Маленький секрет. Свобода. 1.1

Уён уже как полгода являлся студентом престижного университета Ханкук в Сеуле, углублённо изучая английский и испанский языки. Чон часто прогуливал ненужные, по его мнению, лекции, подрывая свою успеваемость, но это не мешало ему выманивать положительную оценку у учителей, благодаря своей харизме и артистизму. Но он также нередко срывал лекции, шумно играя в мобильные игры или громко разговаривая и смеясь. Иногда даже переступал черту, общаясь с преподавателями двусмысленными фразами.

После последнего конфликта с профессором философии, у него не было желания оставаться на последнюю пару, тем более, в пятницу. Но друзья настойчиво уговорили пойти, воодушевляя его, что за место старого преподавателя придёт новый, молодой и, по слухам, очень привлекательный.

Уён в своей привычной самоуверенной манере зашёл в лекционную комнату, наполненную разговорами о предстоящей встречи с новым учителем. Привлекательность Чона никогда не оставалась без внимания: гладкая кожа карамельного цвета, острые скулы и пухлые губы. Его левое ухо всегда украшалось двумя серёжками на мочке и в проколе хеликса, а на правом всегда одиноко висела одна серьга. Классический латеральный пирсинг левой брови (Классический пирсинг брови — когда точки прокола выполняются по разным сторонам брови. Латеральный пирсинг брови проводится ближе к внешнему краю глаза/кончик брови) добавлял дерзости, а прокол нижней губы делал его горячее. Он оглянулся по сторонам без особого интереса, скучая на спинке стула первого ряда.

— У нас будет новый профессор? — Диалог нескольких студентов долетали до Уёна, и он невольно заострил на них внимания, незаметно откинувшись на спинку кресла больше, чтобы не подавать внезапного внимания к слухам.

— Да! Мой друг с направления международки сказал, что он прекрасно провёл у них первую лекцию по философии... А ещё, что он невероятно сексуальный и горячий, — смех разразился позади него. Эти глупые предположения раздражали Чона, но он старался сдержаться от комментариев.

— Интересно, он одинок? Я буду первая в очереди!

— Закатай губу, профессор первым же делом заметит меня.

— Боже, первым же делом, он заметит Уёна, — рядом сидящий с ним Чонхо тихо пробормотал. Он не был уверен, дразнил ли друг его или нет, но он знал, что это было правдой: Чон не упустит шанса, чтобы проверить профессора на прочность и вынудить его разозлиться.

Бурные разговоры студентов сразу же прервались вошедшим мужчиной. Уверенные постукивания чёрных лакированных лоферов об пол эхом раздались по комнате. Уён раздражённо перевёл взгляд на нового профессора и почувствовал, как прямо сейчас разольётся лужей от одного его появления: статный мужчина в возрасте средних лет, его костюм-тройка кремового цвета был сшит точно под его параметры. Он не мог не заметить, как приталенный пиджак плотно облегал его широкие плечи, а жилетка подчёркивала его сильный торс, точёную талию и мышцы груди. Чем больше Чон всматривался в серьёзное лицо профессора, тем больше замечал деталей: чёткая линия челюсти, выделяющиеся скулы, раскосые карие глаза. Уён практически забыл свою причину остаться на скучной лекции философии, его лицо смягчилось, щёки приобрели яркий розовый оттенок, а сердце бешено забилось. Когда мужчина встал посередине подиума и заговорил своим бархатным звонким голосом, Чон с трудом вышел из собственных мыслей.

— Здравствуйте, — большинство студентов сразу же поддались вперёд, некоторые выпрямились, внимательно слушая его. — Я ваш новый профессор философии, господин Чхве. Но вы можете называть меня просто Сан, я не против неформальности.

Шептания сразу же заполнили комнату: профессор позволил обращаться к нему его первым именем? Сан тепло улыбнулся на их реакцию, и Уён мгновенно был сражён милой улыбкой — эти ямочки на щеках начали медленно сводить его с ума. Чон глубоко вздохнул, снова стараясь не утонуть в привлекательности господина Чхве. Его цель на сегодня — проверить на прочность нового профессора, и дружелюбие Сана можно было использовать в своих целях.

— Итак, скажите мне, пожалуйста, какая была у вас последняя тема? — Он заговорил снова, заводя руки за спину.

Пока однокурсники старались вспомнить прошлую тему и листали конспект в тетради, Уён взял инициативу на себя, громко усмехнувшись:

— Не знаю. Лично я на прошлой лекции бухал. — Он получил именно ту реакцию, которую ожидал: неодобрительное качание головой профессора, — но незаметная улыбка привлекла его больше. Господин Чхве насмехался над ним или просто относился к его высказыванию легкомысленно?

Рядом сидящий Хонджун поднял руку, и профессор сразу же указал на него и кивнул, давая ему разрешение сказать.

— Три закона философии, господин Чхве... — Ким смущённо пробормотал, краснея под пристальным взглядом обворожительных глаз.

— И кто мне расскажет три закона философии? — Он сразу же подловил многих студентов на их внимательности к прошлым лекциям. Уён хмыкнул, увидев его ямочки, непроизвольно появляющиеся от нахальной улыбки. — Никто? — Прежде, чем Хонджун снова хотел ответить, профессор вдруг выпалил: — Вам и не нужно.

Студенты сразу же устремили на него своё волнение и непонимание.

— Я знаю, насколько скучной может быть философия. И знаю, насколько она вам не нужна. Поэтому никаких тем про Богов, никаких биографий философов. Забудьте об этом. Я сделаю так, чтобы мои лекции были интересными для всех вас.

Уён был удивлён серьёзной речью профессора и в то же время взволнован уверенностью в его голосе. Однако его непоколебимый характер не давал ему полностью поверить в слова господина Чхве, в отличие от остальных студентов, которые сразу же загорелись этой идеей.

Не заметить взглядов Сана в свою сторону для Чона было довольно затруднительно, в особенности когда тот с решимостью заверил всех заинтересовать в своём предмете. Он слегка заёрзал на месте, снова откинувшись на спинку стула, и закинул ногу поверх другой. Из-за странного ощущения трепета в животе Уён начал играть с кольцом в углу губы, не прерывая зрительного контакта с учителем.

— На какую тему хотите поговорить сегодня? Я готов принять любые предложения и провести лекцию, — нежная улыбка заставила Уёна смутиться и покраснеть. Он хотел предложить самую табуированную неловкую тему и посмотреть, как профессор будет выкручиваться из ситуации, но одна девушка, сидящая в середине на его ряду, опередила его. Тёмноволосая ученица с направления, изучающее азиатские языки, нерешительно подняла руку, и профессор незамедлительно сошёл с подиума, подходя ближе к первым партам и указывая на неё. — Пожалуйста.

Она также скованно встала с места и пробормотала тихо, но достаточно уловимо для остальных студентов и господина Чхве.

— Концепция свободы в сегодняшнем обществе, профессор, — девушка улыбнулась, переводя взгляд между партой и Саном.

Уён мог заметить, что профессор был одновременно удивлён и восхищён её ответом. Господин Чхве некоторое время продолжал улыбаться, заставляя щёки студентки пылать от стеснения.

— Это... Это хорошая тема. Моя любимая, — он пробормотал, записывая что-то в свой блокнот, крепко держа изголовье деревянного планшета. Уён внимательно наблюдал, как его рука спешно вырисовывала буквы на бумаге, но он стоял на достаточном расстоянии, чтобы впереди сидящие студенты не видели его заметок. — Скажите своё имя.

— Ли Суён, — заговорила она, перед этим тихо прокашлявшись. Господин Чхве кивнул, по всей видимости, записав её имя.

— Можете сесть обратно. — Девушка села на место, и Чон снова перевёл взгляд на профессора, думающего как начать непростую тему. Он уловил себя на мысли, что снова всматривается в детали его внешности и костюма, но быстро переборол себя, когда тот снова заговорил. — Ли Суён предложила хорошую тему. Для начала, давайте поговорим о свободе в общих чертах понимания. Любые предложения принимаются.

Большинство студентов в классе молниеносно включились в тему, и рука Уёна потерялась среди остальных. Это, безусловно, была самая интересная и щепетильная тема, требующая деликатной дискуссии, поэтому пропустить возможность продвинуть и укрепить свои убеждения среди остальных Чон не мог. Также его участие в лекции давал ему шанс покрасоваться перед профессором своими умственными навыками и заставить его обратить на себя внимание больше, чем оно уже есть.

— Ого, как много, — господин Чхве тихо посмеялся, его глаза разбегались, пока он шёл рядом с краем платформы к ряду посередине. Он указал на одну из студентов. Девушка издала удивлённый звук и прежде, чем встать, оглянулась на друзей, которые поддерживающе показали пальцы вверх.

— Свобода — это возможность делать всё без ограничений, — эта мысль сразу же негативно отдалась в мировоззрении Уёна, и он раздражённо покачал головой, стараясь вытянуть руку больше, чтобы Сан заметил и выслушал его.

— Без ограничений? — Профессор сразу же вскинул бровь, всё ещё ухмыляясь. — Значит, вы можете убить человека? Прямо сейчас? У вас нет никаких ограничений?

Она сразу же смущённо свела губы в стороны, полностью поверженная наводящими вопросами от профессора. Уён даже тихо посмеялся, заметив напряжённое молчание между ними. Звонкий смех господина Чхве разлился по тихому залу, эхом отдавая в окна.

— Я шучу. Это хороший ответ и имеет место быть, но не совсем точный. Все действия по-прежнему ограничены. Если не верой, то законом. — Он ободряюще улыбнулся, и девушка понимающе кивнула. Профессор устремил взгляд в свой блокнот вновь. — Могу ли я узнать имя?

— Пак Ын Джу, — она произнесла стеснительно и села обратно.

— Вы, пожалуйста. И имя, — Сан указал на парня, сидящего в три пролёта от Уёна, что заставило его вскипать на месте. Профессор специально делал вид, что не замечал перед своим лицом такого сексуального и горячего студента, как думал Чон про себя, или действительно был настолько слеп?

Парень быстро встал со своего места и проговорил достаточно быстро.

— Хм... Меня зовут Лим Мин Сок, и я бы определил свободу как самоопределение и способность выбирать свой собственный путь.

— Очень достойный ответ! — Кивки головы господина Чхве давали понять, что он с интересом выслушал его, чёркая ручкой в листе.

Он указал на другого студента, сидящего прямо за Уёном. Чон сжал руку в кулак и разочарованно положил её на стол, кусая губы и пристально смотря в лицо профессору. Если бы он мог своим взглядом прожечь дыру сквозь тело Сана, он бы давно это сделал.

— Я Хан Чин Су. Я считаю, что свобода — это право выбора, возможность раскрыть себя. — Парень говорил быстрее и чётче предыдущего, полностью уверенный в своих словах. Чон слушал его и поймал себя на мысли, что это была та же самая мысль, что и у Мин Сока, но это его не смутило, а лишь расстроило, что профессор склонен выслушивать одинаковое мнение, соглашаться и не обращать внимание на него.

— Очень хорошо, — он кивнул, довольно впечатлённый ответом, и записал в блокнот пару слов. Сан поднял взгляд и подошёл чуть ближе к первым партам. Сердце Уёна бешено забилось, надеясь, что господин Чхве спросит его, но все надежды вмиг разрушились, когда его глаза забегали от одного студента к другому и в итоге остановились на его рядом сидящем друге, Хонджуне. — И вы, пожалуйста.

Чон сразу же откинулся назад, скрестив руки на груди. Юнхо, Минги и Чонхо легко считали его раздражение: надутая губа и пристальный взгляд под сведёнными вместе бровями выдавали его детскую глупую обиду. Ким нервно заёрзал на месте, чувствуя подавленное настроение друга и направленные на него взгляды других студентов. Перед тем, как заговорить, он попытался снять напряжение, тихо усмехнувшись и вздохнув.

— Свобода — это возможность делать, что угодно, при этом не чувствуя себя обязанным что-либо делать вопреки желанию других. Речь идёт о свободе от ожиданий людей... — Хонджун пробормотал, слегка неуверенный в своём ответе. Краем уха Уён услышал, как тот шепнул ругательство, направленное на самого себя, и усмехнулся: материться было его привычкой, когда он ошибался в правильности своего выбора. Поэтому Чон мгновенно поднял свою руку снова, теряя терпение.

— Это звучит лучше, но... Это не то, что я хотел бы услышать, но ответ довольно отличный. — Сан записал что-то в блокнот и поднял взгляд на Уёна, но быстро перевёл внимание на Хонджуна. — Имя? — Он улыбнулся, но даже эти ямочки не заставили Уёна перестать быть упрямым и требовательным к интересу. Чон был огорчён тем, что профессор намеренно избегал общения с ним.

Прежде, чем Ким успел назвать своё имя, Уён с яростью стукнул по столу и вскочил со своего места, переманивая взгляды всех в классе на себя. Он сердито смотрел в лицо профессора, которое быстро переменилось из дружеского в суровое.

— Меня зовут Уён, и я идиот, который думает, что может делать всё, что захочет! — Чон на эмоциях прикрикнул на Сана, и лекционный зал залился удивлённым смехом учеников. Жар медленно поступал к его и без того раскрасневшейся от гнева шеи, то ли от осуждающего взгляда профессора, то ли от реакции студентов на его неожиданный всплеск. Это был не тот ответ, который он хотел сказать, но теперь отступать было бы неправильно и трусливо. Прославившись своим бунтарским поведением среди остальных, Уён не мог просто так ретироваться: это дало бы понять остальным, что он слаб перед новым профессором, от которого излучал авторитет.

— Я заметил. — Язвительно ответил господин Чхве, когда в зале была глушащая напряжённая тишина.

— Что это значит? — Подловив его тон, Чон не удержался от того, чтобы ответить также едко.

— Мне сказать прямо... Чон Уён?

В горле встал ком, как только профессор произнёс его полное имя. Миллион вопросов прокрутилось в его голове: откуда он знал его, если впервые преподаёт в их направлении? И уверенный тон и взгляд сбивали его с рациональных мыслей. Преодолев смущение и замешательство, он сделал вздох и продолжил говорить в злобном и неуважительном тоне.

— Да. Скажи прямо и оставь шутки, — он практически прорычал, чувствуя, как Хонджун дёргал его за край рубашки и пытался посадить его на место, но было поздно отступать. Сан казалось действительно забавлялся его поведением и не смог сдержать свой саркастичный смех, из-за чего Уён почувствовал себя незащищённым оленёнком, загнанным свирепым волком. Когда господин Чхве заговорил властным тоном, смотря опасно ему в глаза, он не посмел пошевелиться даже на миллиметр, словно застыл на месте от страха.

— Хорошо, Чон Уён. Во-первых, понизь свой тон. Во-вторых, слушай меня внимательно, — его глаза потемнели, а лицо больше не казалось таким доброжелательным и милым. — Я знаю, кто ты и что ты делаешь в этом университете. Хочешь, чтобы я уволился, как предыдущий профессор философии? Попробуй. Но я хочу тебя предупредить, что я не оставлю это просто так, и, будь уверен, что при удобном случае я смогу заставить забрать документы тебя. — Он повысил тон на последнем слове.

Пока он внимательно впитывал каждое слово, к нему пришло осознание, что господин Чхве был непростым профессором и так легко его вывести из себя не получится. Уён понял, что в этот раз он действительно перешёл границы дозволенного и не на шутку разозлил его. А знание Сана о том, чем промышлял Уён в университете всё время с другими, только ухудшило ситуацию для него самого. Ему не нравилось, что господин Чхве имел представление о том, что Уён был главной проблемой для прошлого профессора философии. Но эго Чона не позволило ему так просто сдаться, а чувствительный характер и отношение нового профессора повысили его раздражение. Он считал, что имел право высказывать свой дискомфорт на других лекциях, и что учителя превышают свои полномочия перед студентами, заставляя вставать их в неудобное положение. Уён не считал себя проблемным учеником: он думал, что делает лучше, выражая своё мнение в неподходящие моменты.

— Либо ты закрываешь свой рот и открываешь его только тогда, когда это необходимо, либо ты можешь прогуливать мои лекции, как обычно ты это делаешь с другими. — Сан продолжил агрессивнее. Его тон и унизительные слова смущали Уёна: он чувствовал себя маленьким ребёнком, которого отчитывают родители перед друзьями. Внутри бушевало всё: злость, обида, вина, страх и даже раскаяние, — понимание своей ошибки противоречиво метало его из стороны бунтарства в сторону уязвимости.

— У тебя нет никакого права относится ко мне подобным образом! Так что имей уважение ко мне. Профессора не должны общаться со своими студентами подобным образом. — Несмотря на разногласие внутри себя, Уён всё ещё хотел защититься, особенно когда его принижали перед сотней студентов.

— Ты просишь уважения? — Господин Чхве не сдержал насмешливую ухмылку. — Ты постоянно срываешь лекции у других преподавателей, мешаешь другим студентам сосредоточиться своими постоянными выходками, громко смеёшься и разговариваешь, доводишь учителей до увольнения своими шутками, — он словно хотел дополнить к списку что-то ещё, но вовремя остановился. — Скажи мне, Чон Уён, как я могу уважать и хорошо относится к тебе, если ты не уважаешь здесь никого. Даже своих однокурсников. Тебе не стыдно?

Уён стоял в немом шоке, открыв рот от удивления и расширив глаза от того, сколько много профессор знал о нём до того, как встретить лично. Он чувствовал себя бессильным и разочаровался в самом себе, потому что всё перечисленное Саном было абсолютной правдой. Теперь сожаление полностью овладело им, и у него больше не осталось аргументов в защиту себя и доказательств неправоты господина Чхве, поэтому он с поникшей головой молчаливо сел на своё место.

— Я не собираю игнорировать твоё поведение и относится к этому легкомысленно, ясно? — Его голос и взгляд смягчились, по всей видимости, краснеющее от стыда лицо, щенячьи глаза и надутые по-детски губы Уёна заставили его относится более понимающе. Чон просто кивнул головой, и Сан слегка улыбнулся, но в его лице читались жалость и вина. — Хорошо. Всё ещё хочешь ответить на вопрос?

Уён снова кивнул головой, собираясь с мыслями. Он всё ещё был обижен и зол на него, но ему пришлось смириться с ситуацией и попытаться отпустить её, ведь то, что он делал было неправильным — защищаться больше нет смысла. Поэтому Чон не упустил свой шанс, чтобы доказать господину Чхве, что может быть прилежным студентом. Откинувшись на спину и скрестив руки на груди, он взглянул ему в лицо, продолжая краснеть.

— Свобода для меня — это не только возможность делать то, что мы хотим, но и в правильности выбирать то, что важно. Так что... Я думаю, что дело не в том, чтобы делать то, что хочется. Речь также идёт о выборе вещей, которые соответствуют мировоззрению, принципам и ценностям. Общества, в особенности...

— Очень хороший ответ, — Сан кивнул, записав в блокнот пару слов. Его впечатлённое лицо немного заставило Уёна быть уверенным в своих словах. — Умеешь, когда хочешь. После лекции останься на пару слов.

Чон тихо вздохнул, ожидая, что это будет довольно тяжёлый разговор. Эмоции внутри бушевали, словно сносящий всё с пути ураган. Но он не был уверен из-за чего сердце так бешено бьётся: от раннего конфликта или от тревожной мысли, что останется один с привлекательным новым профессором. Возможно, наедине у него будет больше возможности проверить на прочность Сана и быть настойчивее в своих действиях, даже если ему придётся говорить или делать что-то провокационное, грязное и запретное.

— Простите, можете сказать своё имя ещё раз? — Господин Чхве любезно переспросил Хонджуна.

— Ким Хонджун, профессор... — Тихо пробормотал он, чувствуя стыд за вспыльчивый характер друга. Сан кивнул, быстро черкнув в блокнот.

ПРОДОЛЖЕНИЕ