У тебя есть?

https://mrakopedia.net/wiki/У_тебя_есть%3F

Когда мне было десять лет, я видел шаровую молнию. Она просто влетела в окно кухни и подплыла ко мне, а я стоял столбом и боялся даже дышать, чтобы её не спровоцировать. Через минуту шарик света резко дёрнулся и влетел в чугунную батарею. До сегодняшнего дня это было самое странное, что случалось в моей беспросветной жизни.Теперь же я стоял над гробом, в котором лежало моё мёртвое тело.

Никогда до этого я не был в крематории. Красивое, светлое и просторное здание. В центре стоял большой деревянный гроб, вокруг него – четырнадцать человек в чёрных одеждах, пятнадцатый – священник в вышитой золотом рясе.

- У тебя есть сигареты? – Пашка легонько стукнул меня в локоть. В смысле, не того «меня», которого скоро сожгут, а того, который до сих пор не мог понять, что всё это – по-настоящему.

- Есть. – Я постарался, чтобы никто, кроме него, не услышал моего шёпота. – Подожди только до конца службы.

Священник закончил свою работу, и к изголовью гроба подошёл мужчина из похоронного бюро. Насколько я знаю, церковь запрещает отпевать самоубийц. Но деньги могут договориться с церковью.

Заиграла музыка – “Farewell” Апокалиптики. Единственное, что я написал в предсмертной записке – просьбу включить этот трек на моих похоронах.

Распорядитель церемонии начал рассказывать, каким я был любящим сыном и верным другом. Враньё – от первого до последнего слова. Я с трудом сдерживался, чтобы не перебить его правдой-маткой. Всё-таки, он не знал, что это, на самом деле, были мои собственные похороны.

Мама всё больше и больше заливалась слезами после каждой его фразы. «Невосполнимая утрата», «трагическая судьба», «невыносимое горе». Более чем уверен – если бы здесь не было никого, кроме неё и моего мёртвого тела, она вела бы себя совершенно по-другому. Сказала бы, что так и знала – я найду способ, как ещё раз, окончательно испортить ей жизнь. Мудак, точно как мой отец. Тварь неблагодарная. Но вокруг неё было пятнадцать чужих людей, и она могла только рыдать. На свадьбе самой красивой должна быть невеста, а самой несчастной на похоронах положено быть матери.

Музыка закончилась. Подставка под гробом оказалась подвижной. Это были как будто двери лифта, только горизонтально расположенные. Створки разъехались, и гроб медленно опустился под пол. Дорогой гроб. И дорогой костюм – не мой, его купили уже после смерти. Неужели стоило так тратиться из-за какого-то галимого наркоши? Если бы всё это организовывал я сам, то просто выкинул бы свой труп на станцию переработки мусора. Не заставлял бы маму выдавливать слёзы ради публики – ей хватило бы официальной справки типа «Поздравляем! У вас больше нет сына-неудачника, можете перестать за него беспокоиться!». И не ставил бы друзей в неловкое положение – теперь Пашка, Катя, и все остальные, будут сидеть на поминках и пытаться вспомнить хоть что-то хорошее про меня и мою дерьмовую жизнь. А не было в ней ничего хорошего.

Неужели трудно понять, что самоубийца не хочет никаких красивых пышных похорон? Он просто хочет, чтобы про него тихо забыли.

Мы все вышли на свежий воздух. С вечно белого неба капал мерзкий дождик. Мы с Пашкой отошли под навес, я достал по сигарете себе и ему. Он смотрел на меня и пытался придумать, что сказать. Я отвернулся.

Единственное, про что я сейчас мог думать – это птичье пёрышко. И ещё кубик Рубика. В первый раз я его увидел шесть лет назад.

∗ ∗ ∗

Мы с Серёгой познакомились, когда учились на первом курсе. Я, Витёк и Пашка почти каждый день зависали в дворике возле универа. Три хрущёвки, гаражи с матюками на стенах, огромная лужа, которая круглый год не могла пересохнуть, а на её берегу – две обшарпанные лавочки. После пар мы садились на них, пили портягу, закусывали чипсами, а на следующий день всё повторялось. Очень часто с нами бухали другие люди с нашего потока. Но Серый там был только один раз.

По нему сразу было видно, что такие места ему не по душе. Он с отвращением смотрел на всю эту грязь и мусор, к которым мы давно привыкли. Вместо вина в литровом пакете достал маленькую бутылочку «Стеллы Артуа», и когда мы уже успели раздушить два литра «топоров» на троих, он своё пиво не допил даже до половины.

Помню, тогда он вляпался кроссовком в какую-то грязь и достал из рюкзака пачку влажных салфеток, чтобы это вытереть. Я бы такое пятнышко даже не заметил. У него из бокового кармана выпал кубик Рубика. Оказывается, он ещё со школы этим увлекался. Витёк тогда заинтересовался, покрутил его, но, конечно, у него ничего не получилось. А Серёга ему всё пытался объяснить:

- Ты главное, помни – центральные плитки никогда не двигаются. Именно они задают грани, думай всегда относительно них.

- Угу… - Витёк был слишком бухой, чтобы что-то понимать. Он просто крутил кубик в случайном порядке.

- Сначала надо на каждой грани собрать фигуру в виде буквы «Т». – Серый взял у него из рук кубик и прокрутил несколько граней. – Это самый простой способ.

Но обучить Витька он не успел – у него зазвонил телефон. Знакомая мелодия. В общем, Серого звали друзья в какой-то бар в центре города. Кажется, «Black Star» на Архитектурной. Для галочки он пригласил и нас, сказал что-то типа «там атмосфера получше будет». Мы, конечно, отказались и трое против одного вступились за атмосферу дворика. А он, конечно, хотел побыстрее отсюда свалить. Так что, решили проводить его до метро, а потом зайти в вино-водочный за дозаправкой. Когда мы уже вышли на улицу, до меня дошло, что за музыка стояла у него на сигнале:

- Это из «Героев»? Ты за Некрополь играешь?

- Ну, а за кого ещё? Самый мощный замок!

На это у меня было что возразить. Во-первых, по моему мнению, самым мощным замком было Подземелье. Во-вторых, это был факт, а не просто моё мнение. В-третьих, улучшенные гарпии работали как третьи стрелки, а у Некрополя стрелять могли только личи. Серёга что-то возражал насчёт возможности неограниченно добирать скелетов, а я сказал, что драконы у Подземелья гораздо сильнее. Решили обменяться телефонами, и сыграть по сети. В это время мы уже спустились в переход. Там, под стеной, стоял какой-то одноногий мужик в военной форме и просил милостыню:

- Помогите ветерану!..

Мы втроём даже внимания на него не собирались обращать, но Серый остановился, достал из кошелька купюру, и дал ему.

Бедный наивный человек не знал, что такое «крокодил» - страшная дрянь, которую колют себе наркоманы, когда их уже не прёт даже героин, а потом у них отваливаются конечности. Серёгу, правда, это не заинтересовало:

- Слушай, мне всё равно. Человеку нужны бабки. У меня есть бабки. Ну, как бы, и всё, ну…

Мне тоже было всё равно. Серый уехал, а мы пошли за добавкой. На следующий день я его набрал, чтобы раз и на всегда выяснить, какой замок лучше.

Некрополь, конечно, был слабее, но Серёга умел за него играть, и даже выигрывать. Мы могли рубиться в «Героев» по нескольку дней подряд. Так и подружились. Лазили по городу, я затаскивал его на пьянки по всяким подворотням, он меня – по модным барам в центре города. Он у меня списывал социологию, я у него – английский.

В принципе, ничего особенного – так дружат сотни людей. Зависают вместе, пока студенты, потом находят работы, заводят семьи, и видятся всё реже и реже. Но я бы этого не писал, если бы всё так и сложилось. Дело в том, что через несколько месяцев после нашего знакомства судьба свела меня со Славиком.

∗ ∗ ∗

Всё началось с днюхи Кати, нашей сокурсницы. Прикольная девочка, с ней всегда было интересно пообщаться. Так что, когда она пригласила к себе нас с Серёгой, я очень обрадовался. Долго думал, что ей подарить – на ювелирку у меня не хватило бы денег, какую-то определённую музыку она не слушала. А потом вспомнил, что всегда, с того момента, как я в первый раз увидел её в коридоре универа, на ней было что-то синее – юбка, маленький рюкзачок, или блузка. Так что, я прошёлся по базару и выбрал вязаный синий шарфик. А Серый купил ей книжку. Ну-ну.

К ней на праздник мы пришли минут на сорок позже нужного. Всё из-за Серёги, который по дороге решил поднять из сугроба алкаша. Тот набухался так, что даже говорил с трудом, но как-то они друг друга поняли, и мы смогли дотащить его до двери подъезда. Кодовый замок был вырван, а дом был пятиэтажный, без лифта. На моё счастье, бухарь не смог объяснить, на каком этаже он живёт, так что мы оставили его греться под батареей возле лестницы. Когда я попросил Серого больше так не делать, он выдал:

- Ну блин, чувак, он мог замёрзнуть! Это не шутки, как бы!

- Ты же не поднимешь всех алкашей, правильно? Не только он сегодня валялся в сугробе. Половина Славграда нажирается как свиньи каждый день.

- Ну, что я могу сказать? Мы сделали, что могли.

Через пару минут оказалось, что мы ещё и заблудились. Вокруг были одинаковые хрущёвки, гаражи между ними, и сугробы с кучами мусора. Попытка найти дорогу, по которой мы сюда пришли ни к чему не привела. Серый пытался что-то спросить у прохожих, но никто не знал нумерации домов. А я думал про Катю, и то, что там происходит у неё на днюхе, пока мы ищем её дом. В моей голове появилась картинка с ней и каким-то незнакомым мажором в узких штанах и белобрысой чёлкой. Эта мысль уже пахла паранойей, и, как только я её отогнал, то заметил табличку с номером дома возле одного подъезда. Ахматовой, 32-Б.

К счастью, я успел побывать почти во всех районах города – здесь, например, я бухал, когда мне было лет двенадцать – так что, ориентировался я почти что инстинктивно. Одной той таблички мне хватило, чтобы за десять минут найти Катин дом. Конечно, мои страхи не оправдались, и, когда мы пришли, все ещё были трезвыми и культурными.

Уже с порога всё пошло слегка не по плану. На мой синий шарфик Катя отреагировала прохладно, и даже не достала его из коробки, чтобы примерить. Но – кто бы мог подумать – книжка Серого «Сто великих тайн» вызвала у её настоящий восторг.

Кроме нас двоих и Кати там было шесть человек – Витёк, ещё две девчонки и пацан (их я не знал), и Лина.

Лина… Если честно, я её недолюбливал. В ней было что-то ненастоящее. Как будто она – не человек, а страничка в Интернете. Манерная, крашеная, наштукатуренная. У неё вечно было выражение лица, будто она позирует фотографу. Да, она была красивая, даже очень, и другие пацаны постоянно петушились перед ней. Но я с трудом переносил её компанию.

А вот Серёга, видимо, считал иначе. Когда она зашла в комнату, где мы все сидели, и хотела занять стул в углу, он вскочил с дивана и уговорил её сесть прямо возле меня. А пока именинница листала книжку и рассказывала нам про Кыштымского карлика и перевал Дятлова, Лина с улыбкой перегнулась через столик и начала о чём-то шептаться с Серым. Я расслышал только «новая модель» и «не знаю», после этого она дала ему свой мобильный. Видимо, что-то у неё не получалось – Серый минут пять покопался в настройках, и вернул ей телефон. Но Лина ещё что-то прошептала – видимо, диктовала свой номер – и у него в кармане заиграла мелодия из «Героев».

Катю уговорили отложить книжку и уделить внимание гостям. Какое-то время она слушала тосты в свой адрес, а потом, где-то после третьей рюмки, Витёк предложил выйти покурить. Мы прошли через кухню на застеклённый балкон. Витёк достал из кармана пакетик, спросил что-то Катю, и, когда она показала рукой на шкафчик, достал оттуда водный. Предложил мне, но я сказал, что не по этим делам. Траву я не пробовал, и не горел желанием. Серый тоже не хотел, а Катя не отказалась.

- Слушай, а как ты это достаёшь? – Меня всегда интересовало, откуда люди знают, где брать наркоту? – В смысле, ты же не звонишь по объявлению в газете?

- У Славика. Знаешь Славика? Лысого такого?

Пару секунд я соображал, а потом до меня дошло:

- Это тот высокий, худющий? – У меня мороз пробежал по коже.

- Ага.

- Стрёмный тип.

Я видел его один раз, но мне хватило. Двухметровый, тощий, как жертва репрессий, и абсолютно лысый. Но пугала в нём больше не внешность, а взгляд. Трудно сказать, что не так было с его глазами, но когда он тогда посмотрел на меня, стало как-то нехорошо.

Чем больше я выпивал, тем больше мои мысли уплывали в сторону Кати. Одного напаса ей хватило, чтобы глаза повеселели и заблестели. В следующий раз на перекуре мы остались с ней один на один. Молчали, наверное, минуту. На меня напал ступор. Наконец, сказал, что у неё симпатичная квартира. Она ответила, что хотела жить на Салютном – там и универ рядом, и метро ближе, и так далее.

А я вместо ответа положил левую руку ей на талию. Она сразу замолчала и посмотрела на меня. Тогда я придвинулся к ней лицом к лицу, и поцеловал её.

- Что ты делаешь?!! – Она оттолкнула меня обеими руками и смотрела, как на сумасшедшего.

- Я… - Ступор вернулся. – Извини, я просто думал…

- Нет, прости, но… - Она так и стояла с выставленными вперёд ладонями. В одной из них тлела сигарета. – Я не знаю, что ты подумал, но просто…

- Извини! – Я закрыл лицо рукой. Во мне проснулся такой ядовитый стыд, что даже не хотелось на неё смотреть. – Извини, пожалуйста! Я сам не знаю, зачем это сделал!

- Всё нормально. – Она затушила недокуренную сигарету в пепельнице. – Ничего страшного не случилось. Я просто пойду внутрь.

Дверь за ней закрылась, а я так и остался там стоять. Дебил! Идиота кусок! Вот зачем? Зачем я вообще родился? Почему не сдох ещё в детстве?!! Мудила, блядь!!!

В это время на балкон зашёл Витёк. Насыпал напас. Я попросил и себе, чтобы как-то заглушить это чёртово чувство стыда, но он засомневался:

- Ну, не знаю, чувак. – Он выдохнул дым и вытрусил трубку в пепельницу. – Ты такими дозами пил коньяк сегодня… Мне-то не жалко, на здоровье! Но предупреждаю – на синьку тебя очень развезёт.

- Та давай! – Я махнул рукой. Мне уже было на всё плевать.

Он пожал плечами, засыпал, и дал мне трубку. Я втянул вонючий дым, и сразу же всё выкашлял. Эта хрень была гораздо крепче любой сигареты.

- Я ж говорю – тебе и бухла сегодня хватило!

- Давай… - Мои лёгкие скрутил ещё один спазм, глаза были все в слезах. – Давай ещё один.

- Ты что, серьёзно?

- Сорян, я этот даже втянуть не смог. Второй не переведу.

Витёк засомневался, но засыпал ещё. На этот раз я был готов, и кое-как удержался, чтобы не выпустить весь дым раньше времени. Мы постояли, покурили ещё по сигарете. Вроде бы, что-то в моей голове начало меняться, но после стольких рюмок сказать было трудно.

Он открыл дверь, и мы вернулись в комнату. Всё, что было дальше, я помню только обрывками.

Серый целуется в ванной с Линой. Она гладит его по голове, а он её – по бедру.

Я поднимаю стакан и выкрикиваю тост «за нас с вами, и за хуй с ними!». На меня все смотрят с каменными лицами. Никто со мной не чокнулся, и я выпил сам.

Струя моей блевотины летит с балкона девятого этажа. Кто-то вытаскивает меня через дверь на кухню, а снизу слышно крики.

Серёга и Лина сажают меня в такси перед Катиным подъездом. «Проспись, чувак!» - кажется, он сказал это. Машина подъезжает к моему дому, и меня вытаскивает оттуда мама. «Боже мой! За что мне такое наказание?» «Извини…» «Что извини? Что – извини?!! Нажрался, как тварь последняя! С-с-скотина!».

Наутро я проснулся в ужасном настроении. Во рту сушило, голова болела, а когда я вспоминал, что вытворял у Кати на днюхе, хотелось просто пойти и повесится. Кажется, это был мой первый в жизни бодун.

Было так хреново, что трезвым я бы это просто не вынес. Но стоило подумать хотя бы про пиво, или портвейн, меня выворачивало. Так что, выход был только один. Я набрал Витька. И уже через час в заблёванных сугробах за гаражами на меня смотрел своими жуткими глазами Славик.

∗ ∗ ∗

Жара в то лето стояла просто нереальная. Я шёл на Венгерку из парка Космонавтов и думал про всё, что случилось в тот долбанутый день. Трава уже отпускала – я докурил всё, что у меня оставалось, ещё часа два назад. Нереально мерзкое чувство – понимать, что тебя уже почти не прёт, а на дворе часов восемь вечера, но погода такая, что ты всё равно обливаешься потом. Уже через полчаса я буду совершенно трезвый, и даже нет денег, чтобы нормально накуриться, или набухаться…

Началось всё с того, что моя мать нашла у меня три пакета дудки. Закатила страшный скандал, что я – конченый наркоман, подохну с иглой в вене, что она за меня переживает и беспокоится… А потом слила весь мой запас в унитаз. Чтобы подавить желание разъебать ей череп, я сбежал в парк – точнее, в ту его часть, которую уже можно было бы считать лесом, если бы не горы мусора под каждым деревом. Я любил там зависать – люди сюда почти не заходили. Пытался вызвонить Славика – может, у него есть немного, просто накуриться на один раз? Но абонент был вне зоны. Я написал ему, что денег нет, и нужно пару напасов. А вдруг, ответит? Через пару сигарет телефон зазвонил. Но это был не барыга, а Серый. Ещё минут двадцать – и он сидел рядом со мной на бревне между деревьями.

Серёга спросил, почему я такой злой? А когда я рассказал, сделал лицо, как будто объясняет мне очевидные вещи:

- Чувак, ну… Ты не должен такого говорить про своих родителей! Она же тебя как бы, ну… Воспитала. Я ничего не хочу сказать, просто, ну… Это неправильно. Ну, я так считаю, как бы. Это, конечно, твоё дело, как бы, просто, ну…

- Просто, ну, она не имела права, пизда с ушами, лазить по моим вещам – вот что «просто как бы ну».

- Чувак, успокойся, пожалуйста! – Он развёл ладони и пожал плечами. – Я ничего не говорю, просто… Да, она не права, может быть. Ты, в конце концов, уже совершеннолетний и всё такое… Просто… Она – твоя мама, она переживает за тебя. – От этого слова меня передёрнуло, но Серёга смотрел на свою сигарету. – Я хочу сказать, что её можно понять. Ну…

Я был без понятия, что на это ответить. По нему тоже было видно, что случилось что-то нехорошее, так что сменить тему было нетрудно. Оказалось, дело в Лине.

Он встречался с ней уже где-то полгода. Сначала я её недолюбливал, называл про себя «пластмассовой тёлкой», но, когда познакомился с ней ближе, то понял, что это было немного предвзятое мнение. На самом деле, она была неплохим человеком, а я поначалу слишком ей завидовал. Жизнь красивой блондиночки точно веселее, чем жизнь обрыгона с окраины. Но она не была виновата в том, что я такой неудачник.

А вот Серого она почему-то перестала устраивать. Я пытался понять, что именно в ней не так, но он, то ли не хотел говорить, то ли не мог это сформулировать. Сказал, что она ничем не интересуется и не увлекается, только постоянно себя фоткает. Назвал её «какой-то ненастоящей». Вспомнил, что Лина никогда не смотрела «Властелина колец», что все её подруги тупые, и так далее… А потом сказал, что собирается её бросить. На мой вопрос «почему?» он ответил:

- Просто… - Серый продолжал говорить. – Мне кажется, я её не люблю.

- И что?

- Как это – и что? – Он наконец-то посмотрел на меня. – Я встречаюсь с девушкой, которую не люблю! Уже почти полгода! Полгода моей жизни я потратил не на того человека – ты не понимаешь, как это хреново? У тебя самого такое было?

- Нет, чувак. Не было. – Я понял, что обсуждать с ним такое бесполезно, так что просто промолчал. У меня было, что девочка сначала раздевается передо мной, а потом говорит «прости, но я не могу». У меня было, что я нажрался до такой степени, что целовался с бомжихой. Но такого, чтобы я собирался бросить красивую бабу только потому, что не люблю её, у меня не было.

Разговор повис в воздухе, и я предложил идти на район. По дороге Серёга достал свой кубик Рубика и начал крутить. Он всегда так делал, когда хотел успокоить нервы. Сказал, что недавно собрал его за двадцать три секунды – личный рекорд. Разговор как-то опять перешёл на меня. Я сказал, что не приду сегодня ночевать домой – поспрашиваю у друзей-торчков, может, у кого-то висит хата. Попросил его одолжить денег, но, когда Серый достал кошелёк, там не было даже на полку дудки. Я уже почти смирился с тем, что всю ночь буду трезвый, но тут пришла смска от Славика: «Заходи». Так что, с Серёгой я попрощался и пошёл на Венгерку.

Домофон на двери в подъезд не работал уже несколько лет. Славик жил на втором этаже. Три крепкие металлические двери и одна красная, стрёмная – из старого поролона, который выглядывал из дыр в потресканном дерматине. Лампочка, как всегда, не горела, хотя барыга говорил, что её меняли буквально недавно. Просто почему-то лампочки на этом этаже долго не живут. Может быть, перепады напряжения. Я уже хотел позвонить в дверь, но…

- Его тут нет. Скоро придёт.

Я с перепугу чуть не прыгнул до потолка. На площадке между вторым и третьим этажами на фоне окна стояла какая-то тёмная фигура. Оказалось, что это Витёк. Он тоже сегодня был грустный, не хотел разговаривать. Конченый день. Мы постояли, покурили. Кто-то открыл дверь в подъезд. Мы с Витьком повернули головы в сторону ступенек. Оттуда вышел Славик.

Выглядел он, как всегда, жутко, и напоминал какого-то Кащея Бессмертного. Тощий, как швабра, ростом метра два, и абсолютно лысый. Особо стрёмными были его глаза. Не сказать, чтобы он смотрел со злобой, или неуважением, но от этого взгляда становилось слегка холодно.

Он поздоровался с нами обоими, достал что-то из кармана и передал Витьку. Мне показалось, что это было птичье перо, хотя я не был уверен – это было бы странно.

Витёк вышел из подъезда, и мы остались с ним наедине.

- Так что? Есть у тебя немного?.. – Я чуть наклонил голову и улыбнулся печальными глазами. Жалкое зрелище.

- Есть. – Он кивнул вниз. – Пошли.

Мы спустились к его ободранной двери. Пока он колупался в замке, я успел подумать, что никогда не был у него дома, и не горю желанием туда заходить. Хотелось попросить его вынести мне дудку на лестницу, но, пока я сомневался, клацнул замок и Славик открыл дверь.

В коридоре было темно, и трудно было разглядеть что-то конкретное. Крупные шкафы, между ними – куски стены с ободранными обоями, на полу валялись какие-то неясные предметы, наверное – обувь. Барыга сказал, что разуваться не надо, и провёл меня в комнату. Свет горел только там – длинная белая люминесцентная лампа на потолке. В комнате всё было таким же обшарпанным и стрёмным, как и в коридоре – старый диван, стол с расшатанными ножками, поломанный стеллаж. На одной из полок стоял стеклянный лоток с птичьими перьями.

- А зачем тебе перья?

- Собираю. – Славик с безразличием пожал плечами, захлопнул крышку на лотке, и открыл дверь на балкон.

- Слушай, а что ты Витьку дал только что?

- Не важно. – Он достал водник из маленького шкафчика, а из кармана – бумажку с маленькой пяткой дудки. Засыпал, вытянул. Снял напер, я вкурил, и аж закашлялся. Большой напас. В голове затуманилось – наконец-то! Хоть трезвым спать не лягу.

Мы вернулись в комнату, и тут он достал откуда-то герметический целлофановый пакетик с чем-то белым на донышке. Высыпал это на кусок стекла на столе и стал крошить ободком пластмассовой карточки.

- Хочешь попробовать?

- С чего ты взял, что я не пробовал? – Мне стало немного не по себе. Откуда он мог знать, что я никогда ещё не нюхал фен?

Но вместо ответа Славик только начертил две большие дороги, и даже не смотрел на меня. Я не успел ответить – у меня зазвонил телефон. Это был Серый.

- Алло?

- Алло, привет, чувак. Я тут поговорил с родителями, можешь сегодня у меня переночевать, без проблем. В «Героев» пошпилим, все дела.

- Блин… - Я стоял с телефоном возле уха и смотрел на две большие белые дороги на стекле. Как оно на меня подействует? Пацаны, которые это нюхали, говорили, что ты всю ночь не спишь, и у тебя жутко повышается активность. Вроде, от этого хочется болтать без остановки. Напасы уже серьёзно ударили мне в голову, и меня вытащило на измену. Что, если я вообще буду неадекватный? Если буду бегать по квартире Серого ночью, орать, будить родителей? Что мне может захотеться делать под этим дерьмом? Крутиться на турниках? Танцевать? Просто загружать кого-то бессмысленным потоком слов?.. В голове пролетела мысль, что вариант вообще не нюхать я даже не рассматривал.

- Чувак? Ты тут?

- Да… Сейчас. Подожди секунду. – Я закрыл трубку ладонью и посмотрел на барыгу. Он просто сидел за столом с каменным лицом и ждал, пока я решу.

- Слушай, а от этого… Будет сильно заметно, что я под кайфом? – Я уже забыл, что делал перед ним вид, будто нюхаю не в первый раз.

- Ну… - Он посмотрел куда-то вбок. Думал. – Смотря, кто смотрит, конечно. Но да. Это очень сильное дерьмо. Свежее.

- Меня просто друг зовёт к себе переночевать.

- А, та забей! – Барыга махнул рукой. – Другу можно. Я даже могу и на него чуть-чуть отсыпать.

- Нет, в смысле… - Я уже засомневался. – Он вообще не по этим делам. И там будут его предки.

- Тогда не надо. – Славик сразу покачал головой. – Я же говорю – это сильный фен. Точно спалят. Лучше всего нюхать в компании, но мне сейчас уходить надо, так что тут не выйдет. Я бы тебе посоветовал просто пройтись по городу. Погода тёплая, гулять под этой хуйнёй очень весело. Музыка есть с собой?

Я кивнул, и он хмыкнул, типа «Ну и чего тебе ещё для счастья надо?»

- Алло, чувак. – Я снова поднёс к уху телефон. – Слушай, спасибо тебе огромное, но у меня уже тут вписка нарисовалась, так что…

- А, ну окей, без проблем. Тогда давай!

- Давай. – Я повесил трубку, достал из кошелька свою последнюю десятку и скрутил её в трубочку. По рассказам друзей получалось, что эту хрень нюхают так же, как в американских фильмах – кокаин.

Ноздрю обожгло изнутри. Левый глаз был живой, а из правого фонтаном били слёзы. Правую ноздрю сразу заложило.

- Нормально, скоро пройдёт.

- И долго оно переть будет?

- Такая дорога? – Славик вынюхал свою, заткнул левую ноздрю и хорошо втянул воздух правой. Я сделал так же – в горло упала ещё одна порция жгучей горечи. – Как на первый раз, тебе на всю ночь хватит. Ну, короче, собирайся – я домой ненадолго забежал.

Собирать мне было нечего – я даже не разувался. Просто подошёл ко входной двери, и тут почувствовал, как меня разбирает интерес. Может, фен уже начал действовать, может – нет.

- Слушай. – Я повернулся к барыге. – Так, а в чём прикол птичьих перьев? Я видел, как ты дал их Витьку. Они что – прут?

- Не, не прут.

- Так, а что в них особенного?

- Особенного? – Он не спешил с ответом, и посмотрел на меня своим жутким взглядом. – Только то, что это мои птичьи перья. Всё, давай.

Мы попрощались, я надел наушники, вышел из квартиры на лестницу, и включил плеер.

Продолжение>