ЖРИЦА ИТФАТ. Больные любовью

Место где свет

Шли они, шли, и наконец, пришли. Это был город, в котором громоздились, тесня друг друга, здания всевозможных учреждений. Ни торговых, ни развлекательных центров, ни даже жилых домов нигде не было видно, одни учреждения. На каждом здании висела вывеска из длинных и непонятных аббревиатур, из чего следовало, что собственно названия заведений были еще длинней и непонятней.

Столь плотное скопление различных организаций, которые, несомненно, служили исключительно на пользу общества, свидетельствовало о том, что город был весьма значимым, а его служители – очень важными персонами. Прохожие на улицах встречались редко, зато повсюду сновали автомобили, мчавшиеся куда-то по чрезвычайно срочным делам. Каждый водитель держал в руке сотовый телефон, умудряясь управлять машиной и одновременно вести переговоры, не менее срочные.

Из всего этого можно было заключить, что обитатели города занимались не работой, а какими-то очень важными государственными делами, что, понятно, две большие разницы.

Наша компания бродила по улицам в поисках учреждения, которое могло бы помочь в их проблеме. Проблема оставалась прежней, пресловутая крышка, висевшая и над городом. Наверняка и его обитатели были озабочены тем же, недаром ведь повсюду кипела такая бурная деятельность. Аде, как самому образованному и грамотному, было поручено читать вывески зданий.

– Так, что тут у нас, – комментировал он, задрав голову, – «Борщевание борщей». Серьезное заведение. Надо заглянуть.

– Да иди ты со своими борщами! – кричала ему в ответ Подлодка, – Нам что-то по поводу крышки надо!

– Так ведь борщ имеет к тому прямое отношение! Когда он в кастрюле варится, накрывается крышкой.

– Дальше, дальше идем, – командовала королева.

– А вот еще, очень любопытно, – читал Адя, – «Брыжжевание брыжжей». Зайдем?

– Ты что, издеваешься?! – возмущалась Подлодка.

– Ладно, наверно у них слишком узкая специализация. А вот смотрите: «Исправление привкуса». Интересно, какого привкуса? Может, привкуса крышки?

– Адя, не болтай чепухи, – отвечала Брунхильда, – Мы сюда не развлекаться пришли.

– А вот, наверно то, что нужно: «Безалкогольный туалет».

– ...!!!

– Ну все, все, молчу. Читайте тогда сами, раз такие умные!

– Это все не то, – сказала Корова, – Нам лучше поискать заведения с аббревиатурами, они обычно такими серьезными делами занимаются, что дальше не куда.

– Вот именно, что если дальше некуда, то никуда и дальше, – ответствовал в своей манере Адя, – А нам надо, чтобы принципиально куда, и категориально откуда.

– Замолчи, наконец! – прервала его Подлодка, – Вон там, кажется, солидное заведение, большими буквами написано: «УЧРОХРЗДРАВИСЧТПОХ». Звучит убедительно. По крайней мере, там есть корень «здрав», наверно по части здоровья населения. Ведь они должны заботиться о здоровье? Ведь крышка ему вредит?

– Ладно, давайте зайдем, – предложила королева.

На входе их встретил дежурный врач.

– Больные? – спросил он.

– Нет, мы по поводу крышки, – ответила Брунхильда.

– Какой такой крышки?

– Той, что висит над городом и небо закрывает.

– Ну, так и что?

– Но как же, ведь крышка не пропускает солнечный свет!

– Ультрафиолетовое излучение, любезнейшие, крайне негативно влияет на нормальное течение болезни. Болезнь должна развиваться так, как ей положено развиваться.

– Очень разумные доводы, – приветствовал своего единомышленника Адя, – позвольте пожать вам руку.

– Но погодите, – сказала королева, – ведь крышка нам всем продыху не дает, она напрямую вредит и здоровью в том числе!

– Нет, нами уже строго научно доказано и обосновано, что крышка совершенно безвредна, – заявил врач.

– Скажите, пожалуйста, – обратилась к нему Корова как самая вежливая, – а как расшифровывается название вашего уважаемого заведения?

– «Учреждение охраны здоровья и счастливые похороны», – снисходительно ответил врач.

– Значит, вы все-таки занимаетесь вопросами здоровья?

– Занимаемся, но не вопросами, а охраной.

– Так у вас что, охранная организация?

– Точно.

– И как же вы охраняете здоровье населения?

– Мы не здоровье населения охраняем, а население от здоровья.

– Ну а болезни-то вы лечите?

– Разумеется. Лечение болезней – наш основной профиль и конечная цель.

– Позвольте, – не унималась Корова, – но ведь конечной целью должно быть выздоровление?

– Не совсем так. Выздоровление, это лишь промежуточный этап, поскольку за ним неизбежно следует очередная болезнь. Именно поэтому все наше внимание сосредоточено исключительно на болезнях. Сам процесс лечения – вот что главное.

– А исцеление вас разве не интересует?

– Во-первых, у нас уже такие болезни, которые не излечиваются. А во-вторых, если все будут выздоравливать, кого мы тогда будем лечить? Все, любезнейшие, вопросы исчерпаны, если у вас имеются какие-нибудь болезни, добро пожаловать, а если нет...

Брунхильда прошептала на ухо Корове: «Все понятно, нам тут делать нечего. Пойдем отсюда».

– Пожалуйста, один только последний вопрос! – не могла уняться Корова, – А что вы в основном лечите, какова основная болезнь?

– Любовь, черт ее дери. Очень опасная штука.

– А можно нам взглянуть на процесс лечения? Ведь он так важен!

Врач на минуту заколебался, но в разговор включился хитрый Адя.

– Любезнейший коллега, меня так вдохновила ваша философия, что не могу удержаться, чтобы не выразить вам свое восхищение!

– Ладно, вон докторица сюда направляется, обратитесь к ней.

– Больные? – тут же задала дежурный вопрос докторица.

– Нет, мы практиканты, – ответил за всех Адя, – Интересуемся методами лечения любви.

– Ах, вот как? Похвально.

– Позвольте полюбопытствовать, каких успехов вы достигли на столь конструктивном и ответственном поприще?

– Поприще наше технически слабо оснащенное, еле справляемся. Да и болезнь уж больно заразна.

– Ну а лекарства какие-либо от этой чрезвычайно вредной болезни имеются?

– Наши ученые доктора уже почти вплотную приблизились к изобретению универсального средства, антилюбвин называется. Но это пока в стадии разработки.

– А как работают прочие методы?

– Основной принцип, дать понять пациенту, что он очень, очень болен. Тогда болезнь, бывает, уходит сама.

– О, это замечательно! Значит, положительные результаты все-таки имеются?

– Да, но не особо. Лечим их, лечим, этих люблюдков, а они, паразиты, не хотят выздоравливать.

– Но ведь выздоровление не столь уж и важно, главное, собственно процесс лечения!

– Да-да! Какой способный молодой человек! Вы все правильно понимаете.

– А нельзя ли нам взглянуть на сам процесс? – включилась Корова, – Ваш богатый опыт для нас очень ценен.

– Пожалуйста, – согласилась польщенная докторица, – вот как раз сейчас собираемся заняться усиленной терапией. Пойдемте в лабораторию.

Вся компания последовала за докторицей, а Корова по ходу задавала еще вопросы.

– Скажите, а они сами к вам обращаются за лечением?

– Бывает, приходят, и поодиночке, и парами. Но это в тех случаях, когда болен кто-то один из двоих. А которые больны оба, те лечиться вообще не хотят, их силой приводят.

– Зачем же так жестоко?

– А как прикажете поступать с антисоциальными элементами? Если с ними не бороться, что тогда станет с обществом?

– И какими методами вы их лечите?

– Для пар мы проводим курс обезлюбливающей терапии. А если поступает одиночка, с диагнозом неразделенной любви, так его сразу в реанимацию. Но вам повезло, у нас тут одна парочка, он ее любит, она его нет, вот и обратились к нам за помощью, добровольно. Мы подобную сознательность граждан очень приветствуем, поэтому проведем с ними облегченный сеанс, не очень болезненный.

Они подошли к операционной, которая снаружи была оборудована стеклом, а изнутри зеркалом, что давало возможность наблюдать за всем процессом, будучи незамеченными.

– Вот, видите, как удобно, – обратилась докторица к делегации, – Я отсюда буду руководить операцией, а вы можете смотреть.

Внутреннее убранство операционной было не совсем обычным, там отсутствовало главное – операционный стол с приспособлениями и инструментами. В центре стоял один лишь прочный стул с привязными ремнями, рядом с ним небольшой столик, да стеклянный шкаф, по-видимому, с медикаментами. На стульчиках у стены сидели парень с девушкой, по бокам их стояли два медбрата крепкого телосложения, а еще медсестра возилась со шприцами и какими-то пузырьками.

– Так, ребята, усаживайте пациента на стул, – скомандовала через микрофон докторица.

Братья, не церемонясь, схватили парня под локти и поволокли к стулу. Тот, не ожидая такого обращения, начал было сопротивляться, но с ним быстро справились, привязав накрепко руки и ноги к подлокотникам и ножкам стула.

– Что вы собираетесь делать? – закричал парень.

– Ничего страшного, пациент, успокойтесь, это совсем не больно, – прозвучал голос докторицы из-за стекла.

– Дорого-ой! – окликнула его девушка, – Ты не волнуйся, ведь мы тебе хотим только добра! Тебя вылечат, и ты снова станешь нормальным.

– Отвяжите меня сейчас же! – снова закричал юноша, – Я отказываюсь от операции!

– Извините, у вас нет такого права, – ответила ему докторица, – Да вы и впрямь, успокойтесь, все будет хорошо.

И тут же добавила, обращаясь к братьям:

– Заклейте ему рот скотчем! Или нет, лучше возьмите лейкопластырь из аптечки, для такого симпатичного юноши не жалко.

Наша компания следила за всем этим действом с нескрываемым ужасом и удивлением.

– А зачем же рот заклеивать? – спросила Корова.

– Если они станут друг с другом разговаривать, это превратится в обычную ссору, а поскольку они могут потом помириться, то все лечение пойдет насмарку. Говорить должен только один, здоровый пациент.

– Сестра, вводи ей сыворотку! – скомандовала докторица.

– А это еще что такое? – спросила Брунхильда.

– Сыворотка правды, очень эффективное средство, она напрочь устраняет способность к дипломатии в таких делах.

– Причем тут дипломатия?

– Не будьте наивной, милочка, люди не склонны говорить всю правду как есть. Вот еще, начнет она его жалеть, уговаривать, а еще чего доброго влюбится, не дай-то бог. У нас такие случаи бывали, так что теперь мы научены горьким опытом.

– Да, не забудь вколоть хорошую дозу кофеина, – добавила докторица.

– А это зачем?

– Чтоб разговорчивей была. Пусть выговорится, как следует, уж сразу, поскорей, выложит все, что о нем на самом деле думает, а не то, что обычно, вокруг да около, да всякое такое. Иначе сеанс может затянуться надолго.

Девица начала было возражать, мол, и так всю правду скажет, и зачем все это, и скрывать ей нечего, и только добра она желает своему несчастному, однако ей сделали строгое внушение, что это обязательная часть процедуры, и избежать ее никак невозможно. В общем, та согласилась. Сестра быстренько сделала свое дело, усадила девицу на стул напротив парня и отошла в сторону.

Несчастный сидел привязанный, с заклеенным ртом, и лишь смотрел во все глаза на свою возлюбленную. Та некоторое время тоже сидела спокойно, потом вдруг оживилась, вскочила со стула и принялась ходить взад-вперед, оглядываясь на привязанного, который продолжал следить за ней глазами. А затем начала свой монолог.

– Ну, дорогой, не смотри на меня так! Ты же знаешь, мы желаем тебе только добра! Заметь, не я одна, все мы! Ведь это для твоего же блага! Ты просто очень-очень болен! Говорят, это излечимо, это скоро пройдет! Я, конечно, польщена твоим чувством, но пойми, ты не стоишь даже легкой влюбленности! Да, ты так много для меня сделал, и я тебе так благодарна, так благодарна! Я буду осыпать тебя своими благодарностями! Засыплю по самую макушку! Неужели тебе этого мало? Да, ты хороший человек и верный друг, но у меня даже и в мыслях не было рассматривать тебя в качестве возлюбленного! И не смотри на меня так! Повторяю, ты не стоишь даже мимолетной влюбленности! Говорю это не потому, что хочу тебе сделать больно, а лишь для твоего скорейшего выздоровления! Да, я часто делаю тебе больно. Но ведь я сразу извиняюсь, чего же тебе еще надо? Обещаю, всегда-всегда, делать тебе больно, и сразу извиняться! Ведь это же правильно? Клянусь, я буду очень щедро осыпать тебя своими извинениями и благодарностями! Мне их для тебя совсем не жалко! Как и тебя самого, впрочем. Зато сейчас я скажу тебе одну очень приятную вещь: ты мне очень нравишься! Но любить тебя? О, ничего подобного даже и близко нет! И я совсем не понимаю, почему мой беззаботный флирт давал тебе такую надежду и повод?

У парня уже вовсю лились из глаз слезы. Но девица так разошлась, что даже медбратья с сестрой начали переглядываться, не пора ли ее остановить.

– Слушайте, прекратите сейчас же! – воскликнула королева, – Неужели вы не понимаете, что это издевательство!

– Не кипятитесь, милочка. Это лечебный сеанс, вы же сами просили показать. Однако его действительно придется прекратить. Но не потому, что вы этого потребовали, а потому что больной попался тяжелый. Безболезненная процедура не подействует.

– Это, по-вашему, называется безболезненно? – возмутилась королева, – А что же тогда у вас болезненно?

– Так, отвязывайте его, – не обращая внимания, скомандовала докторица, – И в реанимацию, живо!

– Господи, что вы собираетесь с ним делать?!

– Ничего особенного. Сначала курс электрошоковой терапии, пока не угомонится, потом амбулаторное лечение медикаментами, они его окончательно успокоят.

– Вы что, хотите его в овощ превратить?!

– Ну что вы! У нас только официально сертифицированные антидепрессанты и успокоительные. Все очень гуманно, и на благо пациента и общества, – докторица в упор посмотрела на королеву, – Милочка, да я вижу, вам самой лечение требуется!

– Ваше величество, прошу Вас, не подавайте виду, а то нас всех тут сейчас успокоят, – прошептала ей на ухо Корова, – Зверюга вон уже весь в комок сжался, он ведь тоже в вас влюблен, боится, что и его сюда упрячут.

– Хорошо, вы меня убедили, наверно так будет лучше, – притворно спокойным голосом сказала королева.

– Лучше! Конечно лучше! Даже и не сомневайтесь.

– Ну ладно, а что вы делаете, если пациент совсем не поддается лечению?

– О, на тот случай у нас имеется особое отделение, «Счастливые похороны».

– И чем же оно занимается, это ваше отделение? – еле сдерживаясь, спросила Брунхильда.

– Тоже, очень гуманными процедурами. Вводится очень хороший, совершенно безболезненный укол, и пациент, наконец, обретает счастье.

– То есть, вы его попросту умерщвляете?

– Ну конечно! Вы сами рассудите, если человек не может найти счастья в этой жизни, зачем его мучить? Наш девиз: милосердие! Мы поступаем очень гуманно со всеми, кто к нам попадает. А кто упрямится и не желает получить от нас помощь, те травятся, топятся, вешаются... Ну не эстетично это, по меньшей мере, согласитесь. А еще с высоток прыгают, асфальт пачкают, в общем, сплошное безобразие. Теперь понимаете, какую гуманную цель мы преследуем, и какую важную миссию выполняем?

– Да, да, вы меня окончательно просветили, – сказала королева, – Совершенно и полностью с вами согласна.

– Вот и ладненько! А заболеете, так милости просим к нам!

– Обязательно!

Парня тем временем уже отвязали от стула, и одели в смирительную рубашку. А девица все не унималась и желала ему всех-привсех благ. Ее тоже пришлось уводить под руки в «комнату для отдыха».

– Все, пора сваливать отсюда, – прошептал Адя, подавая всем знаки, – Весьма и оченьно вам признательны за столь поучительную демонстрацию и лекцию.

– Приходите еще, всегда к вашим услугам! – объявила довольная собой докторица, и препроводила всю делегацию на выход.

Оказавшись на воле, компания дружно выдохнула, и тут же поспешила убраться подальше от учреждения под вывеской «УЧРОХРЗДРАВИСЧТПОХ». Удалившись на приличное расстояние, они еще долго брели с понурыми головами, храня молчание.

– Скверное заведеньице, – наконец, вымолвил Адя. Видимо, даже его пробрало.

– Парня жалко, – сказала Подлодка.

– А девице, похоже, сыворотку вкололи без надобности, она бы и так справилась, – добавила Корова.

– Ладно, попробуем обратиться в другие учреждения, – сказала Брунхильда, – Только теперь надо быть осторожней.

Один лишь Зверюга не проронил ни слова, думая о чем-то своем. С молчаливого согласия всех, команда отправилась на дальнейшие поиски.

1. Остановка времени

2. Синтетическая дева