Глава 2. Квартал Старин

​Мы с братом были очень близки пока он не подрос достаточно, чтобы увлечься играми, в которых девочек не звали. Я обижалась, внезапно брошенная на волшебных зверей и кукол, пока его ватага носилась по чердакам за джиннами. Кукол я не слишком любила и к двенадцати годам приобрела тот ещё скорбный взгляд на мир.​ А Мама утешала, что это не навсегда, и настанет время, когда мы с братом снова сблизимся. И так вышло — куда скорее, чем я могла подумать.

Когда брату пошёл шестнадцатый год, он влюбился в одну девицу, которая не жаловала его — и вот мы снова гуляли вместе до ночи после занятий. Ему непременно нужно было о ней рассказывать, по поводу и без. Сверстников это раздражало, мне же, напротив, весьма льстило, как и внимание к моим советам и мнениям. Что много важнее, мы проводили вечера напролёт в волшебных лавках Квартала Старин, где брат разыскивал подарки своей повелительнице.

Одна, я не могла и мечтать о таких прогулках, а сколько мы повидали чудес! Веера с настоящим морским шумом, неподдельные глобусы с далёкими землями, морские и болотные дракончики всех четырнадцати цветов, ножи из обрезков великанских ногтей (та ещё мерзость, но бьёт наповал одним касанием), крошечные танцоры, мужчины и женщины, свитые из бесовского волоса — и бесконечные ряды всяких других невозможностей, на какие только горазды столичные мастера. Одна жалость, что мы избегали магазинов с нарядами, а также самых прекрасных и дорогих мест, чтобы не огорчаться понапрасну. Родители не баловали нас с братом деньгами — это, будто бы, укрепляет дух, — и он отчаянно экономил на всём, чтобы удивлять свою даму диковинами. Я же выступала в роли знатока женских душ, чем немало гордилась в свои двенадцать. Думаю, избранница Таниса действительно была недалека от меня в вопросах зрелости, пусть и старше его на целых пять лет.

Не знаю, что он нашел в ней особенного. Девушка несомненно была хороша собой, но брата ни во что ставила, не смотря на его таланты, и не слишком была умна. Вокруг неё вилась целая стая художников, поэтов и чародеев-самоучек, от которых я быстро устала, — особенно когда поняла, что меня они принимают скорее как диковину, говорящего ребенка. Возлюбленная Таниса часто отправлялась куда-то с поклонниками, а его не звала, и это доводило брата до исступления. Но однако она и не прогоняла его, была рада подаркам, немедленно напоминала о себе, стоило Танису на время пропасть (по моему совету). Возможно, преданность целого Геленича всё-таки льстила ей, или она держала его про запас. Так или иначе, благодаря именно этой даме мы однажды попали в проклятую трижды лавку антиквара, и за это я ненавижу по сей день её и её игры.

Ты знаешь без моих рассказов, как запутаны переулки в Квартале Старин. И что тамошние лавки, случается, находятся в нескольких местах одновременно, а порой исчезают отовсюду — и только большие знатоки всегда найдут дорогу к нужному месту. Иные только тем и зарабатывают свой хлеб, что подсказывают ищущим, где и когда можно встретить прилавок с искомым. Мы, стеснённые в средствах, были обречены на поиски без сторонней помощи. Так это видел, вероятно, мой брат, который вовсе не был поклонником гребней, флакончиков, бутылочек, украшений, вееров и фигурок животных. Я думаю теперь, что для него наши походы были мучительны. Какому мальчишке, а пусть бы и юноше, не захочется изучить жеодовый оскал тролля или посмотреть, как собирается из праха костяной меч, будучи вынут из ножен. Но Танис отводил глаза и шел к девичьим витринам, как воин на битву. Чего не сделаешь ради любви.

В один из дней того года, брат был особенно разозлен неким званым вечером, на который сбежала его любовь, напоследок велев ему «не грустить», что конечно бесило сильней всего. Как назло, денег у Таниса почти не осталось, ничего интересного нам не попадалось, я тоже была не в духе и ныла тем больше, чем яснее выходило, что мы обречены до вечера перебирать дешевые баночки и бестолковые серьги. Но тут возле фонтана с черепахами, в стене, которая в эти дни обычно бывала ровной, а по пятницам открывалась магазином кормов для необычной живности, внезапно обнаружилось новое место.

«О!» — сказали мы хором и впервые за день рассмеялись, переглянувшись. В витрине, как будто кто для меня постарался, красовались чудные платья с подвижным рисунком. Рядом же стояли фигурки животных, от которых растаяла бы и самая ледяная красавица. Правда, наглядевшись в окно, мы конечно приуныли: едва ли эдакое мастерство будет по силам «крепкому духом» кошельку, и даже думали идти дальше. Однако хозяин лавки заметил нас и в этот момент показался на пороге со словами:

— Заходите же внутрь, юные господин и госпожа. Я распродаю имущество, что осталось от моей тётки. Думаю, цены приятно вас удивят.

Торговец был невысокий, крючконосый, с густой короткой бородой и гладкими щеками. Мне не понравились сразу его глаза, было в них что-то жадное, но брат оживился. Да и действительно, не идти же мимо только затем, что продавец жадно смотрит. На то он и торговец, чтобы жадничать. Платьев конечно всё равно не купишь, какие бы ни были цены. Но мне же они и не нужны, только посмотреть бы поближе — подумала я, и мы зашли в полумрак магазина.