Мы все лжецы

Назад к оглавлению

< Междумирье и ворон, уронивший свет ------

Десять лет минуло с того дня, когда мастер Дейро забрал близнецов из старого дома. За это время они многому научились и ещё больше путешествовали по отдалённым местам Мидднстера. Им пришлось самим зарабатывать себе на жизнь. Стараться в поте лица не только за гроши, но и создавать себе репутацию, и хоть как-то ладить с людьми, какими бы неприятными, заносчивыми и даже странными они ни оказывались. Эрик ценил каждое мгновенье, каждую задачу, которую получал от мастера, и старался превзойти все ожидания, оттачивая свои навыки и совершенствуя чутьё.

Однако ни полученный опыт, ни пережитые опасности, ни даже изучение истории самого Мидднстера не помогли блуждавшему взад-вперёд по палубе парохода Эрику найти ключ к пониманию того, что именно произошло прошлой ночью в храме Калех. Он мысленно раз за разом возвращался в тот вечер, в подвал к Трикс…

**

Сестра хотела что-то взять, но так сильно расстроилась, что не смогла вспомнить, за чем они туда пришли. Настойки? Сушеные коренья? Листы для новых книг? Отмахивалась — всё не то. И от вопросов о том, что испортило её настроение, тоже отмахивалась — неважно это. Когда же Эрик сказал, что пора возвращаться, сестра схватила его за руку и безмолвно покачала головой, так и не найдя слов, как выразить то, что её беспокоило. Трикс не желала отпускать, даже когда до их слуха донеслись гул и грохот сверху, но Эрик разжал её ладонь, велел ждать внизу и быстро поднялся по лестнице. Приоткрыл дверь, выглянул в щель.

В воздухе — белая пыль, толстым слоем осевшая на изгибах статуй. По полу стелился дым, клубился меж колонн и скрывал всё под лиловой пеленой. Она то игриво приподнималась, то в следующий миг опускалась, задирая свой подол в другом месте, и волнами каталась по добыче. Что она скрывала? Сначала Эрик не поверил, отказался в это верить. Показалось — обман зрения, слуха, может, в воздухе дурман. Но дымка клубилась, и он не мог отвести взгляд. А они смотрели в ответ — дети, с широко раскрытыми глазами, не в силах ни моргнуть, ни пошевелиться. 

Парализованные.

Гулким эхом раскатывались выстрелы. Возгласы и детские крики наполнили всё пространство.

Храм штурмовали.

Не зная, что делать, — ведь никогда прежде такого в обители не случалось, а потому и должных инструкций на этот счёт ни у кого не было, — Эрик отступил назад, в тень лестницы, и прикрыл дверь, соображая, как поступить дальше. Он обдумывал, не ворваться ли ему в бой с невесть кем, не зная ни позиций противников, ни их количества, что наверняка привело бы к неминуемой смерти. А также рассматривал возможность сбежать, как вариант — через множественные выходы подвала, но не все из них безопасные…

Мысли его перенеслись к Трикс, так и не успев сформироваться в план, когда дверь подвала распахнулась, а на лестницу один за другим вбежали трое мастеров. Один из них в пижаме. Что-то громко взорвалось, всё здание затряслось, и мелкая крошка посыпалась на них с потолка. Казалось, сама земля тряслась под ногами.

Бросив короткое «идём», мастер Натан закрыл дверь на замок изнутри. Как будто это могло хоть кого-то задержать.

Эрик поспешил за мастерами, перепрыгивая через ступеньку. Нашёл Трикс между стеллажей, подхватил под руку и потянул вслед за ушедшими мастерами. Нагнать их удалось только у самой дальней, массивной двери, всегда запертой на два замка. Что за ней хранилось — до этого момента никто из учеников не знал.

— Быстрей, — сквозь зубы процедил мастер Дитрих, пока третий, в пижаме, возился с замком.

За дверью оказалась ржавая решётка. Скрипнув, она оцарапала загнутым прутом кладку, открыла выход на площадку. С неё начинался спуск по спиральной лестнице, вниз, в глубину колодца, где стоял чёрный с фиолетовым отливом обелиск.

Последующие события слились в один клубок из непонятных и неприятных Эрику воспоминаний: вот они с сестрой следом за мастерами спустились на каменное дно, к основанию обелиска, стали в сторонке, а мастера один за другим встали на обозначенные цветными кристаллами места, и в следующий миг на глянцевой поверхности обелиска что-то задвигалось. Не успел он рассмотреть, что там, в черноте камня, как вокруг них поднялся гул, нарастая с каждым ударом сердца, пока не осталось ничего, кроме этого звука.

В глаза ударила яркая вспышка, заставила отвернуться, зажмуриться. Он почувствовал мощную волну силы, прошедшую сквозь тело — удар, как о ледяную воду.

На миг, длинный, как вечность, стало невозможно дышать.

Гул сменился звоном. От него пульсировали сосуды в висках. Когда он стал таким сильным, что, казалось, сейчас расколется голова, всё разом смолкло и отступило. Эрик с опаской открыл глаза, оглянулся — маги твёрдо стояли на сырой земле, между двух разрушенных стен старой пу́стыни.

Кроме близнецов и мастеров, на новое место так же переместило и остальных учеников, кто в текущем году ожидал выпуска и получения лицензии мага. Они постоянно оглядывались, словно искали кого-то, топтались на месте и перекликались, силясь понять, кто ещё с ними туда попал и что вообще происходит.

На мгновенье Эрик испытал облегчение от мысли, что никто с их потока не пострадал, но глаза оставленных в храме детей не покидали его ни в те двадцать минут, что они шли пешком на причал к пароходу, ни всю ночь после, пока они плыли вверх по реке. Стоило лишь отвлечься на мгновенье, и, казалось, эти глаза смотрели с укором. Выглядывали отовсюду: между листьев, из-под приподнятых корней дуба, из-под крыш заброшенных домов, из глади воды за бортом…

Рассвет принёс с собой тёплые краски, залил светом долину по правому борту. Лучи солнца сверкали на крышах редких домов и переливались в витражах часовен. Облокотившись о перила, Трикс смотрела поверх них на горизонт, но в пустых глазах ничего не отражалось, и лицо ничего не выражало. Казалось бы — нередкое для неё состояние, только в этот раз усугублённое кратковременной потерей сознания на руинах монастыря. И то, что сестра никак не реагировала на живых, заставило Эрика серьёзно нервничать.

Он не мог сидеть на месте; всё ходил взад-вперёд по палубе, по привычке теребя в руках сорванную с жилета среднюю пуговицу. Теперь всякий раз, стоило ему забыться и опустить руку, как поток холодного утреннего воздуха тут же нещадно задувал и пробирал до костей, напоминая, почему маг терпеть не мог светскую одежду. Изнутри же грызло опасение за то, что состояние Трикс может оказаться необратимым. Это впервые, когда от взаимодействия с чем-то силовым сестра отключилась, а когда пришла в себя, не произнесла ни слова. Словно этого мало, Трикс постоянно водила рукой в воздухе, как если бы ощущала нечто, скрытое от остальных, и озиралась по сторонам, а иногда резко останавливалась и обходила существовавшие только для неё одной препятствия.

— Скоро прибудем, — капитан лично вышел к мастерам сообщить новость. Поправил украшенный связкой перьев и большими очками с тёмным стеклом цилиндр, отвесил лёгкий полупоклон и удалился с носа судна.

— Наконец-то. Может, у меня даже останется немного кишок, когда… — не закончив фразу, мастер-некромант Сэмюэль вновь перегнулся за перила.

На его лице проступил зелёный, как листва в начале осени, оттенок. Кто-то из учеников снова спросил:

— Прибудем куда?

Мастера не спешили с ответом. Они ещё с пустыни игнорировали вопрос и, казалось, сейчас тоже решили так поступить. Но всё же Натан, недовольно поджимая губы, произнёс:

— В Хидемантику, древнюю школу магии и…

Патриция бесцеремонно перебила мастера:

— Но ведь эта школа на самом юге Мидднстера! — её высокий голос даже через гул парохода и шум рассекаемой им воды резал ухо. — А мы были на севере! Всего-то чуть более пятисот километров разницы, — иронично заметила она и взмахнула рукой, будто пересечь такое расстояние не представлялось чем-то уж очень сложным. — И ещё те мрачные руины, где мы вдруг оказались поздним вечером в чём есть... Это что было?! И где все наши вещи? Потому что эта, — она приподняла ворот кардигана, в который куталась от холода, — меня скоро убьёт своим запахом.

Мастер Натан взглядом смерил девушку, демонстративно морщившую нос. Она фыркнула и показательно смахнула невидимую пылинку, как и подобает богатой аристократке, чьи беды должны ограничиваться припозднившейся прислугой и не более.

— Перемещение тела в пространстве на большое расстояние за время, сжатое в десятую долю секунды. В простонародье — телепортация. Мисс Кёнингем, мне кажется, или вам стоит повторить теорию?

На пу́стыни она оказалась босиком, в кружевной ночной рубашке. Патриция тогда не растерялась: обвела присутствующих гневным взглядом, нашла среди них подходящего человека и потребовала у него верхнюю одежду. Не растерялась и сейчас:

— Я помню, мастер, — не опуская головы, девушка сложила руки перед собой, словно извиняясь. — А когда мы будем уметь такие фокусы?

Натан хмыкнул.

— В следующей жизни. И то вряд ли.

Он повернулся к ученикам спиной и не увидел, каким взглядом Патриция наградила мастера; нахмурилась, пошевелила пальцами босых ног и, подхватив подругу под руку, потащила ту в сторону. Благодаря защитному барьеру, даже находясь достаточно близко к мастерам, Эрик не смог расслышать ни слова. Важные дела мастеров никого не касались. Впрочем, так оно всегда и было, и никто ни о чём более не спрашивал. Просто группа тёмных магов вдруг оказалась на другом берегу страны и держит курс в школу, куда их прежде не пускали — это же совершенно нормально, не так ли? 

У Эрика это в голове не укладывалось.

Когда он повернулся, чтоб продолжить бесцельное блуждание туда-сюда, увидел Трикс — она стояла на том же месте, но теперь внимательно разглядывала всех присутствующих. Её взгляд прыгал от одной группы людей к другой, и что бы она ни видела, это заставляло девушку хмуриться.

— Эй, ты как? — Эрик взял сестру за руку, повернул к себе.

Холод ютился на её оголённой коже. Обычно Трикс носила высокие перчатки из-за повышенной тактильной чувствительности, но в храме снимала их, позволяя энергии того места проходить через неё. 

— Кто все эти… люди? — тихо спросила она, косясь на мастеров, учеников и других пассажиров.

Эрик проследил за её взглядом.

— Даже не знаю, что тебе ответить. Тёмные маги? Ученики, как мы с тобой, наши мастера. Ты что… ты никого не узнаешь?

— Если подумать… Нет, — она резко дёрнула головой, и прядь длинных, цвета платины, волос выбилась из пучка. — А должна?

— Пф-ф. — Эрик развернул её так, чтоб охватить взглядом всех, кто был из храма Калех, а сам приобнял её за плечи. Радовался, что девушка снова заговорила, и едва сдерживался, чтобы не обнять её крепко-крепко, как в детстве. — Смотри направо, там, у самого носа, стоят четверо людей, видишь? — она кивнула. — Наши мастера. Мужчина среднего роста, что стоит в центре, одетый в чёрное пальто с серебряной вышивкой, — Натан. Твой и мой наставник. Тот, что выше ростом, со светлыми волосами, — Дитрих; ты говорила как-то, что у него душа черней самой темноты. Тот, что с морской болезнью, — наш травник Сэмюэль. А рядом с ними — преподавательница этикета Марианна. Узнаёшь?

Трикс склонила голову к плечу. Она долго смотрела в сторону мастеров, прежде чем произнесла:

— Мне знакомы эти имена и люди, что носят их, но глазами я вижу совсем иное.

Видеть суть вещей — особый дар Трикс, и то, что в этот момент она без физического контакта могла заглянуть внутрь, беспокоило Эрика. Потому что это опасно. Потому что он собственными глазами видел тех, кто от такого сошёл с ума.

— А что ты… видишь? — осторожно спросил, и пока сестра думала, применил такое же защитное заклинание, как и мастера. Не хватало ещё, чтоб их разговор достиг ушей других девушек из храма, тогда невзгоды двойняшек вмиг станут всеобщим достоянием, и объектом насмешек тоже. Хорошо, если всё обойдётся только этим, и никто не вздумает им насолить, воспользовавшись брешью в их защите.

— Марево, — выдохнула Трикс, — и призрачные фигуры, а в них, как осколки зеркал, плывут… картины? Образы? — она снова провела в воздухе рукой. Неспешно, медленно, подобно спокойной воде.

Сестра всегда описывала свои видения как небольшие истории, полные деталей, будто она не просто видела, а была там и проживала те мгновенья. Трикс могла уловить три секунды чужой жизни и поведать о том, что человек чувствовал в тот момент. Но для неё это походило на зацикленные фрагменты, отражения в гранях человеческой души.

Эрик не уловил разницы.

— Ты же видела осколки и раньше, нет?

— Не такие… образы, привычные мне, заключены в кристаллы. Их многогранность причудливая, манящая изменениями. А эти… обычные. Разбитые витражи. Я не знаю, что это. Может, если рассмотреть поближе?..

— Не стоит, — он мягко коснулся плеча сестры, подталкивая повернуться в другую сторону. — Мастера не любят, когда заглядывают в их, скажем так, суть. Кто знает, что ты там увидишь…

Она кивнула, поддалась и отвернулась.

— Хорошо, а как насчёт тех двоих? — Эрик жестом указал на их общих друзей, стоявших поодаль от мастеров. Они что-то шумно обсуждали и смеялись, ни намёка на прошедшую ночь. — Что ты видишь в них?

— То же самое — снаружи. Фигуры их вроде как ниже, и внутри они кажутся не такими насыщенными, как мастера. Образы же… вижу один мне знакомый… — Трикс замолчала, всматриваясь.

Словно ощутив на себе внимание близнецов, маги приветливо помахали им, но не стали подходить. Вчетвером они дружили с момента, как познакомились в обители, и Эрик искренне опасался, что сестра их может не узнать.

— Это птичка. Какой-то… попугайчик, — через время сказала сестра и едва ли не подпрыгнула от радости. — О, я знаю! Это Эгиль, птица. Значит, один из них Марти? — она обернулась к брату, сдерживая улыбку.

— Да, верно.

На деле же попугая звали Берта, а Эгиль — название картины с попугаем, который преследовал отца Мартина во снах. Дух умершей птицы оказался заперт в теле, и долгих десять лет ждал, пока кто-нибудь его освободит. 

— А рядом, стало быть, Гек, — предположила Трикс.

— Тоже верно. Что ты видишь в нём?

Эрик всё это время держал руку на спине сестры, ощущал, как она замирала, напрягалась. Готов подхватить Трикс, если она снова потеряет сознание. Удивился, когда почувствовал, как она в уверенности расправила плечи и ответила без промедления:

— Если не всматриваться, то это расколотые вазы и упавшие цветы. Может, он по-прежнему переживает из-за это?

Каждый ученик хранил свою легенду пробуждения и того, как стал учеником. Гектору же его собственная заурядная история о том, как он попал к Сэмюэлю, совершенно не нравилась: в детстве он разбил любимую вазу матушки, а та в наказание отправила непоседливого сына к дяде, который практиковал тёмную магию. В его доме обнаружилось, что мальчик мог видеть мёртвых людей, и уже дядя отдал ребёнка знакомому мастеру, лишь бы не мешался под ногами. Гектору тогда едва лишь исполнилось полных шесть лет. В какой-то неудачный момент эта история всплыла и на целую неделю стала горячей темой для обсуждения в обители. На каждом шагу медиума цепляли и глупо шутили, ему подкладывали осколки в кровать и осыпали лепестками цветов стол, за которым он изредка что-то варил из зельев. Сам он никогда не заговаривал о прошлом. Стыдился, но искренне считал, что его недооценивали.

— Давай дальше, что насчёт тех девушек?

— Каких? — Трикс в пол-оборота заглянула брату в лицо.

Он же аккуратно повернул её ещё чуть левей и указал ладонью:

— Вон там, две девушки совращают матроса.

Ведуньи Патриция и Кира не теряли времени даром и развлекали себя тем, что мешали молодому парню выполнять его работу на борту. Бедняга отчаянно пытался сохранить достоинство и не поддаваться на провокации привлекательных девушек, при первой же возможности хватал что под руку попадалось и пытался уйти с этим под предлогом неотложных обязательств, а они преграждали ему путь, невзначай касались и колдовали, принуждая его выполнять простенькие приказы.

— Я не вижу, кто из них девушка, а кто матрос. Для меня вы все — марево и осколки.

Парень стучал по ведру и кричал петухом. Несколько пассажиров бросили на девушек осуждающие взгляды и поспешно удалились прочь.

— Хорошо, — Эрик поискал взглядом, про кого ещё бы спросить, но кроме Нормана никого поблизости не оказалось. — Тогда, пожалуй, не будем продолжать.

Трикс повернулась к брату, глядя куда-то между людей на что-то скрытое от его взора.

— Рик, а кто ещё выжил? Можешь просто назвать имена.

— Кира и Пати, как ты уже догадалась, наверно, — он снова взглянул на девушек: статную ведьму Киру с волосами цвета красного вина, без устали дёргавшую парня за рукав, и смеявшуюся Патрицию, переступавшую с ноги на ногу. Замёрзла, но слишком горда, чтобы это признать. Вдалеке от девушек, у перил хмурился высокий маг. Белые как снег волосы ниспадали на его широкие плечи. — Норман тоже здесь. И ещё где-то мелькали неразлучные Ламберт и Гвин. Узнаешь их, если увидишь?

В ответ лишь неуверенное пожатие плечами.

— Трикс, мы проучились вместе с ними десять лет. Ты знаешь их так же хорошо, как себя. Меня хоть узнаёшь?

— Конечно, — на её губах заиграла улыбка, — но тебе не стоит знать, что я вижу.

Она ещё раз окинула всех взглядом, посмотрела в сторону чего-то, скрытого от чужих глаз, и снова отвернулась к солнцу. Эрик ещё какое-то время стоял рядом с ней. В кармане нашлась оторванная пуговица.

— Они все лжецы, — тихо, почти шепотом, произнесла Трикс.

Из-под лба Эрик взглянул на мастеров.

— Мы все лжецы в каком-то роде. Мы все.

———————————————————————————

[2] Меди — с валлийского Medi — первый месяц осени. Календарь всех месяцев и названий