Сталинградская битва

Евгений Норин

Поздно вечером 16 июля 1942 года неподалеку от станции Морозовской произошла стычка между русскими и немецкими танками. Одна из «тридцатьчетверок» сгорела, одиннадцать человек было ранено, потери немцев так и остались неизвестными, а отряд, выявив противника, отошел. Так буднично началось одно из самых крупных и важных сражений мировой истории. Два бронированных авангарда стали застрельщиками, из-за спин которых навстречу друг другу выдвигались две гигантские армии.

ПОХОД ЗА НЕФТЬЮ

После сложной и сумбурной кампании 1941/42 г. немецкий генштаб оказался в новом для себя положении. План войны против СССР строился на быстром разгроме войск и захвате ключевых районов страны в течение одной кампании. В смысле разгрома войск Вермахт за 1941-й год преуспел: РККА предвоенного формирования погибла практически целиком. Однако вместо пустоты за спиной погибших неожиданно выросли новые дивизии и армии. «Если мы разобьем дюжину дивизий, русские сформируют новую дюжину» — озадаченно писал Франц Гальдер, начальник генштаба сухопутных войск. Зимой 1941-го заново сформированные дивизии неожиданно отправили в нокдаун немецкую группу армий «Центр», и к 1942-му обеспечивали некую устойчивость линии фронта. После этого лидеры нацистского государства решили, что перемалывать РККА —малопродуктивная идея, учитывая многочисленность населения СССР. С другой стороны, было несомненно, что Вторая мировая затягивается и Германии необходимо обеспечить себя ресурсами для ее продолжения. Наконец, Рейх стоял перед фактом, что продолжать глубокие операции на всех направлениях сразу невозможно: за 1941 и начало 1942 года было потеряно колоссальное количество транспорта, потрачена значительная часть расходников (боеприпасы, топливо, запчасти), так что следовало определиться, на каком именно направлении будут нанесены главные удары. В итоге главной целью будущих операций выбрали Кавказ.

На 1942-й год сибирские месторождения нефти еще не были разведаны, поэтому основу «нефтянки» Советского Союза составляли именно кавказские месторождения: Азербайджан, Майкоп, Грозный. Их захват с одной стороны серьезно облегчал жизнь Германии, задыхавшейся от нехватки топлива, а с другой — ломал экономику СССР. Для Советского Союза утрата собственных источников топлива стала бы ударом, последствия которого невозможно скомпенсировать.

План кампании был принят, и основным направлением удара становилось южное. Группу армий «Юг» усилили резервами, кроме того, для удержания фронта, который неизбежно растягивался, ей придали крупные союзные контингенты: румынские, венгерские и итальянские войска. Иллюзий по поводу их боеспособности в немецких штабах не питали: союзники должны были прикрывать пассивные участки фронта. Наконец, в силу того, что группа армий разрослась до невероятных размеров, ее разделили надвое. Группа армий «А» должна добиваться главной цели, захвата Кавказа, а группа армий «Б» — наступать севернее, захватывая низовья Волги и Сталинград, обеспечивая фланг группировки на Кавказе.

Операция Вермахта на юге началась в конце июня. Русские достаточно быстро оказались смяты и начали отходить на восток и юго-восток. Первый раунд остался за Вермахтом. Был форсирован Дон, захвачена та часть Донбасса, которую нацисты еще не успели взять ранее. Масштабы окружений оставались значительно меньше, чем летом 1941-го года: РККА удавалось отводить войска из потенциальных «котлов», однако новая летняя кампания 1942 года все же слишком сильно напоминала предыдущую. Положение дел выглядело устрашающе. Красная армия несла тяжелейшие потери без видимого результата. Именно в эти дни летнего отступления был выпущен знаменитый приказ № 227, предусматривавший формирование штрафных частей и заградотрядов в составе армии. Однако войска страдали от низкого уровня выучки и скверного оснащения, и стабилизировать их положение даже самые беспощадные приказы не могли. В июле направления немецких ударов начали расходиться. Группа армий «А» повернула на Кавказ, группа «Б» же устремилась к новой цели — Сталинграду. В немецком наступлении возникла короткая пауза: группа армий «Б» подтягивала тылы и перестраивалась. В такой мрачной обстановке и началась 17 июля Сталинградская битва.

НОЧИ ОТЧАЯНЬЯ. ОБОРОНА НА ПОДСТУПАХ

После первых ударов Вермахта для битвы за Сталинград был сформирован фронт, получивший, соответственно, название Сталинградского. Его костяк составили резервные армии, до сих пор находившиеся в тылу. Помимо стрелковых дивизий фронту щедрой рукой передавались курсанты сразу восьми училищ. Можно представить себе уровень отчаяния в Ставке Главнокомандования, коль скоро в бой массово бросили курсантов в качестве обычных стрелков. Главным противником нового фронта стала 6-я полевая и 4-я танковая армии Вермахта. Немецкие войска занимали фронт почти строго с севера на юг к западу от Сталинграда.

Немцы полагали, что им предстоит не столько сражение, сколько преследование. Однако начавшие наступать части Вермахта тут же столкнулись с отчаянным сопротивлением. Командующий 6-й армией генерал Паулюс решил расправиться с русскими армиями классическим способом: окружить фронт, отсечь его от Сталинграда и уничтожить в чисто м поле. Немцы обладали преимуществом в уровне маневренности и вовсю им пользовались. К тому же, 6-я армия оставалась самой многочисленной в Вермахте, имея более 400 тысяч солдат в своем составе. Эта огромная кувалда обрушилась на Сталинградский фронт.

На ровной как стол местности русские сразу же понесли огромные потери от воздушных ударов. Затем последовала жесточайшая атака танков и пехоты. Фронт медленно разваливался под ударами. Русские откатывались к Дону и за реку. Однако уже на этом этапе немцы начали сталкиваться с упорным сопротивлением. Русские восстановили свои танковые войска после кампании 41-го. Танковые корпуса нового облика оставались далеки от совершенства, они страдали от недостатка мотопехоты и артиллерии, вместо Т-34 зачастую оснащались малосильными легкими танками, однако это уже были соединения, способные маневрировать и наносить удары. Обрушившиеся на ударные группы Паулюса контратаки сбивали темп немецкого наступления и давали стрелкам время выйти из-под удара. В степи шли жесточайшие встречные бои. Одна из группировок русских оказалась отрезана в локальном «котле», но в бой тут же вступил 13-й танковый корпус из резерва. Командовал корпусом человек, мало известный современному читателю, но бывший одним из главных героев лета 1942-го, Трофим Танасчишин. Он ухитрился проскользнуть к окруженным по тылам ударной группировки немцев. Танкисты действовали быстро и нагло: поскольку путь обратно был перекрыт, к своим выходили окольными путями прямо по немецким коммуникациям. Появление танков в немецком тылу вызвало бурю эмоций, однако поймать окруженцев так и не удалось: Танасчишин, сокрушая все на своем пути, вырвался из «котла», воспользовавшись общим хаосом на линии фронта. Однако это был наиболее удачный контрудар. Немцы в целом медленнее расходовали силы. Русские спасали положение танковыми корпусами, но те быстро теряли технику, и вскоре их силы должны были иссякнуть.

Перелом наступил 7 августа. Подвижные резервы русских истощились, а немцы усилились за счет подхода новых соединений. 8 августа 62-я армия русских попала в окружение западнее Дона. Те части, что остались вне «котла», отходили через Дон под артиллерийским обстрелом. Переправы были забиты людьми, машинами и повозками. Спасение прочим купили буквально считанные танки, прикрывавшие переправы и выбитые немцами один за другим.

Окруженцы пошли на прорыв. Они шли напролом, перекатывая на руках пушки. Командовавший прорывом наиболее стойкой группы генерал Утвенко шел во главе своих солдат, паля из маузера в немецких солдат с нулевой дистанции. Не было воды, людей мучила жара. После неудачных атак люди прятались в балках и снова пытались прорваться. О сдаче мало кто помышлял, и убитых насчитывалось куда больше, чем пленных. Более того, отчаянно пробивающиеся на восток русские сами иногда захватывали своих мучителей и брали трофеи. Войска, бившиеся в окружении, уже не столько спасали жизни, сколько старались продать свои жизни подороже. «Котел» был уничтожен, и лишь немногие из попавших в окружение смогли вырваться. Одновременно немцы разгромили две небольших группы, прижатых к Дону. Хотя у немцев остались достаточно кислые впечатления от собственной победы, первый раунд битвы за Сталинград остался полностью за ними. Пролетая над Доном, известный генерал люфтваффе фон Рихтгофен отметил «Необычно много убитых русских»...

В наступление перешла 4-я танковая армия Германа Гота. Гот был одним из лучших, вероятно, даже лучшим на тот момент танковым командиром Вермахта, и был полон готовности решить судьбу всего сражения. Он имел сравнительно небольшие силы, однако намеревался ударить в зазор в советских боевых построениях. После предыдущих поражений подходы к Сталинграду с юго-запада не защищались практически никем. Именно в это пустое пространство ворвалась сильнейшая из дивизий армии Гота, 14-я танковая. 3 августа дивизия пронеслась по степи на 150 километров в глубокий тыл Сталинградского фронта. Это был страшный момент: резервов не имелось, а полнокровная панцердивизия могла устроить чудовищное опустошение в тылах или даже въехать в Сталинград походным маршем.

Русских спасло сочетание везения и решительности. В районе станции Абганерово к фронту выдвигалась свежая танковая бригада, только что получившая «тридцатьчетверки» со Сталинградского завода. Командир бригады немедленно выступил к Абганерово, и танки Гота на полном ходу врезались в опорный пункт. К месту боя подтягивалась пехота, а вскоре туда же примчался неутомимый полковник Танасчишин, возглавивший обустройство обороны. По мере подхода свежих сил под Абганерово разворачивался позиционный «тянитолкай», в котором стороны сражались за клочки степи, так что вместо глубокого прорыва Гот застрял, пытаясь проломить усиленную танками линию защиты.

Пока русские пожарными мерами парировали наступление Гота, свой удар вновь нанес Паулюс. Немцы действовали как опытный боксер, осыпая русских ударами и прижимая к канатам. Оправившись после собственной победы, громада немецкой полевой армии вновь сорвалась с места. 6 армия форсировала Дон и начала глубокий прорыв сквозь раскаленную степь.

В это время Сталинград лихорадило. Часть военных заводов, в том числе танковый, продолжала работать в бешеном темпе. Бригады сгорали в боях, получали новые танки на СТЗ и снова шли в бой. Технологию производства похерили, тем более, что боевые машины должны были только дойти до противника и вскоре сгореть. Через город потоком двигались беженцы, из Сталинграда началась эвакуация населения. Решение о вывозе людей и оборудования было принято слишком поздно, эвакуация катастрофически запаздывала, переправы не могли обработать огромного потока людей и имущества. Транспорт, заводское оборудование и огромные массы людей накапливались на западном берегу Волги в ожидании судов. Фронт неумолимо приближался, и город лихорадило от предчувствия надвигающегося ужаса.

23 августа произошло одно из самых чудовищных событий Второй мировой. Сталинград был атакован огромными силами немецкой авиации. Гитлер еще в июле заявлял о необходимости «заблаговременного разрушения» Сталинграда, поэтому бомбардировка 23 августа может быть квалифицирована как военное преступление. Более тысячи самолетов пронеслись над раскаленным полем сражения и нанесли удар. Бомбардировке подвергся весь Сталинград, целиком. Зажигательные бомбы поражали деревянные дома, у Волги были разбиты и полыхали цистерны с топливом. Заводы, транспорт, водоснабжение, в огне исчезло всё и вся. «У одного из зенитчиков обгорели руки, у нас слезились глаза от удушливого дыма, мы задыхались в копоти, но бойцы продолжали стрелять. Никто не уходил в укрытие. После двадцать третьего августа в городе не было отбоя воздушным тревогам. Для нас дни и ночи слились в сплошной грохот. Вокруг горели улицы» — вспоминала девушка-зенитчица. Налеты продолжались и в последующие дни. Старинный город, ставший витриной достижений индустрии в предвоенные годы, превратился в Сталинград, известный миру — скопище индустриальных руин, место страданий и гибели. Под ударом погибло по разным оценкам от сорока до семидесяти тысяч жителей. Пожарные с трудом могли работать из-за разрушенного водопровода, медики не успевали спасать раненых из-за гибели в огне больниц. Те, кто пытались выбраться из города, не могли прорваться сквозь пожары. Но это был не ад. Это было только его преддверие.

Потери люфтваффе оказались незначительными. Зенитки Сталинграда не могли сосредоточиться на стрельбе по самолетам. К городу с севера уже прорвались танки Вермахта, танковый корпус 6 полевой армии. 23 августа немецкая 16-я танковая дивизия атаковала окраины города и уничтожила несколько зенитных батарей, до последнего стрелявших по «панцерам». Когда немцы заняли позиции зениток, к их удивлению и ужасу оказалось, что противниками были расчеты, состоявшие из девушек.

Сквозь пылающий город шли войска. Севернее города уже начался бой с авангардом немцев, вырвавшимся к Волге. Быстрое продвижение немцев смешало все карты командованию фронта. Шедшие через район Сталинграда резервы бросались в бой сходу, пытаясь остановить смыкание клещей на Сталинграде. План Паулюса и Гота состоял в том, чтобы организовать еще один «котел», вплотную к городу. Но на этот раз вокруг Сталинграда по разным причинам находилось множество разнообразных воинских частей, в том числе предназначенных к переброске совершенно в другие места, вплоть до Кавказа. Одновременно для координации действий под Сталинградом приехал Александр Василевский, начальник Генерального штаба РККА. Василевский станет одним из ключевых персонажей битвы, сейчас же он бешено собирал силы для контрударов. Немцы уже контролировали подходы к Волге севернее Сталинграда, однако удары бронированных армад танковых корпусов с севера и юга остановили продвижение этого клина и не позволили ни ворваться в город, ни окружить отходящие к нему войска. Вскоре силы атакующих иссякли, русские танки превратились в груды обгорелого металла, но они сделали свое дело. Тогда никому не могло прийти в голову, что среди пылающих руин закладывается будущий успех. В Сталинград отходила потрепанная, побитая, но сохранившая боеспособность 62-я армия. В августе все летело в тартарары, рубежи обороны разваливались один за другим. Крушение фронта под Сталинградом означало высвобождение крупных сил Вермахта для операции на Кавказе. От быстрого и успешного взятия Сталинграда, разгрома фронта и развязывания рук группе армий «Б» немцев отделяло совсем немного. Самоубийственные танковые контрудары августа позволили 62-й отойти в город и занять оборону, сорвав немецкий план.

КОСА НА КАМНЕ. БИТВА В ГОРОДЕ

3 сентября 62-я армия отступила в Сталинград, а 12 числа произошла важнейшая кадровая перестановка: армию возглавил генерал Василий Чуйков. Он пропустил кампанию 41-го, будучи военным атташе в Китае. Все это время он бомбардировал командование просьбами отправить его на фронт, и наконец, добился своего.

Чуйков возглавил оборону Сталинграда в тяжелейший момент. Через Волгу продолжали эвакуироваться те, кого еще можно было спасти. Транспорты с гражданскими и санитарные пароходы расстреливались с воздуха и артиллерийским огнем. В беспощадных реалиях Второй мировой красный крест был не защитой, а мишенью. Так, например, санитарный пароход «Композитор Бородин», реликт 1905-го года постройки, оказался уничтожен огнем артиллерии и даже стрелкового оружия, из семисот пассажиров более четырехсот человек погибли.

В скверном состоянии находилась и подчиненная Чуйкову армия. Окружение на Дону и отступление в Сталинград сделали свое дело: 62-ую сильно потрепали. Некоторые дивизии насчитывали по нескольку сот человек. Однако армия насчитывала еще более пятидесяти тысяч бойцов. Энергичный командующий еще мог вдохнуть в свое войско жизнь, а обороняться теперь предстояло на узком фронте среди развалин огромного города.

Уже 13 сентября 62-я выдержала первый удар.

Немцы предполагали захватить Сталинград массированным штурмом в течение десяти дней. Город делился на два основных района: в южной части находилась, собственно, жилая часть Сталинграда и основные объекты городской инфраструктуры, далее Мамаев курган, доминирующая высота, окруженная оврагами, возвышалась над городом, а севернее располагались титанических масштабов промзоны. Вермахт первоначально нацелился на южную часть Сталинграда.

Нацисты прокладывали себе путь шквалом артиллерийского огня. 6-я армия располагала мощным орудийным парком и вовсю его использовала. Немцы серьезно превосходили 62-ю и численно, и по весу залпа. В воздухе свирепствовали люфтваффе. «Трудно поверить, что после их налета хотя бы мышь осталась жива» — замечал немецкий солдат. Поначалу ураганным огнем Вермахт сумел задавить оборону русских. Мамаев курган оказался вскоре захвачен, немцы отрезали армию Чуйкова от сражавшейся южнее 64-й армии. В развалинах шла битва на уничтожение, контратаки русских захлебывались под градом снарядов. Но Ставка быстро отреагировала на отчаянное положение Чуйкова: в Сталинград перебрасывалась 13-я гвардейская дивизия генерала Родимцева. Она была отлично укомплектована, хотя и не вполне хорошо вооружена. Учитывая специфику городских боев, ей требовалось больше автоматического оружия, и Чуйков позаботился об изыскании резервов. В результате гвардейцы Родимцева воевали в городе, будучи вооруженными до зубов.

Родимцев оставил не лишенное некой поэтичности описание Сталинграда, каким он впервые увидел его:

Слабый ветер медленно поднимал в небо багровые языки пламени и черные клубы дыма, которые, уносились ввысь, тянулись далеко над Волгой. Трудно было рассмотреть, что творится на том берегу. Лишь вырисовывались разбитые коробки зданий, заваленные обломками кирпича, бревнами и железом улицы да срезанные и закопченные верхушки деревьев.

Уже 13 сентября 62-я выдержала первый удар.

Родимцев оставил не лишенное некой поэтичности описание Сталинграда, каким он впервые увидел его:

Впрочем, командиру дивизии некогда было предаваться мрачным размышлениям. Ночью дивизия переправилась через Волгу и тут же пошла в бой. Часть ее сражалась за вокзал, другая -атаковала Мамаев курган. В городе происходил локальный конец света. Любое крупное наступление немедленно распадалось на десятки отдельных схваток, где лейтенант становился фельдмаршалом собственной войны, а оспариваемым полем боя, батареей Раевского и Малаховым курганом, за которое сражались, не щадя ни себя, ни врагов, мог стать любой чердак, подъезд или канализационный коллектор. Бои накоротке постоянно скатывались к рукопашным схваткам. Это было причудливое сражение в трехмерном лабиринте, который менялся с ходом боев. Между резкими всплесками активности почти не оставалось пауз: атаки немцев сменялись контратаками русских, и наоборот. Такого понятия, как тыл, почти не существовало, надежное укрытие мог дать только другой берег Волги. Например, один штабной бункер оказался изолирован немецким танком, так что офицеры вынуждены были прокопать себе другой выход. Постоянно обстреливались переправы. В городе русские не имели тяжелой артиллерии, но поддержку огнем давали батареи на другом берегу реки.

Одновременно с Мамаевым курганом шли бои за элеватор в южной части города и в городском центре. Борьба за элеватор оказалась жестокой даже по сталинградским меркам. Защищавшие зернохранилище солдаты пристрелили немецкого офицера, явившегося требовать капитуляции, и дрались до полного исчерпания боеприпасов.

Во время этих боев имел место любопытный эпизод, описанный известным снайпером Василием Зайцевым:

Когда фашистский пулемет замолчал, моряки, наступавшие на левом фланге, снова поднялись в атаку. Заметив скопление нашей пехоты у бензобазы, фашисты открыли массированный минометно-артиллерийский огонь. Потом полетели бомбы с пикировщиков. Над базой взметнулось пламя, начали рваться бензобаки, загорелась земля. Над цепями атакующих моряков с оглушительным ревом метались гигантские языки пламени. Все охвачено огнем. Еще минута — и мы превратимся в угли, в головешки...

— Вперед! Вперед!

Охваченные огнем солдаты и матросы на ходу срывали с себя горящую одежду, но не бросали оружия. Атака голых горящих людей... Что подумали о нас в этот момент фашисты — не знаю. Быть может, они приняли нас за чертей или за святых, коих и огонь не берет, и потому бежали без оглядки. Мы вышибли их из поселка, прилегающего к бензобазе, и остановились на крайней западной улице, залегли среди маленьких индивидуальных домиков, из которых состояла эта улица. Здесь кто-то подкинул мне плащ-палатку, и я кое-как прикрылся.

В начале октября последовала новая попытка Вермахта занять город. Чуйков парировал этот удар всеми резервами, в том числе дюжиной оставшихся у него танков. В разгар сражения артиллерия ударила по району нефтехранилищ у Волги. Все воюющие были уверены, что нефти там давно нет, и были шокированы, когда цистерны начали взрываться. Волга и ее западный берег в буквальном смысле горели. Чуйков оказался заперт в своем бункере, в паре сот метров охрана компункта накоротке билась с прорвавшимися немцами, а вокруг ревел гигантский пожар. Командующий армией велел своим офицерам чистить пистолеты. Провода сгорели, поэтому Чуйков руководил армией только по радио. Из штаба Еременко постоянно шли запросы о том, где находится командование армии и живо ли оно вообще. Чуйков дал исчерпывающий ответ: «Мы там, где больше всего дыма и огня».

Ставка экономно подбрасывала в город резервы, поддерживая защитников Сталинграда в их труднейшем положении. Паулюс ввел в город танковые дивизии, попытавшись выбить русских из промзоны. «Панцерам» удалось углубиться в город, однако почти все танки двух дивизий были потеряны. Русские исходили из того, что любая оборона должна быть в первую очередь противотанковой. Наступающих ждали орудия, укрытые в подвалах, пехотинцы с гранатами, а саперы искали возможности установить мину прямо перед движущейся машиной.

Главным действующим лицом в Сталинграде стала штурмовая группа. Чаще всего это был небольшой импровизированный отряд, кроме штатного оружия несущий шанцевый инструмент, огромное количество гранат и взрывчатку. По возможности использовались огнеметы. В развалинах свирепствовали снайперы. Русские развили снайпинг в высокое искусство и в течение войны сумели полностью переиграть немцев в этом аспекте боевых действий. Снайперы часто действовали парами или даже более крупными группами, прикрывая друг друга. Упомянутый Василий Зайцев широко известен благодаря дуэли с опытным немецким «коллегой», но его главной заслугой была подготовка множества собственных стрелков, а не отстрел чужих. Снайперы стали символом боев в Сталинграде, культовыми персонажами.

В результате серии штурмов армия Паулюса прижала русских к Волге. В Сталинграде 62-я армия удерживала несколько анклавов, которые оказалось крайне трудно снабжать. Оборона все сильнее дробилась на отдельные опорные пункты. Широкую известность получил дом Павлова, но подобных домов были, без преувеличения, десятки.

К ноябрю положение «сталинградцев» сильно ухудшилось. Занимаемое ими пространство насквозь простреливалось, а за спиной начался ледостав на Волге. Это обстоятельство ставило под вопрос снабжение 62-й. И без того подкрепления и патроны перебрасывались в город лишь по ночам, теперь же кроме обстрелов солдатам Чуйкова угрожала сама Волга.

Вопрос о причинах такого непрерывного отчаянного штурма и упорной обороны города в течение почти трех месяцев интересен сам по себе. Чаще всего в литературе или просто не дается объяснения упорству атакующих и защитников, или даются объяснения морально-психологического плана, например, упорные бои за Сталинград объясняются его названием. Но подобные объяснения едва ли могут быть приняты. Русские вообще стремились упорно защищать населенные пункты, однако город Сталино был осенью 1941-го оставлен за невозможностью его оборонять всего после пары дней боев. С другой стороны, Вермахт, выйдя на окраины Ленинграда, вовсе не пытался до последнего предела втянуться в уличные бои, несмотря на магию названия и очевидное колоссальное символическое значение города на Неве.

Было бы ошибкой рассуждать о штурме Сталинграда с позиций послезнания. Действительно, немцы долго штурмовали город, и действительно, русские долго не могли переломить ситуацию в свою пользу. Но ведь немцы и не собирались штурмовать город месяцами. В каждый конкретный момент задача взятия Сталинграда выглядела решаемой в течение одной-двух недель отчаянного наступления. Каждый раз Вермахт подходил к снаряду со свежими силами, вводил в дело несколько новых дивизий...и каждый раз после уборки убитых и раненых заветная цель оказывалась еще в десяти днях впереди. Особенно замечательно выглядит ввод в город 14-й и 24-й танковых дивизий: разумеется, Паулюс не собирался гробить их в затяжных уличных боях, но произошло ровно то, что произошло. Накопление сил в городе шло постепенно, и каждая переброска войск в город не создавала сама по себе ощущения резкого разворота от главной задачи — Кавказа — или фатального ослабления флангов. А вот в совокупности эти движения означали, что мастодонт 6-й армии прикован цепями к клочку земли с горсткой отчаянно сражающихся русских.

Русским со своей стороны втягивание немецких сил в город было только на руку, вопрос состоял в том, как использовать этот подарок стрелков Чуйкова и штаба Паулюса.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ --->

___________________________________________________________________________