Дочь Монтесумы. Сердце Мира

XVI
На пирамиде

– Не низко ли лежит город? – спросил я Майю. – Мне кажется, что многие здания построены на уровне озера.
– Наверное. А скоро вода в озере прибудет, и большую часть острова затопит высоко до стен.
– Как же можно предупредить наводнение? Ведь вода может затопить здесь все!

– Да, для этого и существует каменная плотина с разводными шлюзами. Если их открыть во время поднятия воды, то здесь все затопит, и все до одного погибнут. Если кому-то надо попасть в город или выехать из него, то это делается при помощи лестниц через плотину или растворы шлюзов. Там день и ночь дежурит стража. Кроме того, немногие знают тайный способ, чтобы открыть запоры на шлюзах.

– Мне непонятно, как можно было строить город в местности, которой несколько месяцев в году угрожают наводнения. Я ни одной ночи не заснул бы спокойно, зная, что моя жизнь зависит от плотины.

– Между тем все люди здесь спокойно спят целые века. По преданию, наши предки избрали это место, повинуясь воле богов, чтобы в случае нападения пришельцев они могли скорее погибнуть в пучине вод, чем покориться, подобно их единоплеменникам на материке. Поэтому и главный жертвенник поставлен глубоко внизу пирамиды, чтобы хлынувшие воды могли залить сам храм и спрятанные в нем сокровища и скрыть их навсегда от взоров людей… Теперь вы достаточно полюбовались этим видом, перейдем к осмотру наших общественных мастерских и заведений.

На обратном пути нам встретилось несколько человек, в том числе Тикаль. Он поклонился Майе, говоря:
– Я пришел сюда, так как узнал, что ты здесь. Мне нужно сказать тебе кое-что наедине.
– Не нужно, – ответила Майя, – чтобы не было потом никаких домыслов! Если есть что сказать, говори при всех.
– Я не могу! Мне нужно сохранить это в тайне. Умоляю исполнить мою просьбу для пользы твоего отца и твоей собственной.
– Без свидетеля я не согласна.
– Тогда прощай!

– Погоди… Если ты не хочешь говорить при людях из нашего народа, то скажи при этом чужестранце Игнасио. Он нашего племени, понимает наш язык, член нашего Братства!
– Член Братства? Как может иноземец быть членом Братства? Докажи.
Отведя меня в сторону, он предложил несколько вопросов, на которые я дал условленные ответы.
– Согласен? – спросила его Майя.

– Хорошо! Только отойдем подальше. Мне нелегко говорить о своем деле… Несколько лет мы были обручены, и наша свадьба была отложена до твоего возвращения…
– Но случилось иначе, и теперь мне кажется лишним говорить о нашем обручении.
– Не совсем. Прежде всего мне нужно получить твое прощение. Ты знаешь, как я тебя любил: ни одна другая женщина никогда не была ближе моему сердцу.
– Странно звучат эти слова в устах новобрачного! – сказала Майя со смехом.

– Может быть! Но я не люблю Нагуа, хотя она очень любит меня. Вчера при одном виде тебя мое сердце перевернулось.
– Зачем же ты женился на ней?
– Тебя я считал умершей, твоего отца тоже, как и все до единого человека думали здесь. Разве я не должен был поторопиться занять место, полагающееся мне по праву, когда многие составляли заговор против меня? Мне очень помогал Маттеи своим влиянием, и естественно, что я женился на дочери высшего сановника.

– И прекрасно, и всему конец! Ты просишь моего прощения, и я говорю, что не буду ревновать и завидовать.
– Нет, не конец! Я пришел просить тебя, чтобы ты возобновила свое обещание быть моей женой.
– Нарушив данную мне клятву, ты меня еще и оскорбляешь? Ты хочешь сделать меня наложницей после Нагуа?
– Нет, я говорю, что, когда Нагуа будет устранена, ты займешь ее место – и твое собственное по праву.
– Но ведь Царица Сердца не может развестись?!

– Если она перестанет ею быть, то развод возможен, как и для всякой другой женщины.
– Путь смерти? Нет, я его не хочу. Совесть имеет свой закон, если его нет у любви. Иди к своей жене и постарайся, чтобы она никогда не узнала о твоих словах.
– Это твое последнее слово, Майя?
– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что многое от тебя зависит. Вскоре соберутся граждане и знатные, чтобы решить, кто должен править: твой отец или я. Обещай быть моей женой, и я отступлюсь в пользу твоего отца. Он будет касиком до конца своих дней. Откажешься – я буду мстить тебе, твоему отцу и твоим друзьям.
– Будет то, чему суждено быть. Твои угрозы меня не пугают. Можешь составлять заговор против облагодетельствовавшего тебя старика, но я еще раз говорю тебе: никогда не буду твоей женой!

– Может быть, ты еще возьмешь свои слова обратно? – произнес он спокойно и с поклоном ушел.
– У вас опасный враг! – сказал я Майе.
– Я его не боюсь.
– По-моему, он опасен. Народ очень волнуется, и я не удивлюсь, если мы не увидим завтрашнего дня.
Мы подошли к сеньору.
– Помогите мне сойти вниз, я очень устала. Дайте вашу руку… Мы долго вас заставили ждать? Я сейчас сделала для вас больше, чем бы сделала для себя!
– Что такое?

– Узнаете в свое время… Но дорого я дала бы, чтобы наша нога не ступала в этот город.

Два часа спустя, уже со свитой Зибальбая и Майи, мы снова очутились наверху пирамиды. Теперь на ней собрались толпы народа – все взрослое население города. Около жертвенника, по правую сторону, стояли Тикаль и Нагуа и двое или трое знатных туземцев, хорошо вооруженных, с отрядом воинов позади каждого из них. По ту сторону алтаря сидело лишь несколько человек. Туда же прошел и Зибальбай со своей дочерью; по пути им все низко кланялись, не исключая и Тикаля.

Вслед за ним появились два жреца, возложившие на алтарь цветы и вознесшие короткую молитву к Сердцу Небесному о милостивом принятии их жертвоприношения. Затем заговорил Зибальбай. Я заметил тревогу на его лице, руки его дрожали, лицо было бледно, но решительно.

– Старейшины и граждане Города Сердца, вы помните, что ровно год тому назад я, касик и верховный жрец этой страны, оставил город для великой миссии, которая заключалась в том, чтобы найти недостающую часть священного символа, лежащего в священном храме, – ту часть, которая носит название «День» и которая считалась навсегда утраченной. Наш народ пережил много бедствий, его окончательное исчезновение близко, он вымрет и будет забыт. Вы знаете также пророчество: когда части «День» и «Ночь» соединятся вместе на главном алтаре, то наш народ возродится и будет опять велик. Вы знаете, что голос повелел мне идти к морю искать «День» и соединить с «Ночью». Получив согласие совета старейшин, я отправился один в сопровождении дочери, много вытерпел и теперь вернулся с полным успехом, так как недостающая часть хранится на груди вот этого пришельца, Игнасио.

В толпе пробежал шепот изумления. Зибальбай продолжал:

– Обо всем этом я скажу подробно потом всем высшим посвященным в священном храме в день поднятия вод – в один из тех восьми дней в году, когда должен заседать совет. Теперь я хочу говорить о других делах. Вы выбрали временным правителем единоплеменника Тикаля, с тем что, если я не вернусь через два года, он будет вашим касиком. Я вернулся через год и вот что нашел: Тикаль, жених моей дочери, женился на другой девушке. Он сам говорил об этом вчера. Вчера же многие меня встретили недружелюбно, хотя я не нарушал никаких клятв, а только служил своему народу. Мне сказали некоторые, что я низложен и что касик теперь Тикаль. Скажите же мне теперь вы все: я, ваш касик, разве я низложен?

В толпе послышался возглас «Нет, нет», но слабый. Большинство молчало и глядело на Тикаля. Тогда заговорил Маттеи:
– Как один из тех, которые имеют отношение к избранию Тикаля, я, прежде чем отвечать, спрошу тебя, Зибальбай: зачем ты привел с собой двух чужеземцев, Игнасио и Сына Моря? Ведь закон наш говорит, что тот, кто приведет сюда чужеземца, должен вместе с ним быть предан смерти?

Зибальбай молчал. По странной случайности он забыл о существовании этого закона, но, собравшись с мыслями, спокойно сказал:

– Твоими устами спрашивают коварство и ложь, как они уже заставили тебя дать неправильный ответ звезд о моей мнимой смерти. Я упустил этот закон из внимания, потому что Игнасио не простой чужеземец – он по ту сторону гор Хранитель Сердца, а Сын Моря ему брат и посвящен в высшую степень нашего Братства. Они оба спасли меня и мою дочь от смерти, и теперь оба последовали за мной, чтобы исполнилось великое пророчество. Мы условились с Игнасио, который желает освободить наших братьев от ига белых, что он придет со мной сюда, что когда исполнится пророчество и мы все тому будем свидетелями, я дам ему все средства, необходимые для его цели, а он приведет нам сюда – в чем мы нуждаемся, чтобы не вымереть окончательно, – жен и мужей, чтобы обновить нашу застывшую кровь. Сегодня ночью мы проверим пророчество на священном алтаре, узнаем волю нашего божества и, согласно ей, решим участь этих двух чужеземцев. Перед вами открывается великое будущее, поэтому не давайте духу возмущения проникать в ваши сердца. Последуйте за мной, оставайтесь верными мне – и ваша слава скоро засияет, как сияет солнце перед маленькой звездой! Я сказал – вам выбирать.

Общее молчание взволнованного собрания было ответом на горячую речь Зибальбая. Это молчание нарушил Тикаль, громким голосом обратившийся к присутствующим:

– Правы были те, которые говорили, что старик сумасшедший! Вы только подумайте, чтó он предлагает вам: вернуть ему, нарушившему закон, власть, для того чтобы отдать накопленные веками сокровища приведенным им двум ворам, чтобы после того мы открыли двери пришельцам, вдали от которых мы так счастливо жили столько времени. Дети Сердца, хотите ли вы этого?
Все стоявшие на стороне Тикаля громко закричали:
– Никогда, никогда!

Этот крик был подхвачен простой толпой, хотя она, как я думаю, не вполне понимала суть дела.
– Кого же вы выбираете: меня, законно поставленного, или Зибальбая, нарушившего закон и потерявшего рассудок?
– Тебя, Тикаль, тебя! – кричала толпа.
– Благодарю вас, знатные и граждане. А как же поступить со старым безумцем и с теми, которым он выдал нашу тайну?
– Убить их! – ответили многочисленные голоса.
Тикаль обратился к страже и сказал:
– Взять этих людей!

Они бросились к нам, и сеньор уже готовился обнажить свой нож, но я удержал его руку:
– Бога ради, остановитесь! Если вы тронете хоть одного из них, они немедленно убьют всех нас.
– Они это сделают в любом случае, – ответил сеньор, – впрочем, как хотите!
Пришедшие с Зибальбаем его сторонники расступились, и мы вчетвером остались среди толпы.
– Трусы! – воскликнул Зибальбай и, выхватив нож, уложил на месте того, кто шел впереди: как я узнал потом, важного сановника, начальника стражи.

Но вслед за тем его схватили и обезоружили, схватили также сеньора и меня и потащили к алтарю. На свободе оставалась только одна Майя. Почему-то никто даже не дотронулся до нее.
– Что сделать с этими людьми? – вторично спросил Тикаль.
– Убить их! – еще громче ответил народ.
Над нашими головами уже замелькали ножи, когда раздался голос Майи:

– Постойте! Не оскверняйте алтаря кровью неповинных людей… Или вы забыли закон, что никто не может быть предан смерти без суда в совете и перед лицом касика? А этих людей судили? Они могли оправдаться?.. Если мой отец низложен, то не Тикаль, а я – его наследница, я – ваш касик.
– Майя, ты верно говоришь! – ответил Тикаль. – Но эти двое – чужестранцы, к ним наш закон не относится, и народ вправе их сейчас же казнить.

– Говорю тебе, что они неповинны, что если и есть виновные, то это скорее мой отец и я. Не начинай своего правления убийством. Мы обещали им обоим безопасность, а если они осуждены будут на смерть, то и я умру с ними.
В ее руках блеснул кинжал; в толпе раздались одобрительные возгласы:
– Верно, верно! После Зибальбая ты – наша повелительница.

Надо мной продолжали висеть в воздухе несколько поднятых ножей. Я считал свою жизнь конченой, но суждено было иначе. До моего слуха, всегда очень тонкого, долетели несколько слов, которыми обменялись между собой Тикаль и Нагуа. Я мог слышать их, так как стоял ближе других к ним.
– Она исполнит свою угрозу! – говорила Нагуа. – И это будет твоей гибелью. Ее отца ненавидят, а ее все боготворят!
– Зачем ей жертвовать жизнью ради белого чужеземца? – с недоумением спросил Тикаль.

– Кто знает! Он – ее друг, а женщина иногда способна отдать жизнь за друга! – с улыбкой ответила Нагуа. – Делай, как знаешь, но я думаю, что если Майя умрет, то и нам не видать завтрашнего дня.
Я очень испугался за судьбу сеньора, когда заметил взгляд, полный ненависти, которым посмотрел на него Тикаль. Обращаясь к Майе, он сказал:
– Ты взываешь к законам страны для своего отца, себя и этих пришельцев?.. Завтра мы пригласим судей и здесь, в присутствии народа, устроим суд.

– Нет, Тикаль, так нельзя! – возразила Майя. – Для нас четверых, высших братьев, есть только один суд – совет Сердца, заседающий в святилище, который должен состояться на восьмой день после поднятия вод… Не так ли, братья мои?
– Если они также члены Братства, то это так! – послышались голоса.
– Пусть будет так! – решил Тикаль. – А до тех пор я должен взять вас под стражу.
Майя поклонилась ему, а потом народу, говоря:

– Прощайте! Если вы не увидите нас больше, то знайте, что я и отец преданы смерти Тикалем, который захватил наше место. Поручаю вам отомстить за нас!

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь