Про нарушения режима, лечение и права человека
Павло(Курсивом отмечены те фрагменты моего текста, которые не были опубликованы интервьюером. К нему претензий у меня нет никаких. Он опубликовал на своём сайте то, что посчитал нужным. Я опубликовал свой полный текст, так как всё-таки же я его писал. Итак сокращал, как мог.)
Контингент в больнице в основном спокойный и покорный. Так как все понимают, что их поведение напрямую влияет на срок лечения, серьёзные конфликты между пациентами и администрацией случаются очень редко. Ну и препараты, подавляющие волю, используются даже при минимальной необходимости. Хотя драки между самими пациентами бывают.
Например пациента Мо-за другой пациент несколько раз пинал по яйцам за то, что тот пердел в палате (в их палате это осуждалось, а у нас, например, все легально пердели, даже соревновались друг с другом в громкости)), до такой степени, что яйца распухли и потемнели.
В этих действиях, очевидно, содержится состав преступления, и очень вероятный перевод виновного на специнтенсив, но администрация учреждения ход делу не дала.
Скорее всего, это произошло потому что оба пациента находились в так называемой наблюдательной палате. Это палата, в которой находятся те, кто только прибыл в учреждение, и разные проблемные пациенты. В ней стоит видеокамера, и на входе в неё всегда кто-то дежурит из персонала. Так вот даже в таких условиях строгого контроля, один пациент очень серьёзно травмировал другого, но никаких юридических последствий не было. Или, например, пациент Ца-в однажды жестоко избил пациента Бы-ка. Но так сложились обстоятельства, что никто ничего не видел, и Бы-к ещё остался крайним после этого случая.
А бывает и наоборот. Есть некоторые пациенты (в основном обиженные), которых лучше вообще не трогать, потому что они сразу бегут жаловаться персоналу. Такому кто-нибудь подзатыльник даст, а он идёт и рассказывает, что его избили. И в итоге, могут быть последствия для того, кто якобы избил. То есть справедливости в правосудии внутри учреждения столько же, как и за его пределами.
В основном все нарушения пациентами режима связаны с распитием чая, курением в туалете, нарушением режима дня (например, не выход на зарядку). Реже — употребление веществ или хранение телефона, кражи или другие конфликтные ситуации. Но вообще наказать могут много за что.
Например за совершенно безобидный массаж спины или за спортивные упражнения (например, за отжимание). За то, что сидишь на подоконнике или спишь в пижаме. Секс между пациентами пресекается, но, как и всё остальное запрещённое, процветает. Ситуация не частая, но случающаяся, - ты заходишь в туалет, а там кто-то у кого-то сосёт, а кто-то стоит на шухере. Или в душе. Ты моешься, а в трёх метрах от тебя кто-то кого-то трахает. За сигаретку. Иногда это бывает прямо в палатах под шконками.
В качестве наказаний за нарушения режима могут лишить чая или сигарет. Это считается лёгким наказанием. Могут лишить свиданий. Но чаще всего «изменяют терапию». Это выражается в том, что пациенты начинают получать больше психотропных препаратов. Иногда могут назначить разовую инъекцию аминазина, иногда — недельный курс. Это в дополнение к основному курсу лечения, который тоже могут усилить. Например пациент принимал 2 раза в сутки препараты, а после какого-то случая, начинает принимать 3 раза в сутки.
Насилия или избиений пациентов персоналом нет никаких. Просто есть лекарства, которые создают очень жуткие последствия как для психики, так и для тела. И давление может повышаться или понижаться, и жопа распухает от инъекций, что сидеть невозможно, и мышцы болят, как-будто их выворачивают, зрачки закатываются, руки трясутся, память отшибает.
В психиатрии это называется лечением. Пациенты считают это медленным убийством с особой жестокостью. О долгосрочных последствиях такого лечения можно прочитать в разных открытых источниках. Там всё, начиная от ожирения из-за изменения гормонального фона, до разрушения зубов. Ключевые слова тут «аминазин», «неолептил», «галоперидол», «труксал», «азалептин» и прочие психотропные препараты, относящиеся к нейролептикам.
Про права человека и любые другие права в больнице лучше забыть сразу. Особенно если ты принудчик, а не доизлеченец. Больница — это такое ультратоталитарное общество, где вся власть сосредоточена в руках нескольких врачей. Когда в первый раз врач Далецкая О.А. (по прозвищу оперша) забрала у меня 4,5 пачки сигарет, а я сильно возмущался, пугая её заявлением в полицию из-за того, что она в открытой форме совершила хищение моего имущества, то есть совершила грабёж, она смеялась мне в лицо. Она оскорбляла и унижала меня, давая понять, что я здесь — вообще никто.
Я написал жалобу на имя и.о. заведующей отделением Амельченко А.А. и она вызвала меня на беседу. Я объяснял ей, что в правилах внутреннего распорядка нет запрета на то, что пациент может хранить больше одной пачки сигарет и в моих действиях нет нарушения режима. А вот в действиях Далецкой есть нарушение УК РФ. На что мне было объяснено, что всё в правилах указать невозможно. И это не РФ, это — больница, где содержится особый контингент. В этом месте есть лишь одно правило — врач всегда прав, а правила внутреннего распорядка — ничего не значащая формальность, которые просто должны быть.
То есть мне открытым текстом объяснили, что законы РФ на территории больницы не действуют, не действуют даже правила внутреннего распорядка. Действует только право сильного. А сильным является врач. Дальше по иерархии — медицинская сестра. Потом — санитары. И лишь в самом низу — пациенты, которые обладают только теми правами, которыми позволяет обладать врач. Сигареты (мои, честно заработанные!) мне так и не вернули. А 4,5 пачки, по больничным ценам — это десятки килограммов еды. Далецкая распорядилась моим имуществом по собственному усмотрению. Но хотя бы обошлось без аминазина. Просто высказали друг другу свои представления об устройстве общества.
В дальнейшем я общался с главным врачом Корольковой И.И. (поводом послужила медленная отправка моих писем в суд) и упоминал историю с сигаретами, интересуясь её мнением. Её мнение совпадало с мнением Амельченко. Этот человек, занимающий руководящий пост в государственном учреждении, также в открытую объясняла мне преимущества и необходимость правового нигилизма.
Помимо этого, она высказывала своё сожаление по поводу того, что пациентов сейчас нельзя лечить током, делать им лоботомию и использовать для экспериментов. Она воспринимает пациентов как биомусор, при этом высказывала очень банальные и поверхностные суждения о многих вещах, которые мы обсудили.
Все врачи, с которыми я пересекался на Тульской (Королькова, Никандров, Далецкая, Простяков, Амельченко, Мудренко) едины в своём отношении к пациентам и отличаются друг от друга только степенью ненависти к ним, откровенностью в выражении этой ненависти и активностью в борьбе с нарушителями режима. Это отношение автоматически распространяется и на персонал среднего и низшего звена.
Конечно не все, но многие из них, с точки зрения правового общества, являются правовыми нигилистами. Это люди, для которых нормой является общество тоталитарное, иерархическое и антилиберальное. Я убеждён, что в случае исчезновения путинского режима, все эти люди должны быть подвержены люстрации, в той же степени, что и менты.
Вот, например, такая ещё иллюстрация, задокументированная в моём уголовном деле. Когда ко мне не допустили адвоката, я написал жалобу главному врачу. В ней я указал, что я являюсь обвиняемым, в отношении меня продолжается уголовное преследование. Согласно положениям УПК РФ, обвиняемый имеет право на свидания с адвокатом без ограничения их числа и продолжительности.
Ограничение меня в правах администрацией учреждения является незаконным и способно повлиять на исход моего преследования. Мне был дан письменный ответ и. о. главного врача Никандровым А.Ю. (т. 3 л. д. 210) В нём он указал, что «медицинская организация участником уголовного судопроизводства не является, поэтому приведённые Вами ссылки на процессуальные права лиц, привлекающихся к уголовной ответственности, считаю не относящимися к делу». По моему ходатайству ответ Никакндрова, в котором он фактически утверждает, что на территории больницы не действуют законы РФ, был приобщён в ходе судебного заседания к моему делу. От присутствовавшего на заседании представителя прокуратуры никакой реакции не последовало.
Так вот, когда пациенты абсолютно бесправны, срок резиновый и продлевается на усмотрение врачей, функции судебной власти (в случае конфликтных ситуаций) принадлежат тем же врачам, почти все пациенты стараются режим, если нарушать, то тихо. Никаких забастовок и массовых беспорядков в таком обществе быть не может. Администрация просто заколет и срок продлит. А кому это надо? Лучше повозмущаться в курилке и дальше жить, как живёшь.
Есть такие, кто пишут в прокуратуру, или ещё куда-то. Но нет таких, кому бы это помогло. Просто человек попадает в такое учреждение, и поначалу иногда пытается бороться за свои права. Но рано или поздно он понимает, что бороться - не вариант. Вариант — это жить по режиму, никуда не лезть, ни с кем не цепляться, на всё соглашаться. «Конформизм и лояльность — самый быстрый способ выздороветь», - можно было бы повесить в качестве девиза в холле больницы.