За кадром мгновения
https://mrakopedia.net/wiki/За_кадром_мгновения
Есть такой анекдот: приходит дьявол к бесталанному графоману и предлагает ему сделку. «Ты каждый год будешь выпускать по роману, каждый из которых будет становиться бестселлером и раскупаться числом в десять миллионов экземпляров, но за это раз в год будет умирать кто-нибудь из твоих родственников. Согласен?» Сидит себе графоман, грызет ногти и думает: «Значит, каждый год у меня будет выходить по роману, который будет становиться бестселлером, но за это будет умирать кто-то из моих родственников. Каждый год у меня будет выходить по роману, который будет становиться бестселлером, но за это будет умирать кто-то из моих родственников. В чем же подвох? Где он меня кидает?»
Именно этот анекдот вспоминал Джимми Макферсон, социально дезадаптированный американский безработный двадцати шести лет от роду, сидя напротив темноволосого человека с тусклым невыразительным лицом в ярко освещенном кабинете с голубыми обоями и въедливо уточняя в очередной раз детали контракта.
— Значит, вы собираетесь запереть меня на год или два в замкнутом бункере без окон и открытых дверей, где мне будут запрещены какие-либо коммуникации с внешним миром, включая телевидение или Интернет?
— Да, мистер Макферсон.
— Общаться с организаторами эксперимента я смогу через систему динамиков и микрофонов в одной из комнат, пища и прочие необходимые вещи будут присылаться при помощи автоматики.
— Да, мистер Макферсон, — вновь кивнул собеседник.
— Во время моего пребывания в бункере будут удовлетворяться все мои гастрономические потребности на уровне пятизвездочного отеля-люкс с пометкой «все включено». Хоть красная икра в шоколаде, хоть ванна из шампанского?
— Без каких бы то ни было с нашей стороны сложностей.
— В распоряжении у меня будет набор динамичных видеоигр и обширное собрание фильмов, пополняемое по первому требованию. Книги, журналы или газеты запрещены, как и использование писчих принадлежностей, но разрешается слушать аудиокниги, причем я могу заказать за неделю вперед озвучку любого текста.
— Совершенно верно, мистер Макферсон, — склонил голову визави.
— Впоследствии, когда этот ваш эксперимент будет завершен, я получу двести пятьдесят тысяч долларов США за участие в нем.
— Именно так.
Макферсон замолчал, проигрывая внутри себя вновь и вновь концовку бородатого анекдота. «В чем же подвох? Где он меня кидает?»
Будучи мизантропичным субъектом без сколь-либо выраженных жизненных интересов и ценностей — имеются в виду, конечно, интересы, приносящие деньги или признание, а не увлечение анимэ и фантастикой? — он не видел ни малейших для себя затруднений в том, чтобы прожить в обеспечиваемом по первому классу бункере хоть даже десятилетие. Путешествия по свежему воздуху никогда не прельщали его, втайне Джимми даже мечтал некогда записаться в марсианские колонисты — именно потому, что жизнь на Марсе, если и станет когда-то возможной, на протяжении первых веков будет осуществима лишь внутри бункеров.
Его смущало иное.
Во-первых, проблема чтения. Собеседник выразился конкретно, чтение в обычном смысле на протяжении опыта запрещено, меж тем как Джимми привык едва ли не каждый час читать что-нибудь хотя бы в виде содержимого имиджборды. Аудиокниги он заочно презирал, полагая форматом для умственных черепах. Что ж, ради четверти миллиона долларов можно и потерпеть?
Во-вторых, проблема приватности.
— В этом вашем бункере будут, вероятно, какие-то видеокамеры? Раз это вроде как психологический эксперимент, мои реакции должны записываться?
— Только в одном помещении, — склонил голову собеседник. — Это оговорено в девятнадцатом пункте договора. Если вы обнаружите камеры в иных помещениях — или получите, неважно когда, косвенные доказательства ведения нами съемки в них — то, согласно контракту, сможете требовать компенсацию в размере ста миллионов долларов.
Джимми перевел дух.
Он не был уверен, что свободен от комплексов в достаточной мере, чтобы просматривать порно под прицелом следящих устройств. Но, вероятно, сто миллионов долларов — сумма достаточная, чтобы удержать стоящих за экспериментом ученых от лишнего любопытства.
— Значит, на год или два, да?.. — пробормотал он. — И вы использовали баннерную рекламу, чтобы найти добровольца на опыт, в котором согласится участвовать первый попавшийся хикки... Знаете, будь я жителем Китая, России или какой страны Третьего Мира, я бы решил, что вы просто хотите меня распродать втихаря на органы.
Уголок губы визави еле заметно дернулся.
— Это крайний срок, мистер Макферсон. Мы не оговариваем его четко именно потому, что не знаем точно, сколько времени для получения интересующей нас информации понадобится. Возможно, мы сочтем нужным прервать эксперимент уже спустя несколько месяцев, но оговоренную сумму вы все равно получите.
— В чем суть эксперимента, вы, вероятно, так и не намекнете мне? — без особой надежды поинтересовался Джимми. — Проверка на последствия изоляции, на эффект длительного воздержания от чтения или просто на силу запретного плода?
Лицо собеседника осталось непроницаемым.
— Знание сути эксперимента нарушит его чистоту, мистер Макферсон. В случае получения вами сведений о его назначении контракт будет считаться расторгнутым.
Внутри
— Прекрасно, — кашлянул Джимми.
Он чувствовал себя немного глупо, разговаривая с пустотой посреди комнаты, где не было ни посторонних людей, ни следящих устройств.
— Раз мне запрещено использовать какие-либо писчие приспособления, буду наговаривать дневниковые записи вслух на диктофон собственного мобильника.
Макферсон облизнул губы.
— Моя допотопная «Нокия», к слову, — едва ли не единственный предмет, который мне разрешили взять с собою внутрь бункера. Они долго протестовали, хотя я их убеждал, что буду использовать ее лишь в качестве плеера, фотокамеры и тому подобного, потом наконец сдались и разрешили оставить — хотя подкрутили что-то там в микросхемах, отключив телефонные функции и сказав, что прибор теперь очень хрупок и что не стоит его ронять.
По правде говоря, у него мелькали порой подозрения, что осуществленная над его мобильником метаморфоза не сводилась к описанному. Но озвучивать эти домыслы вслух в диктофон Макферсон, конечно, не стал.
— Что сказать о ходе эксперимента? Я думал поначалу, что самым трудным будет воздержание от чтения, но труднее оказалось противоположное.
Он сглотнул слюну.
— Мне никогда не приходило в голову даже приблизительно подсчитать, сколько строчек я ежедневно набираю на какой-нибудь имиджборде. Забавно, я всегда полагал себя замкнутым, презирая социошлюшек, но лишь теперь понял, что по сути прибегал к паллиативу общения. Результат тот же, все по Фрейду — строго определенная доза ежедневных символически-ритуальных поглаживаний. Поглаживаний, которые мне теперь неоткуда получать?
Нажав в очередной раз «паузу», он остановил запись и задумался над следующей фразой. Непривычный прием ввода текста давался не так уж легко.
— Нет, не скажу, чтобы мне было туго, — признался Джимми, включив снова запись. — Снабжение здесь по первому классу, подборка фильмов великолепна, а одна из комнат вообще представляет собой домашний кинозал с проекционным экраном размером в стену. В другой комнате есть гимнастический зал — знать, на тот случай, если унылому домоседу вроде меня вдруг захочется поразмяться. Правда, все приспособления в нем почему-то плотно привинчены к стенам, а съемных снарядов, типа гантелей или штанг, вообще нет. Они что, боятся, что я попробую выбить штангой какое-нибудь из фальшивых окон?
Взгляд Макферсона коснулся морского пляжа за окнами, берег которого вновь и вновь накрывался пенной волною. Всего лишь цифровое изображение, даже не особенно объемное.
— Я, кстати, попытался спросить их, нельзя ли выводить фильмы прямо на стекло окон, чтобы мне в кинозал каждый раз не тащиться. Они сказали, что это-де противоречит условиям договора, смотреть пункт двадцать пятый, примечание мелким шрифтом. Мое подсознание, дескать, должно верить, что окна настоящие.
Поморщившись, Джимми прервал запись.
Почему-то ведение аудиодневника не давало никакого катарсиса, никакой сатисфакции. Когда ты набираешь текст обычного дневника, ты можешь бегло окинуть взором введенные фразы. Прослушать же сказанное в диктофон ты сможешь лишь тогда, когда файл будет сконвертирован.
Палец его коснулся светлой полоски «Stop», все произнесенное им аккуратно преобразовалось в wav-файл. Снова тоскливо вздохнув, Макферсон спрятал телефон в ящик выдвижной тумбочки и закрыл глаза.
Тумба.
Здешнее мебельное обрамление представляло собой одну из загадок эксперимента, дразнящую воображение. Каждый из предметов мебели был жестко привинчен к полу и стенам, как на подводной лодке или космической станции.
Только ли мебель, впрочем?
Макферсону вспомнились тарелки с едой, которые правильней было назвать лотками, которые выезжали прямо из стенок той или иной комнаты рядом с сиденьями и которые нельзя было взять с собой. Вилки и ложки были намертво соединены с тарелками пластиковым шнуром, причем не мягким, а довольно-таки жестким, больше даже похожим на скобу, чем на шнур. Выпустив вилку из рук, можно было наблюдать, как он медленно изгибается под ее тяжестью.
Вообще количество задействованных в эксперименте предметов выглядело лимитированным, как если бы устроители опыта заранее придерживались цели не включить в содержимое бункера ничего лишнего. Никаких мелких аксессуаров, валяющихся здесь или там, никакого случайного лежащего на столе пенала или зубной щетки. Хотя зубная щетка все же имелась, но располагалась в ванной и была прикреплена к стенке тем же жестким пластиковым шнуром.
Туалет был отдельной историей, пуще прежнего усугублявшей ассоциации Макферсона с космонавтикой. Серьезно, использовать для мочеиспускания и дефекации специальные вакуумные писсуары с хоботообразным раструбом?
Качать права Джимми не осмеливался, ясно понимая, что, действительно, едва ли не каждый хикки охотно вцепится взамен него в столь манящее предложение. Четверть миллиона долларов за пару лет роскошной для асоциала жизни, пусть и с некоторыми странностями?
Тем временем:
— накапливались проблемы.
Нет, ничего особо значительного, лишь упомянутый им изначально эффект «запретного плода» пополам с манией подозрительности. Все чаще ему хотелось прогуляться по улице, подышать запахом дождя, даже встретить рассвет. Все чаще ему хотелось проинспектировать на предмет скрытых камер предположительно свободные от них комнаты, останавливало его лишь соображение, что без инструментов проверка едва ли к чему-нибудь приведет.
День Джимми Макферсона начинался теперь с попыток, еще лежа в постели, задумать какое-нибудь необычное или экзотическое блюдо, доставка коего могла бы составить проблему для его гостеприимных тюремщиков. За этим следовало обычно путешествие в кинозал, где Джимми просматривал классические хиты YouTube или проходил очередной этап System Shodan.
Макферсон быстро выяснил, что под понятие «динамичных видеоигр», увековеченное в контракте, не подпадает ни Civilization, ни HoMM. Только видеоигры с элементом движения, будь то трехмерные шутеры или стратегии реального времени, оставались в пределах доступа.
Видеоролики.
Сперва Джимми заподозрил, что имеет дело с полным бэкапом YouTube за 2017 год, но потом пришел к выводу, что компьютер проекционного кинозала просто предоставляет ему доступ к обычному сайту. Через причудливый интерфейс, не позволяющий ни увидеть свежие ролики, ни прочитать читательские комментарии к старым.
И, конечно, в его распоряжении оставались полнометражные фильмы.
Прежде он не особо любил глянцевые поделки Голливуда — дело было, естественно, в распространенном среди хикки синдроме гипердефицита внимания, мешающем сосредоточиться на ролике длиннее десяти минут? — но теперь, оказавшись по собственной воле заперт в кругу довольно узкого выбора развлечений, открыл для себя прелесть поглощения целуллоидных двухчасовых катушек. Целлулоидных — фигурально выражаясь, конечно.
Он просмотрел «Омен».
Он просмотрел «Бродячих мертвецов».
Он просмотрел «Психо».
Говоря другим языком, он просмотрел наконец все те классические кинокартины из категории «у всех на устах», о которых не раз в былой своей жизни слышал, но до которых прежде у него ни разу не доходили глаза.
Порою ему случалось пожалеть о пережитом опыте. К примеру, после просмотра «Космической одиссеи 2001 года» Стэнли Кубрика он долго сидел с полуприкрытыми глазами посреди кинозала, пытаясь понять, что, собственно, это было. Затем неуверенно пожал плечами и громко произнес в пустоту: «Без комментариев! Я сказал, без комментариев».
Книги звукового формата так и не смогли прельстить Джимми Макферсона, вызывая бурлящее раздражение при попытке прослушивания. Хотя он подозревал, что рано или поздно ему так или иначе придется сдаться.
Что делать, выбор занятий так узок, а пара книг Колфера до сих пор не прочитаны?
Джимми открыл глаза.
— Такие вот дела, подружка, — обратился он к «Нокии». — Хреновый из меня аудиоблоггер?
∗ ∗ ∗
— Стало быть, вы ощущаете в последнее время все раньше приходящее утомление.
— Ощущаю.
Угрюмо опустив голову, Макферсон побарабанил пальцами ног по полу. Прежде он еще видел какую-то необходимость соблюдать хотя бы подобие этикета перед своими тюремщиками, но в последние месяцы вконец перестал стесняться их.
Эксперимент, в конце концов, длится уже более полугода, коней на переправе редко предпочитают менять. Можно уже попытаться немного качнуть права?
— Вы говорили, что при попытке уснуть ощущаете в то же время бессонницу. Каким образом сочетаются между собой эти два пункта?
Ровный, практически безэмоциональный голос, льющийся из динамиков. Само воплощение профессиональной доброжелательности.
— Не знаю, — с раздражением ответил он. — Просыпаться мне тоже становится все труднее, к вашему сведению. Может быть, витамина D не хватает?
Пауза.
Странная пауза, как будто некий компьютерный интеллект перебирает файлы в поисках требующегося ответа.
— Не волнуйтесь. — Еще одна пауза. И сразу — следующая фраза, причем произнесенная с такой интонацией, как если бы паузы перед ней не было. — Мы подумаем, что можно сделать с вашей проблемой. Возможно, в ваш рацион будут введены определенные витамины.
Джимми моргнул.
«Может быть, витамина D не хватает?» — и «в ваш рацион будут введены витамины». Стимул — и реакция. Ему все сильнее казалось, что он разговаривает с чатботом.
Проверить?
— Скажите, пожалуйста... — Он помедлил. Какие там задания обычно дают чатботам? — Сколько букв в слове «вермишель»?
Пауза.
— Почему вас интересует этот вопрос?
Губы Макферсона искривились в горькой усмешке. Ну да, разумеется.
— Тест своего рода, док. Тест, который вы не прошли.
Пауза. Более долгая, чем обычно.
— Букв в слове «вермишель» — девять, если вам это интересно, — обиженно сообщил наконец голос из динамика. — Хотя смысл вопроса мне все-таки до сих пор не совсем ясен.
Краснея, Джимми откинулся назад на спинку кресла. Похоже, на том конце линии связи все же присутствует живой человек, хотя общается ли он с Макферсоном все время — неясно.
— Ладно, забейте, док, — махнул он рукой. — Извините.
∗ ∗ ∗
Время.
Выносить его бег оказалось для Макферсона сложнее, чем он когда-либо думал.
Он изучил едва ли не все разновидности чипсов, которые вообще присутствуют на планете. Он изучил едва ли не все существующие разновидности замороженных соков и прочих напитков.
Он изучал часами меню с перечнями самых разнообразных блюд, пока устроители эксперимента не сочли это читерством своего рода, способом обмануть табу на чтение текстов. С этих пор время чтения меню на экране ограничивалось десятью минутами в сутки.
Он попробовал мясо улиток.
Если и напоминает курятину, то невероятно жирную. Быть может, суть в том, что это была улитка специальной ресторанной породы, раскормленная до безобразия?
Он попробовал рыбу фугу.
Втайне Джим ликовал, что сумел обойти таким образом запрет на доставку наркотиков. Ощущения, однако, оказались скорее странными, чем приятными.
Он попробовал газированное молоко.
Продукт, оказавшийся редкой гадостью, не оправдывавшей усилий, потребовавшихся, чтобы уговорить организаторов эксперимента его приготовить. Макферсон про себя решил, что убьет каждого, кто попытается хотя бы напомнить ему об этой идее.
Особняком стояли продукты национальных кухонь, вроде сыра дор блю, саранчи с медом или мясного холодца. Отведав этот странный студень, как будто популярный в России, Джимми так и не смог разобраться в своих ощущениях.
Как-то раз у него мелькнула идея попытаться внести хоть какую-то систему в свои увлечения, организовав прием пищи в те или иные дни в согласии с традициями той или иной национальной кухни, соответствующей роду и стилю просматриваемых им в эти дни фильмов. Скажем, устроить себе в определенный день просмотр итальянских фильмов, питаясь при этом исключительно пиццей и макаронами?
Собранности для этого Макферсону, увы, не хватило.
Утопая в океане времени, просмотрев едва ли не всю американскую киноклассику и став уже интересоваться картинами зарубежного производства, Джимми вдруг вспомнил о существовании телесериалов. Мысль эта была столь ясной и столь простой, что он удивился, как она не приходила ему в голову раньше?
Отчасти виною тому был интерфейс проекционного кинозала, предоставляющий доступ лишь к коллекции полнометражных фильмов и к набору ютьюбовских файлов. YouTube же в первую очередь ассоциировался у Джимми со смешными видеороликами про котиков — и лишь в последнюю очередь с сериалами.
От осознания открывающихся перспектив у Макферсона даже зашевелились на голове волосы. Нет, этого не может быть, это слишком гротескно, чтобы быть правдой.
Он сможет целиком просмотреть «Симпсонов»?
∗ ∗ ∗
— В последнее время вы не особенно жалуетесь на самочувствие.
— Что толку жаловаться, все равно вы меня вряд ли раньше времени выпустите, — заметил Джимми, почесывая промежность. — Если у меня аппендицит не начнется, конечно.
Болей в животе, однако, Макферсон органически не переносил и фруктовые косточки по этой причине старался выплевывать.
— Вы уже не спрашиваете нас о причинах эксперимента.
— Я и так понял, вы решили построить рай для хикки, чтобы протестировать на мне жизнь человека будущего. Через двести лет из-за перенаселения и гиподинамии никто не будет выходить из дому, все будут лишь лежать на кровати, смотреть кино и объедаться вкусностями. Читать книги человек будущего не станет, это уже сейчас невмоготу большинству, вот вы и хотите проверить, к чему такая жизнь приведет.
Голос длительное время не отвечал, Джимми даже испугался — что, если он оказался чересчур близок к правде? Как бы это не оказалось законным поводом для разрыва контракта.
— Есть ли у вас какие-либо пожелания к локациям?
Вопрос этот относился к тренажеру, установленному в одной из заблокированных прежде комнат бункера. Тренажеру, подлинное название которого Джимми все время забывал, именуя его попросту про себя «виртусферой».
Все началось с того, что из-за эффекта «запретного плода» — о причудливые механизмы человеческого сознания? — Макферсон стал все чаще тосковать по прогулкам и по физической активности как таковой, начав даже посещать временами гимнастический зал. Однажды тоска эта достигла такого предела, что он обратился в открытую к организаторам эксперимента с вопросом, нельзя ли ему хоть изредка попрыгать по свежему воздуху.
Те, словно ничуть не удивленные подобным запросом со стороны домоседа-асоциала, предоставили ему доступ к странному устройству, напоминающему внешне гибрид хомячьего шара, беличьего колеса и костюма виртуальной реальности. Увидев его, Джимми окончательно перестал удивляться размеру ожидаемой впереди награды в четверть миллиона долларов, осознав, что бюджет проекта в целом многократно превышает ее.
Залезая в глубины устройства, просунув руки и ноги в специальные приспособления, надев на голову соответствующий шлем, ты приобретал полную свободу движений. С точки зрения же внешнего наблюдателя — дрыгал руками и ногами, подвешенный в пустоте.
Окуляры и динамики шлема могли транслировать тебе в глаза и уши любую панораму из имеющихся в заранее заготовленном перечне, ты мог ощущать, что идешь по лесу с щебечущими птицами, путешествуешь по морскому дну или карабкаешься по скалам.
Специальные трубочки возле носа даже впрыскивали тебе в легкие струйку воздуха с повышенным содержанием кислорода и соответствующими запаховыми присадками.
Жаль, разрешалось пребывать внутри виртусферы не более двух часов в сутки?
— Неплохо было бы добавить поверхность Луны в список. В детстве я часто представлял, как гуляю по ее бледно-желтой поверхности, наслаждаясь безветренной прохладой, яркими звездами в небе и призрачно-голубоватой Землей.
Это было правдой.
Правдой, впрочем, было и то, что воспаляющаяся с каждым месяцем все сильней паранойя делала для него все сложнее пребывание под прицелами явных и скрытых видеокамер. Виртуальные прогулки по несуществующим пейзажам предоставляли странную иллюзию освобождения от слежки, пусть причудливую и нелепую. Так подросток сбегает от навязчивого контроля родителей, нацепив наушники и включив музыку.
— Что-нибудь еще, мистер Макферсон?
— Еще? — Он призадумался. — Мне нравилось когда-то гулять по ночам. Неплохо было бы создать панораму моего городского района в ночном варианте, за основу можно взять карты Google Maps, слегка их подредактировав. Разумеется, там не должно быть никаких встречных. Хотя, если там будет гулять по улице какая-нибудь загадочная брюнетка в тонком синем плаще и если вы встроите фаллостимуляторы внутрь тренажера, я буду только вам благодарен.
О да, наглость его перешла все мыслимые пределы.
Он мог бы сказать, что шутит, осуществляет проверку или тестирует систему на прочность, но, по правде говоря, он просто не думал о том, сколько человеко-часов работы может уйти на реализацию сего озорного каприза?
— Значит, говорите, у вас все в порядке со здоровьем?
Джимми навострил уши.
Снова — резкая смена темы и даже чуть измененная интонация, клишированный стереотипный вопрос. Снова — ощущение, будто ты разговариваешь с чатботом.
— Не жалуюсь.
Рассказать о нарушениях сна, из-за которых Макферсон иногда был невыспавшимся даже после дюжины часов в койке, а порою ощущал сознание ясным после пары суток бодрствования? О странных ощущениях в теле, кажущемся то неповоротливо грузным, то причудливо ломким и молниеносно утомляющимся?
Не стоит, рассудил Джимми.
Во-первых, он давно уже не ощущал ни малейшей солидарности с экспериментаторами, находя чудное удовольствие в том, чтобы поддразнивать их. Во-вторых, кто знает, как они поведут себя, узнав о его ощущениях? Вдруг сочтут, что получили данных достаточно, прервав после этого эксперимент?
Хотя и тоскуя от пребывания в прекрасной золотой клетке, частью сознания Макферсон все же побаивался резкого прекращения опыта. К тому же ему вдруг припомнилось, что в подписанном им многостраничном контракте не было ни слова об обязательстве экспериментаторов раскрыть после эксперимента его суть подопытному.
— К вопросу о лунной локации, — вдруг вспомнил собеседник давно оставшийся позади поворот диалога. Еще один странный нюанс этих бесед, не объяснимый толком? — Вы предпочли бы, чтобы там царил день или ночь? Днем звезды могут быть не видны из-за контраста с Солнцем, да и Земля будет выглядеть не столь эффектно.
— К черту реализм, пусть звезды будут видны все равно, — махнул рукой Джимми. — Сделайте звезды и Землю чуть ярче, сделайте Солнце чуток тусклее — мне что, объяснять вам? Без второго вам так или иначе не обойтись, если вы не хотите выжечь мне сетчатку.
∗ ∗ ∗
Время.
Теперь его ход воспринимался Макферсоном совсем не как в старину, в былые славные дни круглосуточного дуракаваляния перед компьютером. Если первоначально оно казалось плетущимся со скоростью черепахи, то сейчас — со скоростью японского высокотехнологического маглева.
Странная смесь чувств в связи с этим овладела Джимми. С одной стороны, никуда не исчезнувшее и даже усилившееся раздражение из-за условий эксперимента, с другой стороны — неловкие поглядывания на календарь в боязливой опаске, что эксперимент вот-вот кончится.
Раньше, чем он успеет досмотреть очередной сериал?
В первые месяцы опыта ему случалось залеживаться подолгу в постели после пробуждения, обдумывая свое положение и загадочные цели программы. Сейчас эта традиция возобновилась, но теперь Джимми чаще перебирал в памяти содержимое тех или иных прочитанных некогда книг, от юмористического фэнтези Энтони до шизопатичных романов Дика.
Последние ему вспоминались еще и в связи со все чаще и чаще охватывающими его солиптически-параноидальными мыслями.
Что будет, когда он получит свою четверть миллиона и выйдет из бункера? Существует ли внешний мир? Реален ли сам Джимми?
Ему вспоминалась, как в дымке, вся его жизнь, кажущаяся теперь тщетной и бесполезной.
Строго говоря, она всегда казалась ему такой, и, как любой хикки, Макферсон давно запретил себе думать на эту тему. Сейчас же думы эти вновь всколыхнулись в нем потому, что один из поворотов просматриваемого им полукомедийного сериала заставил его задуматься: что, если цель эксперимента заключается вовсе не в воздействии на него, Джимми? Что, если некий безумный миллиардер организовал это для того, чтобы беспрепятственно совершить нечто нехорошее с кем-то из его родственников, скажем?
Но что?
«Разобрать на органы, например. Может, у кого-то из моих родственников редкая биологическая совместимость с самим миллиардером».
Слабым местом теории был как уровень моральной озабоченности гипотетического богача — разобрать кого-то на органы, получается, ему его мораль позволяет, а устранить Джимми нет? — так и тот факт, что Макферсону все равно придется когда-то выйти из бункера.
Ему вспомнилась прочитанная в подростковом возрасте статья о девчонке, которую некий маньяк похитил и держал восемь лет взаперти, хоть и обращаясь с ней довольно культурно. Неся в себе уже тогда зерна будущей асоциальности, Джимми при чтении в первую очередь задумался о том, сколько интересных вещей можно совершить с находящейся в твоем распоряжении девочкой, сейчас же на ум ему пришло чуть иное — каково это, когда восемь лет твоей жизнедеятельности вырваны из основного потока?
Той маленькой мисс, впрочем, разрешали хотя бы смотреть свежие теленовости.
Макферсону — нет.
Кто знает, что могло произойти за год или два во внешней реальности? Высадка инопланетян? Война с Китаем или Россией? Изобретение лекарства от СПИДа?
Джимми вздохнул.
И вылез из-под одеяла, чтобы просмотреть очередную серию «Доктора Кто».