Сказка со счастливым концом, часть 2

<Предыдущая часть

На мыслях о губернаторе я и решил, что уже достаточно. Встал, трижды поплевал через левое плечо и трижды обошел домик против часовой стрелки. Подойдя к дверям в третий раз, увидел на земле едва заметную тропку, убегающую от крыльца в лес, всю усеянную мелкими цветными камешками и хлебными крошками. По ней я довольно быстро выбрался из парка к дворцовой площади. Пока я шел по тропе, вокруг стремительно темнело. Похоже, я провел в парке больше времени, чем мне казалось. Это было плохо, но не критично, и, судя по башенным часам, в таверну я еще успевал прийти до того, как там начнет разворачиваться ее сюжет. Можно было даже не спешить.

Замок весь сиял огнями, и площадь перед ним была залита светом фонарей и гирлянд. Пестрая толпа шумным потоком вливалась в ворота замка – жители прибыли на зов глашатая к началу бала... А мне пора было возвращаться в таверну, поскольку самое главное на сегодня я уже выяснил – главной сказкой королевства была сказка о Золушке, а главной сущностью, что очевидно, был Прекрасный Принц. Что ж, теперь следовало продумать дальнейшие действия.

Я вернулся к центральной улице как раз в тот момент, когда к дому мальчиков неуверенной походкой подошел отвратительного вида мужчина, весь какой-то дерганый, с сальными волосами и безумными глазами. Он постоянно потирал горло. Прокашлявшись, постучал в дверь.

Звонкий мальчишеский голос прокричал из-за двери:

- Если это опять ты, уходи. Мы не пустим тебя, ты не наша мама!

- Что ты такое говоришь, малыш, - удивительно мелодичным, мягким женским голосом ответил мужчина, - конечно, это я, ваша мама, впустите меня. Щелкнул замок и мужчина, выхватив из за голенища сапога тесак, ворвался в дом.

- Ну что, козлятки, повеселимся?! - проорал он и дверь за ним захлопнулась.

Я огляделся в поисках стражи или может других прохожих, но улица, такая многолюдная еще недавно, полностью опустела. Из дома мальчиков раздались шум и детские крики.. я не решился туда войти

Я сказал, что улица обезлюдела, но буквально через несколько шагов меня обогнали два угрюмых мужика, по виду - охотники. Один з них нес в руке замызганный мешок, из которого на мостовую капало что-то вязкое, бурое, похожее на кровь.

Я, было, окликнул их, но они не обратили на меня никакого внимания. Громко бухая сапогами по брусчатке, они быстрым шагом приближались к домику с резными перилами на крыльце.

На ступеньках сидела хозяйка домика, кажется, она вышла встречать свою дочь. На мужиков она внимания не обращала, покуда они не подошли к ней вплотную.

- Чем я могу вам помочь, добрые люди?- немного обескураженного спросила женщина.

- Вот. - буркнул тот, что нес мешок, вытряхивая его содержимое под ноги женщины. Я толком не смог рассмотреть что это было, но женщина вскрикнула.

- И вот, - сказал второй, роясь в одном из своих многочисленных карманов. Тут я подошёл поближе и увидел, что он протягивает женщине залитый кровью, когда-то белый, детский чепчик... красную шапочку.

Женщина закричала и упала на колени, прижимая к себе чепчик.

- Не успели, - добавил охотник. Оба они как по команде развернулись и направились обратно к замку. Теперь мне стало видно, что лежит у ног женщины. Это была отрубленная голова крупного волка. Ее пасть была ощерена, а мутные, мертвые глаза, казалось, пристально уставились на несчастную. Женщина кричала.

Я поспешил уйти, потому, что помочь мне тут было нечем.

Во дворе дома с сухим деревом, дерева, собственно говоря, уже не было. На его пне трое братьев наскоро сколачивали грубый гроб, доски которого, очевидно, были изготовлены из того самого дерева. Парни молча посмотрели на меня, когда я проходил мимо, и вернулись к своему скорбному занятию. Эту сказку я знал, и не было смысла ждать развязки. Тем более, что наступит она поздно ночью. Дерево, неудачно накренившись при рубке, насмерть придавило их отца. Соорудив гроб, они поставят его с покойником в сенях дома, чтобы завтра похоронить. Вечером, когда они сядут ужинать, отец выйдет к ним в комнату. Поначалу они обрадуются, усадят отца на почетное место во главе стола и попросят прочитать молитву перед едой. Они попросят его трижды, и на третий раз упырь перестанет сдерживаться. Через полчаса в доме не останется живых.

Я ускорил шаг и едва не наскочил на вышедшего из-за угла огромного бурого медведя. Он, хвала богам, мною не заинтересовался, а неспешно направился к воротам деревянного забора. Толкнув их лобастой башкой, медведь вошел во двор и побрел к дому. За ним в ворота вошли еще двое медведей поменьше, видимо, медведица с медвежонком. О, черт, там же девчонка, вспомнил я, но было поздно. Медведь вошел в дверь и сразу же за этим послышался его громогласный устрашающий рык. Ему вторили голоса двух других медведей и отчаянный девчоночий визг.

Город наполнялся воплями и стоном. Отовсюду был слышен плач и раздавались крики боли. Кого-то убивали, жрали заживо или просто избивали. Казалось, что кричит каждый дом, каждое окно.

А в темном проулке, похоже, наступил праздник. Звуки смеха и музыки были так неуместны в этом море боли, что я решил, что мне это чудится. Но нет. Грязный проулок изменился до неузнаваемости. Зажглись фонари, мостовая, хоть и осталась ветхой, но стала чистой, всюду были видны счастливые молодые лица. Дети и подростки наполняли проулок смехом и радостью, многие танцевали. Казалось, музыка лилась со всех сторон сама по себе. Это звучала флейта. Мелодию я никак не мог распознать, но она была такой вдохновляющей, что мне захотелось смешаться с этой ликующей толпой и тоже пуститься в пляс. Но я, разумеется, взял себя в руки. Сказка со счастливым концом? Хм..

Мелодия, наконец, выровнялась, проступил четкий ритм, и толпа, повинуясь этому ритму, как то сама по себе выстроилась в общем танце. Все его фигуры были согласованы, и никто не сбивался, словно они очень долго репетировали. Так, танцуя, толпа начала двигаться в одном направлении. Некоторые малыши не поспевали и старшие взяли их на руки. Всеобщее ликование не утихало, смех витал над толпой. Ни одного старика или хотя бы средних лет человека я так и не углядел в этом празднике молодости. Только один раз из дома выскочила женщина и попыталась вытянуть из потока какую-то девочку, но толпа мгновенно поглотила и закружила их обоих.

Флейта неистовствовала, она переливалась и звенела, рыдала и заходилась в смехе. Она подчиняла себе все и заставляла плясать, не чувствуя усталости. Ритм ускорялся, и вот дети уже бежали. Они спускались вниз по проулку к реке. Музыка отдалилась, и я смог оторвать взгляд от детей. По всей протяженности проулка в дверях домов, на балконах и в окнах были видны силуэты взрослых. Они с отчаянием смотрели на происходящее безумие, но почти не предпринимали попыток что-то изменить. Многие плакали. Какая-то женщина монотонно и непрерывно кричала в след толпе: Алиса! Алиса! В середине улицы я увидел мертвое тело женщины, пытавшейся вытащить дочь из толпы - ее затоптали.

Оглушенный музыкой и развернувшейся трагедией я вернулся на главную улицу. На повороте в проулок стоял указатель. "Тихая улица". Ну конечно, можно было догадаться. Счастливый конец, как же.

Здесь уже совсем стемнело, и стало на удивление тихо. Видимо основные события уже разыгрались и город постепенно затихал. Мрачной и гнетущей была эта тишина, я словно ощутил ее прикосновение, и по коже побежали мурашки.

До гостиницы было уже рукой подать, всего два дома. У калитки одного из них стояла женщина, которая утром убеждала сына надеть другие башмачки. С обеспокоенным видом она всматривались в темноту за моей спиной. В отдалении я услышал топот детских ног. Кажется, женщина тоже их услышала - на ее лице проступило облегчение. Я оглянулся, высматривая мальчишку, но ничего не увидел. Только продолжал слышать приближающийся топот детских ног по мостовой. И тут в круг света от ближайшего фонаря вбежали... Я даже не знаю, как это описать, до сих пор руки дрожат при воспоминании... Вбежали красные башмачки, из которых по колено торчали детские ноги, обглоданные сверху до кости. Они веселыми подскоками пронеслись мимо меня к женщине. Я невольно перевел взгляд на нее - лицо ее исказилось от ужаса, ноги подкосились, и она вжалась в калитку всем телом. Башмачки радостно запрыгали вокруг нее. Она судорожным движением стянула с головы платок и сунула его себе в рот, подавляя крик. Ее светлые волосы блеснули в свете фонаря, рассыпаясь по плечам, и я вдруг понял, что она не просто светловолосая - она седая. Как, вероятно, и все женщины здесь, которых я счёл блондинками.

Я не мог больше выносить это зрелище и поскорее двинулся дальше, к следующему дому, но там меня ждала еще более ужасающая сцена.

Кованые ворота были распахнуты настежь, и мне было хорошо видно, как по двору прыгает омерзительного вида карлик, периодически выкрикивая: " должок, должок!". Эти вопли предназначались молоденькой женщине с ребенком на руках, приехавшей сегодня днем. Она в ужасе смотрела на беснования карлика и только едва слышно шептала: "нет…нет", сильнее прижимая к себе сына. "У нас был договор, и твое время вышло! За тобой должок!"- орал гном и тянул к ней руки :

- У тебя осталась одна минута до полуночи, ну! Или называй мое имя, или отдавай мне положенное, - карлик вперил в девушку корявый когтистый палец. Она только безмолвно шевелила губами.

Часы на башне замка начали отбивать полночь.

Сообразив, что тут происходит я, в отчаянии, крикнул:

- Румпельштильцхен!

Карлик, отвернувшись от своей жертвы, уставился на меня своими буркалами, похожими на два гнойника. "Поззздно" прошипел он и перевел палец в сторону замка - с последним ударом часов в небо ударили разноцветные фейерверки - бал был в разгаре.

В переливающемся свете фейерверков было отчетливо видно, как, не оборачиваясь, он протянул другую руку к женщине. Рука неестественно удлинялась, в ней появлялись новые суставы, делая ее похожей на лапу отвратительного паука. Он снова тыкнул пальцем в мою сторону и следил им за мной, пока я, непроизвольно сглатывая, пятился вверх по улице, не смея отвести взгляд от его кошмарной руки, которая уже дотянулась до младенца. В этот момент наваждение спало, и я, развернувшись, побежал к гостинице со всех ног. За моей спиной слышался мерзкий хруст суставов, крик и отвратительные чавкающие звуки.

Я вбежал во двор гостиницы и привалился спиной к калитке, облегченно переводя дух. Хозяйка, с фонарем в руке, ждала меня на крыльце. Она помахала мне рукой, чтобы я поскорее поднимался.

- Ну что же вы, что же. Ведь обещали пораньше!

- Прости, милая, я опоздал на ужин?

- Опоздали, но я принесла вам еду в номер, идемте же.- Она потянула меня к черному ходу.

- В зале сейчас пьяная гульба, не протолкнуться,- пояснила она.

В комнате меня действительно ждал аппетитного вида кусок пирога и кувшин с вином.

- Клянусь, он с грибами! – как-то жалобно сказала девушка и всхлипнула.

- Что ты, милая, я верю. Никогда не видел, чтобы кто-то так расстраивался из-за пирога с грибами - попытался пошутить я, но она только грустно посмотрела на меня и молча вышла. Я услышал, как она заплакала, спускаясь по лестнице.

Что ж, отлично, я как раз успел вовремя, чтобы поесть и приготовиться. Пирог, судя по запаху, действительно был с грибами, но проверять я, разумеется, не стал. Тем более не стал пить из кувшина. Еда и питье в гиблых сказочных местах никогда ничем хорошим не заканчивалась, так что я с самого начала решил остерегаться местных угощений. Достал из сумки несколько сухарей и флягу с водой и наскоро поужинал. Затем запер дверь на два оборота и оставил ключ в замке. Передвинул кресло в центр комнаты, прямо напротив двери, положил на колени заряженный пистоль, еще один засунул за голенище и сел ждать. Не волнуйся, милая, вашу чертову сказочку я знал хорошо.

Звуки пьянки стихли примерно через час, и я напряженно вслушивался в тишину. Наконец послышался скрип лестницы, затем кто-то крадучись подошел к моей двери и зашкрябал в замке.

- Ить, чума тебя раздери, не идет – послышался раздраженный шепот.

- Не идет у него,- передразнил другой голос,- бабе своей будешь так совать, дай сюда!

- Чо вы роетесь? Ломайте! Он ваще, вроде, не приходил еще, заберем чо есть и свалим. – Нетерпеливо добавил третий. Копошение прекратилось, в дверь с силой ударили.

- Ты очумел? – заорал шепотом первый,- всех свиней перебудишь, урод

- Ты чо сказал?! А ну, повтори!

- Эй, парни, - окликнул я, - вижу, вы без меня разберетесь, но имейте в виду: первый, кто сюда сунется, получит пулю в лоб.

- О-па, а он тама !

- Слыш, батон, ты меня на понт не бери, скудава у тя пистоль?

- А ты войди и проверь!

- Тише, тише, - снова зашипел первый – холера с ним, дальше пошли, от греха

- От греха, ыыы – гоготнул второй.

Копошение переместилось в сторону и, через мгновение, щелкнул открывшийся замок в соседней комнате. Затем быстрые шаги и короткий, почти беззвучный, вздох, переходящий в хрип. И еще один, и еще – моих соседей действительно резали, как свиней. Звякнули монеты, послышались еще какие-то шорохи – комнату обыскивали. Затем на пол глухо упало что-то крупное, мягкое, и послышался отдаляющийся звук, словно что-то волочили по полу. Скрипнула лестница, и по ней забухало – труп за ноги стянули вниз. И второй. И третий.

Сейчас их разделают, а утром в таверне подадут свежие пироги… с мясом. Эта сказка, о разбойничьем притоне в таверне, где постояльцев режут, а мясо их подают следующим несчастным, в недобрый час решившим найти тут приют и отдых, была настолько человеческой, и я слышал ее в стольких вариациях, что, казалось, не волшебное королевство породило ее, а сами люди привнесли ее в королевство.

Наконец все стихло. Я придвинул к двери неуклюжий комод, на случай, если ко мне полезут снова. Но это, конечно, вряд ли. Сюжет закончен, все роли сыграны. Наступил краткий миг покоя в этом царстве безумия. Я еще немного посидел над своими заметками, записывая все произошедшие, чтоб ничего не забыть, и тоже лег спать.

Третья запись в дневнике:

День третий. Утро

К завтраку я безбожно проспал. Но это было не важно, самое главное начнется вечером. А пока надо было подготовиться и сделать еще кое-какие наблюдения. В этом деле я сильно полагался на свой визор, который я сконструировал сам. Чертеж прилагаю ниже. Основной элемент визора - линза из радужного стекла Песчаного Королевства. Чарли лопнет от зависти, что я, а не он, сумел использовать линзу в сердце Королевства. А если все пройдет как надо, то визор назовут моим именем.

Песчаное Королевство вскрылось в пустыне. Вскрылось самым ужасающим образом - оно горело. Огромный пылающий оазис возник из ниоткуда перед глазами случайных свидетелей - местных кочевников. Видно было, как в льющемся с неба огне мечутся люди и не могут найти выход, как они погибают в двух шагах от спасения. Пожар схлынул так же внезапно, как и появился, оставив после себя несколько обугленных тел и куски сплавленного песка - те самые радужные стекла. Местные жители растянули их на сувениры. Официально считается, что главной сказкой в Песчаном Королевстве была сказка о ифрите, огненном джине - это его огонь лился с неба и именно он наделил спекшийся песок волшебными свойствами. У меня на эту тему есть своя теория, но сейчас не буду ее излагать.

Но к делу!

С визором в руках я спустился в таверну. Хозяйка, как всегда приветливо улыбаясь, стояла за стойкой. Я спросил что-то к завтраку, и она, все так же лучезарно улыбаясь, предложила мне свежих пирожков с мясом.

Это было странно.

- Эээээ...- протянул я, не сразу найдясь, что ответить.- А нет ли чего-то полегче, что -то желудок с утра шалит.

- Поверьте, мы используем только самое свежее мясо, с вами все будет в порядке, - уверила меня девушка, потерев губы.

- Не сомневаюсь, но все-таки может быть омлет?

- Да! У нас отличный омлет из трех яиц с ветчиной!- она снова непроизвольно потерла губы. Странный этот жест она повторила уже несколько раз. - Кхм...

- Есть свежая кровяная колбаса!

- Нет-нет, спасибо! Принеси-ка мне молока с сыром, – наконец, определился я.

Все это было очень странно. Вчера девушка так искренне переживала, а сегодня, не моргнув глазом, рекламировала мне свои кошмарные блюда.

Пока хозяйка была занята на кухне, я настроил визор, водрузил его себе на лоб и опустил линзы. Таверна преобразилась: здание оказалось ветхим и уже местами подгнившим, тут и там видны были пятна плесени, а в углах свисала густая бахрома пыли.

Вышедшая из кухни хозяйка тоже заметно изменилась. Платье ее потеряло свежий вид, его явно давно не стирали, да и висело оно на девушке так, будто было ей слишком велико. Руки ее были худые, с пергаментно-желтой кожей, а лицо измождённым и без тени румянца. Страшнее же всего на этом бледном лице смотрелись такие же бескровные губы, накрепко зашитые грубой ниткой. Кое-где по краю шва было видно воспаление - рот зашили недавно, видимо этой ночью. Очевидно, королевство сочло, что она много говорила лишнего, теперь же все реплики будут строго в рамках роли.

Девушка принесла кувшин с водой и несколько кусков мха - королевство кормило своих пленников, чем могло. Я поднял визор и хозяйка снова превратилась в румяную молодую девушку, несущую мне сыр и молоко. Взяв для отвода глаз сыр и не тронув молока, я, кинув на стол монету, вышел на улицу.

Ничего, милая, если все пройдет как задумано - сегодня ночью я выведу тебя отсюда.

Сквозь очищающую линзу визора проступал настоящий вид Королевства - еще крепкие, но уже кое-где покосившиеся домишки не были окружены садами и цветами- кругом была грязь и плесень. Мостовая выглядела обычной топкой тропой на болоте. А уж то, как выглядели жители…

Все они были истощенными и больными, большинство из них брели по улице из последних сил, едва волоча ноги, глядя вниз и не оглядываясь на окружающих. Никто не улыбался, да и как улыбаться зашитыми ртами. Многие были искалечены - у них недоставало рук или ног или того и другого, у некоторых кроме ртов были зашиты глаза, а то и уши. Вместо утраченных конечностей у людей были приделаны грубо сработанные протезы из корней и веток, частью срощенные магией с живой плотью.

У молодой королевы из дома с коваными воротами не было рук, она держала младенца двумя корявыми ветками. Рот у нее был зашит несколько раз, о чем говорили множественные колотые раны вокруг губ - она разрывала швы, а силы рук, видимо, хватило, чтобы не отдать ребенка Румпельштильцхену в первый раз. Вероятно, тогда малыш и погиб, потому, что деревянные руки королевы прижимали к себе давно уже мертвое тельце. Седовласый же старик и вовсе оказался Порождением. Она была одна в своем аду.

Многие из прохожих оказались Порождениями королевства - бездушные болваны из пней и колод - эти вышагивали бодро и четко, как механизмы, да они, собственно, и были механизмами.

Смотреть на все это было тягостно, и я снова снял визор - мир преобразился. Снова кругом цвели сады, улыбались люди и бегали дети.

- Какой чудесный день сегодня, не правда ли? - приподнял шляпу давешний бородач в сиреневом костюме. Еще секунду назад он был полусгнившей колодой, покрытой фиолетовой плесенью, которая на тонких ножках-веточках поднималась мне навстречу.

-О, да, как вы правы, - ответил я, приходя в себя. Чинно мне покивав, бородач прошествовал мимо.

Продолжение>