Вигилия в пустыне зеркал, часть 2

<Предыдущая часть

Дни потянулись серо и уныло. Дождь, не переставая, бушевал за окном. Каждое утро я просыпался в надежде, что эта водная завеса исчезла, но безумолчный шум проливня портил всю обедню, не успевал я и глаз разомкнуть.

По новостям говорили, что таких обильных осадков в регионе не наблюдалось несколько десятилетий. Некоторые части города, не имеющие стока в море, сильно пострадали от воды.

Я торчал за компьютером, смотрел фильмы и сериалы, читал книги — все, как и раньше. Даже за продуктами, промокая под ливнем, не надо было выходить — спасибо забитому полуфабрикатами холодильнику. Я вполне очухался, впечатления от беготни в балке из-за столь пресного образа жизни стали быстро меркнуть. Нога тоже заживала хорошо.

Дождь в одно замечательное утро прекратился, и я решил заняться стиркой: накидал в машинку постельного белья, полотенец, грязной одежды. Отправились стираться и вещи, которые были на мне в тот злосчастный день.

Стоило машинке заработать, как я услышал изнутри металлическое бряцанье, хотя всяких пуговиц и молний там вроде не было, и они лязгать о стенки вращающегося барабана не могли. Когда стирка завершилась, и я стал доставать белье, на кафель что-то звонко упало. Вы поняли, что.

Это был ключ, тот самый найденный в камне ключ! Как? Как он здесь оказался?! Я был всецело, на сто процентов убежден, что он выскользнул из моей руки в балке. Может, конечно, я тут же машинально подобрал его и сунул в карман, но такая гипотеза почему-то не внушала доверия.

У меня на ладони лежал небольшой ключ с коротким крестовым стержнем. На его головке была вручную выгравирована цифра пять. Ну уж нет…

Я резко направился в комнату, открыл балкон и замахнулся так сильно, как только мог. Прям почувствовал, что до точки невозврата, когда вчерашнее сокровище улетело бы далеко в заросли сквера, не хватило одного нервного импульса. «Пять… Пять…» — крутилась в голове, как назойливая муха, мысль. Было подсознательное ощущение, что с этим обретением какое-то звено вдруг встало на свое место.

Чертыхаясь, я кинул его на кровать и сел за компьютер. Поспешно нашел в истории браузера ссылку на файлообменник, снова скачал фотографию и снова открыл ее. Мне понадобилось несколько секунд, дабы понять, что этим ключом открывалось.

Коллективные почтовые ящики, стоящие на улице. Приблизив их, я четко увидел на каждом номер. Там, где красовался шильдик с пятеркой, было очевидно, что-то терпеливо ожидало меня.

Я не заметил, как, забыв и о мокром белье в ванной, и о внезапно появившемся в квартире ключе, и, главное, о том, чего мне стоил такой досуг в прошлый раз, уже вовсю лупил глаза в монитор, рассматривая фото.

У меня какой-то неполноценный инстинкт самосохранения, сейчас я это прекрасно понимаю. Вот, например, показательная история постарше. Будучи тринадцатилетним сопляком, я страдал от сильной неразделенной любви, стыдно вспоминать. Как-то раз мне стало совсем тяжко от переполнявшего меня светлого чувства, и я вышел развеяться. Был поздний вечер, была осень, снаружи почти ни души, дымка какая-то во дворе. Я купил через бомжа-посредника в замызганном ларьке чекушку и, чуть ли не выворачиваясь от богомерзкого вкуса водки, пошел по промозглым улицам, согреваемый мыслями о своей возлюбленной. Слонялся я долго, умудрившись оказаться в какой-то глуши. Вокруг кусты, деревья черные, под ногами едва заметная тропа. Медленно иду по ней и вдруг слышу впереди какую-то, мягко говоря, подозрительную возню, словно что-то волочат туда-сюда по земле. Оледенев, застываю на месте. Оживленное движение в темноте продолжается, и тут я слышу пронзительный, пробирающий до костей нечеловеческий вопль. Ни жив ни мертв от страха, не имея даже ничтожных сомнений в том, что повстречал нечто погибельное, как я поступаю? Без оглядки бросаюсь прочь, бесшумно подаюсь назад, притворяюсь мертвым, в конце концов? Куда уж там. Я на подкашивающихся ногах приближаюсь, и прямо передо мной тяжело вспархивает огромная птица с длиннющим хвостом и широченными крыльями. На душе у меня тогда сразу отлегло, но рациональное полушарие мозга просто офигело от такой бестолковости. Хотя до этого не вмешивалось: мол, быть растерзанным неизвестной тварью, конечно, хреново, но, если хочешь, иди посмотри, что же там до того дико орет ночью у черта на рогах. В общем, я, надо полагать, обладаю всеми характерными чертами первой жертвы в фильме ужасов…

Что это все-таки за серебряный блеск позади деревьев, отражающихся в витрине? Я открыл снимок в фоторедакторе, увеличил интересующий меня фрагмент, щелкнул меню цветокоррекции и стал крутить доступные ползунки. Результат, к моему изумлению, ждать себя не заставил. И почему я не сделал этого раньше?

Выжав гамму почти до предела, я увидел над этим отсветом пикселизированные, едва различимые очертания креста. Да это же купол церкви, будь он неладен!

Стоит ли говорить, что, будучи в таком ударе, я остановиться уже не мог. Я открыл реестр христианских сооружений своего города и стал вбивать их в «Яндекс карты». В местах, где имелись панорамы дорог, можно было «побродить» вокруг и осмотреться.

Одиннадцатый из списка адрес, и я нахожу недалеко от небольшой часовни то самое здание с зеркальными витринами и те самые наружные почтовые ящики, хотя «Яндекс» сфотографировал их, наверное, года три назад, если не больше, и с другого ракурса. Я не верил своему везению.

Не буду углубляться в то, как пытался побороть это искушение и какие противоречия меня разрывали. В тот же день я привел себя в приемлемый вид и покинул квартиру.

Всюду пахло мокрой землей, впервые за две недели выглянуло солнце и запели птицы. Прохожие выглядели куда счастливее, чем обычно. Даже ватаги детей попадались, хотя обыкновенно встречались только возле школ.

Переполненная маршрутка довезла меня до остановки рядом с безлюдным студгородком. Минут через пятнадцать я достиг нужного места. Я вышел на проезжую часть улицы и увидел знакомую мне картину примерно с той точки, откуда Аннета сделала фотографию, но мне начали сигналить, и пришлось уйти с дороги.

Я вставил ключ в крест замочной скважины, повернул его и открыл скрипучую дверцу ящика. Внутри лежала небольшая завернутая в полиэтилен картонная коробка.

Не вскрывая, я положил ее в рюкзак и пошел гулять. Съездил покатался на аттракционах, посидел в баре, искупался в порядком остывшем море. Не скисать же совсем, если мне никто не может составить компанию. К тому же вон возобновился проект по избавлению от одиночества.

Домой я возвратился преисполненный отличного настроения. Внутри распакованной коробки оказалась белая глянцевая аудиокассета. Сто лет их не встречал. Правда, загвоздкой стало то, что магнитофона я никогда не имел: в детстве меня посвящали в мир музыки советские грампластинки.

Я обзвонил всех знакомых, но каждый, кто удосужился поднять трубку, заявил, что подобную технику — в исправном состоянии или нет — он давно выкинул. Поняв, что от них ничего не дождешься, я обратился к лучшему другу отца. Тот обрадовал меня, сказав, что собирался заехать завтра к родственникам, а у них дома должен был валяться где-то кассетный плеер, который он мог для меня прихватить. Я ответил, что такой вариант меня более чем устраивает.

Накачав всякой комедийной всячины, которую берег до лучших дней, я восемь часов празднично смотрел ее, параллельно поглощая джин с соком. Набубенился, надо сказать, изрядно.

Ночью что-то опять стало не так. Я уже находился в том предсонном состоянии, когда о чем-то думаешь и спустя пару секунд не можешь это вспомнить, плюс алкоголь заставлял сознание плыть. Когда я проваливался в объятия Морфея, недалеко, похоже, что-то раздалось. Уже слышанное раньше, тревожное, даже пугающее благодаря какой-то своей особенности. Я попытался хотя бы понять, что именно мне послышалось, не говоря уже о поиске источника звука, но все мои мысли в мгновение улетучились, и я уснул.

✱ ✱ ✱

Отцовский друг позвонил после обеда и сообщил, что я могу забежать за плеером. «Забирай себе», — сказал он чуть погодя, протягивая мне потертое серебристое устройство с диковинным дизайном и массивным динамиком на кассетном отсеке. Я поблагодарил за подарок и поторопился назад, купив по дороге два пальчиковых аккумулятора.

Дома, вставив в плеер батарейки, наушники от компьютера и заботливо перемотанную на начало кассету, я сделал глубокий вдох и щелкнул воспроизведение. «Здравствуй, — услышал я ласковый голос. — Какой ты молодец…»

Не буду перепечатывать ее послание — хоть оно и не являлось по сути личным, но преподносилось и воспринималось именно как таковое. Я несколько раз нажимал стоп и перематывал ленту назад, чтобы начать слушать заново, оттягивая удовольствие от получения новой информации.

Аннета похвалила мой сыщицкий талант, потом принялась рассказывать о себе. Она не стала называть свой возраст, не дала знать, на кого учится или кем работает. Ни слова о друзьях и гулянках, никаких подробностей ежедневной бытовой рутины. Какие ей нравятся книги или фильмы, для меня тоже осталось загадкой. Ничего того, о чем стали бы трепаться, наверное, почти все из нас.

Вместо этого она сперва прочла мне несколько записей из своего дневника снов. Я в свое время тоже хотел завести подобный журнал, но моя лень этого не допустила, в результате множество метафизических путешествий в миры иные оказались безнадежно забыты. И, несмотря на то что по описанию невозможно почувствовать и тысячной доли всего великолепия чужих сновидений, я понял, что эта девушка видит по ночам нечто потрясающее.

Она поделилась своими наблюдениями за нашим городом. Больше всего ее увлекали география и природа. Аннета рассказала, что обнаружила в одной из бухт длинную, выходящую из воды песчаную отмель, о которой, судя по всему, почти никому не было известно, и даже объяснила мне, как ее найти. Она знала место в загородном лесу, где жили зайцы. Девушка поведала мне о «пьяной» роще, где все деревья по непонятой причине изогнуты, о похожем на каменный мост старом акведуке на местной речке, об изъеденных круглыми ячейками «сырных» скалах на какой-то возвышенности и многом другом. Я и не знал, что у нас есть такие места. Да мои променады, с одного из которых началась эта история, ее вылазкам, выходит, в подметки не годились.

Потом она сыграла на гобое, причем не какую-нибудь классическую тягомотину, а вполне благозвучную мелодию собственного сочинения. Я стыдливо покосился на шкаф, где у меня пылилась заброшенная еще в девятом классе гитара.

Под конец Аннета произнесла довольно странную фразу. Девушка сказала, что делала все это для себя, ну то есть данную игру она затеяла, целиком исходя из своих интересов. Меня это заявление озадачило. Знакомство личности с кем-либо, пусть даже столь необычное, я бы тоже не назвал поступком безраздельно альтруистичным, однако зачем об этом говорить? И так вроде понятно. «Прости меня, пожалуйста, я такая эгоистка», — добавила она, и мне показалось, что я услышал в ее голосе неподдельную горечь.

Она задала мне, как я понял, финальную загадку (просто произнесла кучу бессвязных букв) и попрощалась. Запись закончилась. Выдернув наушники, я минуты три послушал тихое шипение из динамика, потом выключил плеер.

Мне только тогда вдруг стало понятно, что все это было абсолютно ненормально. «Своевременная догадка», — скажете вы.

Думаю, любой человек в здравом уме придет к такому заключению, не дочитав этот рассказ и до середины. Мол, он-то убежал бы, еще когда увидел первый листок на дереве. Что я могу сказать? Я был глуп, одинок и любопытен — комбинация этих качеств должна хотя бы частично оправдывать мою мотивацию.

Мне стало жутко, когда я вспомнил о чьем-то временами возникающем в квартире присутствии. Даже погоня в балке показалась мне ерундой по сравнению с этим. Одно дело попереться куда ворон костей не таскал, наткнувшись на чертовщину там, и совсем другое — не ощущать себя в безопасности от подобного уже дома. Я прям чувствовал, что сегодня что-то снова могло произойти.

Я спрятал кассетник подальше и стал заниматься своими делами. С приближением вечера мне становилось все больше не по себе. Когда за окном начало смеркаться, я зажег во всех комнатах свет и вырубил музыку, чтобы слышать происходящее вокруг. Мне хотелось лечь часов в пять утра, на рассвете, но я стал клевать носом уже в одиннадцать и, оставив свет по всей квартире включенным, заснул не позже часа.

Пробудившись ночью от полного мочевого пузыря, я, пока глаза привыкали к темноте, стал думать, как мне поступить: неотлагательно направиться куда надо или попытаться снова уснуть, отложив это до утра.

Стоп, я же оставлял везде свет…

У меня внутри все оборвалось при мысли о том, что его выключили. Я с большими усилиями собрал волю в кулак и повернул голову. Электронный будильник на стоявшей рядом тумбочке тоже не горел. Успокоившись, я направился в уборную, пощелкав тут и там выключатели. Электричества и впрямь не было.

Сделав свое дело, я под шум наполнявшегося сливного бачка хотел было на ощупь зайти в ванную помыть руки, но остолбенел от неизмеримого ужаса.

Самое страшное настигло меня в этот уязвимый момент. Тогда я первый и, искренне надеюсь, последний раз в жизни испытал страх настолько сильный, что организм отреагировал на него не стандартным адреналиновым выбросом, а резким угасанием сил. Мне показалось, что я прямо в том темном коридоре дам дуба.

Из моей отрытой комнаты что-то послышалось — тихое, но вполне уловимое. И, конечно же, знакомое. Еще раз. И еще.

Обливаясь холодным потом, я стоял и, словно смертного приговора, ожидал той секунды, когда бачок прекратит шуметь, перебивая этот звук. И он прекратил.

«Хлоп… — донеслось до меня, и я едва не опустился на пол. — Хлоп…»

Кто-то прятался в темноте моей спальни и так же вяло, безжизненно, хлопал руками, как и в балке. Но теперь, в ночной тишине, его было уже прекрасно слышно. Меня бросило в такую сумасшедшую дрожь, что, прижавшись к стене, я заколотил по ней затылком, как отбойным молотком. Хлопки продолжали слышаться с интервалом в несколько секунд.

Я предельно медленно и как можно более бесшумно пополз вдоль стены, намереваясь обогнуть угол коридора. Я хотел миновать свою комнату, затем комнату родителей и, устремившись к входной двери, в итоге покинуть квартиру. На этот раз здравый рассудок не подвел меня: он не дал сразу податься в кухню, где не было даже хлипкой защелки.

Прокрадываясь мимо своей спальни, я, чтобы не смотреть вовнутрь, уставился на пол. Еще немного, еще совсем чуть-чуть… Стоило задвигаться быстрее, и голая спина начинала предательски скрипеть об атласные обои, а отклониться от стены я не мог, поскольку мне казалось, что в этом случае он сразу материализуется позади меня.

Хлоп… Хлоп… Хлоп… И вдруг, нарушив установленный ритм, сразу после предыдущего хлопка и гораздо громче: Хлоп!

Я рефлекторно поднял голову, и моим глазам предстала едва освещенная тусклым сиянием окна комната. Увидев свою постель, я хотел что есть силы заорать, но напрочь пересохшая глотка позволила издать только слабый свистящий хрип.

Сквозь непроизвольно выступившие слезы я увидел смутные очертания находившегося там человека. Он стоял посреди кровати, и его ноги, было похоже, уходили в матрас. Наклонившись над скомканным одеялом, под которым я лежал еще пять минут назад, эта сущность (какой уж там человек) бесстрастно ударяла одной ладонью о другую. Вряд ли есть смысл описывать, насколько сюрреалистично и кошмарно выглядело это зрелище.

Я отшатнулся от стены, прошелся на онемевших ногах по направлению к входной двери и, споткнувшись о раскиданные в коридоре шлепки, повалился на стоячую вешалку. Падая, я понял, что вешалка разлетелась под моим весом: на полу зазвенели металлические трубки. Лежа среди них на паркете, не шевелясь и стараясь лишний раз не дышать, я максимально напряг слух и впился глазами в чернеющий краешек дверного проема моей спальни. Хлопки больше не раздавались. Вместо них я услышал нечто другое, и уже не оттуда.

Из родительской комнаты слева резко послышались шаги. Но не уверенная ходьба и даже не привычный человеческий бег, который, разумеется, все равно заставил бы меня мысленно попрощаться с жизнью, а что-то… затрудняюсь сказать. По-моему, это было похоже на какое-то неуклюжее кукольное перепрыгивание с одной прямой ноги на другую. Не самое действенное, поскольку я, будучи до невероятной степени шокированным, продолжал тупо лежать на полу, а дверь все не открывалась, но, судя по звукам, очень, очень спешное. Оно уже не хотело медлить.

Я, кажется, все-таки закричал, вскочил с пола, каким-то чудом успел открыть оба замка на входной двери и, не тратя времени на ее закрывание, ринулся вниз по подъезду.

У меня было несколько теорий касательно причин происходящего — одна бредовее другой. Наименее бредовую, которая таковой все равно быть не переставала, могу озвучить.

Я думал, что меня вынудили выполнять какой-то ритуал, прикрытый этой сопливой игрой в знакомство. Листки висели далеко за городом, стоящие вкруг валуны были похожи на какое-то капище, и я наверняка накапал там кровью. А на кассете могло быть скрытое послание, но уже не для меня. Зайцы, блядь…

Это предположение, естественное дело, не выдерживало критики, поскольку никто не заставлял меня возвращаться за вторым листком ночью, или отправляться в балку в плохую погоду, или ранить ногу на ручье. Но в то, что бесовщина не имела к заданиям никакого отношения, просто так удивительно совпало, верилось с трудом.

Лежа в одних трусах на скамейке в чужом дворе, я пришел в себя, потом нанес визит хорошему знакомому. Открыв мне и посветив в мое лицо фонариком, он вытаращил заспанные глаза и спросил, что со мной стряслось. Я сказал, что выносил мусор, и у меня захлопнулась дверь. Ломать дорогой замок якобы не хотелось, поэтому надо было съездить в соседний город к дяде, у которого хранился запасной ключ. Знакомый решил не вдаваться в детали моих полуночных похождений с мусором, но на счет ключа резонно заметил, что его можно было оставить где-нибудь поближе. И одолжил мне денег с одеждой.

Я купил в круглосуточном магазине сигарет и некоторое время шарахался по улицам. Дождавшись, пока рассветет, забежал в подъезд и захлопнул квартиру снаружи. Потом поехал на вокзал, сел в электричку и в самом деле отправился к дяде, жившему в ближайшем городе. Он был алкоголиком, из-за чего от него ушли жена с дочерью, однако мужиком очень добродушным. Приехав, я позвонил оттуда родителям, и они даже похвалили меня за то, что я навестил брата матери.

Я убрался в его частном домике, сходил в ближайший гастроном, приготовил поесть. Дядя был безмерно рад моему приезду и, кажется, меньше бухал в моем присутствии. Мне стало совестно, что у меня многие годы не находилось охоты наведаться к нему.

Я коротал дни, играя с дядей в карты, читая книги из его домашней библиотеки, гуляя по скучному промышленному городу.

Засыпая каждую ночь на скрипящей раскладушке в тесной комнате, я боялся, что проснусь от тихих хлопков. Открою, не в силах совладать с собой, глаза и увижу нависшую надо мной, погружающуюся в мое тело фигуру.

Вскоре позвонили родители и сообщили, что вернулись домой. Мать ответственно наругала меня за сломанную вешалку, бардак и оставленный всюду включенным свет, но по голосу было понятно, что она соскучилась и хочет меня видеть. Она предложила попробовать уговорить дядю приехать в гости. Дядя очень долго и настойчиво упирался, утверждая, что алкаш вроде него умеет только портить людям нервы, но потом все ж таки согласился.

Никаких ужасов в квартире больше не происходило.

✱ ✱ ✱

Закончился июль, в августе я вместе со столичными родственниками поехал в Испанию. Я хорошо провел там время, но заметил, что не перестаю вспоминать об Аннете. Находясь вдали от дома, я думал о ней еще чаще, как будто скучал по любимой девушке, оставленной в родном городе. Как я ни пытался убедить себя, что она вероломна и хочет мне навредить, у меня ничего не получалось. Точнее, я знал, что какая-то непонятная мне взаимосвязь тут имеется, но осуждать Аннету все равно не мог. Она с таким воодушевлением рассказывала мне о своих тайных местах на природе, рекомендуя непременно их посетить; с таким усердием описывала виденное во сне, сокрушаясь, что я не любовался этим вместе с ней. По ее словам, она и вышеупомянутую музыку написала специально для меня и посвятила именно мне, не поленившемуся рассекретить ее послание на дереве. Лично я в этом ничего эгоистичного не видел, даже напротив.

К слову, я, когда отшельничествовал в квартире после происшествия в балке, все же вбил ее телефон в интернет-справочник. Выскочил адрес, где проживали некие Светлана и Дмитрий, которые, судя по одинаковой фамилии, были супругами. Никакой Аннеты, которая могла бы приходиться им дочерью, там прописано не было. Примечательно, что на квартиру был зарегистрирован еще один стационарный номер. Я тогда не придал этому большого значения, хотя и подивился, зачем всего двух людям две раздельные линии.

Я загуглил данные имена, но ничего заслуживающего внимания не нашел.

Что могло скрывать второе дно этой истории? Может, Аннета была в опасности — куда большей, чем я в свое время? Щелкая в отеле англоязычные каналы, я, как нарочно, наткнулся на фильм «Валери на лестнице» и весь час с открытым ртом просидел возле телевизора. Старый как мир сюжет про прекрасную девушку во власти монстра и влюбленного героя, который отчаянно пытается ее спасти. Меня, тем мне менее, очень впечатлило.

Я решил попробовать один последний раз. Никаких вылазок ночью и в непогоду. Какая-либо потенциальная опасность, и я навсегда прекращаю это дело.

Вернувшись с отдыха, я начал готовиться к университету. Спустя несколько дней осмелился достать из шкафа плеер. Воткнув в него наушники, я перемотал кассету назад и стал слушать, параллельно записывая диктуемые мне буквы. Затем в результате десятиминутного веб-серфинга понял, что это был код Цезаря.

Аннета зашифровала словосочетание «Вигилия в пустыне зеркал», которое мне ничего не дало, и четыре адреса. Это оказались офис, еще офис, банк и ювелирный салон, находившиеся недалеко друг от друга в центре города.

Вариантов было не очень много. Я посетил каждое место и произнес эту энигматичную фразу перед двумя секретаршами, кассиром и продавщицей. Каждый раз, услышав сардоническое «Чегооо?», приходилось пятиться назад, нащупывая за спиной дверную ручку. Сквозь землю был готов провалиться. Ничего не добившись, стал думать дальше.

Как-то мы чаевали с отцом, и я, будучи не в состоянии решить последнюю задачу, кратко обрисовал ему проблему.

Отец неожиданно заявил, что читал детектив, где протагонисту при поиске чего-то там досталась такая же головоломка: вместо одних координат у него было аж четыре, и ни одно место не подходило.

— Ну? — с нетерпением спросил я. — Как? Как он решил это?

— Никак, — выдал отец, досадливо пожав плечами. — Слишком тяжело для него оказалось.

Я чуть не выронил чашку от такого облома. Зашибись, должно быть, детектив. Отец посмотрел на меня сочувствующими глазами, потом заржал и сказал, что главгерой соединил на карте точки крестом и нашел, что ему требовалось, там, где линии пересекались.

Не допивая чай, я пошел узнавать, такую ли уловку использовала Аннета. Я открыл «Яндекс карты», сделал скриншот и провел в Пэинте две жирные красные линии между заданными адресами. И действительно, перекрестие легло прямо на маленькое сооружение.

Это оказался сувенирный магазин — один из тех, где три покупателя уже создадут давку. Я для начала огляделся и даже присмотрел хороший подарок матери на грядущий день рождения. Чем-то удрученный бородатый продавец лет пятидесяти оторвался от чтения и устало обратился ко мне:

— Ищете что-то конкретное, молодой человек?

— Наверное, — ответил я, приготовившись в случае пятой неудачи традиционно ретироваться. — Фраза «Вигилия в пустыне зеркал» вам, случайно, ни о чем не говорит?

Мужчина за прилавком округлил глаза и, как мне показалось, даже слегка отвел назад голову. Будто совершенно не ожидал такого поворота событий. Удалившись в подсобку, он через несколько секунд вернулся с большим картонным конвертом и, не сказав ни слова, протянул его мне. Я так же молча взял конверт, в котором лежало что-то похожее на книгу, и ушел, чувствуя, как продавец буравит мою спину удивленным взглядом.

Дома я извлек оттуда толстый блокнот. Открыв его, я сразу понял, что лежало у меня в руках.

Это был Аннетин дневник снов. На каждом развороте она описывала отдельное сновидение и рисовала карандашом картинку. Отложив чтение на потом, я принялся рассматривать ее иллюстрации. Вот высокая гора с причудливым механизмом наверху, на следующей странице — лежащая в человеческой ладони тропическая лагуна. Исполинские бабочки в пещере, затопленный парк, шесть лун над ночными замковыми башнями. Нашлись иллюстрации всех снов, о которых девушка рассказала мне на записи.

Я перелистнул еще одну страницу и, выпустив блокнот из рук, как ужаленный отскочил от стола. Мои злоключения, конечно, заставили меня поверить во многое, однако к такому я все равно оказался не готов.

На одном из рисунков был изображен мальчик, ползающий на карачках по земле. На нем была такая же полосатая тельняшка, в которой бегал в детстве я. Вокруг мальчика росли маки и были разбросаны камни.

Этого не могло быть. У меня даже изображение зарезонировало перед глазами. В голове сперва пронеслась мысль, что за мной с самого детства следили. Я сделал не менее тридцати кругов по комнате, до синяков искусав кулаки, потом впился руками в блокнот и начал читать.

Два мальчика приходят на луг, где лежит множество камней, собирают там маки и уходят. Один из мальчиков возвращается, выкидывает цветы и начинает ползать на четвереньках по траве. Она обозначила это как один из своих снов.

Полистав дальше, я увидел стоящего перед ущельем парня. В ущелье узкой изгибистой полосой клубился «туман». Аннета описала это так, словно не понимала, откуда мгла там взялась и почему имела такую странную форму.

Я продолжил судорожно переворачивать страницы, игнорируя не относящиеся ко мне записи, пока не наткнулся на нарисованного себя, приближающегося по ночной тропе к крупной, похожей на фазана птице. Опасения по поводу слежки исчезли, когда я увидел возле своей головы комиксовое облачко с треснувшим сердцем внутри.

Из блокнота выпала записка: «Я нахожусь в пьяной роще».

Я исступленно опустился на пол. Продавец, выходит, сразу позвонил Аннете, сообщив про забранный конверт, и девушка отправилась за город в ожидании меня. Господи, какой бред… А если бы я открыл блокнот на следующий день или по крайней мере заметил записку только вечером? Шанс встретиться навсегда утерян? После всего, что я сделал, я такой лотереи однозначно не заслуживал.

Я спохватился, что время уходит, и, пытаясь унять дрожь в руках, стал впопыхах одеваться.

Признаюсь, часть меня хотела, чтобы в роще никого не оказалось. Тогда я громко крикну, не услышу ответа, постою с полчаса и со спокойной совестью уйду. Избавлюсь от всего, что насобирал во время этой игры. Ее высокохудожественный дневник оставлю, пожалуй, в какой-нибудь библиотеке. Никогда не испытывал сентиментальной привязанности к вещам. Забуду все это и начну нормальную жизнь. Спасибо хотя бы за такой стимул.

Но другая часть уже безоглядно любила Аннету и понимала, что если я, самое меньшее, единожды не увижу девушку, пусть не узнав ответы на мучившие меня вопросы, по мне это нехило ударит. Да и не создан я для нормальной жизни, кого обманываю. Стал бы нормальный человек тратить силы и время на выполнение этих заданий? И, кстати, насколько нормальным в свою очередь мог быть тот, кто придумывал подобные игры для знакомств? Нет, если она и вправду видела меня во сне, то явно не просто так. Называйте это судьбой, называйте душевным родством — как угодно. Я безумно хотел сидеть с ней на ее морской отмели, болтая ногами в теплой воде и молча слушая, как горланят чайки. Я хотел снова начать играть на гитаре — мы сочиняли бы музыку вместе. Черт, да я даже готов был продолжить бегать от привидений, лишь бы Аннета бежала каждый раз рядом.

✱ ✱ ✱

Я выбежал навстречу слепящему солнцу и помчался к остановке.

Аннета рассказала на кассетной записи, как добраться до «пьяной» рощи. Нужно было снова ехать за город — именно туда, где я сорвал с дерева листки, — пройтись гораздо дальше по дороге, в определенном месте повернуть и спуститься между двумя холмами.

Лето совершало свой последний рывок перед неизбежным угасанием. Поздняя августовская жара была почти такой же мучительной, как и зной, встретивший меня здесь в первый раз, когда я решил скрасить далекой прогулкой бездельный июньский день. Проходя мимо сосен, я понял, что все осталось здесь прежним: липкий запах смолы, оседающая на потной коже рыжая пыль, яркие скопления клопов-солдатиков у деревьев, миражные лужи на дороге, пронзительный звон цикад в высохшей траве. Даже тяжелый массив кучевых облаков все так же неспешно плыл со стороны горизонта. Можно было подумать, что я отсюда никуда и не уходил.

Дорога все продолжала и продолжала тянуться вперед. Мне никак не удавалось успокоиться. Мало того что я быстрым шагом пилил под палящим солнцем, так еще и возможная встреча заставляла сердце колотиться настолько бешено, словно ему было необходимо за ближайший час выполнить недельную норму по перекачке крови.

Я не знал, что скажу Аннете, если она будет там. Наверное, тот факт, что я приду в указанное место, лучше всяких слов продемонстрирует, насколько сильно мне хотелось с ней встретиться. Я, к слову, боялся многих вещей, но опасений по поводу того, что она окажется внешне несимпатичной, у меня не было. Аннета обладала исключительным голосом, который встречается только у необыкновенно красивых людей. Это я понял еще во время звонка ей.

Я дошел до бревенчатого ограждения у дороги, перемахнул через него и стал спускаться вниз по узкой ложбине, маневрируя между колючими кустами шиповника. Слева на холме находились непролазные заросли крючковатых деревьев. Склон холма по правую руку пустовал, там выжженную землю покрывали только бесчисленные россыпи белых конусообразных улиток. Такой вот контраст.

Наконец вдали показались пышные зеленые грабы. Даже сверху было хорошо видно, что они и впрямь наклонены в одну сторону, словно все вместе куда-то тянутся. Продолжая спускаться, я усиленно вглядывался в деревья. Казалось, вот-вот увижу там девушку. Невозможно описать, насколько сильно я волновался.

Сперва я ничего необычного в роще не заметил. Деревьев было много, и я, глядя по сторонам, стал ходить под густыми округлыми кронами с пушистыми сережками. Я направился вглубь растительности, где грабы утыкались в крутой склон очередного холма. Там было свежо и царила полутьма. Свет кое-где пробивался сквозь листву, в одном из таких мест крупная паутина, украшенная семенами одуванчика, волшебно сверкала серебром. Летали парами капустницы, прямо над головой трещали какие-то горластые птицы. Окажись я здесь в раннем детстве, воспоминания о котором остаются у нас обрывочными и окрашенными в розовый цвет, то всю жизнь считал бы, что побывал когда-то в сказке…

Когда я увидел там это, мою воспаленную от жары и напряжения голову начало заполнять осознание всего, ну почти всего, что со мной происходило. Минувшие события только тогда стали складываться в единое целое. Конечно, вчерашнему материалисту принять это было по-прежнему нелегко, но теперь были хотя бы понятны причины. Я нашел ответ, и он оказался донельзя простым, но в то же время совершенно неочевидным — я бы ни за что не догадался.

Аннета действительно была очень красива, в этом я ничуть не ошибался. И я тоже видел ее во сне — всего один раз, но точно видел. В самую первую ночь, после повторной поездки за город. Как уже говорил, я, не имея возможности пошевелиться или крикнуть, стоял на темном пригорке, а она шла внизу по дороге. Я даже отлично помню ее одежду.

Девушка была старше меня на день. Смешно. Мы могли лежать вместе на одном столе в роддоме, спать на соседних кроватях в детском саду, сидеть за одной школьной партой. Но мы никогда не встречались, и я никогда не узнал бы об Аннете, если б не придуманная ею игра.

Я попрощался и пошел назад, превозмогая многопудовую тяжесть в животе. На земле, на траве, в воздухе все так же деловито роились насекомые, все так же беззаботно кричали в листве птицы. Кипенные облака клубились низко над землей, приобретая самые удивительные формы. Если бы я решил не приходить сюда, если бы не сорвал тогда с дерева листок, если бы даже Аннета не стала затевать эту игру, нигде ровным счетом ничего не изменилось бы: ни один родник не перестал бы бежать, ни одна гусеница не отказалась бы от намеченного пути по ветке дерева.

Я поднялся до поворота, скрывавшего «пьяную» рощу за моей спиной, и обернулся. Аннета стояла в тени деревьев и неторопливо махала мне рукой.

Автор: Даниил «Gallows Bird» Ильмовницкий