Установление строя буржуазной демократии (1832-1880) - История и исторические личности реферат

Главная

История и исторические личности
Установление строя буржуазной демократии (1832-1880)

Парламентская реформа 1832 г., ее значение для преобразования английского государственного строя из олигархического в буржуазно-демократический. Политический и идеологический центр фритредерского движения. Политическая борьба в Англии в 70-х годах.


посмотреть текст работы


скачать работу можно здесь


полная информация о работе


весь список подобных работ


Нужна помощь с учёбой? Наши эксперты готовы помочь!
Нажимая на кнопку, вы соглашаетесь с
политикой обработки персональных данных

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Установление строя буржуазной демократии (1832-1880)
Парламентская реформа 1832 г. стала важным этапом на пути преобразования английского государственного строя из олигархического в буржуазно-демократический. Весь этот процесс растянулся еще на полвека, да и в 80-е годы, когда он в основном завершился, все еще оставалось немало феодальных пережитков: монархия, палата лордов, абсолютное преобладание аристократических элементов в верхушке государственного аппарата, армии и т. д. Если феодальная монархия первых Стюартов была ликвидирована подлинно революционными методами в ходе гражданской войны середины XVII в., то олигархический режим изживался медленно. При этом каждый новый шаг в сторону демократии английский народ делал лишь в результате упорной борьбы с еще не сломленной олигархией и - после 1832 г. - с буржуазией.
Крупная промышленная буржуазия после парламентской реформы была удовлетворена своей победой и видела теперь главную задачу в закреплении сложившейся политической системы. В борьбе против земельной аристократии она еще не прочь была иногда опираться на народные движения. Но она все же, как отмечал Маркс, «предпочла возобновление компромисса с земельной аристократией компромиссу с массой английского народа».
На протяжении 30-х годов у власти почти непрерывно находилась партия вигов, которую уже начали неофициально именовать либеральной партией. Выборы, проведенные на основе нового избирательного закона осенью 1832 г., принесли вигам прочное большинство более чем в 300 голосов. Хотя вигские кабинеты возглавлились старыми лидерами Ч. Греем и У. Мелнборном, наиболее значительными фигурами правящей партии стали перебежчик от тори Томас Пальмерстон и лорд Джон Рассел, которого Маркс назвал «классическим представителем современного вигизма».
По закону 1835 г. было преобразовано городское самоуправление. Старая система, при которой лишь ничтожная часть городской верхушки, объединенная в корпорации средневекового типа, избирала местные органы власти, была отменена. Теперь право голоса получили все плательщики прямых налогов, т. е. все зажиточные слои городского населения. Они избирали членов муниципалитета (городского совета), которые именовались советниками, а те в свою очередь избирали олдерменов - членов правления. Это и были «отцы города» - крупнейшие финансисты и промышленники. Один из олдерменов становился мэром города. В парламенте и государственном аппарате буржуазия все еще управляла руками аристократов-парламентариев и чиновников, но в местном самоуправлении она стала господствовать без всяких посредников.
Буржуазию не устраивала старая система, при которой низовая административная единица - приход - обязана была за счет местных налогов содержать постоянно проживающих в данном приходе бедняков, если они лишались источников существования. Массы разоряемых в ходе промышленного переворота крестьян и ремесленников неохотно оставляли свой приход, где им не грозила голодная смерть, а это сдерживало приток рабочей силы в новые промышленные центры.
При всем том буржуазные политики не решались пойти на полную ликвидацию общественной «благотворительности»: это могло бы вызвать слишком бурные социальные потрясения. Поэтому закон 1834 г. формально сохранил систему общественной помощи бедным, но настолько извратил и реформировал ее, что она превратилась в жестокое издевательство над миллионами тружеников. Отныне выдача пособия полностью прекращалась, а пауперы, обращавшиеся за помощью, помещались в специальные работные дома, где их содержали на грани голода, заставляя выполнять помногу часов бессмысленную работу (например, дробление камней), подчиняться суровому, чисто тюремному режиму, прислуживать деспотам-надзирателям. Семьи в работных домах разделяли - ведь бедняки, по убеждению мальтузианца, не имеют права на продолжение рода. Сама идея нового закона требовала, чтобы жизнь в работном доме была невыносимой, чтобы бедняк предпочел любые условия труда получению общественной «помощи».
Глубокий социально-экономический и социально-психологический анализ положения английского рабочего класса привел Энгельса к чрезвычайно важному выводу, «что при современных отношениях рабочий может спасти свое человеческое достоинство только в ненависти к буржуазии и в возмущении против нее».
С 1836 г. в различных районах страны начали возникать политические ассоциации рабочих. Лондонская ассоциация рабочих, возглавляемая столяром Уильямом Ловеттом и владельцем небольшой типографии Джоном Геттерингтоном (оба они в начале 30-х годов боролись за парламентскую реформу), на специальном митинге выработала программный политический документ - Народную хартию. Написанная в традиционной форме петиции в парламент, Хартия (Charter, отсюда - чартизм) выдвигала шесть требований сугубо политического характера. Они во многом совпадали с демократическими лозунгами радикальной партии, сформулированными еще Д. Картрайтом в брошюре «Сделайте выбор». В самом деле, четыре из шести пунктов Хартии содержались у Картрайта: всеобщее избирательное право (для мужчин), ежегодные выборы в парламент, выплата жалованья членам парламента, равные избирательные округа. Кроме того, в Хартию вошли пункты об отмене имущественного ценза для депутатов парламента и о введении тайного голосования. Как отмечал Энгельс, в чисто политической области «чартизм ведет свое происхождение от демократической партии, которая развилась в 80-х годах XVIII века».
Для масс рядовых чартистов и для большинства лидеров всеобщее избирательное право и другие демократические преобразования были не самоцелью, а лишь необходимым шагом на пути к социальному освобождению пролетариата. «Осуществляя законодательную власть, - писал один из наиболее влиятельных чартистских лидеров Д. О'Брайен, - народ способен делать все, что только не является невозможным по самой природе вещей. Без этой власти народ никогда не сможет ничего сделать». Ученик О'Брайена Д. Гарни выражался еще яснее, утверждая, что всеобщее избирательное право «принесет хлеб, мясо и пиво».
Под влиянием утопического социализма оуэнистского толка, а также более ранних эгалитаристских теорий некоторые чартистские лидеры выдвигали утопические, а иногда и реакционные по своей направленности планы организации будущего общества. Один из наиболее популярных вождей чартизма, издатель «Норзерн стар» Фергюс О'Коннор, например, считал капиталистический путь развития уклонением от «нормальной» эволюции общества. Разработанный им земельный проект сводился к выкупу земли у лендлордов и распределению ее между рабочими, желающими вернуться к положению мелких фермеров. Будучи пролетарскими революционерами, чартисты не пришли к социалистическому мировоззрению, хотя, как отмечал Энгельс в 1845 г., «пролетарский социализм... уже и теперь формируется у многих... чартистских вождей».
На первых порах социальный, пролетарски-революционный характер чартистского движения еще не определился в полной мере. После некоторых колебаний в пользу Хартии высказался Бирмингемский политический союз, созданный в период борьбы за парламентскую реформу, практически бездействовавший до 1837 г., но возродившийся под руководством своего старого лидера банкира Т. Атвуда, теперь уже - члена парламента от Бирмингема.
Но центр чартистского движения быстро переместился на Север, в новые промышленные округа, где идеи Хартии были подхвачены массами фабричных рабочих, а также неквалифицированных, по-боевому настроенных бедняков. Не случайно именно на Севере (в Лидсе) издавалась «Норзерн стар», тираж которой быстро достиг почти 50 тыс. экземпляров.
Весной 1838 г. был опубликован проект билля, основанного на принципах Хартии, и начался сбор подписей под Национальной петицией. Массовые митинги, проходившие в промышленных городах Севера, собирали по 100, 150 и даже 250 тыс. человек. К весне 1839 г. петицию подписали 1250 тыс. человек. Вместе с тем выбирались делегаты в Конвент, который должен был стать руководящим органом всего движения.
В 1838-1839 гг. противоречие по вопросу о конечных целях движения еще не проявлялось открыто. Но уже на этом этапе возникали споры о методах проведения в жизнь самих «шести пунктов». Все сходились на том, что петиция должна быть представлена парламенту. Но как заставить парламент принять соответствующие законы? Атвуд и другие радикалы выступали за мирные методы борьбы. На этой же позиции стоял и Ловетт. Пропаганда, завоевание все новых сторонников, попытка убедить членов парламента в справедливости требований Хартии - таковы были средства, которыми предполагали пользоваться сторонники «моральной силы». Иной была позиция массы пролетариев и их наиболее решительных вождей, которых иногда называли сторонниками «физической силы». В разное время и в разной степени идею революционного насилия поддерживали О'Коннор, О'Брайен и наиболее решительно - Дж. Гарни.
Противоречия внутри чартизма сказались уже на первых заседаниях Конвента, который собрался весной 1839 г. в Лондоне, а после того как петиция была внесена в парламент, переехал в Бирмингем. Все же на этой стадии удалось добиться компромиссного решения. Поскольку стало известно, что правительство готовит разгром движения и вооружает буржуазию, Конвент провозгласил, что народ тоже имеет право вооружаться. Впрочем, тут же высказывалось предупреждение, что нельзя «необдуманно» применять оружие. Пока парламент готовился обсуждать Хартию, возбуждение в стране нарастало. Правительство направило войска в ряд районов, произвело аресты деятелей чартизма, в том числе некоторых членов Конвента. Полиция и войска стали разгонять чартистские митинги. В этой обстановке буржуазные радикалы во главе с Атвудом отошли от движения.
12 июля 1839 г. парламент отклонил петицию, и это послужило сигналом к новой волне полицейского террора. Массы вооружались и готовы были к самым решительным действиям, как показали волнения в Бирмингеме и других городах, но Конвент не взял на себя руководство, не решился призвать рабочий класс к восстанию и организовать его повсеместно. О'Коннор, О'Брайен, Ловетт и другие лидеры общенационального масштаба и около 500 местных деятелей оказались в тюрьмах; пресса была разгромлена.
Это было, несомненно, временное поражение, но даже в самые тяжелые месяцы, последовавшие за описанными событиями, чартизм продолжал развиваться. Главным направлением его развития было превращение чартизма в чисто пролетарское движение, освобождение его от буржуазных попутчиков.
Наибольшую опасность для формирования самостоятельного политического движения рабочего класса в этот период представляла идеология и тактика фритредерской Лиги борьбы против хлебных законов, созданной в 1839 г.
Политическим и идеологическим центром фритредерского движения стал Манчестер, в связи с чем фритредерскую школу экономистов стали именовать манчестерской школой. Впоследствии появился и термин «манчестерство», который применялся как синоним слова «фритредерство». Во главе движения стояли манчестерские фабриканты Ричард Кобден и Джон Брайт. Кобден уверял, что введение свободной торговли приведет к «изменению облика мира», ликвидации милитаризма, постоянных армий, империй и «люди станут одной семьей и будут свободно обмениваться плодами своих трудов». Используя временный упадок чартизма, идеологи и ораторы Лиги перешли в наступление, пытаясь убедить рабочих в том, что Хартия не принесет им никаких благ и что спасением для всех является отмена хлебных законов. С одной стороны, Лига рассчитывала создать массовую базу своему движению, использовать (в который раз!) рабочий класс для достижения очередных целей буржуазии; с другой стороны - отвлечь массы от борьбы за коренные интересы рабочего класса.
Одна из великих исторических заслуг чартистов заключалась в том, что они сразу поняли опасность этой новой идеологической диверсии буржуазии. Когда Лига собирала массовые митинги, чартисты приходили большой группой и давали отпор фритредерской пропаганде, выдвигая против резолюций об отмене хлебных законов свои резолюции в пользу Хартии. И большинство присутствующих, как правило, принимали именно чартистские резолюции».
В течение весны 1840 г. из разных городов и графств раздавались призывы к созданию общенациональной организации и выдвигались конкретные предложения о ее будущем уставе. Ведущую роль в этом процессе сыграли чартистские ассоциаций промышленных районов и их местные вожди, выдвинувшиеся из массы политически активных пролетариев. По их инициативе 20-22 июля 1840 г. в Манчестере состоялась национальная конференция чартистов. В последний день работы конференции была учреждена Национальная чартистская ассоциация и принят ее устав. В этом документе были определены задачи новой организации - борьба за Хартию, охарактеризованы методы ее деятельности и разработаны организационные принципы. Низовой ячейкой становился «класс» из 10 человек, возглавляемый выборным руководителем. «Классы» объединялись в квартальные организации. Городская организация объединяла «кварталы»; руководство осуществлялось городским Советом. Городские организации входили в более крупные объединения по графствам, где создавались свои Советы графств. Наконец, во главе всей ассоциации стоял ежегодно переизбираемый Генеральный Исполнительный комитет из семи человек. Генеральный секретарь и члены Исполнительного комитета получали зарплату из фондов Ассоциации, которые составлялись за счет вступительных и членских взносов (1 пенс в неделю). На протяжении ближайших месяцев местные организации, перестроив свою структуру в соответствии с уставом, вошли в Национальную чартистскую ассоциацию, которая в 1842 г. насчитывала около 50 тыс. членов. Первым председателем Генерального Исполнительного комитета был избран активный манчестерский чартист, рабочий-текстильщик Джеймс Лич.
Поражение вигов на выборах 1841 г. привело к власти торийский кабинет Р. Пиля (1841-1846), который продолжал борьбу с чартизмом с той же энергией, что и его предшественник. Глубокий экономический кризис, разразившийся в конце 1841 г. и, особенно, в 1842 г., дал новый толчок подъему рабочего движения. Разрабатывая текст второй национальной петиции, чартисты включили в нее, наряду с «шестью пунктами», и требования социально-экономического характера: увеличение заработной платы, сокращение рабочего дня, отмена «закона о бедняках» и т. д. Торийский парламент отверг в мае 1842 г. вторую петицию точно так же, как в 1839 г. вигский парламент отклонил первую петицию.
И вновь перед чартистским руководством во всей полноте встал вопрос: как добиться принятия Хартии? К революционному насилию большинство чартистов и их вождей все еще относились настороженно, тем более, что к лету 1842 г. явно обнаружилось стремление фритредерской буржуазии спровоцировать восстание и использовать его для отмены хлебных законов. Фритредерские ораторы предлагали избрать комитет общественной безопасности, предупреждали Пиля, что в Англии найдутся «свои Дантоны и Робеспьеры». Кобден призывал отказаться платить налоги, а Брайт говорил, что бездействие правительства приведет к роковым последствиям. В сущности, буржуазия призывала народ к восстанию и обещала ему поддержку.
В такой обстановке в начале августа началась мощная волна стачек. Рабочие требовали «справедливой заработной платы», и на первых порах стачки отнюдь не носили политического, чартистского характера. Сами фабриканты при этом склонны были поддерживать стачечников. Капиталисты не обращались к властям, не требовали войск: они надеялись, что движение будет направлено по фритредерскому руслу. В течение 11-12 августа стачка охватила крупнейшие промышленные графства страны. На митингах стачечников широко обсуждался вопрос о целях стачки. Хотя в руководстве движением было немало чартистов, они не стремились выдвигать в качестве главного требования рабочих принятие Хартии. Этот лозунг появился снизу, из самой гущи рабочих масс, которые поверили в чартистскую программу и готовы были отстаивать ее любыми средствами. Именно благодаря сознательности и решимости масс стачка, начавшаяся под сугубо экономическими лозунгами, переросла эти узкие рамки и стала политической стачкой под лозунгом Хартии. Рабочие одного из промышленных районов решили «прекратить работу до тех пор, пока мы не получим справедливую заработную плату и ее сохранение не будет гарантировано Хартией».
Стачка, однако, развивалась без единого централизованного руководства. Лидеры Национальной чартистской ассоциации из-за внутренних разногласий долго не могли определить свое отношение к стачке и лишь 17 августа призвали рабочих бастовать, пока парламент не примет Хартию. Но к этому времени движение уже пошло на спад. Когда буржуазия убедилась в том, что увлечь стачечников фритредерскими лозунгами не удастся, она подняла вопль о «чартистском мятеже» и, бросившись в объятия правительства, приняла участие в кровавом подавлении стачки.
Августовская стачка 1842 г. занимает особое место в истории английского рабочего движения. В ходе стачки буржуазия открыто обнаружила свою враждебность чартистской программе, свою ненависть к демократии. Теперь уже только безнадежные утописты могли верить в единство интересов рабочих и буржуа, в реальность блока с радикалами в рамках чартизма. Важнейшим результатом августовских событий, как отмечал Энгельс, «было самое решительное отделение пролетариата от буржуазии... С этого момента чартизм стал чисто рабочим движением, освободившимся от всяких буржуазных элементов»1. На чартистов обрушились новые репрессии, последовала целая серия судебных процессов, резко сократилось членство в Национальной чартистской ассоциации. И все же новый временный упадок движения, вызванный к тому же несколько улучшившейся экономической конъюнктурой, сопровождался усиленными поисками новых путей борьбы за Хартию, попытками создания новых организаций и - главное - ростом теоретической зрелости чартизма, появлением подлинно левого крыла.
В эти годы чартисты повели упорную битву за умы и сердца миллионов рабочих. Они с огромным вниманием относились к проблемам политического просвещения масс и к развитию в недрах капиталистического общества элементов демократической и социалистической культуры. Глубокую социально-экономическую характеристику английского рабочего класса той эпохи дал Энгельс в знаменитом труде «Положение рабочего класса в Англии». Вывод из анализа положения и психологии английских рабочих сводится к тому, что «английский рабочий класс с течением времени стал совсем другим народом, чем английская буржуазия... Рабочие говорят на другом диалекте, имеют другие идеи и представления, другие нравы и нравственные принципы, другую религию и политику, чем буржуазия. Это два совершенно различных народа, которые так же отличаются друг от друга, как если бы они принадлежали к различным расам».
Рабочий, активно участвовавший в борьбе своего класса, инстинктивно отталкивался от господствующих в буржуазном обществе социологических, религиозных, моральных и эстетических доктрин. Он стремился понять сам всю сложность окружающей его действительности и поэтому тянулся к образованию, к изучению прогрессивной культуры прошлого. А огромный душевный подъем, естественно порождаемый массовыми выступлениями пролетариата, возбуждал и обостренную восприимчивость, жажду прекрасного, тягу к искусству.
Выдающуюся роль в отборе и распространении лучших произведений философской и политической мысли, драматургии и поэзии играла чартистская пресса. На страницах «Норзерн стар» и других чартистских газет и журналов печатались стихи и отрывки из поэм Мильтона, Бернса, Шелли. Чартистские издательства издавали «Чайльд-Гарольда» и «Дон Жуана», «Королеву Маб» и «Освобожденного Прометея». Некоторые стихотворения Шелли выпускались в виде листовок. «Норзерн стар» в течение трех лет имела специальный отдел «Красоты Байрона», где печатались основные произведения крупнейшего поэта революционного романтизма и статьи о его творчестве.
Удивительно ли, что в рабочей среде становилось все больше людей, превосходящих по культурному уровню многих буржуа и помещиков? У. Теккерей рассказал в одном из очерков о литературном споре, который у него завязался с молодым рабочим на лондонской улице: «Я встречался со многими провинциальными помещиками, которые не читали и половины тех книг, какие прочел этот честный парень, этот проницательный пролетарий в черной рубашке. Окруживший его народ поддержал и продолжал беседу с большим толком, обнаружив немногим меньшую осведомленность».
Из среды борющихся и тянущихся к культуре рабочих выделилась и большая группа чартистских поэтов. Продолжая традиции рабочей поэзии предшествующих десятилетий и учась у поэтов революционного романтизма, чартистские поэты в простой, доступной широкому читателю форме выражали свою ненависть к господствующим классам, изображали тяжелую жизнь бедняка-труженика, призывали к борьбе. Главным художественным открытием чартистской литературы было создание ею образа борющегося, а не только страдающего рабочего класса. Крупнейшие чартистские поэты - видный идеолог и самый левый из чартистских вождей Эрнст Джонс (1819-1869), публицист и художник Уильям Линтон (1812-1897) и другие создавали произведения, в которых главным героем был представитель рабочего класса.
Современники чартистского движения, видевшие, как в политике и идеологии сталкиваются противоборствующие социальные силы, не могли не мыслить социальными категориями. Слишком очевидно было в эту эпоху, что нет в классовом обществе человека вообще, в существование которого верили просветители XVIII в. и - частично - революционные романтики. Человек действует в определенных социальных условиях, и при всех сугубо индивидуальных чертах его характер, вкусы, идеалы, симпатии и антипатии определяются принадлежностью к тому или иному классу общества. Отнюдь не осмысливая этого в теоретическом плане, оставаясь в плену идеалистического понимания истории, создатели социального романа подходили к изображению своих современников прежде всего с классовых позиций, создавая типичные образы буржуа, пролетариев, аристократов, крестьян, священников и т. д. Поэтому их реализм был значительно выше просветительского реализма XVIII в. А поскольку этой когорте писателей свойственно было глубокое сочувствие народным массам, их реализм мог быть только критическим реализмом. Социальный роман судил современное общество с позиций народных идеалов справедливости, равенства, добра.
Беспощадное разоблачение стяжательства и жестокости, звериного эгоизма буржуа придает мощный пафос отрицания романам Элизабет Гаскелл (1810-1865) «Мэри Бартон», Шарлотты Бронте (1816-1855) «Учитель» и особенно «Джен Эйр», Эмилии Бронте (1818-1848) «Холмы бурных ветров», Уильяма Теккерея (1811-1863) «Ярмарка тщеславия» и гениальным творениям Чарльза Диккенса (1812-1870).
Английский социальный роман, впитав в себя лучшие традиции как просветительского реализма XVIII в., так и революционного романтизма, был огромным шагом вперед не только в английской литературе, но и художественной культуре человечества.
Став после событий 1842 г. чисто пролетарским движением, чартизм столкнулся вскоре с некоторым сужением своей базы. Тред-юнионы, временно ставшие на путь политической борьбы, теперь отошли от дела Хартии и сосредоточили свои усилия на защите цеховых интересов рабочих определенных профессиональных групп. Этому способствовали и разочарование части рабочих после поражения 1842 г., неверие в возможность добиться Хартии, и шатания лидеров, и, в особенности, экономический подъем середины 40-х годов.
Правительство Пиля в свою очередь не ограничивалось лишь репрессиями против рабочего движения, а изыскивало и более сложные пути «умиротворения» страны. В 1846 г. глава торийского правительства внес билль об отмене хлебных законов. Большинство торийских членов парламента, заботясь об интересах лендлордов, не поддержали лидера партии. Но 104 тори вместе с 223 вигами составили прочное большинство, и билль был принят. На этой почве партия тори раскололась. Пиль ушел в отставку, и к власти пришел вигский кабинет Д. Рассела (1846 - 1852). Законом 1846 г. требования фритредерской буржуазии были полностью удовлетворены. Введение свободной торговли обеспечило дальнейший бурный рост британской промышленности. В то же время ввоз дешевых сельскохозяйственных продуктов с континента несколько улучшил положение рабочего класса и способствовал отходу части его обеспеченной верхушки от чартизма.
Тактика Пиля включала также некоторые прямые уступки рабочему классу, причем они делались вопреки требованиям фритредерской буржуазии. В 1844 г. был издан закон о запрещении ночного труда женщин и об ограничении их рабочего времени двенадцатью часами. Это было первое законодательное вмешательство, регулирующее продолжительность рабочего дня взрослых. А так как состояние техники того времени требовало, чтобы работающий мужчина пользовался помощью подручных - женщин, детей или подростков, то практически закон 1844 г. вскоре привел к установлению 12-часового рабочего дня для всех рабочих. Наконец, в 1847 г. прошел закон о 10-часовом рабочем дне для женщин и подростков, а практически - для всех рабочих, что было крупным социальным завоеванием английского рабочего класса.
В этой сложной обстановке часть чартистов увлеклась «Земельным планом» О'Коннора. Но вместе с тем именно в эти годы внутри чартизма возникло и окрепло подлинно революционное левое крыло во главе с Джулианом Гарни и Эрнстом Джонсом. В 1845 г. под их руководством в Лондоне было создано общество «Братские демократы», в котором наряду с представителями левого крыла чартизма приняли участие революционные эмигранты из других стран.
Маркс и Энгельс оказывали поддержку этому обществу, сотрудничали в «Норзерн стар», редактором которой в это время стал Гарни, боролись за преодоление утопических воззрений, все еще имевших хождение среди английских социалистов. В 1847 г., оставаясь руководящими деятелями чартизма, Джонс и Гарни вступили в созданный Марксом и Энгельсом Союз коммунистов.
Новый подъем революционного движения совпал с подъемом национально-освободительной борьбы ирландского народа, руководимого группой радикально настроенных интеллигентов. Создав еженедельник «Нация», они пропагандировали на его страницах идеи национального возрождения ирландского народа, стремились поднять его национальное самосознание, восстановить демократические традиции ирландской культуры. «Нация» печатала множество баллад, стихотворений, рассказов, посвященных преимущественно героическому прошлому, истории освободительной борьбы своего народа. «Люди 1798 года», и в особенности Уолф Тон, были излюбленными героями этих произведений, вышедших из-под пера не только поэтов «Нации», а нередко и рядовых рабочих и бедных фермеров. Это направление в ирландском национально-освободительном движении обычно называли «Молодой Ирландией» по аналогии с действовавшими в то время демократическими обществами в других странах. Деятели «Молодой Ирландии» стремились привлечь к борьбе за отмену унии самые широкие слои народа. Они настаивали также на союзе с чартистским движением как с единственной силой внутри Англии, искренне поддерживающей национальные требования Ирландии. Руководство движением все более переходило в руки молодых и революционно настроенных лидеров. Джон Митчел - талантливый публицист и оратор, готовый на любые действия для свержения ненавистного господства англичан, писал: «Если обстоятельства будут этому благоприятствовать, можно пустить в ход оружие».
В 1845 г. Ирландию постигло стихийное бедствие - неурожай картофеля - главного продукта питания крестьянской семьи. Следующий год тоже был неурожайным, и в стране начался такой голод, какого даже многострадальная Ирландия раньше не переживала. В 1847 г. положение еще более ухудшилось. Смерть от голода, эпидемий (тиф и холера) поразили едва ли не каждую семью бедняков. Не менее миллиона жизней унесли эти тяжелые годы. Те, у кого еще были силы, эмигрировали в Америку или в английские промышленные центры, где пополняли ряды безработных, перебивающихся случайными заработками.
Почти одновременно с голодом в Ирландии и независимо от него в Англии начался глубокий экономический кризис. Застой в торговле привел к закрытию многих предприятий, росту безработицы, снижению зарплаты. В этой обстановке вновь усилилось чартистское движение. Массы рабочих были до предела возбуждены и, подготовленные агитацией левого крыла движения, энергично поддерживали революционных вождей. Даже О'Коннор, ушедший в предшествующие годы далеко вправо, опять заговорил о применении «физической силы». На выборах 1847 г. он - единственный из чартистов - был избран в парламент, что было несомненным успехом движения в целом.
Немаловажным дополнительным фактором, усилившим революционное движение в Англии и Ирландии, было нарастание борьбы демократических сил в странах Европы, в особенности - во Франции. «Норзерн стар» систематически публиковала статьи о событиях во Франции и подчеркивала, что главной силой революционного движения там, как и в Англии, является рабочий класс. Огромное значение имели статьи Энгельса, содержавшие глубокий анализ событий во Франции и подчеркивавшие революционность парижских рабочих, «для которых восстание - привычное дело и которые идут совершать революцию так же весело, как в кабачок!»1 Легко представить себе, как читались такие строки английскими рабочими, которые уже в течение десятилетия обсуждали вопрос о «физической силе».
В конце 1847 г. Исполнительный комитет Национальной чартистской ассоциации, ряды которой быстро росли, решил начать агитацию за третью национальную петицию. Вновь собирались массовые митинги, на которых чартисты, наряду с требованиями Хартии, выдвигали и лозунг освобождения Ирландии от английского гнета. Ирландский народ вооружался и готовился к восстанию. По всей стране возникали политические клубы. Такие же клубы образовались среди ирландских рабочих в Англии, став важным связующим звеном между революционными силами в обеих странах. В то же время сторонники Митчела создавали в ирландских городах чартистские организации. «Норзерн стар», открыто одобряя подготовку вооруженного восстания в Ирландии, подчеркивала, что Митчел по
Установление строя буржуазной демократии (1832-1880) реферат. История и исторические личности.
Сочинение На Тему Жить По Совести
Сочинение По Роману Пушкина Капитанская Дочка
Действия караулов и подразделений по конвоированию при происшествиях и чрезвычайных обстоятельствах
Курсовая Работа На Тему Особенности Собственных Наименований Продовольственных Товаров В Лексико-Семантическом Аспекте
Курсовая работа по теме История создания 'Колымских рассказов'
Реферат На Тему Ролевые Конфликты
Стили Управления В Менеджменте Реферат
Реферат: Миграция и ее влияние на рынок труда
Курсовая работа: Особенности Формирования Личностных Качеств у Детей с Интеллектуальными Нарушениями. Скачать бесплатно и без регистрации
Влияния Эпохи Возрождения На Образование Реферат
Реферат по теме Паскаль сегодня
Реферат: Бридж во всех видах. Скачать бесплатно и без регистрации
Курсовая работа по теме Диференціація навчання в освіті
Говорят Мудрые Эссе
Реферат по теме Происхождение жизни на Земле
Реферат: Виды государственных облигаций в России. Скачать бесплатно и без регистрации
Биология 6 Класс Лабораторная Работа 4
Выполнение Контрольных Работ На Заказ Украина
Деревообработка Реферат Краткое
Злокачественные Новообразования Как Медико Социальная Проблема Реферат
Уголовная ответственность несовершеннолетних - Государство и право реферат
Функционально-семантические особенности модальных глаголов в английском языке в косвенной речи - Иностранные языки и языкознание курсовая работа
Франция - География и экономическая география презентация