То, что мы должны сделать

🎵 саунд под атмосферу

Южный Штаб АСАНА, Южный Округ
поздний вечер
235 дней после Хлопка

 В просторном кабинете было необычно душно. Пожарский ходил из стороны в сторону вдоль своего длинного чёрного стола, что стоял у большого панорамного окна с красивым видом на Город. На стенах висели несколько больших экранов: один показывал городские новости без звука, другой — нечто вроде схематичной карты Города, на которой тут и там вспыхивали и двигались по улицам разноцветные иконки, на третьем переключались, кажется, рандомные виды с камер наблюдения на разных городских улицах. В центре кабинета располагался голограф: устройство неотслеживаемой визуальной связи между штабами. Сейчас разговора ни с кем не шло, и голограф просто визуализировал по очереди постулаты из кодекса Департаментов -- надписи периодически сменяли друг друга.

Пожарский сделал глоток крепкого кофе из чёрной кружки с логотипом АСАНА и поморщился: кофе совсем остыл. Он провёл рукой по панели стола, на ней мигнул красный огонёк.

-- Слушаю, господин полковник.

-- Кофе.

-- Есть, господин полковник.

Пожарский помедлил ещё секунду, потом снова провёл по столу и добавил:

-- И поднимите офицерский корпус. Через полчаса все должны быть в зале для конференций. Будут получены инструкции на случай отказа.

-- Есть, господин полковник.

Через минуту огромные двери кабинета открылись, в зал с подносом вошёл молодой солдат, миновав две вооружённые фигуры в экзоскелетах, стоявшие на входе. Он поставил поднос на стол, развернулся и вышел — за всё время своего появления не сделав, кажется, ни одного лишнего движения или взгляда.

Пожарский прильнул носом к кружке и закрыл глаза. Запах чёрного пустынного кофе напоминал ему о покойной жене. В последнее время он вспоминал её всё чаще, хотя времени на скорбь и воспоминания становилось у него всё меньше: он был главой Стратегического Департамента АСАНА, недавно утратившего контроль над половиной Города. Восточный и Северный Округа фактически контролировались мятежниками. Настроения местных жителей и других горожан, согласно данным, колебались. С одной стороны, лояльность бедного населения к мятежникам стремительно падала из-за продолжающихся боевых действий внутри Города, да и АСАНА много работала над этим, как через гуманитарную поддержку, так и через СМИ. С другой стороны, организация, допустившая Восстание и утратившая контроль над половиной Города, вызывала всё больше вопросов о своей легитимности. Так или иначе, люди жаждали окончания боёв и возвращения своего спокойствия. Хоть жизнь Города после Хлопка и нельзя было назвать спокойной, но сейчас людей больше беспокоили перестрелки периодические бомбардировки на улицах, чем непонятное чёрное небесное тело в небе.

Сутки, которые Пожарский дал мятежникам на сдачу после своего публичного ультиматума, начались пару часов назад. В глубине души Пожарский надеялся, что согласия не последует. Он ненавидел Восстание. Ненавидел за популизм, за оголтелость — и за бессмысленность. АСАНА до сих пор не применяла всех имеющихся средств для подавления мятежа. Людям Лакоста несколько раз несказанно повезло, но силы, конечно же были не равны. Приходило время это продемонстрировать. Пожарский понимал, какого количества жертв это может стоить. Его это не смущало. Он ненавидел Восстание. Ненавидел — за неё…

Девочка с синими волосами не была виновата ни в чём. Она не была мигранткой, не была солдатом, не была чиновником. Девочка с синими волосами погибла ни за что.

Пожарский сделал ещё глоток и оглядел кабинет. По новостному каналу бесконечно показывали его обращение с выдвижением ультиматума, в поле голографа крутился объёмной надписью один из постулатов кодекса АСАНА: «Агрессия опережает агрессию».

Южный Штаб АСАНА, Южный Округ
чуть позже

 Огромный круглый конференц-зал Стратегического Департамента был полон. По всему периметру вооружённые солдаты в экзоскелетах стояли неподвижно, как музейные рыцарские доспехи. Хмурые бессонные лица старших офицеров походили на гранитные камни. Они высказывались по очереди, говорили негромко и сдержанно, докладывая каждый о своём участке ответственности. Пожарский слушал каждого напряжённо молча и лишь тихонько постукивал ручкой по столу.

-- На данный момент мы не располагаем информацией о причине этих нападений. Но зафиксировано уже более двадцати случаев, во всех случаях летальность стопроцентная. Птицы атакуют точечно, у всех жертв перебиты магистральные артерии. Горожан через СМИ предупредили об опасности, но пока ни одного нападения на мирных не зафиксировано.

-- Эти птицы… -- вступил Пожарский, -- удалось ли поймать какую-то из них?

-- Да, -- ответил офицер, -- несколько птиц были переданы на экспертизу в Академию Фридриха, по ним получены необычные данные: изменён состав крови, а также зафиксирована странная мозговая активность — все птицы фактически… спят. То есть, как объяснили в Академии, их мозг, судя по энцефалографии, спит, в то время как птицы ведут себя вполне как бодрствующие. Есть все основания предполагать одержимость.

-- Давайте будем аккуратны в терминах! -- возразил другой офицер, -- Пока мы ещё сами не знаем в полной мере, что такое одержимость и кто такие одержимые. Не будем сами следовать логике собственных новостей.

По залу прокатилась волна гулкого шёпота.

-- Господа офицеры. -- Пожарский опять взял слово, и гул стих — Охота на одержимых объявлена для безопасности Города и горожан. Но более всего — для сохранения порядка. То, что мы пока не знаем, что такое одержимость, и нам не известны в полной мере её критерии -- не значит, что мы не должны изолировать каждого, кто по нашему подозрению хоть как-то контактировал с фибрами. Потому что наша главная задача — порядок. Выяснять и давать научные обоснования будут учёные. Мы же должны действовать -- и действовать решительно. Так и выдвинутый мной некоторое время назад ультиматум — это последнее предупреждение мятежникам. Горожане ждут от нас решительного шага, им давно надоел произвол бандитов.

-- Господин полковник, бандиты — это ведь тоже горожане.

Пожарский осёкся. В зале воцарилась полная тишина. Совсем ещё юный корнет, сидевший напротив, кажется, сам опешил от собственной дерзости. Все смотрели на него, как на сумасшедшего. В центре зала под потолком большой голограф в режиме ожидания транслировал объёмную надпись: «Сострадание может спасти почти всех». Молодой, будто увидев в ней спасение, молча указал на неё ладонью, не в силах тем не менее произнести больше ни слова. Во взгляде Пожарского проступил самый леденящий оттенок чёрного. Он тихо и вкрадчиво произнёс:

-- Горожане — это не они, господин Минаев. Горожане — это наши семьи. Ваша мать, ваш героический отец, ваша девушка, господин корнет. И у горожан большие проблемы сейчас. Много испытаний выпало на их долю в последнее время. Наш с вами долг — помочь им преодолеть эти испытания. И есть люди, которые нам в этом мешают. Знаете, что мы должны сделать с такими людьми?

Корнет опустил глаза и крепко сжал белые ладони. Пожарский ещё несколько секунд смотрел на него не моргая в тотальной тишине зала. Её нарушил только звук раздвигающихся входных дверей.

В зал быстрым и чётким шагом вошёл солдат, некоторое время назад приносивший Пожарскому кофе. Не обращая внимания ни на кого, он подошёл к полковнику и шепнул ему что-то на ухо. Пожарский кивнул и обратился к офицерам.

-- Заседание окончено. Все инструкции вы получите по специальной связи. Всё должно быть готово к вечеру завтрашнего дня.

С этими словами он встал и стремительно вышел из зала.  

Южный Штаб АСАНА, Южный Округ
через несколько часов

 -- Он сдался сам?

-- Так точно, господин полковник. Вышел прямо на патруль в Северном Округе, без оружия.

-- Главный хилер Восстания — просто так взял и сдался сам. Интересное дело.

Пожарский ухмыльнулся. Он в сопровождении двух офицеров и четверых штурмовиков шёл по длинному коридору подземного помещения, освещаемому неоновыми светодиодами.

-- Может, переговоры… Согласны на ультиматум...

Пожарский бросил холодный взгляд на офицера. Ему не хотелось переговоров. Не хотелось согласия на ультиматум. Он ненавидел Восстание.

Они вошли полностью чёрное подвальное помещение. В нём не было ничего, кроме стула посередине, намертво припаянного к полу. На стуле сидел человек, руки и ноги которого были прикованы к нему. На лице человека была пара свежих ссадин — видимо, после знакомства с патрулём и первой профилактической беседы. Он поднял глаза и посмотрел на Пожарского. Они сразу узнали друг друга. Это был Юрий Столетов, бывший сотрудник Медицинского Департамента АСАНА.  

обсуждать и влиять на мир -- ЗДЕСЬ

• к dlc-новеллe
• к следующей новелле
• к окну персонажа
• к навигатору