Первые президентские

События и публикации 23 мая 1991 года комментирует обозреватель Георгий Сатаров - математик и социолог, политический и общественный деятель, аналитик, публицист

Удивительное время, неповторимое, чудесное. На дворе–начало избирательной кампании первых в истории России президентских выборов. Первое интервью один из кандидатов–Председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин–дает газете «Известия». Выбор Ельцина не случаен: газета с древней советской традицией стала одним из рупоров демократических преобразований в России; газета популярна, широко распространяется по всей стране (схватка Хасбулатова с Ельциным за «Известия» еще впереди). Выбор газеты тоже закономерен. Она работает честно, и намерена предоставить свои страницы всем кандидатам. Но начинает с главного по должности россиянина–остатки советской субординации. Если бы в стране существовали искушенные политтехнологи, то они предложили бы Ельцину использовать свой авторитет, чтобы выступить последним, предоставив соперникам подставиться первыми.

Характер времени и в языке интервью: аккуратные вопросы и выверенные ответы. Язык еще не оторвался от традиционной советской официальщины (это тоже скоро изменится–год-другой). И снова технологический прокол. На вопрос журналиста, рассчитывает ли кандидат на победу, последний отвечает в том смысле, что на победу надеются все кандидаты. В 1991 г. не надо было опасаться того, что сторонники Ельцина не придут на выборы, до 1996 г. еще далеко. Поэтому скромность тут не украшала кандидата. Но выборы–дело новое, и их обычное рекламное хамство еще не усвоено и не освоено. Ельцин же скромен по-партийному.

Удивительно звучит отчет о достижениях кандидата на руководящем посту, занятом год назад. Напомню, что в комментарии «Симптом распада» к публикации в «Известиях» от 29 апреля я писал о странностях советской империи и о положении России в ряду других республик. Поэтому Ельцин с гордостью говорит о приобретенных за год признаках самостоятельности, которыми ранее Россия не обладала: российское радио и телевидение, российские газеты… Сейчас трудно представить, какие это были прорывы. Заработали первые институты рыночной экономики: биржи, акционерные общества. Но новые законы не работают, жалуется Ельцин. Новая власть еще слаба как младенец.

Характерен набор острых проблем, поднимаемых в интервью: забастовки, поддержка русскоязычного населения в новых суверенных республиках, характер будущего федеративного устройства России, взаимоотношения с церковью, будущее 70 процентов российских предприятий, принадлежащих ВПК, аграрный кризис, судьба КПСС. Последний вопрос занимает в интервью немалое место, поскольку имеет к избирательной кампании прямое отношение. Сначала Ельцин объясняет, как и почему КПСС упустила свой шанс стать партией реформ. Но потом замечает, что некоторый шанс остается, и что связан он с новым движением «Коммунисты за демократию», которое возглавил Александр Руцкой. А последний идет на выборы в паре с Ельциным в качестве кандидата в вице-президенты.

Фактически, Ельцин работает в этой части интервью на младшего партнера, что также не соответствует канонам подобных избирательных кампаний. Это Руцкой должен работать на Ельцина, а не наоборот. Правда, тут чисто российская специфика. Ельцин конкурирует с двумя ставленниками КПСС–Рыжковым и Бакатиным. Ему надо привлекать голоса коммунистов. Руцкой и его движение должны выполнить в кампании эту задачу, поэтому Ельцин посвящает так много место в интервью новым возможностям, которые открылись для честных коммунистов благодаря движению «Коммунисты за демократию». На самом деле оно продержалось недолго, но это связано исключительно с распадом КПСС, произошедшим спустя несколько месяцев.

Для Ельцина всегда было характерно неприятие прямой критики политических противников. В своих выступлениях он себе этого не позволял, решительно вычеркивал из своих выступлений инвективы против противников, предлагавшиеся спичрайтерами. Эта его черта проявилась и в кампании 1991 г., и в интервью «Известиям». Он с уважением говорит об обоих главных соперниках–Рыжкове и Бакатине. Все это крайне не характерно для стиля предвыборной борьбы в традиционных демократиях. Ельцин действует в стиле, принятом в рекламном бизнесе: не ругать чужую продукцию, а хвалить свою.

Важный и специальный момент интервью–угроза введения чрезвычайного положения, в интервью эта тема возникает неоднократно. И специально она вновь появляется в связи с угрозами соглашению «9+1» о новом Союзном договоре (см. мой комментарий «Запоздалый перелом» от 26 апреля). Ельцин отзывается о нем с надеждой и оптимизмом, но опасается срыва со стороны противников реформ, указывая на возможность введения чрезвычайного положения. Это важно не только потому, что Ельцин оказался здесь пророком, не знаю почему–интуиция или информация. Здесь свидетельство того, что в планы Ельцина и его сподвижников не входил развал Союза, напротив–ставка делалась на Союзный договор, что подтверждается и всем дальнейшим ходом событий, вплоть до последнего разговора между Горбачевым, Ельциным и Назарбаевым перед драматическим отъездом президента СССР в Форос. Но это все–впереди.

Источник