополагающие признаки, ряд известных сейчас формаций по трём социальным структурам. Первая, доклассовая, берёт начало в то седое время, когда предки нынешних людей, будучи уже с биологическими для того предпосылками, взялись за изготовление примитивнейших, но таки инструментов активного воздействия на окружающую среду, чем отгородились от прочих животных, только пассивно ей подчиняющихся. Как раз тогда возникло и сознание, ибо труд предполагает назначение цели и продумывание пути к ней, а потом размышление над результатами, и язык, ибо стали зарождаться идеи, которые надо друг другу доносить, и ещё много наших отличительных особенностей. В целом развернулась борьба вокруг преодоления унаследованных от дикости и утверждения цивилизованных, свойственных чисто человеку привычек существования. Потребности выживания диктовали труду рода или племени характер исключительно совместного и слаженного, одним словом, коллективного. Соответственно, его средства и предметы (в предыдущем абзаце дана расшифровка понятий, и совокупно они образуют термин средств производства) пребывали в собственности всего общества, в котором к тому же из-за откровенно низкой добычи весь продукт, суммарные плоды труда, распределялся примерно поровну, не покрывая ничего сверх самого необходимого. Всё это составляло первобытнообщинный способ производства. В первой его стадии люди преимущественно промышляли собирательством и охотой, во второй занимались возделыванием земли и скотоводством, чуть позже ещё ремесленничеством – налицо усложнение хозяйства, требующее выдвижения прослойки им постоянно руководящих, и очевидно увеличение производительной мощи до обеспечения регулярного прибавочного продукта, излишков, подогревающих соблазн их безвозмездно присваивать. Итого, сделалась возможной эксплуатация человека человеком – состоялся переход в мир бедных и богатых, следующую социальную структуру. Называется она классовой, так как вся история при ней суть борьба классов – больших групп людей, если коротко, разнящихся участью в системе организации труда по принципиальным позициям вроде отношения к средствам производства, образа получения и размера своей доли общественного дохода. На протяжении этой эры развития господствует частная собственность, позволяющая имеющим её праздно изымать результаты, распоряжаться применением рабочей силы ею не обладающих, труд коих превращён для них самих же из способа творчества в нечто чуждое, вызывающее к себе отрешённое чувство, тяжело отпечатывающееся на личности. Социум расколот на классы подчинённые и класс правящий, которым в подспорье укреплению власти над ними взращён особый аппарат – государство, порой, впрочем, использующееся им и для притупления межклассовых противоречий путём уступок. При первой формации на таких началах, сословной, как основные классы через всю специфику разных случаев проглядывались земледельцы, скованные отношениями личной зависимости от землевладельцев, что в первой стадии, рабовладельческой, выражалось в наиболее жёстком, рабском виде, во второй, феодальной, смягчилось до крепостнического. Но со временем на передний план истории вышла другая пара эксплуатируемый-эксплуататор, установилась держащаяся на ней вторая классовая формация, капиталистическая, заслуживающая отдельного рассмотрения.
Как уже говорилось выше, каждая сфера человеческой деятельности отыгрывает в общественной жизни свою роль с определённой важностью, но поэтому всё-таки приоритеты и акценты должны быть расставлены верно. Аргументированно помещая хозяйственные отношения во главу угла, однако не ограничиваясь по высказанной причине лишь ими, очень естественно, что марксизм их изучению придаёт решающее значение: именно политэкономические исследования лежат в основе выводов обо всех способах производства, а особенно подробные и глубокие проведены для капитализма – царящего сейчас в подавляющем большинстве стран строя. Впрочем, господствующей сегодня экономической науке свойственно относиться к ним с прохладцей, чаще всего предпочитая игнорировать, не сумев за без малого двести лет опровергнуть. Дело обстоит так и никак иначе во многом из-за того, что она озабочена, по хорошему счёту, чисто прикладной целью: с одной стороны, разрабатывать рекомендации для современных государств и бизнесменов разного уровня по управлению хозяйством, с другой, изобретать рецепты продления срока существования текущей системы. Результаты этих стараний надо учитывать, поскольку они могут вскрывать новые закономерности буржуазного миропорядка, но только политэкономия среди собственных задач имеет выяснение и описание самых фундаментальных противоречий, которые непременно его и погубят, которые ни единой экономической доктрине, кроме, конечно, революционно-социалистической, отменить не под силу. Марксистские познания в области капитализма столь обильны, что доступно сообщить здесь, не покидая рамок сжатости изложения и не теряя сути, получится исключительно о его корнях, сущности, упадочных тенденциях и стадиях развития.
Ещё в позднем первобытном обществе возник феномен регулярного обмена, обусловленный упомянутым разделением труда на категорически разные виды, что вызвало у людей, обособленно занятых в той или иной сфере деятельности, надобность ради удовлетворения нужд часть собственного производимого продукта отдавать другим за их другой продукт – каждая такая вещь превращается в товар. Ему присуща двойственная природа: он имеет стоимость потребительную и меновую. Под первой подразумеваются некие уникальные свойства предмета, позволяющие тому быть каким-либо образом полезным. Под второй – его способность сопоставляться при акте обмена в определённых пропорциях с любым иным товаром, устойчиво являя собой определённую ценность. Для этого, чтобы товары вообще стало возможно приравнивать, всех их должна объединять одна черта, которой, очевидно, выступает, ведь всякий предмет рождается лишь в результате приложения наших сил, труд. Соответственно, отличия товаров по стоимостям формируются его издержками. Причём важны они тут не в понимании конкретных действий, направленных на изготовление чего-то, а в смысле абстрактных затрат на производство продукта, нормальных, социально-необходимых при текущем уровне развития, короче говоря, трудочасов (чем их вложено меньше, тем дешевле, чем больше, тем дороже). Ради удобства обмена также за каким-то товаром закрепляется особое назначение – служить универсальным эквивалентом, мерилом всех прочих товаров, то есть появляются деньги. В них и выражается конечная, своего рода поверхностная цена, что под влиянием множества факторов очень часто отклоняется от реальной стоимости (да, строгое разграничение синонимичных обычно слов порядком режет слух, но на языке политэкономии они тем не менее весьма разнятся).
Если ранее, до капитализма, хозяйство было по преимуществу натуральным, когда блага создаются только для своего же собственного потребления, то при нём оно ярко приобретает вид рыночной экономики, почти полностью охватывается, пронизывается насквозь товарно-денежными отношениями, что главное, превращающими и людскую рабочую силу в товар, товар исключительный. Ему единственному суждено, к примеру, производить новые товары, новую стоимость, нуждаясь лишь в поддержании себя в состоянии продолжать её приносить – далее уж совсем легко увидеть, как и из чего собран механизм эксплуатации, то самое каменное сердце рассматриваемого общественного порядка. Следите за руками: продаёт способность к труду пролетарий, не владеющий средствами для её применения, а покупает таких средств обладатель, приглашая наёмного рабочего на них потрудиться на протяжении определённого времени, одна часть которого (необходимая стоимость) непременно вернётся тому в денежной форме как зарплата, но вот часть вторая (стоимость прибавочная) безвозмездно отойдёт буржую – именно по такой схеме образуется капитал, эта, получается, самовозрастающая стоимость, здесь источник первоначальной прибыли. Потом она, кроме пустого расточительства или, наоборот, меценатства, переливается в сохранение и расширение уровня производства, внедрение инноваций, сферу обращения, то есть торговый и банковский сектор, где картина эксплуатации работников по указанному принципу повторяется, государству на его содержание и контроль, с неё питаются спекулянты и всё тому подобное.
Капитал не способен застыть на месте, он либо увеличивается, либо убавляется. Поскольку же он сосредоточен не в одних руках, но у в меру большого круга лиц, то это на деле значит, что постоянно кто-то из бизнесменов богатеет, а кто-то оказывается в проигрыше и разоряется – иначе быть не может. Такая логика, логика накопления, концентрации капитала подталкивает представителей буржуазии крайне озабоченно искать пути умножения прибыли, прежде всего, эффективней выжимая соки из работников и финансируя технический прогресс – перечисленное и ещё много что вдобавок к нему позволяет ведомому ими социуму достигать вершин, каких раньше нельзя бы и вообразить. Впрочем, когда, с одной стороны, труд обретает полновесно общественный характер, налажены беспрецедентно крепчайшие и теснейшие взаимосвязи между разными профессиями, но с другой стороны, экономика сейчас в основном поделена среди компаний маленькой группы крупнейших собственников, без которой легко и даже лучше будет обойтись, час падения капитализма предрешён, его производственные отношения вступают с производительными силами во всё острейшие противоречия. Уж ими-то данная система в целом действительно обильно насыщена, по сути, её развитие циклично приводит из-за них раз за разом к имеющим тенденцию постепенно становиться более тяжкими кризисам (самые свежие примеры – памятные 2008 и 2020 годы), генерируя предпосылки свержения буржуазии взращённым ею пролетариатом и освобождения тем человечества.
Капиталистическая формация исторически проходит через две стадии. При первой царит пресловутая свободная конкуренция, где на более-менее вольном рынке соперничает между собой множество относительно малых предпринимателей, однако, как ни странно, среди них выявляются победители – так случается подъём к стадии второй, в коей, кстати, нынче мы и живём. Тут уже имеем засилье монополий, точнее сказать, господство финансовой олигархии, окончательно подмявшей под себя и государственную власть, концентрация капитала бьёт рекорды, поднимая во весь рост вопрос социалистической революции. Надо заметить, что буржуазия сама придаёт этому вопросу ещё и мировой масштаб, ибо извечно в погоне за прибылью стремится расширять собственное влияние за границы родных краёв, из-за чего к зрелому капитализму планета оказывается разделённой на империалистические и зависимые страны, а после двух кровопролитнейших войн за передел земного шара получает значительный вес буржуазия транснациональная. Тогда неприкрытый колониализм отбрасывается, но сохраняется расслоение на теперь сравнительно сплочённые зажиточные государства центра, держащие на коротком поводке банановые республики периферии.
Ссылка на продолжение: