УПАДОК ПРОСТОКВАШИНО (ч. 1)

Подержанная «Тойота» с закрытыми окнами ехала по неровной просёлочной дороге в полной тишине, треск гравия под колёсами разносился по округе. На каждой кочке автомобиль раскачивался, заставляя свет из фар плясать по густому туману, а старые пружины в подвеске поскрипывать. Сумерки медленно и незаметно опускались на Простоквашино.

– Блядь, даже радио не ловит, – произнёс водитель, крутя ручку старой магнитолы, – и как назло ещё и посрать приспичило.

– О, Господи! – закатила глаза девушка на переднем сиденье, – давай сначала выедем отсюда?

– Срать в кустах в мои планы не входило, – ободряюще улыбнулся он.

Они медленно ехали сквозь плотную серую пелену, ища что-то, за что можно было бы зацепиться взглядом, когда девушка неожиданно вскинула руку.

– Вон, смотри!

Парень вгляделся в туман в направлении указательного пальца свой спутницы и заметил какое-то движение. На границе видимости в тумане они разглядели фигуру человека, копошащегося во дворе.

Приблизившись ещё, они увидели поджарого загорелого мужчину средних лет в майке-алкоголичке и тёмных мятых брюках, поверх которых были надеты старые резиновые сапоги. Он поднял с земли полено, поставил на огромный старый пень и сразмаху рубанул топором. Части полена разлетелись в стороны, а мужчина медленно вытащил папиросу, сильно выгнул спину, поднял голову и попытался выпустить дымные кольца, но дым выходил клубами.

– Иди спроси у него, – толкнула девушка водителя.

– А чё я-то? – он вопросительно посмотрел на пассажирку.

– Хочешь чтобы я пошла?

– Ну ладно, схожу.

Они подъехали прямо к открытой калитке, водитель вышел из машины и подошёл к забору.

– Извините, – окликнул он, сложив ладони у рта, не решаясь войти.

Мужчина повернул голову на звук и неуклюже махнул рукой, подзывая незнакомца. Водитель подчинился и зашёл во двор, огороженный сеткой-рабицей. До мужчины было порядка двадцати метров и у водителя была возможность оглядеться, пока он шёл.

Жилой одноэтажный дом с чердаком и покатой крышей весь перекосило. Почерневшие от влажности доски требовали замены или хотя бы свежей краски, а ветер, проносившийся через щели между ними, заунывно свистел.

Сарай, находившийся чуть дальше, выглядел ещё более удручающе. Стены постройки представляли собой наспех сколоченный между собой строительный мусор: гнилые доски с торчащими ржавыми гвоздями, старые межкомнатные двери с облупленной краской, куски металлического забора и обугленного шифера. Заблудившийся сразу приметил большую высоту крыши халупы.

Деревенский успел ещё раз рубануть топором, пока незнакомец не подошёл.

– Здравствуйте, – приветствовал водитель, – мы заблудились, не подскажете как выехать на трассу?

– КТО ТАМ?! – раздался приглушённый истеричный звериный рык, похожий то ли на сумасшедшего огромного деда, то ли на попытку овчарки говорить человеческим языком. Звук доносился со стороны сарая, водитель от резкого звука вздрогнул.

– Заткнись там, нахуй! – рявкнул мужчина, отвернувшись на звук. Его пропитый сиплый голос напомнил водителю простуженных бомжей, как и запах сквашенной мочи.

Повернувшись обратно, он выставил руку, качнул головой и двинулся к выходу, невербально призывая водителя идти с ним. Водитель тут же приметил запах алкоголя, исходивший от деревенского, в дополнение к и так уже богатому букету. Когда они миновали калитку, мужчина вытащил папиросу изо рта.

– Вон тот холм видишь? – он показал вдаль рукой с зажатой между пальцев папиросой. Сквозь туман едва можно было разглядеть покатый силуэт какого-то возвышения, – вот щас по этой дороге едешь, – он кивнул головой на дорогу, – там будет перекрёсток. Там налево, – он громогласно собрал харчу и сплюнул в сторону, – там дорога петляет, вокруг холма идёт, там ещё кладбище будет. Вот как мимо кладбища проедешь будет развилка, тебе опять налево, – он дополнял объяснения жестами, – там ещё старый нерабочий светофор будет. Как до него доедешь – езжай направо, – он показал рукой, – Потом километров десять по прямой не сворачивая. На трассу так и выйдешь, – он подытожил рассказ, затянувшись густым дымом из папиросы, выгнулся как одержимый бесами, поднял голову и делал движения губами, пытаясь пустить дымные кольца, но дым выходил клубами, – блядь, не получается! Ты не умеешь?

– Кольца пускать? Не-нет, не умею, – водитель замотал головой.

Мужчина в ответ лишь махнул на него рукой.

– Ладно, спасибо, – промолвил второпях путник. Мужчина лишь молча и отрешённо смотрел на землю, пуская папиросный дым. Водитель только сейчас мог разглядеть глубокие морщины, испещрявшие лицо своего собеседника. На его щеках клоками росла тёмно-рыжая борода.

– Погоди… – мужчина окликнул водителя, – тебя как звать-то, – он поднял свои тёмно-синие глаза над глубокими мешками и уставился на водителя.

– Э-э-э… Семён, – неуверенно ответил водитель.

– Фёдор, – представился мужчина и протянул свою грубую узловатую ладонь со вздутыми суставами на пальцах. Семён протянул в ответ свою и они пожали руки.

– А эт кто с тобой? – показал на машину Фёдор.

– Жена моя, – смущённо ответил Семён, ему почему-то хотелось закончить этот разговор.

– Как звать?

– Марина, – после паузы ответил он, пристально вглядываясь в пожелтевшие белки глаз Фёдора.

– Будем знакомы, – заключил он и улыбнулся во весь рот.

После нескольких секунд безмолвия и пристального взгляда он вдруг произнес:

 – Слушай, Сень, а ты мне не поможешь, не в службу, а в дружбу?

– Чем?

– Да тут… кое-чё тяжёлое перетащить нужно.

– Э-эм… хорошо, – он нехотя согласился, чувствуя себя в долгу перед алко-навигатором.

Они двинули обратно на участок и, проходя мимо машины, Семён заглянул в открытое окно.

– Ну что, едем? – спросила Марина.

– Ща, – Семён почесал затылок, – этому помогу, – он показал большим пальцем назад.

– Что?! Зачем?

– Блин, неудобно было отказывать. Он мне объяснил как ехать…

– Я с тобой тогда.

Марина вышла из машины, предварительно закрыв окна, и вместе они пошли за хозяином. Он был в десяти шагах впереди и, подойдя к дому, поднялся по старой скрипучей лестнице крыльца и скрылся в темноте дома. Пара подошла к этому крыльцу, но зайти внутрь не решилась. У входа в поросшей траве лежал огромный холщовый мешок с бурыми засохшими пятнами. Гости испуганно переглянулись. Семён подошёл к нему поближе: запах гнилого мяса чуть не заставил его упасть в обморок, а роящиеся и жужжащие мухи пачкали кровью и говном, когда присаживались отдохнуть на его одежду.

– А-а, вот и он! – сзади неслышно подошёл хозяин, заставив путников вздрогнуть от неожиданности, – Сень, бери вон за тот край, – он показал своим неровным пальцем на нижний край мешка, – только не обляпайся.

Фёдор схватил перевязанный толстой верёвкой верх мешка, Семён взял противоположный угол и вместе они, широко расставив ноги, чтобы не заляпаться, подняли груз. С него тут же потекла тёмно-бордовая густая жидкость, очень похожая на кровь. Под мешком кишели опарыши, а запах мертвечины иссушил сопли в носу Семёна, превращая их в острые козявчатые пики. От жуткой вони и вида червей ему стало дурно и он бросил свой край мешка.

– Ай, блядь! – закричал Фёдор, – ну ты чё?

– Извините, – Семён опять аккуратно взял со своей стороны и вместе в неудобной позе они потащили ношу, попутно разбрызгивая по высохшей примятой траве капли перегнившей крови и отправляя прилипших жирных белых червей в полёт.

– Да ты не переживай, это труп свиньи, – прокомментировал Фёдор, видя страх на лице Семёна. Тот в свою очередь решил поверить.

Они донесли мешок до входа в сарай, запертого на мощный амбарный замок. На взгляд Семёна, замок казался намного крепче самих стен этого строения. Их высота была порядка пяти метров.

– Кидай, – скомандовал Фёдор и Семён подчинился.

Хозяин открыл сарай и вошёл внутрь. Гость попытался заглянуть в приоткрытую дверь, но обзор закрывала внутренняя стена: чтобы войти, её надо было обогнуть слева, она создавала карман прихожей. Внутри шагов Фёдора слышно не было, но прислушавшись, Семён смог различить какой-то шёпот. Чтобы лучше слышать он подошёл вплотную к двери.

– Молчи… ты меня понял?! Если хоть пикнешь щас, убью нахуй! – агрессивно шептал Фёдор. Никто ему не отвечал.

Шёпот стих, и Семён вслушался ещё пристальней, но кроме тишины в ушах, звуков больше не доносилось. Совсем бесшумно в дверях показался Фёдор, напугавший невольного свидетеля.

– Давай, понесли, – снова скомандовал он.

Они также неуклюже подхватили тяжёлый мешок и понесли внутрь. Переступив порог, Семён почувствовал сильный запах плесневелой сырости, который спирал дыхание. Ступая по земляному полу, гость не слышал собственных шагов. Ведомый деревенским алкашом, он дошёл до угла сарая и бросил мешок по его команде.

Наконец выпрямившись, Семён размял спину и оглядел сарайный бардак. Всё что он мог разглядеть в пучке света, пробивавшегося через вход, это кучи разного хлама, сваленного друг на друга: тут была и кухонная утварь, и старый инвентарь, и сломанная мебель, и стройматериалы. Вещи лежали причудливыми высокими кучами, держа хрупкий баланс. Вековая пыль покрывала их, придавая устойчивости, но прикасаться к ним всё равно было страшно.

Семён вгляделся в дальний угол, прямиков в темноту. Ему показалось, что краем глаза он заметил там какое-то движение. В кромешной тьме ничего невозможно было разглядеть и пульсирующая в глазу кровь рождала зрительные галлюцинации в виде пляшущих пятен, но он мог поклясться, что пока его глаза привыкали к темноте, всё отчетливее то ли воображение, то ли отражённый свет рисовали ему огромную трёхметровую округлую фигуру, которая медленно и ритмично вздымалась то вверх, то вниз, будто дышала.

Семён сделал пару неуверенных шагов по направлению к фигуре, но Фёдор положил свою тяжёлую руку ему на плечо и властно направил к выходу.

Они вышли из сарая. Солнечный свет хоть и был скрыт за плотной пеленой серых облаков, всё равно слепил после темноты.

Фёдор захлопнул дверь, закрыл её на амбарный замок, а ключ убрал в карман. Из сарая послышался грохот, будто одна из гор разнородного хлама упала на пол, но хозяин никак не отреагировал, а лишь достал пачку папирос и протянул её Семёну. Тот помахал ладонью, отказываясь, а Фёдор достал одну, затем коробок спичек из нагрудного кармана рубашки, прикурил и опёрся на закрытую дверь, которая прогнулась под его весом. Он медленно и манерно курил, пытаясь пускать дымовые кольца, запрокинув голову, но у него снова не получалось.

Семён замешкался, потом посмотрел на жену, которая стояла поодаль и махала ему, зовя уйти.

– Ну ладно, счастливо, мы пойдём, – робко сказал Семён.

– Ага, давай, – ответил Фёдор.

Семён засеменил к выходу.

– Идём, – сказал он вполголоса жене, как они поравнялись.

– Ну наконец-то! – полушёпотом ответила она.

Они вместе спешным шагом пошли к машине.

– Всё, валим отсюда, – сказал Семён после того, как закрыл дверь машины.

Водитель повернул ключ, но машина только крутила стартером.

– Что-то не так, – сказал он растеряно.

– Заводи, давай! – повысила голос его жена.

Семён вынул ключ, вставил его ещё раз и медленно повернул в замке. Машина только издавала звуки, но не заводилась.

– Заводи! – уже переходила на крик жена.

– Да не ори ты!

Семён крутил двигатель, но тот всё никак не заводился, маслая вхолостую.

Незаметно для пары к машине подошел Фёдор. Он неуклюже нагнулся к водительскому окну, постучал в него пальцем и улыбнулся небритым лицом.

– Вот блядь! – вскрикнул от неожиданности Семён.

– Не открывай ему! – закричала жена.

– А что я сделаю?

Семён опустил стекло.

– Чё, не заводится? – спросил Фёдор.

– Эм.. нет, – Семён громко сглотнул.

– Давай гляну. Дёрни капот, по-братски.

Семён дёрнул продолговатую ручку в ногах. Снаружи Фёдор с расстановкой подошел к капоту и открыл его.

– Заводи, – опять скомандовал алкаш.

Семён очередной раз попытался завести, но результат уже не удивлял.

– Ага, понятно, – заключил Фёдор.

– Что там? – Семён высунулся из окна.

– Бензонасос. Не льёт. Надо разбирать смотреть, – над капотом вились клубы табачного дыма.

– Вот блин, – Семён растерянно осел в своем кресле, затем медленно повернулся и посмотрел на жену, а она также посмотрела в ответ.

– А где тут можно починить машину? Сервис или гараж, – прокричал в окно Семён.

– Гараж-то? Гараж есть. Тут недалеко... у Игоря Иваныча.

– А покажете как пройти?

– Да а чё показывать, – спокойно ответил местный, – пошли со мной. Сегодня у нас званый ужин будет… ну, у моей мамки, – он странно улыбнулся одним ртом, – там и Иваныч будет как раз!

– Эм... – Семён запнулся, посмотрел на жену и прошептал ей, – а что делать? Есть другой вариант?

– А пораньше нельзя никак? – обратился он к деревенскому, – давайте мы сами вашего Иваныча найдём.

– Не, не получится. Его сейчас тут нет, он к ужину как раз воротится.

– А другого механика нет?

– Другого? – засмеялся Фёдор, странно выгнув спину и подняв голову, – у нас тут население человек двадцать. Хорошо хоть Иваныч есть, – Фёдор расхохотался. Его хохот перешёл в удушливый кашель.

– Вот чёрт, – сказал про себя Семён.

– Да не бзди, это через пару часов уже, – ответил он, откашлявшись. Тугие слюни все еще склеивали его голосовые связки, расщепляя голос.

– Ладно, понял. Мы подумаем, – успокоил он деревенского.

– Ну смотри.

Семён повернулся к жене.

– Мы не можем тут сидеть всё это время, – сказала она, – надо что-то делать. Я вообще хочу убраться отсюда как можно скорей.

– А что делать то?

– Ты серьёзно хочешь просидеть тут хрен пойми сколько?

Семён замешкался.

– Нет, – ответил он, – Что ты предлагаешь?

– Ну... пойдём, хотя бы попробуем связь поймать, не знаю, или может выйдем к дороге машину поймаем. Магазин можем найти или других людей.

– Ну ладно. Идея здравая. Всяко лучше, чем тут сидеть, – согласился муж.

Они вышли из машины. Влажный и прохладный воздух ударил в лицо, контрастируя с проперженым салоном автомобиля. Семён закрыл машину.

– Нам наверно туда, – показал он на холм, на который ранее указывал Фёдор, – больше тут возвышенностей нет, чтобы поймать сигнал.

– Что-то не очень он мне нравится, – смутилась супруга.

– Марин, но тут вроде идти больше некуда. Либо туда, либо обратно по дороге, но там мы уже были.

– Ладно, идём. Стоять тут ещё более жутко...

Они двинулись в сторону холма. В установившемся безмолвии Простоквашино было слышно только шуршание гравия под ногами. Шаги раздавались на всю округу. Полнейший туманный штиль.

– Ты видела?

– Что?

– Вон там, – Семён показал пальцем на дом с выбитыми стёклами, – смотри, там свет горит.

В старой облупленной и просевшей избе без стёкол в окнах и частично обвалившейся крышей виднелся свет: он брезжил в одном из безжизненных отверстий. Свет слабо мерцал и кидал тень фигуры на потолок помещения. Фигура двигалась.

– Там что, кто-то живёт? –  Марина прошептала и в ужасе закрыла рот рукой.

– Похоже, – Семён замер.

Фигура начала ритмично покачиваться, будто под только ей слышимую музыку.

Свет резко погас.

– Пойдём отсюда, – Семён подтолкнул рукой Марину и они спешным шагом пошли дальше.

Проходя мимо следующего дома, Семён приметил большую теплицу, укрытую дырявым полиэтиленом. Дверь теплицы была отворена и через проход он заметил двух людей. Через мгновенье он услышал голос:

– Да, батюшка! – кричала бабка, стоявшая коленями на земле, – отпусти мне.. ы-ы… грехи, – кряхтела она. В дверном проёме торчала только её обрюзгшая жопа и обвисшие до земли половые губы.

За мутным покрывалом также виднелась фигура толстого мужчины в парадных церковных одеждах, который засунул руки под свою тяжёлую рясу и снял белые трусы с заметными красными черкашами. Семён решил не задерживаться и перестал смотреть.

Проходя мимо домов, молодой человек не увидел ни одного, который можно было назвать нормальным – каждый в той или иной степени был будто бы поражён деградацией и упадком, как и их обитатели.

Поодаль, они видели человека, плавающего в выгребной яме. Над его участком стоял рой мух настолько плотный, что служил неким подобием навеса, а запах был настолько сильным, что чувствовался за пятьдесят метров. Человек плавал кролем, лихо закидывая руки, отчего брызги говна удобряли близлежащую почву.

Обгоревшие, разрушенные и сгнившие постройки шокировали Семёна, как и ебанутость местных жителей. Один только дед, дрочивший своей овчарке мог соперничать со всем японским телевидением. Голая и грязная старуха, стоявшая посреди двора без движения и таращившаяся на пришельцев в одном из дворов уже не вызывала такого удивления.

Наконец достигнув холма, уже утомившиеся путники поняли, что взобраться на него не получиться: его крутой склон был покрыт жидкой грязью, по которой скользили ноги.

Обогнув холм, они увидели дорогу из твёрдой утоптанной земли, уходившую строго прямо за пределы видимости в тумане. Дорога была на возвышении относительно высохших полей слева и справа от неё. Каждые несколько сотен метров по бокам от дороги лежало по ржавому автомобилю.

– Бесполезно, – отчаянно заключил Семён, когда они прошли с полчаса по абсолютно прямой дороге и не встретили ничего, – давай возвращаться.

– Блядь, нам что, придётся к ним идти? – отчаялась Марина.

– Видимо да, – спокойно ответил Семён, – я не вижу другого выхода. Хотя бы в тепле посидеть, мало ли тут диких животных. Волков всяких.

– Волков?! Думаешь тут есть волки?

– Не знаю, Марин, – спокойно ответил ей муж, – наверно нет, но в доме всяко лучше, ты видела сколько тут ебанутых?

Они побрели обратно по твёрдой утоптанной земле дороги, пока не настигли склона холма, и обогнули его. Утопленная в землю щебёнка снова громко зашуршала в сумеречной тишине, царапая подошвы и барабанные перепонки.

Промокшие, уставшие и голодные супруги двигались к единственному источнику света вдали: к окнам покосившегося дома. На обратном пути они почти никого не встретили из диковинных персонажей. Человек в выгребной яме плашмя лежал на испражнениях лицом вниз, а его жопа задумчиво наблюдала за проявляющейся луной. От отсутствия пузырей воздуха Семёну стало жутко и он прибавил шагу, чтобы скорее миновать участок с экзотическим бассейном.

Овчарка мирно спала в своём дворе, оплодотворив борщ старика, а бабка-таки скорее всего получила отпущение грехов.

Достигнув скрипучего крыльца, они услышали крики и смех людей, находившихся внутри. Семён занёс руку и, держась за неустойчивые перила, постучал по старой облезлой двери. При каждом ударе дверь с лязгом раскачивалась на люфтящих петлях.

Голоса за дверями резко утихли, как и глухой звук какой-то старой музыки. Послышались грузные шаги по неровному деревянному полу, затем дверь резко отворилась, а за ней стоял ухмыляющийся Фёдор.

– Оба-на! Ебать! – прорычал он своим божматским сопрано, – заходите, молодёжь! – он уступил проход и махнул рукой в приветственном жесте.

Часть 2. Продолжение

https://t.me/uporoto