ЯНКЫЛМА: К НАМ ВСЕГДА ВОЗВРАЩАЮТСЯ

Вот уже три года прошло с тех пор, как пропал мой сосед Виктор Чернецов. Не то чтобы мы были друзьями, скорее так, приятелями-собутыльниками, но тем не менее регулярно общались, и мне показалось довольно странным, когда однажды он просто взял и исчез, не оставив никаких контактов. Телефон отключил, аккаунты в социальных сетях удалил. Даже машину бросил, она так и стояла под окнами нашей пятиэтажки, пока её окончательно не разобрали на части местные люмпен-пролетарии. При этом, похоже, до Чернецова никому, кроме меня, дела не было – он жил один, про наличие каких-либо родственников ни разу не упоминал. Я уже собрался было пойти написать заявление об исчезновении соседа, когда через пару недель увидел на двери подъезда объявление о продаже его квартиры. Позвонил по указанному телефону, представившись потенциальным покупателем – мне ответил риэлтор, у которого удалось узнать, что собственник продаёт жилплощадь в связи со срочным переездом. 

Ну что ж, значит, всё-таки уехал. По крайней мере, он жив и мне не придётся общаться с полицией, и то хорошо. В конце концов, мало ли какие причины могут побудить человека всё бросить и скрыться в неизвестном направлении, чтобы начать новую жизнь на новом месте – у меня и у самого порой возникает такое желание. Тем более, как уже упоминалось, особо близкой дружбы между нами не было, у каждого своя жизнь, свои дела, так что я не слишком беспокоился. А через какое-то время в квартиру Виктора въехали новые жильцы, пенсионеры, которые почти не выходили из дома, жизнь потекла своим чередом, и вся эта загадочная ситуация постепенно забылась.

И вот спустя три года, сонным ноябрьским вечером, я сидел перед монитором и читал его историю, абсолютно случайно обнаруженную на одном из ресурсов, где публикуют рассказы хоррор-тематики. Конечно, на первый взгляд это была просто очередная крипипаста, каких множество, но почему-то у меня не возникло сомнений в том, что её автор – действительно мой бывший сосед или по крайней мере кто-то, кто очень хорошо его знал. Так же, как и в том, что за фантастическим сюжетом скрываются какие-то реальные события – слишком уж много в нём было странных совпадений с обстоятельствами, в действительности имевшими место в жизни Виктора. В ходячих мертвецов-каннибалов, конечно, верилось с трудом, но может быть, Чернецов в такой иносказательной форме изобразил что-то другое – что-то очень опасное, от чего ему пришлось срочно бежать и прятаться. Или он просто сошёл с ума – я бы не удивился, учитывая трагическую гибель его родителей и затворнический образ жизни. А может быть, справедливы оба варианта, и Виктор спасался от собственного безумия, от гротескных фантомов, рождённых каким-то неизвестным событием в далёком прошлом и вскормленных его же собственным искажённым разумом – как знать. Но так или иначе – он бежал, и что-то его преследовало.

С некоторым содроганием я вспомнил того бомжа, который пытался попасть в квартиру Чернецова вскоре после его исчезновения. Это и был тот, кто гнался за ним? Что такого страшного в обычном бродяге, пусть даже невменяемом? Спустили бы вдвоём его с лестницы, и дело с концом. А может быть, он и не собирался делать ничего плохого, и ему самому нужна была помощь. Что за история связывала моего соседа с этим маргиналом? Может быть, это был тот самый дядя Коля, которого Виктор, если верить его повествованию, видел на дороге в день своего побега? Если так, то я не удивлён, что он принял того за покойника – выглядел ночной визитёр не лучшим образом.

В общем, в тот вечер у меня, как говорится, засвербило в одном месте – вообразил себя Шерлоком Холмсом и решил докопаться до истины. Первым делом попытался связаться с автором истории, чтобы убедиться, что это действительно мой старый приятель, но попытка не увенчалась успехом – на указанную в контактах электронную почту никто не отвечал. Параллельно я искал в сети любую информацию о деревне Янкылма, но её как будто не существовало – ни одного упоминания ни на картах, ни на специализированных сайтах. Да и само слово попалось мне только один раз, в словаре мансийского языка 1958 года издания: «Яӈкылма̄ – болотистое место с чахлым лесом». Скорее всего, Чернецов это название просто выдумал.

Тогда я взялся за изучение традиций манси. Вот тут всё оказалось именно так, как писал Виктор – культ умерших, савынканы с домовинами, блуждающие по лесам менквы и таящиеся на дне озёр кули. А уж легенд об оживающих мертвецах в мансийском фольклоре было более чем достаточно. В одной из книг мне попалась, например, вот такая: 

«Один человек в Ялп-Ус поехал. По пути заехал к матери своей жены. Она больна. Когда он поехал дальше, мать жены говорит:

– Назад поедешь, буду ли больна, буду ли здорова, заезжай.

На обратном пути заехал. В дом вошел – гроб стоит. Сходил к лодке, принес еды. Бутылку вина взял, в дом вошел.

– Мать моей жены, когда жива была, хорошей пищей меня кормила, хорошим вином поила. Поставлю бутылку вина.

Поставил. Гроб открыт. Мертвая женщина поверх пологом прикрыта. Мать жены поднялась, села, полог сорвала.

– А, зятек пришел?

Зять вином ее поит. Пьет, наконец захмелела, пошатываться стала. Теперь человек думает: "Эта меня этой ночью убьет. Там еще дом есть, к тестю моему пойду". Вскочил, побежал в дом своего тестя. Пришел к нему. В дом вошел, в передний угол глянул: тесть его тонким сукном затянут.

– Вот беда какая. Эта ночь — моя последняя ночь. Ну, подожди, хоть огонь здесь разведу.

Развел огонь. Огонь разгорелся, человек присел. Мать жены его, слышно, по улице идет, гонится за ним. В дом вот-вот войдет. В это время тесть его в переднем углу с шумом поднялся. Тот человек в это время совсем сознание потерял. Свет из глаз ушел, затем упал. Что потом было, не знает.

Наутро очнулся: как на лавке сидел, так ничком тогда и повалился. В передний угол смотрит – никакого тестя его нет. Из дома вышел, мать жены его лежит, по самые бедра надвое разорвана, по самые лопатки надвое разорвана.

Он думал, тесть его в переднем углу лежит, а это Старик Священного Городка, предок его, был там. Это он его жизнь удержал».

Подобных историй я находил множество. Это всё было, конечно, очень интересно, однако к разгадке никак не приближало. Либо Чернецов очень интересовался этнографией (что вряд ли – он был типичным технарём), либо действительно сталкивался в жизни с чем-то подобным, от чего у него и поехала крыша. Я стал буквально одержим своим импровизированным «расследованием» и не мог думать ни о чём другом, но, к сожалению, уже больше месяца топтался на месте без каких-либо результатов.

Тем временем наступил новый год. Я не особенно котировал этот заезженный мещанский праздник и отмечал его, как всегда, в гордом одиночестве, заранее поздравив друзей и родственников и отмазавшись от их приглашений напиться советского шампанского под «Иронию Судьбы». Компанию мне составлял лишь старый добрый кальян, забитый растительным веществом, которое нельзя упоминать. Нет, я не наркоман, просто люблю иногда попутешествовать по астральным мирам, пообщаться с духами и провести самому себе психоаналитический сеанс. Без фанатизма, конечно.

Именно той долгой ночью, в окружении клубов призрачного зеленоватого дыма и сонмов пляшущих на стенах теней, меня и посетила неожиданная мысль – а что, если поискать улики в бывшей квартире Чернецова? Да, там уже три года живут совсем другие люди, но Виктор съезжал поспешно и наверняка оставил какие-то свои вещи, может быть, даже записи – вдруг сохранилось что-то, что наведёт на след? Сложность была лишь в том, что с той пожилой парой, что стали новыми владельцами жилплощади, мы были практически не знакомы – так, здоровались при редких встречах в подъезде, вот и всё общение. Как напроситься к ним в гости? Сколько я ни пытался обмозговать эту идею, ничего подходящего в голову не приходило. Зато примерно через неделю внезапно пришёл сам сосед.

Новогодние праздники подходили к концу, и скоро уже нужно было выходить на работу, чего мне не очень-то хотелось, так что я отсыпался впрок и поднимался с постели обычно не раньше полудня. Настойчивый звонок в дверь, раздавшийся в полдевятого утра, вырвал меня из необычайно яркого сновидения с участием обнажённых полуженщин-полумухоморов и заставил помянуть звонившего по матушке – никаких гостей я не ждал. К двери подходил настороженно: мой дом стоял в не самом благополучном районе, населённом в основном потомственными алкоголиками, и наверняка сейчас кто-нибудь из них опять пришёл клянчить денег на опохмел. 

– Кто там?

– Здорово, сосед! Это Палыч из восемьдесят четвёртой. Нам тут со старухой немного того… помощь нужна. А ты, наверное, единственный в нашем подъезде, кто сейчас не в запое.

Имя (или, вероятно, всё-таки отчество) Палыч мне ни о чём не говорило, но я понял, кто это – восемьдесят четвёртая квартира была той самой, бывшей квартирой моего приятеля. Сон мигом слетел – когда ещё представится такая возможность! 

– Да-да, сейчас открою, входите!

На пороге действительно стоял тот самый пенсионер, одетый в домашний халат и тапочки. Я отметил про себя, что даже приблизительно не могу понять, сколько ему лет – с равным успехом могло быть и шестьдесят, и девяносто. Худой, седоволосый, всё лицо в глубоких морщинах – его водянистые глаза, и без того небольшие, казалось, тонули в них. Но при этом высокий и какой-то жилистый, крепкий, несмотря на худобу – ни следа старческой немощи. Подумалось, что такой может без особых затруднений начистить морду и кому-нибудь вдвое моложе себя.

– Здравствуйте, что случилось? – обратился я к неожиданному гостю.

– Да нет, ничего такого, ты не думай, – поспешно ответил тот, заметив, видимо, моё волнение, – Просто у нас этот… как его… комплютер сломался. Вчера всё нормально работало, а сегодня раз – и не включается, гудит только. А тут как раз одно письмо ждём, на почту электронную. Не посмотришь? Вы же, молодые, в этом разбираетесь. А я тебя чаем напою!

В другой ситуации я бы послал деда куда подальше – ну, может, не прямым текстом, но точно придумал бы какую-нибудь отговорку. Из личного опыта знаю, что оказывать такого рода помощь по знакомству – себе дороже, потом на шею сядут и будут дёргать по каждому поводу, а при отказе или намёке на оплату работы – смертельно обидятся и пойдут всем вокруг рассказывать, какой я плохой. Но сейчас это было именно то, что нужно – лучшего повода попасть домой к соседям просто не придумать. 

– Конечно, не проблема, посмотрю, – кивнул я, – Хоть прямо сейчас.

– Вот это спасибо, соседушка, – улыбнулся старик, – В таком случае прошу за мной. Зовут-то тебя как?

– Игорь, а вас?

– Да так дедом Палычем и зови. Можно ещё Ёлыпалычем, как бабка моя, хе-хе. И давай на ты, чай не чужие люди, три года уже рядом живём.

Заперев дверь, я направился вслед за новым знакомым. Мы прошли через тёмную прихожую, в которой толком не удалось ничего разглядеть, и оказались в большой комнате, где у Чернецова когда-то располагалась одновременно спальня, гостиная и рабочий кабинет – другой комнатой, принадлежавшей ранее его покойным родителям, он почти не пользовался и сваливал туда всякий хлам. 

– Ну, Игорёк, ты располагайся пока, а я пойду чайник поставлю да супружницу свою проведаю, а то опять расхворалась она, лежит – старость-то не радость.

Палыч скрылся в коридоре. Я осмотрелся – комната сильно изменилась с тех пор, когда мне доводилось бывать здесь в последний раз. Старая и обшарпанная при прежнем хозяине, который был весьма непритязателен в быту и порой даже мусор забывал выносить (как, впрочем, и я), теперь она стала просто шикарной по местным меркам – натяжные потолки, ламинат, дорогие кожаные кресла, а на стене настоящая медвежья шкура и два охотничьих ружья. Да, такое на среднюю российскую пенсию явно не купишь – интересно, чем занимались мои соседи в молодости? Конечно, скорее всего, это подарки от детей и внуков, но тем не менее.

Впрочем, остались и некоторые вещи Чернецова – например, внушительных габаритов шкаф, который, по словам Виктора, стоял здесь ещё с дремучих советских времён. Видимо, его просто не смогли вынести, а может быть, решили сохранить как антиквариат. Или люстра – тоже советская, медная с вензелями. Или вон там, в углу на столе… Не может быть! Знакомый монитор с наклейкой в виде стилизованного Ктулху. Если и сам комп сохранился, если ему не форматнули жёсткий диск… Уж там-то наверняка найдётся что-то, способное пролить свет на всю эту историю.

– Да, вот эта самая машинка. Ещё от старого хозяина осталась, – подтвердил мою догадку вернувшийся сосед, – Сколько стояла у нас, ни разу не подводила, а вот поди ж ты, – сокрушённо вздохнул он. 

– Ничего, сейчас попробую что-нибудь сделать, – поспешил я успокоить пенсионера, – Отвёртку только мне дайте. А ещё пылесос, если есть, и кисточку какую-нибудь.

Проблема на самом деле оказалась пустяковой – как я и предполагал, системник за все эти годы ни разу не чистили и в нём скопились горы пыли. Я справился за двадцать минут и успешно включил компьютер под одобрительные возгласы деда Палыча. Хотел было предложить проверить на вирусы и под этим предлогом покопаться в файлах, но обрадованный старик потащил меня на кухню пить чай – отказываться было неудобно. Тут к нам ненадолго присоединилась и его жена – она представилась как Афанасьевна, поблагодарила меня за помощь, с загадочной улыбкой выставила на стол оладьи с вареньем (тёплые – когда только успела приготовить?) и какую-то бутылку с явно домашней настойкой и удалилась обратно к себе, сославшись на недомогание.

Кухня была под стать комнате – тоже сияла недавним ремонтом и была идеально чистой, никаких гор грязной посуды, которой, помнится, тут всё было завалено в прежние времена. Вот только в воздухе стоял какой-то неприятный запах… Резко контрастирующий с окружающей обстановкой, не то чтобы сильный, но тем не менее ощутимый, и не только на кухне – я почувствовал его сразу же, как только мы вошли в квартиру. Сырость, плесень и ещё что-то приторно-сладковатое. Им бы сантехника вызвать – наверняка проблемы с канализацией.

– Ну что, давай, что ли, за знакомство, – Палыч разлил по чашкам чай и нацедил в каждую немного настойки из бутылки, – Не бойся, не сивуха, чистейший продукт, на травах! 

Мы выпили, поговорили немного на малозначимые темы – о погоде, политике и о том, кто из соседей накануне опять словил белочку и не давал спать всему подъезду. О себе мой собеседник рассказывал мало, всё больше расспрашивал меня. Когда чашки опустели, он, ухмыляясь, налил в них уже одной только настойки, без чая, потянулся к стоявшему у стены холодильнику и вытащил оттуда… большой шмат замороженного сырого мяса.

– Ты как, строганину уважаешь? Мы вот с Афанасьевной любим. Я когда в молодости на Таймыре служил, так только ей и спасался – армейская еда в те годы, сам понимаешь… – старик достал большой широкий нож и шустро нарезал мясо тонкими ломтиками, а затем насыпал в небольшую деревянную плошку соли и перца. С некоторой опаской я попробовал кусочек – а ничего, в принципе неплохо, вкус скорее нейтральный, но с приправами и под ядрёную дедову настойку в самый раз. 

Так мы просидели довольно долго и успели изрядно напиться. Вернее, напился я – Палыча, казалось, хмель не брал вообще. Зато он наконец разговорился и начал травить байки из своей в прошлом весьма насыщенной событиями жизни. Про Чернецова, увы, сосед ничего не рассказал – они с женой покупали квартиру через агентство и собственника жилья даже не видели. В старом компьютере мне тоже удалось покопаться, но и там ждало разочарование – жёсткий диск был почти пуст, за исключением нескольких папок с какими-то безынтересными документами. Расстались мы с дедом друзьями, и несмотря на то, что ничего, способного помочь разгадать мучившую меня загадку, узнать не удалось, я тем не менее был рад новому знакомству – после отъезда Виктора среди моих запойных соседей не оставалось никого, с кем можно было бы нормально общаться, а тут наконец появились адекватные люди, пусть и втрое старше меня. 

Дальше жизнь покатилась своим чередом. Праздники закончились и нужно было разбираться с накопившимися делами, а визит в соседскую квартиру, на который я возлагал столько напрасных надежд, существенно охладил мой пыл исследователя – интерес к той мистической истории постепенно угас. В конце концов, мало ли какие бывают совпадения – может быть, Виктор просто баловался графоманией и с его исчезновением сюжет «Янкылмы» никак не связан. А может, он специально решил напустить тумана и создал такую легенду о себе, чтобы подшутить над друзьями и знакомыми. Конечно, это было на него не похоже и вообще казалось слишком сложным для такого приземлённого человека, но мало ли – ведь если подумать, на самом деле я и не особенно-то хорошо его знал.

С соседями – Палычем и Афанасьевной, которые, кстати, так и не представились полными именами – мы периодически встречались, заходили друг к другу на чай, а иногда и на что покрепче. Их дети и внуки давно уехали из России и жили где-то в Канаде, и старикам катастрофически не хватало общения – во всяком случае деду, его супруга была более сдержана и довольно молчалива, хотя всегда вежлива и приветлива. Палыч всё так же угощал меня строганиной, которая была его любимым блюдом – где только мясо берёт в таких количествах? Странный запах в их квартире тоже никуда не девался, и я постепенно привык к нему. Очень скоро я стал воспринимать эту пожилую пару чуть ли не как близких родственников, и казалось странным, что мы так долго прожили по соседству и не познакомились раньше. Впрочем, наверное, всему своё время.

Так прошло полгода. Наступило лето – то самое коронавирусное лето 2020. Мне выпало сомнительное удовольствие быть одним из первых заражённых и переболеть ещё весной, так что теперь я сидел на удалёнке, редко выходил из дома и пессимистично подсчитывал оставшиеся деньги – доходы резко упали. Работы было мало, пойти особо некуда и заняться тоже нечем, поэтому внезапному звонку Олега – моего не самого близкого друга, но всё же старого знакомого ещё со школьных времён, с которым мы, правда, с возрастом виделись всё реже и реже, а ещё по совместительству психонавта с большим стажем – я обрадовался. Хоть какое-то разнообразие.

– Здорово, братан, чё-как, не помер ещё от новой чумы? – Олег, как всегда, просто источал оптимизм. Впрочем, он был из тех людей, кто даже на похоронах может начать отпускать шутки про покойника.

– Шалом, да вроде жив пока твоими молитвами. А сам как?

– Да что мне сделается, зараза к заразе не липнет, гы-гы. У меня тут к тебе есть концептуальное предложение…

– Даже не мечтай, в новый стартап вкладываться не буду. У тебя одна история восхитительнее другой. 

Приятель раньше неоднократно пытался обращаться ко мне со своими сумасшедшими бизнес-планами, такими, например, как разведение рыб-слоников или изготовление дизайнерских вилок ручной работы.

– Пошёл ты, – делано оскорбился Олег, – Офисному планктону никогда не понять весь размах моего коммерческого гения. Да я не об этом вообще – слушай, тут один знакомый барыга офигенную тему предлагает. Какая-то новая синтетика, по слухам, не хуже оригинального продукта доктора Хофмана. И главное, это пока что легально – формула только появилась, запретить ещё не успели. Вот только я без средств сейчас.

Я задумался. С одной стороны, денег жалко, да и Олегу веры нет – его «офигенная тема» запросто может оказаться какой-нибудь химической дрянью. С другой – делать-то всё равно нечего, а так хотя бы что-то интересное произойдёт, сидеть на карантине уже надоело до смерти. Тем более, что я ничего не употреблял с самой зимы.

– Ну ладно, заинтриговал, старый торчок. Сколько тебе денег скинуть?

Мы встретились на следующий день в Основинском парке. Это место было своего рода легендой среди городских любителей веществ – по слухам, здесь, в паре десятков метров от жилых домов, когда-то в огромных количествах собирали грибы. Впрочем, ни мне, ни кому-либо из моих знакомых они там ни разу не попадались, да и вообще все эти истории относились к дремучим девяностым, когда мы ещё ходили в начальную школу, а сам парк был в три раза больше и в нём регулярно проходили бандитские разборки – трупы в здешних кустах, в отличие от грибов, были вполне себе обыденным явлением той сумрачной эпохи. Теперь, когда большая часть парка застроена, а то, что осталось, превратилось в место для прогулок с детьми, в подобное верится с трудом, однако атмосфера, особенно в вечернее время, там и сейчас осталась довольно специфической – тревожной и слегка диссоциативной, смещающей восприятие куда-то в темноту. Именно поэтому я его и любил.

Олег выглядел не очень – бледный, с запавшими глазами, прихрамывающей походкой и нервным бегающим взглядом, а вдобавок со свежей царапиной через пол-лица. Причина такого его состояния выяснилась быстро – как оказалось, он закупился ещё вчера, сразу же употребив причитавшуюся ему половину и отправившись на увлекательную психоделическую прогулку в лес, где провёл бессонную ночь, заблудился, провалился в какую-то яму и растянул ногу, а теперь мечтал лишь поскорее оказаться в постели, так что наша встреча продлилась недолго. Я внимательно рассмотрел крохотный зип-лок, в котором покоился очень странной формы корешок неизвестного растения.

– Ты же говорил, синтетика? – подозрительно уставился я на горе-туриста.

– С синтетикой облом, – виновато развёл руками Олег, – не успел, какие-то нарколыги всё скупили. Но это тоже сильная вещь, меня вчера так вставило, что со мной ёлки разговаривали, а одна ещё и танцевала, прикинь. Вот как тебя их слышал. Правда, понятия не имею, что это за хрень – барыга говорил, да я не запомнил. Что-то средневековое, на латыни, пикус-пакус-алипакус какой-то. 

– Ага, корень мандрагоры, – усмехнулся я, – Он часом не кричал, когда ты его ел, нет? Судя по виду, это что-то из манускрипта Войнича, не иначе. Ну ладно, если ты до сих пор среди живых, то и я, надеюсь, не помру.

– Да не, тебе понравится, очень шаманская тема, для настоящих космонавтов. А мандрагору я, кстати, пробовал, говно редкостное. Ну ладно, бывай, а то меня уже спать вырубает, сейчас прямо здесь отключусь, – Олег протянул мне на прощание слегка трясущуюся руку и, пошатываясь, направился в сторону своего дома, а я – в сторону ближайшего магазина за минералкой и сигаретами.

Посовещавшись со своим подсознанием, я решил отложить трип на вечер – яркий свет плохо способствует глубокому погружению. Темноты, конечно, ждать не стал, в июне она всё равно наступит только глубокой ночью, а там и до рассвета недалеко. Между прочим, сегодня день летнего солнцестояния – магическая дата, Лита, как называют её виккане, да ещё и новолуние в придачу. Вот и отпразднуем. 

Едва только склонившееся к закату солнце окрасило стены домов жизнерадостным оранжевым цветом, как я уже, запершись в квартире, задёрнув шторы и отключив телефон, положил таинственный корень в рот и медленно разжевал. Он был горьким, но умеренно – во всяком случае, не сравнится с убийственной горечью корня аира, с которым мне доводилось экспериментировать всего один раз, но его омерзительный вкус преследовал меня в кошмарах ещё много лет. На сей раз вполне терпимо, и на том спасибо. 

Я включил свой любимый блэк эмбиент, откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Настенные часы медленно отсчитывали минуты, прошло уже полчаса, час. Интересно, сколько ещё времени придётся ждать, пока подействует? Эх, надо было расспросить Олега поподробнее, всё же эту штуку я не только никогда пробовал, но даже и не слышал ни о чём подобном. А вдруг пустышка? Или ещё хуже – какая-нибудь отрава наподобие семян дурмана, приход от которых больше всего напоминает белую горячку. Мало ли что там видел этот наркот – помнится, он когда-то всерьёз утверждал, что упарывался волчьими ягодами. А они, на секунду, содержат кумарины и могут вызвать летальный исход, никакого психоделического эффекта при этом не оказывая. Что, если эта корявая изжелта-белая хреновина – из той же серии?

Ну вот, блин, так и знал. Внезапно острой болью пронзило живот, горло сдавил спазм, резко усилился пульс и судя по ощущениям, подскочило давление. Перед глазами поплыли зелёные пятна – признаки приближающегося обморока. Твою мать, только бы не сдохнуть. Может быть, пойти проблеваться? Хотя уже поздно, вещество уже в крови. Ну, Олег, ну, скотина. Если выживу, выбью ему пару зубов за такое удовольствие. Сука, сука, сука… Что делать-то – звонить в скорую, стучать к соседям? К соседям… Точно – дед Палыч! Он и не такое видел, он мне поможет, и ментам не сдаст. Не хочется, конечно, заявляться к нему в таком состоянии, как какой-то наркоман, но деваться некуда. Сейчас, только встану с дивана…

Встать не удалось – ноги подкосились, и я грохнулся на пыльный ковёр, хорошо хоть успел выставить руки и не разбил себе нос. Сердце выскакивало из груди, судороги скрутили всё тело, комната плыла перед глазами – предметы в поле зрения двоились, троились и вращались в каком-то безумном хороводе. Не в силах подняться и с трудом соображая, что делаю, я пополз в направлении входной двери – там, снаружи, люди, они увидят и спасут меня, там жизнь, а здесь, во внезапно ставшей чужой квартире – смерть, мучительная смерть от отравления неизвестной гадостью. Считанные метры, отделявшие мою истерзанную тушку от желанного выхода, я преодолевал, казалось, целую вечность, извиваясь подобно дождевому червяку на мокром дорожном асфальте. В конце пути, скрючившись на полу прихожей среди грязной обуви и даже не надеясь суметь самостоятельно подняться и повернуть ручку дверного замка, я набрал воздуха в грудь, чтобы закричать, позвать на помощь в надежде, что хоть кто-нибудь откликнется… И внезапно осознал, что всё закончилось.

Не было больше ни боли, ни тахикардии, не кружилась голова, да и координация вроде бы вернулась ко мне – во всяком случае, подняться на ноги удалось без особых усилий. Причём, судя по всему, симптомы прошли уже давно, физические ощущения длились не больше пары минут, но разум, искренне убеждённый в том, что тело умирает, осознал изменения только сейчас. Паническая атака, это была просто паническая атака, обычное и весьма распространённое явление. Подобное и раньше случалось со мной во время всякого рода экспериментов, но так, чтобы уже мысленно попрощаться с жизнью – в первый раз. 

Часть 2