ТО-ИНТЕРПРЕТАЦИЯ
sergey shishkinТРИ ТИПА ОПРЕДЕЛЕНИЙ
Определение А. Будем говорить, что познающий субъект определяет для познающего субъекта термин р посредством выражения в языке I, если: ... (здесь 0 означает пустое, а I универсальное множество) в VL. Условия (1) и (2) уточняют отношения, которые должны иметь место между языками, используемыми говорящим и воспринимающим субъектами: оба языка должны быть подъязыками одного и того же 196 языка, причем их пересечение не должно быть ни пустым, ни универсальным классом.
Если ... = 0 то данные два агента не могут общаться друг с другом, если ISl ПIS2 = > то, допустив, что знаки обоих идиолектов имеют одно и то же значение, мы получим случай, когда коммуникантам нечего сообщить друг другу. Мы не сформулировали условие (2) в виде Is2 с: /,„ ибо это более сильное условие, чем нужно, а именно: словарь говорящего субъекта должен во всяком случае содержать определяемый и определяющие термины, соответственно р и аь ... , ап, а словарь воспринимающего субъекта — определяющие термины, то есть аь ... , ап. Конечно, как /Sl, так и /Sf должны содержать лингвистические операторы; в нашей записи их использование говорящим обозначено через ф. Эти требования сформулированы условиями (3) и (4). Отметим, что <р не является собственным именем (именами) или предикатом (предикатами); это определенный номинальный лингвистический оператор (операторы), такой, например, как расположение рядом (по крайней мере в некоторых случаях <р может интрепретироваться как конъюнкция). Условие (5) устанавливает возможность замены ОП" ределяемого определяющим, и наоборот. Это синтаксическое или формально-логическое условие. Отношения (1) — (5) представляют общие условия операции определения, имеющие силу для семантических, синтаксических, реальных и номинальных определений* Основные моменты операции определения или определительного процесса в рамках акта коммуникации таковы: S\ на базе собственного познавательного опыта приходит к выявлению нового смысла или понятия (это может быть достигнуто лингвистической кодификацией ряда индивидуальных восприятий индивида Si либо путем независимой переработки информации, полученной в предшествующих коммуникативных процессах); выделенное новое понятие или смысл мыслятся агентом S\ первоначально посредством существующей системы знаков, то есть как 4).
Познанное агентом s1 I l Познанное агентом s?. Десигнат.
Операция определения с точки зрения взаимоотношения субъектов логической деятельности (познающих агентов, коммуникантов).
В процессе определения субъект логической деятельности 5] воссоздает для s2 смысл или значение термина р* используя для этого термины ось ... , аЛ и операторы, входящие в <р и имеющиеся в языке агента s2. Синтаксический аспект, символически выраженный на схеме через ^=, устанавливает возможность взаимозаменимости р и cp(ai, ... , an). Ясно, что синтаксические операции имеют место и на уровне определяющего — в самом <р. Семантическая сторона, изображенная на схеме знаком з:, указывает на тождество смыслов термина р и выражения
В случае, когда определение состоит в установлении имени для значения или смысла, который уже известен субъекту логической деятельности, воспринимающему определение, последнее называется номинальным. Воспринимающий субъект владеет значением определяющего, но у него нет для него более короткого имени. Целью акта определения является усвоение воспринимающим субъектом нового имени для ранее усвоенного им смысла. Когда воспринимающий субъект имеет в своем словаре имя р, выступающее в качестве определяемого {Dfd), причем это имя есть для него лишь знак- посредник, не имеющий определенного смысла или значения, тогда назначение определения, которое агент S\ сообщает агенту S2, состоит в том, чтобы построить для последнего этот смысл или значение. Внимание воспринимающего субъекта в этом случае сосредоточено на значении или смысле имени {$, которое до этого осмыслялось им лишь на уровне грамматических категорий: все, что знал о нем s2, это то, что оно представляет собой правильно построенное выражение (знак) определенного типа. Этот вид определения мы будем называть семантическим определением.
С его помощью s2 осуществляет переход от некоторого имени к смыслу или значению этого имени.
Когда преобладающим моментом познания является установление возможности строго формальной замены Dfd и Dfn (и наоборот) и определение служит правилом в некотором исчислении, тогда на 109 первый план выступает синтаксический аспект определения как такового, и определение называется синтаксическим. Номинальное определение фиксирует переход от значения или смысла, зафиксированного в виде сложного выражения, составляющего определяющее, к новому имени — определяемому термину; семантическое определение, наоборот, предполагает переход от некоторого имени, или определяемого термина, к его значению или смыслу, передаваемому выражениями, входящими в определяющее. Как номинальное, так и семантическое определения — это явные лексические определения, которые либо вводят имена для ранее известных смыслов, либо определяют смыслы некоторых терминов, которые имеют значение для воспринимающего агента. Характерной особенностью этого типа определений является использование исключительно внутриязыковых средств, отвлечение как от внелингвистических, так и от межлингвистических отношений.
Как будет видно в дальнейшем, остенсивные и операциональные определения не исключают внелингвистических отношений.
С другой стороны, в акте перевода присутствуют межлингвистические отношения: используются отношения синонимии или смысловое соответствие выражений, словари как мета- и межлингвистические нормативы. В лексических определениях мы поясняем язык через язык. Поэтому в их рамках невозможно избежать определенного замкнутого круга. Свидетельством этого являются одноязычные словари. Как отмечает К. И. Льюис, ряды лексических определений отличаются между собой лишь величиной кругов, к которым они ведут, то есть числом операций определения, в результате которых в определяющем появляются термины, для которых ранее были построены другие лексические определения.
Попытка избежать порочного круга в лексических определениях приводит к другой крайности — к так называемой дурной бесконечности.
Выход из этой альтернативы состоит в допущении внелингвистических — остенсивных и операциональных — определений, в рамках которых некоторое число терминов, так ПО называемый «минимальный словарь», усваивается познающими субъектами с помощью непосредственного соотнесения этих терминов с воспринимаемыми наглядными («остенсивными») или поведенческо-праксеологическими ситуациями или контекстами. Семантическая теория в конечном итоге должна опираться на поведение и праксеологию. Независимо от проблемы генезиса языка, от тонкого механизма взаимосвязей лингвистических знаков в контексте инфралингвистических семиотических структур язык можно рассматривать как множество терминов и выражений, между которыми можно установить отношения синонимии, различия или противоположности смыслов. Мы не будем заниматься здесь определением этих отношений. Отметим лишь, что, поскольку идиолекты общающихся агентов различны, строго внутрилингвистические лексические определения хотя и не обогащают языка, на котором общаются члены общества, — социального языка, могут быть тем не менее познавательно эффективными: они расширяют идиолект одного из агентов и тем самым обогащают его возможности в плане дискурсивно-ра- ционального познания.
С точки зрения изменений или «мутаций» смысла, которые вызывают определения в отношении соглашений, действующих в социальном языке, можно выделить следующие три категории определений.
Первая категория — регистрирующие, или резюмирующие, определения51; иногда их называют «чисто лексическими».
Они не вводят никакого нового смысла, а фиксируют конкретные внутрилингвистические отношения синонимии между терминами и выражениями.
Вторая категория — уточняющие, или разграничительные, определения; они соотносят смысл определяемого термина с нормами языка.
Этот вид определений имеет отчасти резюмирующий, отчасти новаторский характер (когда они вносят новое в смысл термина).
Третья категория — переквалифицирующие (сти- пулятивные) определения.
Посредством них познающий агент предлагает принципиально новый смысл определяемого термина — смысл, который не опирается ни на один из ранее использованных в языке смыслов.
Переквалифицирующие определения — инструменты, с помощью которых мы создаем искусственные языки, специализированные языки наук или некоторые специальные коды. «Чисто лексические», регистрирующие определения используются для того, чтобы зафиксировать способ употребления терминов и выражений языка определенным классом говорящих, для составления монолингвистических словарей, региональных лингвистических атласов и т. д.
Уточняющие определения возникают преимущественно в языках наук, основывающихся на эксперименте и наблюдении, являются необходимым моментом на пути установления собственных языков этих наук.
В переквалифицирующих, или посту лятивныху определениях познающий агент выступает как автономный созидатель семантических правил и норм, как индивидуальный строитель языка, адекватного определенному опыту и деятельности. В этом случае агент обладает максимумом свободы в лингвистическом конструировании, поскольку оно ограничено лишь мерой его практического и теоретического опыта, грамматическими нормами и категориями, которыми он пользуется, и, конечно, структурой предыдущих лексических соглашений, на основе которых агент сформировался как мыслящее существо. Сам акт введения новых соглашений обусловлен предшествующими соглашениями. В той мере, в какой мы продвигаемся по пути постулятивного — посредством введения новых конвенций —формирования языка, уже введенные соглашения ограничивают и детерминируют эти наши нововведения. С точки зрения отношений между познающими личностями важно также различать объявление или предложение определения, которое является задачей агента S\ — задачей, в некотором роде аналогичной предложению новых правил или норм поведения (что делает определение правилом лингвистического поведения),— и восприятие или понимание определения, что является задачей агента s2 и в некотором роде аналогично интерпретации или применению правила поведения. В лексических определениях si не предлд- 112 гает правила или соглашения, а напоминает или описывает одно из употреблений.
В уточняющих определениях соглашение напоминается и модифицируется в определенных рамках.
Наконец, в переквалифицирующих определениях говорящий агент устанавливает правило употребления данного термина путем соотнесения его с правилами, регулирующими употребление других ранее введенных терминов. Для S\ — агента, объявляющего определение, — последнее имеет преимущественно функцию сокращения, поскольку определение вводится для сложного описательного выражения с тем, чтобы выразить его смысл или значение определенным именем р. Для s2, который «затребовал» определение, последнее, напротив, является преимущественно экспликативным, ибо оно сводит неизвестное агенту s2 значение или смысл термина р к значению или смыслу комбинации знаков, составленной из компонентов, имеющих для $2 определенное значение. Тот, кто предлагает определение, находится преимущественно в положении законодателя, устанавливающего нормы лингвистического поведения, воспринимающий же агент скорее находится в положении человека, применяющего или использующего нормы для решения определенных проблем частного характера, а именно:
(1) «Что означает р?» (ответ дает семантическое определение);
(2) «Чем мы обозначаем значение сложного номинального выражения ф(аь ... , ап)?» (ответ дает номинальное определение).
Итак, каковы основные познавательно-коммуникативные ситуации или отношения, в которых могут находиться оба коммуниканта, если принимать во внимание одновременно и ситуацию, и специфический характер коммуникативной деятельности каждого из них?
Из условий (3) —(4) определения А (стр. 106) следует, что говорящему агенту должны быть известны как условия (соглашения или правила) использования знака р и знаков оы, ... , ехп, так и природа операций, подразумеваемых в <р. Как таковой, он не может находиться в разных отношениях ери ф(аь ... ... , «п), поскольку он знает и использует оба эти знака. Но агент st как познающий субъект логической деятельности может, как мы видели, находиться ИЗ в различных позициях в отношении правила, устанавливающего внутрилингвистическую синонимичность р и ф(аь ... , аЛ).
Здесь можно выделить следующие возможности. (а) Агент Si использует или напоминает правило, ранее введенное в язык, в силу которого р равнозначно ф(аь ... г ап). (в) Агент Si использует правило, которое устанавливает эквивалентность р и сложного выражения ф(аь ... , ап) гак, как оно использовалось до сих пор, частично модифицируя его. (с) Агент S\ вводит новый термин и новое соглашение для употребления этого термина. Воспринимающий определение коммуникант в свою очередь может находиться в одной из следующих ситуаций. (1) Агент 52 знает и понимает как определяемый термин, так и определяющее его выражение. (2) Агент s2 понимает, к какому типу знаков принадлежит определяемый термин, но не знает его значения.
(3) Агент s2 понимает и идентифицирует понятие, ситуацию или объект, который характеризуется некоторым описанием ф(оы, Таблица 1 s2 а>2, ... , «п), но не имеет для него единого знака или имени. (4) Агент s2 понимает, к каким типам знаков принадлежит определяемый термин и определяющее выражение, но не знает значения ни первого, ни второго. Если скомбинировать эти состояния познающих агентов Si и s2, то мы получим (как это видно из табл. 1) двенадцать возможных ситуаций применения операции явного лексического определения. Дадим краткую характеристику этих ситуаций. Ситуация al. Агент s{ напоминает или воспроизводит для 52 лексическое соглашение о синонимии двух выражений, которая известна и s2. В этом слу- а Ь с 1 а\ Ы с\ 2 а2 Ь2 с2 3 аЗ ъг сЪ 4 а\ М сА U4 чае S2 не узнает ничего нового об использовании лингвистических знаков.
Это случай, например, лексического определения типа «Слепой = ©/ человек, лишенный зрения» в условиях, когда лицу, перед которым произносится это определение, заведомо известно содержащееся в нем соглашение об употреблении языковых выражений.
Ситуация а2.
Как и в предыдущем случае, Si напоминает или воспроизводит ранее введенное в язык соглашение, но при этом s2 воспринимает определяемый термин лишь как представителя знаков определенного типа, не зная его значения. Эта ситуация имеет место в случае, когда, например, учитель, обучая математике своих учеников, вводит термин «нечетное число» посредством определения «Нечетное число = Df число, которое не делится на 2 без остатка». В случае а2 мы имеем дело с определениями, которые выше мы охарактеризовали как лексико-семан- тические. Ситуация аЗ.
Агент из своего предыдущего опыта знает, каково значение — каков «референт» или десигнат — дескрипции Dfn, но не имеет для него особого имени с тем же значением. Так, например, ученику, изучающему географию, обычно известен тот факт, что существует рельеф, имеющий вид суши, с трех сторон окруженной водой, но. он может не знать или не помнить соответствующего географического термина. В этом случае он может спросить, как называется вид рельефа, представляющего собой сушу, с трех сторон окруженную водой. Узнав от S\ соответствующее этому десигнату имя («полуостров»), s2 получает полезные сведения языкового характера. Это1 вид определения можно назвать лексико-номинальным. Ситуация а4. Агент s2 получает знание о семантической эквивалентности двух знаков (как правило, имени-термина и описательного выражения), чисто формально, внешне, на уровне знаков, но он не представляет себе той области значений, к которой они относятся. Это имеет место, например, когда s2 просматривает одноязычный словарь, который не понимает. Два выражения, между которыми устанавливается семантическая эквивалентность, являются для 115 5j просто какими-то материальными объектами, а не знаками, имеющими смысл. Отличительным признаком определений группы а является то, что S\ использует или восстанавливает ранее введенные лингвистические соглашения или правила; он обучает других уже существующим в языке соглашениям, не модифицируя их и не предлагая других.
Для ситуаций группы 6 характерны модификация, уточнение или собственная интерпретация существующих соглашений.
При этом агент s\ отбирает определенные множества объектов и определенные смыслы из множества смыслов, фиксированных в естественным образом сложившемся лингвистическом соглашении, касающемся данного термина или данного описательного выражения. Ситуация 61. Агент sx использует и частично модифицирует естественно сложившееся лингвистическое соглашение, касающееся определяемого термина в условиях, когда s2 понимает как определяемый термин, так и определяющее выражение. Новым для s2 оказывается лишь отношение, установленное между именем-термином и определяющим выражением: собственная ограничительная или расширительная интерпретация, которую придает этому отношению sb то есть обучающий субъект.
Ситуация 62* Это случай разграничительно-семантических определений, когда s2 воспринимает определяемый термин как знак определенного типа; агент s2 может даже знать' его общее лингвистическое значение, но не знает, в чем состоит его специфическая интерпретация и границы применения, которые устанавливаются агентом s{ с учетом социально-обусловленных соглашений. Цель s2 заключается в том, чтобы уловить особый смысл, придаваемый агентом S\ определяемому термину, существо модификации, которую он предлагает. Ситуация 63. Агенту s2 известно множество предметов, событий, действий или состояний, используя которые S\ производит или видоизменяет членение семантического поля; но s2 не владеет соответ-, ствующим термином.
Термин этот и предлагает s\ в своем определении, и s2 усваивает его. W Ситуация 64. Агент s2 способен различать и использовать определяемый термин и определяющее выражение в качестве лингвистических знаков в рамках общеязыковых соглашений, но он не улавливает их значения и тех видоизменений в них, которые произвел агент S\. Другими словами, s2 не понимает 5] именно в плане специфической содержательной направленности исходящего от S\ акта коммуникации. Случаи группы с относятся к переквалифицирующим определениям, посредством которых в язык вводятся новые термины и правила. Ситуация с\. Это практически невозможный случай. Не может быть, чтобы S\ ввел новый термин с помощью переквалифицирующего определения и чтобы это определение было известно агенту s2 до акта его введения. Ситуация с2. Это возможный и часто встречающийся случай — случай переквалифицирующе-се- мантических определений. Агент s2 понимает, к какому типу знаков принадлежит термин р, но s2 не закрепляет за термином р определенного смысла. Смысл имени р усваивается агентом s2 посредством дескрипции (p(oti ,... , ап), где ф(оц ,... , ап) принадлежит идиолекту как агента Si, так и агента s2.
Так коммуникант s2 обучается индивидуальному языку коммуниканта s\. Ситуация сЗ.
Это случай переквалифицирующее номинальных определений. Агент s2 способен произвести членение семантического поля так же, как это делает s{ своим определением, но s2 не имеет специального термина или символа, используемого s\ при проведении разграничения в семантической области; этот специфический символ и вводится определением вида сЗ. Ситуация с4. В этом случае S\ предлагает переквалифицирующее определение, непонятное для s2. Единственное, что последний может усвоить, — это отвлеченную идею равнозначности данного определяемого термина и определяющего его выражения. Поскольку термины, входящие в определяющее выражение, не относятся к его идиолекту, s2 не может понять и определяемый термин. Это положение имеет место, например, тогда, когда агенту s2 предъявляется экви- Л7 валентность или Определение в рамках такой формальной системы, для которой ему не известно ни одной модели или интерпретации. Какие заключения можно сделать из рассмотрения этих случаев? Каково их значение для теории определений, для гносеологии и герменевтики как общей теории понимания? Для начала отметим наличие определенного соответствия между колонками 1—4 табл. 1, приведенной на стр. 114, и той классификацией отношений двух идиолектов, которая была рассмотрена в параграфе 1 этой главы. Колонка 1, относящаяся к случаям, когда s2 знает и понимает как определяемый термин, так и определяющее его выражение, находясь с этой точки зрения на том же уровне, что и S\, соответствует отношению тождества идиолектов (случай III на стр. 89). Акт определения здесь становится с познавательной точки зрения неэффективным. Колонка 4, которая описывает случай, когда s2 не знает ни значения определяемого, ни значения определяющего, соответствует случаю IV (два идиолекта не имеют общей части).
В этом случае определение, эффективное с познавательной точки зрения, невозможно из-за отсутствия пересечения языков агентов S\ и s2. Колонки 2 и 3 совпадают со случаем II (стр. 89), когда имеет место пересечение индивидуальных языков обоих агентов и когда понимание агентом s2 сообщения, поступившего от агента s\t теоретически возможно; пересечение идиолектов рассматривается здесь с точки зрения цели, которую преследует s2, или под углом зрения «ориентации» отношения между знаками определяемого и определяющего выражений. Колонка 2 соответствует ситуации перехода от имени к значению, и поэтому соответствующие определения называются семантическими; колонка 3 описывает переход от некоторого объекта или некоторого членения семантической области к имени, обозначающему этот объект или данное членение; поэтому соответствующие определения мы называем номинальными. Какова роль явных определений в расширении идиолектов, социальных, естественных и искусственных языков? Какова их роль в акте понимания? Л 8 Если можно интерпретировать теорию доказательства как теорию понимания повествовательных предложений, как теорию обоснования некоторого данного предложения через ряд ранее допущенных предложений, то теорию явных определений можно интерпретировать как теорию акта понимания имен (и выражений, играющих роль имен) как чисто лингвистического процесса. Явные определения — инструмент расширения индивидуальных языков и вместе с тем средство, с помощью которого в процессе коммуникации происходит расширение языков социальных. Идиолект воспринимающего агента обогащается в результате усвоения термина р —имени или определяемого термина. Так обстоит дело в лексико-резюмирующих (регистрирующих) определениях и с некоторыми модификациями в лексико-разграничительных (уточняющих) определениях.
В обоих этих случаях акт определения развертывается в рамках существующих семиотических ресурсов базового языка L. В переквалифицирующих определениях, напротив, агент sb этот коммуникант — строитель языка, вводит новые знаки, которых до этого не было в социальном языке, и узаконивает правила или нормы их использования. Принятие или непринятие социальным языком предложенных знаков и регламентации зависит от содержательности и практической пользы различаемых объектов, от их воздействия на информативно-пояснительную речь, от их полезности в социальной коммуникации. Лексические регистрирующие определения служат обеспечению однородности индивидуальных языков, постоянной взаимной адекватности собственных языков индивидов, которые формируются с учетом требований социально-единого языка. Существует постоянный конфликт между требованием соблюдения уже введенных языковых соглашений (ибо без этого у нас нет шансов быть понятыми другими) и потребностью охватывать средствами языка все новый чувственно- наглядный, аффективно-эмоциональный, социально- практический опыт — потребностью, которая ведет к модификации ранее введенных и введению новых языковых соглашений, к переквалифицирующим определениям.
Акты коммуникации требуют от комму- W никантов в равной мере одинаковости, постоянства и новаторства в использовании лингвистических знаков и соглашений. Возникает вопрос, как соотносится семиотическая интерпретация акта определения с традиционной классификацией явных определений, в частности, с разделением их на номинальные и реальные определения? Мы видели, что предложенный семиотический подход ведет нас к выделению большого числа видов явных определений, если учитывать одновременно отношение говорящего агента к языковым соглашениям и отношение воспринимающего агента к определяемым и определяющим выражениям. Среди полученных комбинаций (al—с4) нетрудно заметить как уже описанные в литературе виды определений (лексические, переквалифицирующие, номинальные, семантические, синтаксические), так и новые их виды, порождаемые зависимостью определений от лексического и прагматического статуса коммуникантов. Здесь возникает следующая проблема: каким образом, отправляясь от общей схемы акта определения, введенной выше как Определение А (стр. 106), мы можем получить классические типы явных определений, проанализированные в главе, посвященной истории теории определений. Мы вправе также поставить вопрос, что выделяет каждый тип явных определений и как осуществляется переход от одного типа к другому. Явные лексические определения как в форме номинальных определений, так и в виде определений семантических могут быть получены из нашей схемы
(Определение А) путем подстановки S на место L и соответственно SSl, Ss2 на место ISl, ISi* Согласно введенным в начале этого параграфа обозначениям, S есть множество реально осуществленных (или могущих быть реально осуществленными) выражений, обладающих смыслом, обнаруживающимся в коммуникации и носящим внесубъективный характер; при атом элементы из S удовлетворяют требованию «грамматичности», то есть являются правильно построенными (S есть подмножество множества F). Таким образом мы получаем следующую схему W лексических определений (семантических й номинальных).
Определение В. Будем говорить, что познающий субъект вводит для познающего субъекта явное лексическое определение термина р, где р есть Dfd, через выражение в языке (множестве выражений) S, если ... Семантические определения в том их значении, которое выражено колонкой 2(а2, в2, с2), и номинальные определения в значении, описанном колонкой 3(аЗ, 63, сЗ), осуществляются на уровне выражений, обладающих внеличностным смыслом, способным передаваться в актах коммуникации (интерсубъективный и коммуникабельный лингвистический лексический смысл). Различие между этими двумя типами определений состоит исключительно в познавательно- прагматической ситуации, в которой находится воспринимающий агент. В одном случае познающий агент воспринимает определяемый термин просто как знак, принадлежащий к определенному типу,—-знак, значения которого он не постигает. Познание здесь имеет направление от имени к определяющему выражению и от него — к значению имени.
В другом случае познание имеет направление от значения, которое известно, к определяющему выражению, имеющему это значение, и от этого выражения — к имени или символу, с помощью которого мы производим «сжатие» информации, содержащейся в определяющем выражении. Переход от лексических, семантических или номинальных определений к реальным, выполняющим выделяющую функцию в мире физических объектов, может быть совершен путем подстановки в Определение А на место L, множеств V. Напомним, что под V имеется в виду множество выражений, описывающих истинные предложения, или множество имен, которым соответствуют предметы или события физической или социально-исторической реальности и которые выполняют функцию обозначения этих предметов ... Сигнификат. Схемы семантического и номинального определений, наглядно передающие различие в направленности познавательного процесса в обоих случаях. Таким образом, можно ввести следующую схему для реальных определений, или определений, отражающих внешние физические предметы или явления.
Определение С. Будем говорить, что познающий субъект вводит для познающего субъекта реальное определение термина через выражение в языке (множестве выражений) V, если: ... Поскольку V—подкласс множества S, всякое реальное определение формально является лексическим, номинальным или семантическим определением. Но реальное определение, кроме того, требует выполнения дополнительного условия, относящегося к семантическому аспекту выражений, а именно требует, чтобы эти выражения имели денотативную, или реферирующую функцию.