Трансжизнь после 24-го. Часть 1

24 февраля и последовавшие за этим события затронули жизни множества людей по всему миру. Трансгендерные люди — стигматизированная группа, а в любой кризис стигматизированные группы страдают одними из первых. Чтобы узнать, как происходящее повлияло на транслюдей России, мы провели опрос. Опрос проводился в марте-апреле 2022 года в соцсетях «Т-Действия». Ответы собирались в гугл-форму, а затем обрабатывались.

Этот опрос не соответствует строгим критериям научного исследования, выборка может быть неполной (чётких критериев отбора не было, кроме того, что респонденты ответили, что они транслюди), так что полностью полагаться на данные опроса нельзя. Однако в любом случае он демонстрирует общие тенденции и хоть как-то проливает свет на нынешнее положение транслюдей. Альтернативы этому исследованию нет — собранные нами данные уникальны. Отметим также, что в опросе приняло участие значимо большее количество участников, чем обычно бывает в проводимых нами опросах: тема для людей болезненная, и очень многие хотели высказаться.

Всего в опросе приняли участие 296 респондентов. 57% из них — трансмаскулинные персоны (169 человек, из них 16 — небинарные трансмаскулинные персоны). 28% — трансфеминные персоны (81 человек, из них 11 — небинарные трансфеминные респондентки). И 15% (46 человек) идентифицируют себя как небинарных персон.

Возраст опрошенных находится в промежутке от 16 до 55 лет. Наиболее широко представлена возрастная группа 19–25 лет (154 человека), вторая по представленности — люди в возрасте 26–30 лет. В целом наиболее полно представленный возрастной сегмент — это люди от 19 до 35 лет: к этой группе относится 236 опрошенных — 80% от общего числа. Полная раскладка по возрастным группам представлена на диаграмме.

Наибольшее количество респондентов живёт в Москве и Московской области (98 человек, 33% от общего числа опрошенных) и в Санкт-Петербурге и Ленинградской области (80 человек, 27% от общего числа опрошенных). Однако единичные респонденты указывали в качестве места жительства самые разные населённые пункты России: Челябинск, Новосибирск, Саратов, Ярославль, Владивосток, Волгоград, Старый Оскол, Липецк, Магадан, Краснодар и т. д. 4 человека указали, что уже уехали из России. Некоторые из респондентов отметили в качестве места жительства зарубежные страны, в том числе Украину. Мы учитывали их ответы в числе общих.

Мы выделили несколько областей жизни транслюдей, на которые могло повлиять происходящее. В основном это области, связанные со специфическими потребностями транслюдей (смена документов, гормональная терапия, гендерно-аффирмативные операции). Также мы выделили несколько областей, не связанных со специфическими потребностями транслюдей, но имеющих большое значение для качества жизни в целом: работа и заработок (сложности с трудоустройством были у транслюдей и до случившихся событий), настроение и эмоциональное состояние, ментальные расстройства (распространённость их среди транслюдей, как известно, выше, чем в целом по популяции, так что эта сфера имеет значение), другие хронические состояния здоровья. 

Кроме того, участники могли в свободной форме ответить на вопросы, как ещё, кроме как в выделенных областях, ситуация повлияла на их жизнь и каким образом они со всем этим справляются. Также мы выяснили, какие меры поддержки, предпринимаемые транс-активистами, особенно востребованы в сообществе и в каких мерах люди больше всего нуждаются.

Конечно, нужно учитывать, что в эти дни всё меняется очень быстро, и как минимум частично опрос уже не отражает актуальную ситуацию. Однако некоторые тенденции остаются долгосрочными, и в целом опрос даёт довольно наглядную картину.

Рассмотрим все выделенные области по порядку.

Работа и заработок

Несмотря на опасения, 44% опрошенных сообщили, что их финансовое состояние не изменилось или почти не изменилось. 25% говорят, что доход сократился, однако какие-то варианты заработка остались. У 18% опрошенных доход сократился или вообще исчез. 11% из опрошенных не работали по тем или иным причинам (учатся, на пенсии, просто не имели работы на момент начала событий). Три человека, финансовое состояние которых улучшилось, отметили, что это «не связано с текущей ситуацией».

Часть респондентов отмечает ухудшение условий труда на текущей работе: «Работодатель сильно задерживает зарплату, смены немного сократились» «Урезали зарплату, сократили рабочие смены, денег стало меньше». Люди говорят о потере перспектив. 

«Была отрезана не просто возможность работы, а сам потенциал трудоустройства. Уехать на заработки в Европу для меня было практически единственным вариантом за сравнительно небольшой срок и при отсутствии образования/специальности заработать на переход, собственную жизнь, переезд от родителей. Теперь остаётся либо пытаться устроиться на аналогичную вакансию в России и получать на ней в 5–6 раз меньше, либо изучать ИТ-специальность, но для последнего придётся брать ноутбук в кредит или что-то ещё придумать». 

«Возможно, я не смогу найти работу в ближайшее время и придётся остаться жить с родственниками. Они негативно относятся к факту моей трансгендерности, и, честно говоря, меня всегда спасала только вера в то, что я смогу съехать от них летом. А сейчас уже всё не так понятно: работу в стране искать сложно, по моей специальности особенно. Остаётся надежда только на иностранные компании, но если и там не получится, то я искренне не знаю, что делать».

Многие отмечают, что, несмотря на то что формально доход не уменьшился, фактически финансовое состояние стало хуже — из-за выросших цен: «Очень выросли цены, поэтому денег хватает только на выживание (еда, квартплата). И не факт, что их хватит на него в дальнейшем»; «Зарплаты, которую я получаю, хватает лишь на еду — и то ущемлённую, купить себе шоколадку или фрукты нет возможности». 

Большую тревогу вызывает будущее: люди опасаются потери работы, невозможности найти новую: «Вскоре нужно будет сделать каминаут на работе, и есть вероятность её потерять. Боюсь, что найти новую работу может быть сложно»; «Нет уверенности в будущем. Я только начал жить самостоятельно и хотел сменить работу, а теперь я ни в чём не уверен». Вместе с тем часть респондентов сообщает о том, что их поиски увенчались успехом: «Устроился на новую работу, доход пока что хороший».

Из-за сложностей с документами многие транслюди выбирают для себя фриланс. Возможно, поэтому основной причиной сокращения или потери дохода респонденты называют невозможность работать с иностранными заказчиками и получать переводы из-за рубежа: «Хотелось брать фриланс-заказы у иностранцев, но уже, видимо, всё»; «После закрытия „Пейпала“ пришлось искать новые способы получения оплаты»; «Полностью лишилась всех методов заработка (вебкам) из-за того, что „Мастеркард“ прекратил деятельность в России»; «Лично мой доход не изменился, а вот семейный бюджет урезался на 2/3, так как партнёрша работала на иностранных заказчиков»; «Пришлось отложить переезд в другой город, пришлось искать другую работу из-за того, что зарубежье закрыто для заработка: вместо комфортной работы дома приходится работать в сфере обслуживания за копейки». 

Кроме того, часть респондентов отметили, что были уволены: «Попала под сокращение. Увы, на предприятии это назвали „оптимизация“». Один человек сообщил, что потерял работу из-за эмиграции, поскольку работа была не удалённая. Одному человеку компания предложила релокацию в другую страну с сохранением заработной платы.

В целом опрос фиксирует очень высокий уровень тревоги. При этом у 82% людей так или иначе сохраняются какие-то источники дохода. Часть респондентов отметили, что у них есть накопления, которые помогают им переживать сложные времена. Есть и планы на будущее: «Пробую устроиться в российскую компанию, чтобы не полагаться на зарубежных заказчиков».

Настроение и эмоциональное состояние

По настроению и эмоциональному состоянию транслюдей ситуация ударила очень сильно. В общей сложности 93% опрошенных сообщили, что их эмоциональное состояние стало хуже; 38% опрошенных говорят, что не в состоянии с этим справиться (вариант ответа «Стало сильно хуже, почти не вывожу»). 6% отметили, что их эмоциональное состояние не изменилось, у 1% оно улучшилось (это три человека, один из которых отметил, что улучшилось оно «не в связи с текущей ситуацией»).

Респонденты отмечают резко выросшую тревожность, беспокойство, апатию, неуверенность в будущем, отчаяние. Многие отмечают чувство бессилия, невозможность на что-либо повлиять. Некоторые респонденты говорят о депрессии, селфхарме, мыслях о суициде.

«Сначала было очень плохо, отразилось на психическом и физическом здоровье. Потом показалось, что психика вывезла. В итоге на данный момент нахожусь на грани самоубийства в связи с потерей какого-либо смысла пытаться поддерживать это существование дальше».

«50/50: меня порадовало, что я ощущаю себя живо, но это просто ПТСР. Я чувствую себя отчуждённо, злобно, и я понимаю, что только теряю социальные связи, закрываюсь от всех. Тревоги уже меньше, скорее смирилось с возможной потерей будущего. Всё ещё плачу иногда».

«Хотя встречи групп поддержки помогают, порой страшно бывает выходить на улицу. Не хочется уезжать, хотя кажется, что скоро придётся. Боюсь, что маму-медика заберут на фронт».

«Внутри всё кипит, у меня куча родственников в Харькове под бомбами сейчас... Цензурных комментариев просто нет…»

Отдельно следует отметить, что часть респондентов говорят об усилении дисфории — очевидно, общий стресс и негативный эмоциональный фон усиливают и её: «ОТЧАЯНИЕ, дисфория»; «В последний месяц меня начало дисфорить всё сильнее и сильнее. У меня до сих пор не получилось каминаутнуться даже своей маме. Каждый день посещают на этот раз уже невыносимые и серьёзные суицидальные мысли. Я совсем не знаю, что делать».

Часть респондентов отмечает, что с течением времени сумели справиться с негативными эмоциями и взять своё состояние под контроль: «Первое время было ужасно, еле вывозил, но на данный момент состояние стабилизировалось»; «Было очень плохо, постепенно становится лучше»; «Первые три недели было очень-очень тяжело, но сейчас я нашла в себе новые силы двигаться дальше: мне хорошо, у меня появились новые цели. Жизнь бьёт ключом, всё хорошо!»

Ментальные расстройства

Из всех опрошенных нами транслюдей диагностированное ментальное расстройство есть у 56%. Из тех, у кого оно есть, об обострении расстройства в связи с текущими событиями сообщили 79%. При этом 27% опрошенных обратились за помощью к специалисту или уже работали со специалистом раньше, а ещё 27% нуждаются в специализированной помощи, но не имеют такой возможности. 18% сообщили, что ситуация не повлияла на их расстройство, а у 3% проявления расстройства стали меньше.

Многие из тех, кто отметили, что у них нет диагностированного ментального расстройства, сообщают, что подозревают о его наличии: «Диагностированного расстройства нет, но понимаю, что нужно бы обратиться к психотерапевту (состояние депрессии, самоповреждения, суицидальные мысли), однако на это нет денег»; «Диагноза конкретного нет, но ситуация с ментальным состоянием ухудшилась».

Основные проявления, о которых сообщают респонденты, — депрессия и тревога: «Я перестал спать»; «Обострилась социофобия, эскапизм»; «Усиливаются депрессивные эпизоды»; «Независимо от нынешней ситуации удалось уточнить мой диагноз (из рекуррентной депрессии и ПРЛ в БАР и ПРЛ). Но уже „зависимо от ситуации“ моё состояние скачет туда-обратно, и мои мысли и эмоции в ещё большем противоречии, чем раньше. Также стало сложнее мотивировать себя возможным хорошим будущим (из серии „я выйду в ремиссию, устроюсь на хорошую работу, совершу переход и уеду отсюда“), потому что понимаешь, что, скорее всего, раз ты не свалил сейчас по причине „нет денег“, то не свалишь ты отсюда в будущем, а здесь всё деградирует ещё сильнее. Это сильно утомляет, но пока я хоть немного справляюсь». Возникают и другие симптомы: «Почти не расстаюсь с состоянием дереала и всё чаще переживаю провалы в памяти. Работоспособность с этим всем упала ниже плинтуса». 

Из опрошенных нами транслюдей 39% сообщили, что принимают антидепрессанты или другие таблетки, поддерживающие ментальное здоровье. При этом 25% из них указали, что дефицита принимаемых ими препаратов в аптеках нет, 53% — что препараты ещё можно найти в продаже, но есть дефицит, 11% говорят, что нужные им препараты исчезли из продажи в принципе, и 11% не знают, как обстоят дела с их препаратами (например, потому, что сделали запасы и с тех пор не проверяли наличие таблеток в аптеках).

Очень многие респонденты указывают на то, что препараты подорожали: «Мои таблетки ещё можно найти, хотя и с трудом, но цена значительно выросла. Ожидаю, что таблетки исчезнут вообще, так как выпускаются только за рубежом»; «Больше чем на 20% выросла цена и перебои с наличием». При этом часть респондентов успела сделать запасы: «Закупилась заранее и много»; «У меня большой запас, в аптеках пока не смотрела».

Комиссии

Всего из опрошенных нами планировали в ближайшее время пройти комиссию, дающую право на смену гендерного маркера в документах, 39%. Из них отложили этот процесс или в принципе отказались от своих планов 47% — почти половина. 

32% отложили планы на прохождение комиссии или вовсе отказались от них из-за проблем с деньгами: у 22% упали доходы, а для 10% оказалась неподъёмной возросшая стоимость комиссии: «Был получен диагноз F64 за 2 дня до начала боевых действий. В течение недели после начала доходы упали настолько, что дальнейшие действия уже под вопросом».

14% отложили решение о комиссии по другим обстоятельствам. Самые частые причины — переезд за границу и нестабильность финансового положения: «Мне пришлось уехать из России, поэтому не смогла пройти комиссию, хотя я планировала начать её проходить»; «Денег мне всё ещё хватает, отложил по семейным обстоятельствам из-за невозможности обеспечить себе финансовую подушку и самостоятельное обеспечение дальнейших расходов (анализы, эндокринолог, некоторые свои обследования для обеспечения безопасности ГТ), так как не получается найти подработку».

Из тех, кто не отложили прохождение комиссии, 33% сообщают о том, что столкнулись с трудностями: 24% — из-за возросшей стоимости, 9% — из-за  недоступности специалистов, к которым они планировали обратиться. У 17% возникшая ситуация не повлияла на планы по прохождению комиссии.

Многие респонденты фиксируют беспокойство за будущее, переживают о невозможности пройти комиссию потом: «Теперь всё чаще думаю, что возможности пройти комиссию у меня больше никогда не будет. Эти мысли просто убивают»; «Я планировал работать летом, чтобы накопить на комиссию, так как трудно совмещать учёбу и достойную зарплату, но сейчас понятия не имею, что к тому времени случится...»

На 3% текущая ситуация повлияла в обратную сторону — они решили ускорить процесс: «Не собиралась проходить в ближайший год, но события всё ближе подталкивают к тому, что надо искать деньги и пройти комиссию как можно быстрее»; «Я решил пройти комиссию в ближайшее время, а не в конце года, как планировал, так как мало ли что может случиться».

Продолжение — в следующей части.