5. 90-е, 00-е,10-е
1. Социализм с китайской спецификой
3. Социалистическая рыночная экономика
Период 1989-92 года это последний всплеск "классической левизны" в Китае. Реформисты прошлых лет во главе с генсеком Чжао Цзыянем активно вычищаются из рядов партии, их издания закрываются, с высоких трибун звучат уже позабытые тезисы о классовой борьбе и диктатуре пролетариата, по стране прокатываются кампании борьбы с "вредными взглядами", навеянными дискуссиями 80-х: вестернизация/американизация культуры, демократизация в западном стиле, буржуазный индивидуализм и культ денег - все это подвергается обскурантизму, уступающему конечно по своим масштабам эпохе Культурной революции. Однако в экономическом контексте рецидив консервативного дискурса не сопровождался поворотом назад, к эпохе тотального планирования и уравнения. Развитие рыночных отношений было приостановлено, но не свернуто совсем.
Процесс консолидации партии вокруг уже переосмысленного наследия марксизма-ленинизма, сопровождавшийся бичеванием реформаторов, закончился достаточно быстро: после знаменитого "южного турне" Дэн Сяопина в 1992, во время которого этот влиятельнейший персонаж китайской партии, формально не занимавший с 1989 года никаких официальных постов, открыто высказался в поддержку продолжения реформ, движение Китая в сторону рынка продолжилось. Постулаты о "плановой рыночной экономике" и "социализме с китайской спецификой", которые казалось были похоронены, вновь возвратились на политическую сцену, став основной темой XIV съезда КПК в том же 1992 году. Причем, в отличие от прошлых лет, никаких дискуссий уже не было, поскольку все теоретические основы реформ были сформулированы в 80-е годы и теперь укрепившимся за 3 года "консерваторам" оставалось только реализовать на практике идеи, выдвинутые "радикалами".
Дальнейшее идеологическое развитие КПК шло куда менее драматично и в целом, двигалось по инерции, заданной в 1992 году.
В феврале 2000 года генеральный секретарь компартии Цзян Цзэминь во время инспекционной поездки в Гуандун впервые указывает на то, что КПК в целях развития страны должна представлять не только рабочий класс, но и все передовые силы китайского народа из разных слоёв общества. Левые консерваторы достаточно активно выступили против превращения КПК в общенародную партию, что окончательно открывало доступ в неё "новым социальным слоям" (как официально именуют богачей и капиталистов), порожденным социалистической рыночной экономикой.
Цзян Цзэминь откликнулся на доводы левых и в своей речи по случаю 80-летия КПК в июле 2001 подробно обосновал свою новую теорию "трех представительств", согласно которой КПК, - продолжая осуществлять политику модернизации и социалистического развития, - дабы сохранить свой передовой характер и звание авангарда рабочего класса (от которого отказываться никто не собирается), должна, с одной стороны, расширять поддержку со стороны различных слоёв населения, а с другой - защищать собственную идеологическую основу, чтобы не утратить социалистических ориентиров движения. Т.к. "характер партии определяется ее теорией и программой", а не социальным составом. Без этих двух составляющих, - широкой поддержки и идеологического укрепления, - партия потеряет цель, нити управления и страна скатится в бездну. XVI съезд КПК в 2002 году одобрил теорию "трёх представительств" (КПК представляет интересы развития передовых производительных сил, передовой китайской культуры, широких слоёв населения) в качестве дополнительной концепции развития социализма с китайской спецификой, как метода партийного строительства и укрепления власти. В 2004 эта теория была включена в Конституцию.
Немногим позже в идеологии КПК появился "научный взгляд на развитие", сформулированный новым генеральным секретарем Ху Цзиньтао, являвшийся по сути продолжением теории о "социалистической духовной цивилизации", выводящей в качестве стратегической цели социализма с китайской спецификой построение "гармоничного социалистического общества", весьма размытой концепции, сходной с конфуцианским идеальным государством всеобщей гармонии, базирующейся на устойчивом экономическом и культурном развитии, без острых внутренних конфликтов и столкновений (дисгармонии). В 2007 на XVII съезде КПК "научный взгляд на развитие" был вписан в устав партии, а в 2018 также внесен и в Конституцию.
Наконец, после избрания новым генсеком Си Цзиньпина в 2012 году идеология КПК обогатилась концептом о "социализме с китайской спецификой в новую эпоху", являющийся логическим продолжением оригинальной версии "социализма с китайской спецификой" с учетом новых достижений КНР.
Принципиальными новинками "идей Си Цзиньпина", на мой взгляд, является пересмотр роли Китая на международной арене. Если в эпоху консолидации китайского социализма взор идеологов был обращен внутрь страны, на поддержание "гармоничного развития" и укрепления инструментов контроля над экономикой и обществом, то по мере усиления Китая, по мере роста роли китайского капитала на мировом рынке, в обиход начали входить условно "великодержавные" концепции.
В эпоху Мао КПК вообще не интересовало прошлое Китая, никаких ссылок на "национальное унижение" или "национальное возрождение" не было: акцент официальной идеологии был сделан на развитие классовой борьбы и любые проблемы, в том числе международного или исторического характера, рассматривались через эту призму.
После начала реформ, Дэн Сяопин, отталкиваясь от старой теории Четырех модернизаций, вводит тезис об "активизации Китая" для построения "среднезажиточного общества" (сяокан, термин из конфуцианской традиции), т.е. о превращении КНР в богатое и мощное государство с высоким уровнем жизни.
В 90-х годах КПК впервые применяет понятие "великого возрождения китайской нации", понимая под этим возврат Китаю его традиционного величия; патриотизм и гордость за 5-тысячелетнюю историю к концу 90-х становится одним из главных нарративов идеологии КПК. А при Ху Цзиньтао, уже в 2000-х, постулат о великом национальном возрождении приобретает ведущую роль. Собственно, верность "китаизированному марксизму", идеалу "социализма с китайской спецификой" и национальному духу является стержнем построения "гармоничного социалистического общества". Парадоксальным образом, именно при Ху Цзиньтао ответом на патриотический ренессанс стал рост этнического напряжения сначала в Тибете, а потом и в Синьцзяне, а так же оживление территориальных споров с соседними Вьетнамом, Индией и Филиппинами.
Таким образом, центральная идея “социализма с китайской спецификой в новую эпоху”, идея "китайской мечты", выдвинутая Си в 2012 году и основанная на лозунгах о "сильном и богатом государстве", "национальном возрождении", "мощной армии", "народном счастье", стала логическим продолжением импульса, заданного еще в эпоху начала рыночных реформ и может считаться олицетворением выхода КНР на мировую арену уже как сильного государства, претендующего на возврат былой славы "срединной империи".
Что касается непосредственной роли этого нового мощного Китая на мировой арене, то и тут под начавшийся в 2008-09 годах процесс усиления экономической экспансии китайского капитала была подведена стройная идеологическая база. В ходе выступления Си Цзиньпина в МГИМО в 2013 году им впервые был введен в оборот тезис о "сообществе единой судьбы человечества", который позднее, в развернутом и обработанном виде, был включен в концепцию "китайской мечты" и, теоретически, превратился в основу "новой формы международного сотрудничества", проводимой китайским МИДом. Диалог, совместное строительство (главным образом, при ключевом участии КНР), взаимовыгодное сотрудничество, обмен технологиями и знаниями (в отличие от РФ, Китай осознает свою критическую зависимость от Запада во многих отраслях), открытость, отказ от разрешения международных проблем силовыми мерами и отказ от менталитета холодной войны, забота об экологии и окружающей среде - таковы теоретические киты, на которых зиждется эта новая концепция, якобы исправляющая и превосходящая западную модель модернизации и международного сотрудничества, основанную на диктате богатых стран, гегемонизме, неравноценном обмене и агрессивности.
Концепт "сообщества единой судьбы человечества" служит теоретическим основанием как для гигантских международных проектов КНР, типа программы "Один пояс, один путь", Китайско-Африканского фонда развития или Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, так и для "культурной экспансии" в виде пресловутой сети Института Конфуция, являющихся, по мнению некоторых, инструментом внешнеполитического влияния КНР (даже в РФ предпринимались отдельные попытки признать Институт Конфуция "иностранным агентом").