Глава 6. Поручения

​Опознать его оказалось не трудно. Колченогий дед в лохмотьях выглядел аккурат тем жуликом и убивцем, каким и являлся. Борода клочковастая во все стороны, брови под стать, тоже с остатками черноты. Не вполне заросшее клеймо на щеке, глазки маленькие, с масляным блеском.​ В верхней челюсти Вовыря торчала всего пара зубов, и по кривому носу видно было, что едва ли от старости. На удачу, промышлял он вроде как нищим: пройдя поближе к жреческому помосту, жулик уселся на землю и завел жалобный плач о внученьке, которой бы покушать хлебушка к праздничку. Я же, пока он изгалялся, мигом купил нужную мне белячку (и как охотно мне мужик её продал, с нормальной-то мордой!), клетку и мешок, да выпустил из кувшинчика запасённые пеструшки. Они конечно в момент приросли, не отличишь. Тут я, признаться, снова струхнул и давай, на всякий, рот языком щупать, слушать, не болит ли где. Только всё как я и думал — волшебнице этой куры всё ещё не видать как ушей, а значит и с мной всё в порядке.

Вернулся к поганому деду, и говорю ему:

— Дорогой дедуля, у меня имеется одно дело, за которое я сейчас никак не могу взяться, а тебе оно далось бы нетрудно, и монеток принесло бы, пожалуй, побольше, чем добрые люди оставили в твоей чашке.

Дед хмыкнул недоверчиво, глянул в кружку и мой кошель изучил взглядом мастера:

— Положим, — просипел. — Что за дело? Сколько дашь?

— Случилось так, что волшебница Кая, что нынче гостит в бесохватской башне, помогла мне исцелиться от одного недуга, о котором я не хотел бы распространяться. По причине этой же скромности, я хочу передать ей в дар птицу, но не решаюсь показаться на глаза. Потому, я готов дать тебе три медяка, ежели ты отнесёшь за меня клетку и лично в руки передашь её чародейке. И ещё три медяка, когда ты вернёшься и скажешь мне, какого цвета у ней на пальце перстень.

Дед сверкнул глазом и взялся торговаться так умело, что я уж думал, не понесёт. Но за пять медяков туда и восемь обратно таки согласился. Встретиться уговорились в «Быке», куда я якобы направлялся пропустить кружечку. Но я-то знал, что никакой встречи не будет! Длинный язык Вовыря, который так легко распорядился чужой жизнью сегодня за палаткой, доведёт его теперь до самой могилы, да там и укроет. И будь он хоть трижды душегуб, а всё равно противно мне было отсылать его вот так, в неведении, на страшную гибель. Угоден ли богам пришедший к ним таким путём? Впрочем, едва ли этот жулик получил своё клеймо за сказки про внучку. Никакой бог, кроме тёмного, на него и не взглянет — да и тёмный только кивнёт, проходи мол, и не улыбнётся. Холод и пустота ждёт на том свете таких, как Вовырь, и будут они целиком залезать в костры, и в горящие шкуры кутаться, и раскалённые угли глотать, лишь бы согреться, да так и не найдут тепла.

Снедаемый сомнениями, я тайком пробирался через толпу за Вовырем, тот, однако, очень скоро свернул к балаганчику с куклами и выудил из гурьбы ребят сопливого парнишку лет двенадцати. Тот смешно шмыгал, поправляя нос то большим пальцем, то запястьем — видать, это и был Понюшка. Дед же, не отпуская уха мальчика, что-то нашептал ему, махнув раз в сторону башни и раз в сторону «Быка», отдал мешок с клеткой и заковылял прочь. Ах ты ж шельма, только и охнул я.

Парень бодро двинулся по улочкам, что твоя ласка скользя между людьми, так что я едва поспевал за ним. Что делать? Остановить мальчонку и отобрать клетку пока не поздно — а что ему потом будет от Вовыря? Да, какого Вовыря! Если клетку не отобрать, Каино заклятие устроит ему такие проводы в мир иной, что никакой Вовырь ни в раз не справился бы. Понюшка, не сбавляя хода, подхватил упавшую у матроны монетку, прежде чем та успела заметить, что обронила, и увился дальше мимо мужичков, пёрших брёвна к кострищу. В конце концов, этот парнишка, вероятно, — такой же вор и мерзавец как и Косматый с Вовырем. И он, быть может, потому только не душегубствует, что не имеет пока для того ни силы, ни хитрости. А всё-таки у него ещё жизнь впереди, кто знает, какой дорогой пойдет парень, если не встретит смерть сегодня. 

Тут однако я увидал, что Понюшка, забежав вперёд, остановил по дороге к башне румяного бесохвата в возрасте. Не иначе как теперь ему вверит посылку! Ну, этот хотя бы пожил своё. Да и разве бесохватов не забирают потом куда-то наверх, в далёкий чертог? Может оно не и так страшно, подумал я, в конце концов, вся эта цепочка людей не случайно сложилась. Видать, сами боги отрядили кому-то из них умереть — кто я такой, чтобы вмешиваться? Тем временем я подошёл ближе и как раз успел услыхать, как крепенький бесохват говорит мальчику:

— …золотое с синим камнем. Ты только смотри у меня, Понюшка. Я ведь всё про вас, Вовырьских, знаю. Я в этот мешок сам и смотреть не стану. Прежде чем волшебница что получит, сама Идра твою клетку проверит и ей уже передаст. А ежели что будет не так, я лично тебя бесам скормлю.

Тут-то небо мне на плечи и плюхнулось. Сестра Рябинушка, сжалься да приголубь! Что ж я наделал.