Трансжизнь после 24-го. Часть 2

Начало — в предыдущей части.

Гормональная терапия

Из опрошенных нами респондентов на гендерно-аффирмативной гормональной терапии находится 61%. Из них 58% сообщили, что их гормоны ещё можно приобрести, но заметен дефицит; 20% говорят, что их препараты исчезли из продажи; 12% отметили отсутствие дефицита на гормоны. 6% не знают, какова ситуация с их гормонами (в основном потому, что сделали запасы заранее), и 4% заказывают препараты нелегально.

Многие отмечают подорожание препаратов: «Пока „Андрогель“ есть в аптеках, но цены на него очень страшные»; «„Эстрожель“, по ощущениям, остался только в аптеках, где стоил 150% от обычно встречающейся цены при заказе». О сложностях говорят даже те, кто заказывают препараты нелегально: «Из-за побочек от аптечных препаратов и финансовых трудностей вынужден заказывать нелегально с сайтов. Возникли проблемы с наличием, цены выросли в разы, но в аптеках ещё хуже с подорожанием. С трудом нашёл свой препарат, пришлось пожертвовать сбережениями на лечение»; «Покупаю альтернативно без рецепта, выбор стал значительно меньше и цены выросли».

Из тех, кто на момент опроса находился на гендерно-аффирмативной гормональной терапии, 9% пришлось её прекратить.

5% прекратили гормональную терапию из-за отсутствия денег, 4% — из-за недоступности гормонов: «У меня не было запасов денег, и я не смог закупить лекарства и андрогель заранее»; «Я после отпуска откладывала деньги на комиссию, которую прошла в прошлую пятницу (25 марта), комиссия и проживание обошлись в копеечку, а препараты подошли к концу. Сегодня пришли остатки зарплаты — 2780 рублей. Учитывая цены, это три раза сходить в магазин, не говоря уже о покупке препаратов; а мне сейчас нужен эндокринолог, а для него нужны ещё анализы... Скоро, 15-го, платить за квартиру; короче, основной проблемой остаётся финансовая».

Остальным удалось сделать запасы (62%), пришлось перейти на аналоги (14%), либо же у них в принципе не возникло проблем с приобретением гормонов (12%). Ещё 3% не могут точно сказать, насколько им доступна гормональная терапия: у кого-то ещё не подошёл срок укола, и он надеется, что успеет найти препарат, кто-то не получал рецепт.

Даже те, кто сделали запасы, переживают, что этого не хватит надолго: «Запас ещё на месяц. Если честно, я боюсь, что перебои будут длиться долго, и не думаю, что хочу возвращаться к жизни без ГТ»; «Пока продолжаю ГТ, но скоро запас закончится»; «Моих антидепрессантов хватит ещё на два месяца, андрогель скоро кончится»; «Инъекционный эстрадиол я заказывала из Украины. Сейчас это, понятное дело, невозможно».

Многие самостоятельно скорректировали график: «Уменьшилось количество таблеток, принимаемых в день: нет денег»; «Удалось сделать небольшой запас, но график пришлось раздвинуть»; «Мой график ГТ сократился до двух месяцев; услуги врача подорожали, препарат подорожал, а доходы снизились, и я не успеваю зарабатывать нужную сумму. Ради последней инъекции влез в долги, не знаю, как быть дальше. Каждый раз я с трудом наскребаю деньги на анализы и эндокринолога, это очень большой стресс, а с подорожанием цен и потерей заказчиков стало ещё хуже».

Вопрос доступности гормонов очень беспокоит транслюдей, это один из самых значимых страхов: «Более всего беспокоит проблема возможного исчезновения из продажи гормонов, так как все они зарубежные, а отечественных аналогов нет». Переживают и те, кто собираются уехать: «Планируем с партнёршей уезжать из страны. Пока не знаю, как буду продолжать ГТ за границей, будет ли возможность найти достаточно френдли эндокринолога для наблюдения и получения рецептов»; «Если перееду в Европу — не знаю, как начать ГТ там с нынешними документами, а идти против законов не хочу. Короче говоря, всё довольно сложно и мои планы по переходу посыпались».

Некоторым респондентам пришлось отказаться от планов начать гормональную терапию: «Находился в процессе назначения ГТ, но пришлось отложить начало из-за возможных проблем с поставками»; «Долго ожидали совершеннолетия для начала ГТ, но теперь не вижу её в обозримом будущем».

Для кого-то текущая ситуация, наоборот, стала стимулом определиться со своими желаниями и планами: «Я планирую начать гормональную терапию. Раньше были сомнения, а теперь решение стало совсем очевидным. Понимаю, что сейчас слишком много рисков, хочу максимально рационально подойти к этому. Но важно уже то, каким твёрдым стало это намерение. Как-то так случилось, что вся эта ужасная ситуация „помогла“ мне укрепить свой квир- и транс-опыт».

Другие хронические состояния здоровья

Помимо потребностей, связанных с транс-статусом, у транслюдей могут быть и другие потребности, например связанные с хроническими состояниями здоровья (астмой, болезнями щитовидной железы, инвалидностью и т. д.). Из опрошенных нами ровно у 50% респондентов есть потребность в регулярной медицинской помощи. Из тех, кто в ней нуждается, 29% из-за текущей ситуации перестали получать медицинскую помощь, причём у 27% это связано с вопросом денег (у 11% упали доходы, так что они больше не могут позволить себе медицинскую помощь, для 16% критично оказалось подорожание помощи). Ещё 2% больше не могут получать помощь из-за недоступности специалистов (те приостановили работу, уехали или ещё каким-то образом перестали быть доступны).  

34% из нуждающихся в медпомощи продолжают получать её, но это сопряжено с трудностями — в основном опять-таки из-за увеличившейся стоимости (30%) и немного из-за недоступности специалистов (4%). Итого у 63% транслюдей, нуждающихся в медицинской помощи при хронических состояниях здоровья, из-за текущей ситуации возникли сложности с её получением.

У 35% ситуация с получением медицинской помощи не изменилась, и 2% пока не могут оценить, как текущая ситуация повлияла на доступность необходимой им медицинской помощи.

Также из всех опрошенных нами транслюдей 37% нуждаются в регулярном приёме медикаментов. Из них только 24% сообщили о том, что нужные им медикаменты продолжают быть доступны в продаже. 62% говорят, что ощущается дефицит медикаментов, 10% — что необходимые им лекарства исчезли из продажи. 4% не знают, как обстоят дела с их медикаментами (например, потому, что сделали запасы заранее).

Сказалась ситуация и на возможности продолжать приём медикаментов. 21% из тех, кто сообщили о необходимости принимать медикаменты, не могут продолжать их приём: 13% — из-за нехватки денег, 8% — из-за недоступности медикаментов. Остальные продолжают приём: 47% — сделали запасы, 12% — перешли на аналоги, 19% продолжают приобретать медикаменты в аптеках.

Многие респонденты отмечают подорожание препаратов. Увеличение стоимости медпомощи и лекарств — одна из основных причин, почему это перестаёт быть доступно транслюдям: «У меня есть другие заболевания (ЖКБ, СРЯ, дислипидемия, мастопатия, гинекологические заболевания, пульпит и кариес), требующие дорогостоящего медикаментозного лечения, которое подорожало»; «От какой-то части я отказался. Витамины, ноотропы, мази от остеохондроза, спреи от алопеции. Оставил лишь самое необходимое, но не уверен, что смогу купить по новым ценам. Пока что продолжаю лечение».

Отметим, что в ситуации повышения цен и сокращения дохода транслюди вынуждены расставлять приоритеты, и возможность продолжать гормональную терапию оказывается важнее, чем общее состояние здоровья: количество отказавшихся от медицинской помощи при хронических состояниях здоровья более чем в 2,5 раза выше, чем количество тех, кто были вынуждены отказаться от гормональной терапии. 

Гендерно-аффирмативные операции

Из всех опрошенных нами сделать операцию планировали 38%. Из них отказаться от планов на операцию (временно или постоянно) пришлось 59% — более чем половине.

Основные причины — финансовые: у 20% упали доходы, так что они больше не могут позволить себе операцию, 28% указали в качестве причины возросшую стоимость. 4% отложили операцию из-за недоступности специалистов (уехали, перестали работать и т. п.): «Хирургиня, с которой я уже почти договорилась о дате гендерно-аффирмативной операции, всё отменила и сейчас, с её слов, „эвакуирует семью“. Не могу её винить». 7% отложили операцию по другим обстоятельствам («Пришлось отложить, так как жду дальнейшего развития событий»; «Я планирую уехать из страны, по специалистам в других местах ничего не понятно»; «Хотел, но теперь рубль неустойчив, делаю запасы на ближайшую жизнь»). 

Из тех, кто не изменили свои планы на проведение операции, 34% сообщают о сложностях: 30% говорят об увеличении стоимости и 4% — о недоступности специалистов (так что пришлось искать других). Только у 6% тех, кто собирались в ближайшее время делать гендерно-аффирмативные операции, не возникло трудностей с планами.

Некоторым пришлось ускорить процесс или выбрать другой вид операции: «Пришлось перенести операцию на два месяца вперёд, потому что иначе я не вывез бы её новую стоимость. Из-за этого пришлось экстренно искать недостающие 20к»; «Сделала операцию через несколько дней после начала войны, но пришлось срочно поменять хирурга и всё перепланировать»; «Выбор пал на более дешевую операцию, всё ещё в планах». 

Уровень тревоги по поводу доступности операций очень высок, о нём говорят даже те респонденты, которые не планировали операцию в ближайшее время: «Операцию планирую года через два, но уже сейчас тревожусь по поводу её доступности в будущем»; «Как я уже и сказало — больше всего пугает то, что я никогда так и не накоплю на верхнюю операцию».

Как ещё повлияла ситуация

«Спецоперация» повлияла и на другие сферы жизни транслюдей. Выделим то, что респонденты упоминали наиболее часто.

Многие писали о конфликтах с окружающими из-за разного отношения к действиям российского правительства: «Резко ограничился круг контактов, потому что многие оказались со спецоперацией головного мозга». Близкие люди опрошенных иначе реагируют на изменения в мире — например, на санкции. Всё это становится поводом для споров: «Сложно договариваться с людьми, реагирующими [на рост цен] иначе (например, старшим поколением, находящим позитив в исчезновении западных компаний и продуктов: „Вот и пусть валят! Возрождение отечественных производств начнётся“)». Однако у некоторых трансперсон отношения с близкими изменились к лучшему — старые конфликты отошли на задний план. Их взгляды на ситуацию совпали с позицией родственников: «Объединился наконец с родителями, о моей трансгендерности пришлось замолчать, как и о мамином непринятии. Нашли на всю семью общего врага, теперь ссоримся меньше».

Некоторые респонденты отмечают, что чаще сталкиваются с неприятием со стороны окружающих: «На фоне происходящего мать, которая раньше просто не принимала, теперь пытается заставить меня сделать детранзишен»; «Приходится себя мисгендерить, использовать деднейм для безопасности. Я не могу больше поменять имя, ибо это сейчас будет некорректно...» Усиление ксенофобии в обществе влияет на работу некоторых персон: «Стало сложнее в плане информационной и эмоциональной нагрузки, поскольку я занимаюсь мониторингом гомофобных и ультраправых сообществ».

Своё влияние на жизнь транслюдей оказывают санкции. Это такие сферы, как питание («Меня беспокоит дефицит еды, которую я ем. У меня расстройство избирательного питания, и если у меня не будет привычных продуктов, придётся тяжеловато»); образование («На учёбе проблемы, для моей специальности мало стало материалов»); развлечения («Я люблю поиграть, а на данный момент многие игровые площадки закрыты»).

Наш опрос касался фактических изменений ситуации, однако многие респонденты пишут о страхах — опасениях из-за того, что не произошло, но, как им кажется, может произойти. Так, транслюди стали чаще переживать из-за повышенной вероятности ареста, проблем с военкоматом и невозможности уехать из страны. Многие ожидают ещё большей дискриминации квир-персон на государственном уровне. 

«Боюсь, как бы не начались „чистки“; страшно идти в военкомат, а мне нужно получить свой военный билет».

«Я боюсь тюрьмы. Это беспокоит меня больше всего. У УФСИН нет общей практики по отношению к трансмужчинам».

«Есть чёткое ощущение, что теперь представителям ЛГБТ в России будет гораздо тяжелее, чем ранее. Я уверен, что в отношении ЛГБТ ожидаются серьёзные репрессии». 

«Страшно попасться полиции на митинге или за высказывание своего мнения, так как я уверен в том, что если попадусь им, то они будут издеваться над тем, что я трансгендер. Кроме того, ввиду того, что менял имя на гендерно-нейтральное иностранное ещё в 17 лет (для мужской социализации до смены документов), теперь иногда паранойю, что меня признают иностранным агентом или вроде того».

«Чувствую себя изгоем в России из-за трансгендерности и антивоенных взглядов, чувствую себя изгоем во всём мире и интернете из-за российского паспорта».

«Сильно беспокоит возможное ухудшение ситуации с ЛГБТ-сообществом и отношением к нему общества. Боюсь, что на фоне всеобщего страха мы столкнёмся с серьёзными трудностями: возможно, комьюнити-центры закроются, возможно, усилится травля, закроют тематические страницы в социальных сетях (везде не закроют, но всё же)».

«Меня беспокоит, что может появиться запрет на транспереход и мне не удастся сменить документы».

При этом о действительных случаях, подтверждающих эти опасения, никто из респондентов не сообщали.

Изменилось и отношение к каминауту. Одни ощущают вопрос идентичности менее значимым на фоне остальных сложностей: «Как будто проблема гендера стала не такой важной на фоне ситуации. Я думал в марте попросить родителей называть меня выбранным именем и местоимениями, но решил отложить до времён получше и поспокойнее». Другим, наоборот, из-за ощущения неопределённости стало проще рассказывать о своей идентичности: «Вы не поверите, но стало легче раскрываться тем, кто не знает. Как бы, всё равно половина друзей скоро уедет, а кто остаётся — ну что сейчас прятаться? Мы не знаем, не будет ли тут ядерной войны, например. Уже не до того, чтобы скрывать свой гендер».

Ещё один аспект, который стоит отметить, это усиление эмиграционных настроений. В принципе, эти настроения всегда были сильны в российском транс-сообществе, однако в связи с текущей ситуацией популярность такого решения возросла ещё больше. На то, чтобы уехать, ориентирован каждый шестой из опрошенных нами. 

Для многих переезд за границу является мечтой, люди ожидают от эмиграции улучшения своих жизненных условий. Но даже те, кто не придерживается такого мнения, полагают, что переезд в другую страну в текущих условиях может стать необходимостью: «Самая большая проблема в том, что отсюда придется уехать, если ничего не изменится в лучшую сторону, оставить семью и нажитое, быть эмигрантом. Долгосрочные планы разрушились, мы находимся в ситуации большой неопределённости»; «Усилилась тревога, связанная с неприятием ЛГБТ в РФ; начал планировать эмиграцию. Многие друзья уже уехали»; «Пришлось срочно делать шаги к эмиграции без подготовки, в очень ускоренном темпе»; «Приняли решение уехать, пока не стабилизируется обстановка. Из-за этого все планы приходится значительно откладывать»; «Необходимость эмиграции в ближайшей перспективе — трудное решение. Здесь есть дом, работа, а я отвечаю за семью, есть ребёнок. Трудное решение, но необходимое».

Поддержка от транс-активистов

Начало «спецоперации» и всего за ней последовавшего, разумеется, стало полной неожиданностью и для транс-активистов. Сначала многие не знали, как реагировать и как продолжать работу в изменившихся условиях. Часть инициатив так и не нашла в себе сил продолжать работу; кому-то пришлось изменить формат. Однако в большинстве своём активистские группы и организации очень скоро начали вырабатывать разные меры поддержки, которую они могут оказать транслюдям в сложившихся условиях. Это информационная поддержка, психологическая, консультации специалистов и т. д. Мы спросили наших респондентов, какие из этих мер больше всего помогают справляться с текущей ситуацией лично им. И вот как распределились ответы (можно было выбрать несколько вариантов из предложенных).

Наиболее полезными опрошенные сочли поддерживающие и информативные посты о ситуации: что именно происходит, как обстоят дела в разных сферах жизни (например, доступны ли гормоны, какие комиссии и как продолжают работать, что говорит законодательство о возможности призыва транслюдей на военную службу). Этот вариант выбрали 168 человек из 296 респондентов. Почти так же популярен вариант «посты с рекомендациями, что делать» — конкретные инструкции вроде «где и как сейчас купить гормоны», «как организовать процесс эмиграции» и пр. Этот вариант выбрали 160 человек. На третьем месте (102 человека) — публикации специалистов: материалы от психологов, юристов и т. д.

Стоит отметить довольно высокую популярность варианта «посты на темы, не связанные с ситуацией»: его выбрали 97 человек, то есть треть опрошенных. Очевидно, такие посты помогают людям отвлечься, вспомнить, что в жизни есть ещё что-то другое. 48 человек (16% опрошенных) указали, что никакие из предпринимаемых активистами мер поддержки им не помогают. Ещё 3 человека отдельно указали, что им в принципе не нужна помощь сообщества. И 4 человека указали необычный способ получения поддержки от транс-сообщества: они сами занимаются активизмом, и помогает им именно эта возможность. (Возможно, среди опрошенных таких людей больше, просто не все это указали.)

Помимо этого, мы задали нашим респондентам вопрос, какие меры поддержки от транс-активистов могли бы сейчас помочь, какие кажутся опрошенным самыми востребованными и важными. Можно было также выбрать несколько ответов из предложенных или написать свои варианты. И результаты оказались таковы.

На первом месте (162 человека) оказалась бесплатная психологическая помощь. Отметим, что как действительно помогающую меру её указали только 53 человека (см. предыдущую диаграмму). Вероятно, это говорит о том, что не все транслюди, которым она нужна, могут её получить; запрос больше, чем предложение. 

На втором месте (157 человек) — посты с рекомендациями, что делать; на третьем (137 человек) — поддерживающие и информативные посты о ситуации. Интересно, что данные вопроса о том, что действительно помогает, и вопроса о том, что кажется более важным и востребованным, расходятся: в качестве действительно помогающих информативные посты указало большее количество человек, чем посты «что делать», при этом запрос на посты «что делать» больше. Возможно, это связано с тем, что транслюди ощущают недостаток постов с конкретными инструкциями и рекомендациями.

Ещё интересно отметить, что вариант «посты, не связанные с ситуацией» оказался относительно непопулярным: его выбрали всего 79 человек, притом что в качестве действительно помогающей меры его указали 97 человек. 

8 человек указали, что никакие меры поддержки от транс-сообщества им не нужны: либо они находят поддержку в иных сферах, либо полагают, что им ничего не поможет в принципе.

Из других мер, которые могли бы помочь транслюдям, наши респонденты назвали помощь ресурсами — в целом этот вариант упомянули 7 человек. Это помощь деньгами («финансовая помощь»), вакансиями («помощь в поиске френдли работы»), гормонами («гуманитарная помощь теми же блокаторами/гормонами»). Некоторые люди отдельно указывают запрос на информацию по эмиграции и/или помощь в её организации.

Что помогает справляться

Последним вопросом, который мы задали нашим респондентам, был вопрос, как они справляются с ситуацией. И хотя некоторые отмечали, что они скорее не справляются, всё же многие транслюди смогли найти способы помочь себе.

Один из наиболее часто упоминаемых способов — жить настоящим, ждать и надеяться на лучшее (39 опрошенных из 296): «Буду жить одним днём, всё равно от меня ничего не зависит»; «Планирую ждать, смотреть на динамику событий и в связи с этим принимать решения». Также популярен вариант «сосредоточиться на повседневных делах» (37 опрошенных): «Я пытаюсь предпринять хоть какие-то действия для выживания. Запас лекарств, еды. Решение рутинных проблем помогает. Что угодно, что занимает руки и мозг. Бездействие подобно смерти». 

Важным источником ресурса стала взаимоподдержка (26 опрошенных): «Стараюсь больше заниматься творчеством, активно общаюсь с друзьями»; «Мне помогает поддержка любимого человека. Вцепились друг в друга и помогаем друг другу, двигаемся вместе, строим общие планы». Ещё один популярный способ справляться — забота о своём финансовом положении (24 опрошенных): «Искать вторую работу, потому что все проблемы упираются в отсутствие денег»; «Думаю начать фрилансить как дизайнер и в целом искать дополнительные средства дохода». 29 человек из опрошенных обратились за профессиональной помощью — работают с психотерапевтом, принимают поддерживающие ментальное здоровье таблетки или даже легли в стационар: «Принимаю антидепрессанты, провожу встречи с психотерапевтом»; «Поступил в дневной стационар ПНД, к счастью, врач адекватна и френдли».

Упоминают респонденты и такой способ помочь себе, как помощь другим и активизм (13 человек). Трансперсоны делают многое для того, чтобы повлиять на ситуацию: «Подписываю петиции, делаю донаты. Жду рекомендаций специалистов, как помочь Украине»; «Активизм, расклейка плакатов и наклеек, работа, отдых, изучение языков, рисование. Дальше планирую создавать что-то красивое, дающее надежду и успокаивающее, этого сейчас очень не хватает» .Ещё в сложной ситуации людей поддерживает хобби и творчество (16 человек): «Медитирую, играю в ММО с подругой-украинкой, слушаю „Спотифай“ пока он есть». Кому-то помогает решение продолжать переход (15 человек): «На данный момент одно из важных для меня дел — пройти комиссию и сменить документы, продолжать гормональную терапию, не поддаваться панике и жить своей жизнью».

Не у всех есть ресурсы на активизм. Ограничивать поток информации — тоже способ сберечь своё ментальное здоровье (13 человек). Респонденты пишут: «Абстрагируюсь, не читаю новости, „забываю“, что я живу в стране-агрессоре. Не выходить из дома / выходить в дереализации / в удалённых от городов местах и не видеть провластные плакаты тоже помогает»; «Стараюсь не читать новости, игнорировать повестку. Только созваниваюсь с родственниками». 

Наиболее популярен среди опрошенных такой вариант разрешения ситуации, как эмиграция. О желании или конкретных планах уехать из страны сообщили 51 из 296 респондентов, то есть практически каждый шестой: «Планирую (временно) уехать из РФ, собираюсь, ищу деньги и место, куда поеду»; «Ищу способы вести ГРТ в другой стране (в моём случае Грузия, где общество пусть и более консервативное, зато есть закон о защите ЛГБТ), поскольку неизвестно, смогу ли выживать здесь с усугублением ситуации». Но не все могут и хотят уезжать: «Уезжать не планирую — некуда»; «Планирую жить здесь „вопреки“».

***

Вывод, конечно, тривиален: «спецоперация», санкции и антисанкции негативно повлияли на жизнь транслюдей России. Часть происходящих процессов касаются большинства россиян: рост цен, сложности с работой, недоступность медикаментов и т. д. Часть связана со специфическими потребностями транслюдей: перебои с гормонами, сложности с доступностью гендерно-аффирмативных операций. Многие затруднения связаны с финансами, но это не единственная причина — проблема также в недоступности ресурсов (тех же гормонов), уменьшении количества специалистов (часть из них перестали работать или уехали), в принципе отсутствии возможности планировать будущее, ощущении неуверенности и неопределённости. Ситуация очень больно ударила по настроению и эмоциональному состоянию транслюдей, объективно усложнила возможность трансперехода. 

Тем не менее люди пытаются адаптироваться к ситуации, ищут способы справляться: делают запасы гормонов, выбирают альтернативные варианты операций, заботятся о своём ментальном здоровье. Мы проводили опрос в марте-апреле, когда ощущение шока было ещё велико. Сейчас, возможно, люди выработали более долгосрочные стратегии адаптации. И вместе с тем нельзя не отметить, что для очень многих наиболее желательным вариантом стала возможность покинуть страну — эмиграционные настроения в транс-сообществе России выросли ещё больше.

____

Автор текста — Марк К.

Данные опроса обрабатывали Марк К., Сойка и Ксения

Художник — malekiddo (сами знаете где: @malekiddo)

Дизайн — Дима (@z.fubu) и Мирон (@mi.____.ok)