«Техники теряем больше, чем успеваем производить»: российский эксперт, работающий в оборонке о том, с каким вооружением и технологиями Россия начала войну. Часть 2

Текст: телеграм-канал «Воля»

Первая часть интервью здесь

Россия не выдерживает темпа. Ракеты идут прямиком с заводов

— Минобороны постоянно говорит, что использует высокоточное оружие. У России оно есть в таких количествах, чтобы воевать несколько месяцев?

— Сейчас понятно, что идет война. И мы прекрасно видим, сколько бы ни выпускалось в мирное время того же высокоточного оружия, его в случае крупномасштабного конфликта хватит на месяц-два. И то, на такой срок его может хватить только очень мощному государству, например, США. Это отлично показала и операция “Буря в пустыне” в 1991 году, и операция в Ираке в 2003 году. Высокоточное оружие — штука дорогая, много его не приобретешь, поэтому очень быстро ты будешь кидаться обычными бомбами и снарядами.

Война на Украине показала, что Россия не выдерживает темпа. Интенсивные обстрелы “Калибрами” на Украине продолжались недели две. А дальше их начали использовать спорадически. Ракеты идут на пусковые установки прямо с завода, потому что никаких накоплений, никакого резерва этих ракет у нас нет.

У нас нет гибкого производства. Нет технологической возможности быстро нарастить производство или законсервировать его при ненадобности. Такая задача решается за счет новейших станков, в которых используется минимум человеческого труда и максимум роботизации. Но таких роботизированных линий у нас, увы, нет. Потому что в России нет обрабатывающих центров, производства высокоточных станков. У нас в принципе нет производства средств производства.

С этим были проблемы и в СССР, а теперь это просто полный провал.

— Эта проблема как-то решалась в последние 20 лет?

— Российские предприятия до сих пор работают на трофейных немецких станках, на старых советских. Была попытка исправить ситуацию. Когда пошли разговоры про модернизацию армии, начали выделяться деньги на модернизацию средств производства. Наше антикоррупционное законодательство препятствовало нормальной работе и способствовало росту коррупции. Валом пошла смена собственников предприятий. 

Все это привело к тому, что деньги на модернизацию расходовались неэффективно и разворовывались. Кроме того, мы, только начав модернизацию, попали под санкции из-за Крыма и Донбасса. И все новые станки, закупленные в Европе и США, были арестованы и больше не поставляются в Россию. 

Мы вынуждены были покупать станки предыдущих поколений в Китае. На это требовались время и деньги. В итоге, Россия подошла к войне в состоянии, когда промышленность не успела модернизироваться. А раз не успела, то все деньги на модернизацию были потрачены неэффективно. Они наполовину, а может и на две-трети разворованы, а остальное просто спущено в унитаз.

Вот есть у нас артиллерийский завод. Он проводит модернизацию оборудования. На заводе есть главный инженер, который отвечает за модернизацию, технологии и оборудование. Он прекрасно знает, что ему нужно. Но заявку на необходимые материалы и оборудование подтверждают мальчики-девочки в управляющей компании в Москве. И они диктуют, что должно быть закуплено. В итоге закупается не то, что смогло бы работать в комплексе с теми линиями, которые уже есть, а то, что по представлению абсолютно безграмотных управленцев с дипломом ВШЭ будет правильно. И главный инженер вынужден работать с этим оборудованием, которое невозможно интегрировать в существующее производство.

Раньше на управляющие должности назначались люди, которые начинали простыми рабочими, хотя бы просто на студенческой практике, когда человек учился в вузе. Потом он приходил на завод, становился мастером, начальником участка. Он знал технологию с низов и был специалистом в этой области. А сейчас ставят экономиста, который смотрит на циферки и, глядя на них, как на кофейную гущу, что-то там прогнозирует. Как говорится, дай экономисту золотой прииск, он его тут же разорит.

И так в России не только в оборонке ведь, во всем.

Оружие у России и Украины примерно одинаковое, мотивации разные

— Офицеры, находящиеся в зоне боевых действий, жалуются на качество техники и на подготовку экипажей. Танкисты хватаются за голову. Были примеры в Киевской, Черниговской, Луганской областях, когда один-два украинских танка, модернизированных Т-72, выбивали по три-пять машин российских. С чем это связано?

— По качеству, конечно, я недоволен уровнем современности российской техники. Но я понимаю, почему так происходит. По сути, российская техника — это все те же старые советские машины, в них только улучшены отдельные характеристики. Модернизация техники — нормальная практика, ей пользуются и немцы, и американцы, и украинцы. Другое дело — уровень и глубина этой модернизации.

Маленький пример — тепловизионные прицелы, стоящие на российских танках. Они ведь не российского производства. Это нам помогли братья-белорусы, у них есть такое предприятие “Пеленг”, они сделаны там. Такие прицелы стоят на всех танках, в том числе на “Армате”. Заявляется это как наша разработка, но они белорусские. 

Главное в тепловизионном прицеле — матрица. За нее нам нужно сказать спасибо французам и индусам.

Потому что когда УВЗ начал подготовку к реализации индийского контракта (поставка большой партии российских танков в Индию в первой половине нулевых годов), в Индии испытывались три машины. Две были с тепловизорами российской разработки и одна с французским тепловизором. В составе делегации был француз, которые отвечал за эти прицелы и очень сильно болел за свое дело. Индусы выбрали машину с французским прицелом. УВЗ начал закупать эти матрицы во Франции и интегрировал их в белорусские прицелы.

Когда в минобороны посмотрели на этот комплекс, то сказали, что тоже так хотят. Но у нас же нельзя ставить западное на военную технику! Поэтому была поставлена задача скопировать или официально “развернуть лицензионное производство” этих матриц. В конце-концов по лицензии эти прицелы начали собирать на заводе ВОМЗ в Вологде. 

Поначалу сборка шла из французских комплектующих, позже российские предприятия научились копировать эти матрицы и фотоэлементы и начали производить сами. После того, как была развернута программа импортозамещения, то все было красиво, вроде бы идут уже полностью наши прицелы. Наши-то они наши, но это французская разработка начала 90-х годов, а у нас уже идет третье десятилетие 21 века.

Франция одна из самых мощных стран по электронной технике, наряду с США и Израилем. Они за это время ушли далеко вперед. Поэтому когда те же немцы модернизируют свои “Леопарды” (основной танк немецкой армии) и используют, допустим, французские прицелы, то у них эти прицелы совершенно другого поколения, чем у нас. У них нет проблем с поставками, нет проблем с кооперацией с другими странами.

Вот есть у США танк ”Абрамс” — машина 83 года разработки, как наш Т-72, того же года. Но при модернизации “Абрамса” используются современные разработки, которые на поколение опережают наши. Вся электронная начинка не чета нашей. Он может быстрее идентифицировать цель, дальше видеть, точнее стрелять, обеспечивать бесперебойную шифрованную связь, а у нас до сих пор со связью проблемы. Хотя тоже кричим, что у нас новые цифровые станции. Да где они новые! Это тоже разработки конца 80-90-х годов, ничего новее у нас до сих пор нет.

Если сравнивать с Западом, то идеология модернизации старых машин правильная, но уровень нашего оборудования не дотягивает. Ставим то, что есть.

— Военных сильно задевает, что мы же воюем не с США, а с Украиной, там такие же советские модернизированные танки, но они лучше.

— Да, основной танк Украины, кстати, даже не Т-72, а Т-64, потому что большую часть своего огромного запаса Т-72 Украина распродала при прошлом своем руководстве. 

Основной танк ВСУ — Т-64 БВ. Я отслеживал его модернизацию. По количеству выпущенных и модернизированных машин они серьезно отстают от России, но у них ставились более совершенные прицелы, чем у нас. Они закупали их на Западе, причем еще до войны 2014-15 годов. У них стоит современное израильское радиооборудование. На это, кстати, обратили внимание еще в 2008 году, когда в Грузии позахватывали грузинские Т-72, которые им модернизировали украинцы совместно с израильтянами. 

Эти танки исследовались потом на полигоне в Кубинке, исписаны были километры отчетов. А толку-то. Ну вот это у них хорошо работает, и еще вот это. А что мы можем противопоставить? А ничего по сути. Мы тут всякие “Арматы” строим и выдумываем.

Говоря о боевом применении танков сегодня на Украине, я бы не списывал субъективные факторы. Может быть моральное состояние наших солдат и офицеров. Когда ты видишь, что мотивированные украинские бойцы лупят нас и в хвост, и в гриву, то появляется миф, что у них оружие более совершенное. Хотя в целом, по вооружению они более-менее на одном уровне с нами находятся. 

Я бы сказал, что наши танки даже получше. Если мы говорим о Т-72 Б3, Т-72Б3М особенно, Т-80БВМ. Наши машины все равно лучше Т-64 украинских. У нас в системах управления огнем стоит система сопровождения цели. Танковые ракеты с лазерным наведением, это позволяет отстреливать танки противника, если позволяет ландшафт, на расстоянии в пять километров. А те же Т-64 украинские воюют старыми ракетами с наведением по радиолучу. Они подвержены помехам, сбою настроек, в общем, оборудование очень тонкое, чувствительное и сложное в обслуживании и эксплуатации. То есть, в принципе, по оценкам тех офицеров, с кем я общался по результатам войны на Донбассе 2014-15 годов, наши машины Т-72Б3 показали себя хорошо, начинали долбить с дистанции в пять километров.

Сейчас российская армия воюет не столько против украинских танков, сколько против различных огневых точек. Я смотрю укладку боекомплекта — те же кумулятивные, бронебойные снаряды почти не используются. В основном идут осколочно-фугасные. Задача борьбы с украинскими танками пока второстепенная. 

Я думаю, что причина разницы в результатах боевых действий не в вооружении, а в моральном духе и разнице в мотивации. У украинцев и то, и другое выше.

— То есть, та же “Армата” лучших результатов бы в Украине не показала?

— А зачем ее там использовать? Логика у генералов какая? Будем считать, что “Армата” — доведенный до ума танк и некое супероружие. Зачем его отправлять на Украину и подвергать риску, если с теми же задачами справляются Т-72 или Т-90.

Если посмотреть на наши границы, то становится понятно, что Европа никогда не станет нападать на Россию. Ей это совершенно не интересно и не нужно. НАТО давно уже не готовился и не готовится к войне с Россией. Они не вводили принципиально новые танки, которые были бы в несколько раз лучше наших. Поэтому никто и в России не заморачивался с какой-то принципиально новой техникой. Зачем? С кем на ней воевать. С США у нас сухопутной границы нет, а европейцы на нас нападать не собирались.

Отсутствие подготовки солдат и офицеров приводит к потерям людей и техники

— Среди тех офицеров, с которыми удалось поговорить после начала войны, бытует одинаковое мнение, что в армии крайне низкий уровень подготовки. Особенно это касается танковых частей. Вы с этим согласны или все не так плохо?

— Обучение экипажей в России — это очень больная и проблемная тема. Огромнейшая проблема.

Во-первых, Россия до сих пор не может позволить себе иметь полноценную контрактную армию. Все наши контрактники, которые сейчас воюют на Украине — это псевдоконтрактники. Это те же призывники, которые прошли три месяца или в лучшем случае полгода в учебке. После чего их ставят перед фактом, что вы должны подписать контракт. И куда ты денешься. Потому что в нашей армии царят порядки, уставы и дисциплина, которые мало отличаются от тюремных. Начнешь там барагозить, начальство и командование всегда найдет возможность создать тебе невыносимые условия. Поэтому ты подписываешь контракт и оказываешься в бою.

Во-вторых, чтобы эффективно сражаться современным оружием, нужно быть профессионалом. У тебя должен быть стаж, минимум года три, а лучше пять лет. Тогда ты действительно становишься профессионалом и профессионально владеешь своим оружием.

В-третьих, боевая подготовка в танковых частях отвратительная.  Солдат-срочник прошел полгода учебки и еще полгода в строю. Чему он может научиться? Опыта у него никакого нет, только первоначальные навыки. Подготовка механика-водителя сейчас — 200 с небольшим часов наезда. Чему он там научится? Причем это происходит часто на одних и тех же полигонах. Даже если тебя отправляют в другой регион на какие-нибудь учения “Запад” или “Восток”, все равно, полигон — это подготовленная площадка. Если ты форсируешь реку или преодолеваешь овраг, то у тебя рядом стоят БРМ, специальные люди, у тебя все размечено, развеховано. Тебе не дадут утонуть. Даже если что-то случится, то тебя, скорее всего, быстро спасут. 

Поэтому навыков экстремального вождения, навыков эвакуации во время по-настоящему тяжелых ситуаций нет. Навыков езды по сложным грунтам нет. Свойств различных грунтов никто сейчас в армии не знает. В 70-80 годы были регулярные пробеги по всему СССР, по батальону танков каждой конструкции мотались по стране и выявляли в разных климатических условиях и на разных почвах особенности эксплуатации. Это доводилось до личного состава. Спускались методички. Все это было весьма серьезно. Сейчас ничего подобного нет.

Поэтому танкист видит сейчас на Украине зеленое поле, травушку-муравушку, думает, а чего, я ж на танке! Влипает в этот чернозем и закапывается по самое брюхо. А потом ночью мороз и все это сковывает льдом. И все. И привет. Тут еще ему говорят и ручкой из темноты машут: “Добрый вечер, мы с Украины!”. И все, ни танка, ни экипажа. Сколько вот так техники брошено и потеряно было. Это недостатки подготовки экипажей.

— С офицерами и их уровнем подготовки такая же ситуация?

— Когда у нас человек идет учиться на офицера, он ведь идет не Родину защищать, а на работу с определенными бонусами. Хорошая зарплата, полное довольствие, куча всяких льгот. И никто не думает, что придется воевать. Мы же живем в мирное время, с кем тут воевать. В худшем случае, погоняем террористов ракетно-бомбовыми ударами. А реальность оказалась совсем иной. Поэтому у наших офицеров мотивация никакая. Это обычные менеджеры, только в погонах. И очень часто они просто маются от безделья, пьют, я бы даже сказал, бухают. Я знаю немало офицерских судеб, которые сгубил алкоголь. Это вообще повсеместная и повальная болезнь в нашей армии. При этом сейчас снабжение у офицеров очень хорошее, зарплаты тоже очень хорошие. Они себе за свой счет заказывают установку кофейных столиков в БТРах, микроволновок и прочего удобного оборудования, чтобы на учениях находиться в комфортных условиях. И что, они собирались вот так воевать? 

Конечно, есть еще те, кого можно назвать боевым офицером, кто шел в армию именно чтобы быть военным и относился к своему делу всерьез. Но их десятки, может быть несколько сотен на всю систему.

Армия держится на показухе

— Проблема очевидно системная, то есть, такое состояние армии и оборонки — это прямое следствие проблем в руководстве?

— Это общая проблема страны, да. Армии, министерства и оборонки, как ее части. При министре обороны Сердюкове большая часть танковых училищ и учебок были пущены под нож. При нем шли большие изменения в области боевой подготовки, которые работали скорее в минус. С приходом в минобороны товарища Шойгу все в министерстве стали носиться с идеей танкового биатлона. Кого ни спроси там, все скажут, что это личная инициатива и гениальная идея Сергей Кужугетовича. К чему эта идея привела?

Вот я упоминал Сердюкова, но при нем была как минимум одна толковая идея — сделать в Мулино (Нижегородская область) крупный учебный центр, совместно с “Рейнметаллом”, чтобы повысить подготовку экипажей. Но потом случился Крым, все разругались, немцы ушли, учебный центр и саму идею похоронили. А самостоятельно Россия такой проект реализовать оказалась не в состоянии. И ей на смену пришел танковый биатлон имени Сергея Шойгу. Если вы не знали, то это именно он его придумал. И все министерство обороны с этим биатлоном носилось как с писаной торбой.

Объясню, что я так прицепился к этому биатлону. За простую боевую подготовку офицеров при Путине не награждают. Получить звездочку или поощрение за ту работу, которую ты, как офицер должен выполнять ежедневно, то есть, учить солдат и учиться самому, сегодня невозможно. Зато танковый биатлон дал возможность получать и награды, и премии, и повышения командованию целых частей. Поэтому каждое подразделение выбирает наиболее подготовленные экипажи. Всегда есть кто-то более способный. В процессе учебы все-таки видно, что из этого механика, из этого водителя что-то получится. Таких отбирают, формируют экипаж и на них тратятся все боеприпасы, вся горючка, положенная танковой роте. Этот экипаж гоняют, дрючат, чтобы он выиграл этап биатлона в части, в дивизии, в округе и попал на общероссийские и международные соревнования. За это офицерам дают даже звания досрочно. За это награждали как за выполнение боевой задачи.

Но биатлон — это спорт с определенными правилами, где все четко расписано, где все трассы размечены. Где для российских экипажей создаются наиболее благоприятные условия. Они на этих трассах тренируются по полной программе постоянно. Кроме того, экипажам из Узбекистана или Таджикистана дают и машинки попроще. Вроде у всех Т-72Б3, но у россиян стоит на этом танке движок 1150 или 1200 лошадиных сил, электронная система управления движением, заточенная не на длительную эксплуатацию, а на экстремальное вождение в течение очень короткого периода времени. Стоят ведущие звездочки большего диаметра, от той же “Арматы”. Соответственно у нее скорость перемотки лент получается выше. То есть по техническому описанию Т-72Б3 ты видишь, что максимальная скорость 60 километров в час, а биатлонная машина показывает под 80. Это как болиды “Формулы 1”, как КАМАЗы на Дакаре. А у узбеков или киргизов или других команд из стран СНГ движок стоит на 840 лошадиных сил.

Они проигрывают, им говорят, так купите себе такие же танки. Вон, Белоруссия батальон купила и выступает теперь на машинах с движками 1130 лс. Тоже бизнес.

Бывали на этих биатлонах случаи, когда китайский экипаж может ехать в пыли и ничего не видеть, а перед проходом российского экипажа может пролететь Ил-76 и полить все 40 тоннами водички, чтобы пыль прибить. Такие случаи на этом биатлоне бывали.

Понятно, что стрельба в биатлоне — это стрельба в тире по мишеням, ничего близкого к реалиям боевой службы в этом биатлоне нет вообще. Он не тренирует ни езду в боевых условиях, ни стрельбу в боевых условиях, ни тактических приемов. Не отрабатывается никаких приемов тактического взаимодействия. Ни с другими танками, ни с минометами и артиллерией, ни с пехотой и авиацией. И когда пришлось воевать, мы столкнулись с тем, что у нас экипажи полностью неподготовленные.

И что от них ожидать. Дайте им ту же “Армату”, так они засадят ее в чернозем по самое брюхо и бросят так же, как Т-72. Или попробуют переехать речушку по хлипкому деревянному мостку, рухнут в воду и утонут всем экипажем. Такие случаи были уже на Украине в марте, в апреле. Это издержки отсутствия нормальной боевой подготовки.

У нас вся армия сейчас держится на показухе. Шойгу не зря обвиняют в том, что он показушник. Парады, биатлон. Красивая этикетка, а внутри какашка вместо конфеты. Как везде в стране, в армейской вертикали уже лет пятнадцать идет отрицательная селекция. Умные никому не нужны. Нужны тупые, исполнительные и лояльные. Что на гражданке, что в армии. Может быть и есть какое-то количество интеллектуалов в Генштабе, они могут дать свою экспертную оценку, аналитику, свои предложения. Но генерал, который отдает конкретные приказы и команды, как правило, какой-нибудь бездарь и тупица. Для него аналитические выкладки вообще ничего не значат. Он даже если их прочтет, то не разберется.

— Нынешний командующий группировкой Александр Дворников тоже такой?

— Он абсолютная часть этой вертикали. Есть такая старая поговорка: “Генералы тупы по статусу”. Еще можно найти полковника, в котором осталась живость, осталось человеческое, осталось профессиональное рвение и амбиции. Потому что он хочет получить генеральскую звездочку. А как только он ее получает, то все.

Про Дворникова уже анекдоты ходят, каким языком и как он командует. Каких-то супер талантов своих в Сирии он не проявил. Вообще, весь этот так называемый сирийский опыт, на который так любили кивать российские журналисты, это химера.

Не было никаких чудес российской военной науки в Сирии. Не было! Нужно сказать спасибо Дональду Трампу, что он решил не упираться в Сирии, иначе мы бы там до сих пор кровью харкали. Но он забил на это все и приказал вывести контингенты и прекратить поддержку части сирийских формирований. 

До сих пор там вся эта заваруха продолжается. Путин уже дважды или трижды объявлял о победе в Сирии, но никакой победы там нет. И кто такой Дворников как полководец после этого?

Технику теряют быстрее, чем успевают производить

— Путин с начала войны в Украине делает довольно странные заявления, которые плохо вяжутся с реальностью…

— Я вообще перестал понимать, что он вытворяет. Последнее заявление Путина — прекратить штурм “Азовстали” — это превращение этого завода в новый Аджимушкай или Брестскую крепость. Чьей пропаганде это на руку? Российская армия сейчас выступает в роли нацистов. Все события этой войны — это прямая аналогия со Второй мировой, в которой мы выступаем в роли нацистской Германии. У нас даже закон принят, запрещающий отождествлять Россию и СССР с Третьим Рейхом. То есть, Путин прекрасно понимает, какие аналогии напрашиваются, но упорно лезет в этот же капкан. Сам, по своей воле.

— Путин как верховный главнокомандующий должен же был понимать, что у него под рукой не вермахт образца 1939 года, что все не здорово в российской армии, в оборонной промышленности, зачем он в это полез?

— Технику теряют быстрее, чем успевают производить сейчас. Я не могу оценивать действия Путина. До 2014 года я к нему относился настороженно. Он пытался из себя корчить сильного лидера а-ля Сталин, мне кажется, он до сих пор себя пытается с ним ассоциировать. С отцом народов.

Но он умудряется и в этом сравнении проиграть. При Сталине была задача провести индустриализацию. Для этого было необходимо угнетать меньшинство населения, чтобы оно работало на индустриализацию. Но была и другая задача, обеспечить поддержку большинства. Я знаю, как работали предприятия и как тогда менялась атмосфера на них. Если поначалу кусок пирога, отрез ткани на брюки или платье были наградой за 10-12 часов у станка, то позже, после войны, условия жизни и работы стали улучшаться. Пошли отпуска, руководители предприятий пытались как-то скрасить жизнь людям, чтобы они почувствовали какой-то продых. Потихоньку страна начала вылезать из ямы. Восстанавливались старые и строились новые заводы, строилось жилье.

Если Путин хочет быть таким же, то почему-то у него все получается наоборот. Из всей страны он выдаивает соки на благо близкого к Путину меньшинства и его самого. И когда мне говорят, какой Путин великий государственник и как он бьется за Россию, я не понимаю, а мы-то за что должны страдать. Я сейчас завидую моему деду, который прошел Гражданскую и Отечественную войну. Он умер в 1989 году, в 1958-м ушел на пенсию и прожил потом 31 год еще. У него была пасека, была своя жизнь. А я до пенсии в нынешние времена не доживу просто. И не я один. Тогда зачем это вот все? Для очередной яхты для Сечина?

Все, что происходило после 2016 года — это такое крутое пике. Он превратился окончательно в диктатора, которому окружение рисует картинку, совсем отличную от реальности.

Ведь в 2014 году на Донбассе было что? Было российское вторжение. Нами спровоцированный конфликт. Зачем это было нужно? Потому что Путин, видимо, верил, что все пройдет гладко. Не прошло. И сейчас не прошло. И не могло пройти.

Мы породили сепаратистский режим на Донбассе, мы восемь лет тянули его и способствовали его выживанию. Мы сами спровоцировали эту ситуацию. Все это время Украина развивалась нормальным демократическим путем. У них уже сменился второй президент. Какие основания у России были нападать на Украину?

Что Украина может провести контртеррористическую операцию и вернуть себе утраченные территории на востоке страны? Так у них было на это полное юридическое основание. Если бы Украина начала бы такую операцию, она ничем не отличалась бы от того, что Россия делала в Чечне.

То, что Путин делает, никто в здравом уме не стал бы делать. Это какая-то психопатия. Он умудрился сделать так, что снова возникла угроза ядерной войны. Я вижу, что идут целенаправленные вбросы от прокремлевских журналистов про ядерную войну. Они проверяют, как на это отреагирует население. 

Они надеются, что ядерный удар по, например, Киеву или по территории Польши, через которую идет поток оружия на Украину, останется без ответа. Это не так. На него ответят, и ответят сразу же. Путин, возможно сам того не осознавая, ведет себя как Гитлер, веря, что вялые европейцы побоятся ответить. Но они не побоятся. И будет обмен ядерными ударами, который ничем хорошим для России не закончится. 

Это стратегически неверная оценка ситуации. И недооценка противника. Возможно отягощенная психическими проблемами и проблемами с восприятием реальности. Но я все-таки эксперт по вооружениям, а не по психиатрии.

Первая часть интервью здесь

========

Подписаться на наш канал: https://t.me/volyamedia

«Воля» в Твиттере: https://twitter.com/Volya_media 

Наши тексты появляются благодаря вашей поддержке. Если они вам нравятся, помогите нам. Криптосчета для поддержки «Воли»:

BTC

bc1qlg9pu2npe8ckjuu4gfvgsfexpgsvekcjfkqndg

ETH

0xF51456ed3e0Ef1086538fcEf6511206b9B1A9eEF

Doge

DLpUA83easoLTqeP9hkdYVGHaUxHFASTQn

Zcash

t1YEJBkiFy6WbBG61P1YBEYj5dJNCQaiuFr

Как сделать перевод в криптовалюте, рассказываем здесь.