Сталинградская битва

В ОГОНЬ ПОЛКИ ГОНЮ ПЕРЕД СОБОЙ. СРАЖЕНИЕ У КОТЛУБАНИ

Пока шли бои в городе, севернее Сталинграда в голой степи разворачивалась не менее кошмарная драма. С момента начала боев в Сталинграде русские не отказывались от мысли восстановить сообщение с городом по суше. Результатом этого намерения стала серия столкновений близ небольшой станции Котлубань.

Первые попытки пробиться к Сталинграду русские предприняли уже в начале сентября. Эта операция была плохо подготовлена и предсказуемо провалилась. Немцы остановили наступление массированным артиллерийским огнем, которому русские не могли ничего противопоставить: в кампании 1942-го года РККА была оснащена боеприпасами хуже, чем в любой другой период, исключая только осень 1941-го.

Немцы не ограничивались пассивной обороной. Приметой времени стали воздушные удары по эшелонам. Однако тех, кто добирался до линии фронта, также не ждало ничего хорошего.

Бичом РККА стала плохо отработанная тактика. Бедность советского государства и невысокий уровень образования в целом приводили к тому, что выучка солдат и офицеров была в среднем ниже, чем по противоположную сторону фронта. К тому же, наступающие оказались слабее технически. Нельзя не обратить внимания, что в 1942-м году РККА находилась на очень скверном уровне оснащения. Около половины бронетехники, шедшей в бой у Котлбуани, составляли легкие Т-60 и Т-70. Т-60, вооруженные мелкокалиберной автоматической пушкой и обладавшие лишь противопульным бронированием. Взаимодействие танков и пехоты оставляло желать много лучшего. Со своей стороны, немцы хорошо понимали, где последует удар, ожидали его и готовились к нему.

В результате удары с севера на юг проваливались один за другим. Пехота оказывалась прижата к земле, ушедшие в глубину обороны противника танки уничтожались немецкой артиллерией. Над полем боя господствовали немецкие ВВС. Бои всегда были ожесточенными, но всегда заканчивались ничем. Что характерно, низкую эффективность РККА в наступлении могли наблюдать сразу несколько известных советских военачальников. Организацией контрударов занимались и Жуков, и Еременко, и Рокоссовский, однако не преуспел никто. Результатом этого «маленького Ржева» стало изменение тактики РККА. Однако нельзя не признать, что соотношение потерь в этих бесплодных атаках оказалось ужасающим. Вермахт лишился несколько более двух тысяч убитыми, потери же русских превысили тридцать тысяч человек погибшими. Такой катастрофический результат стал итогом стечения целого комплекса факторов, но едва ли это обстоятельство могло утешить тех, кто погибал в этих безрезультатных боях.

Пока попытки пробиться к Сталинграду терпели крах, в Ставке зрело понимание необходимости альтернативного решения проблемы.

По мере того, как 6 армия втягивалась в Сталинград, ее фланги обнажались. Если в городе и под Котлубанью Паулюс сохранял мощные группировки, пусть и измотанные боями, то западнее и южнее позиций его войск располагались румынские контингенты. В Вермахте отлично отдавали себе отчет в низких боевых качествах этого союзника, но рубежи обороны румын проходили по голым степям, в которых почти невозможно наладить снабжение войск. Но идея удара по флангам Паулюса была настолько привлекательной, что генштаб решился ее развивать. Дебаты по поводу направления ударов оказались долгими. В конечном итоге наиболее радикальным оказался план Василевского, начальника генштаба. Согласно его мемуарам, этот план разрабатывался им совместно с Жуковым. Судя по всему, Жуков действительно участвовал в разработке плана, как минимум, он конкретизировал его детали на совещаниях с полевыми командирами. Предполагалось ударами с севера на юг и с востока на запад окружить армию Паулюса и уничтожить ее в «котле». Звучит просто, но не следует забывать о проблемах с логистикой, а также о том, что до сих пор РККА не удавалось нанести Вермахту поражение в «котельной битве» ни разу. Здесь же предполагалось начать сразу с наиболее сильной армии противника, причем действовать требовалось на дикой, почти первобытной местности, через полосы еще двух армий.

Для снабжения наступающих войск в степь тянулись железные дороги. На северный фланг, снабжать который было проще, перебрасывалось новое для РККА формирование: танковая армия. Для наступления требовалось заготовить огромное количество топлива и боеприпасов. Упорная оборона в Сталинграде позволила подготовить операцию тщательно и создать все необходимые запасы. В план закладывались, кроме основного окружения, еще два второстепенных: предполагалось «отломить» северный фланг 6 армии и изолировать в отдельном «котле» румынский контингент. Эти приготовления проходили в момент, когда Паулюс бросил в город свои танковые дивизии и сам сократил собственные резервы. Что интересно, с Запада немцами вскоре ожидалось прибытие свежей отлично укомплектованной танковой дивизии. Однако ее еще предстояло дождаться.К середине ноября Василевский завершил подготовку будущей операции, получившей название «Уран».План будущего «Урана» зрел постепенно, и на его пути стоял длинный ряд проблем. Как только главная из них — логистическая — была решена, Ставка сделала сильный ход, сразу же решивший дело в нашу пользу. Необходимость защиты Сталинграда диктовалась хотя бы тем, как активно противник пытался его захватить и какие силы бросал в уличные бои. 62-я армия собрала против себя максимум возможных немецких сил, включая ценные подвижные соединения, за счет этого Паулюс до предела ослабил все направления, кроме, собственно, Сталинграда и Котлубани, и упустить такой шанс со стороны Ставки было бы величайшей глупостью и настоящим предательством тех, кто бился и умирал на улицах города-ада. Нельзя не удивиться тому, как удачно был выбран момент начала операции: танковые дивизии, которые могли если не сорвать наступление, то сдержать его, оказались измочалены в уличных боях, а свежее мощное соединение еще не прибыло. Паулюсу требовалась всего пара недель или до штурма, который действительно мог стать последним, или до создания основательной «подушки безопасности». И как раз в эту пару недель Василевский нанес сокрушительный удар.

МЕЧИ НЕМЕЗИДЫ. ОПЕРАЦИЯ «УРАН»

19 ноября 1942 года история изменила свой ход. Снежным утром началось движение северной «клешни» русского наступления. Этим движением командовал Ватутин, агрессивный и решительный военачальник, яростный фанат глубоких мощных ударов.

Немцы и румыны ожидали удара, но и помыслить не могли, насколько убийственным он окажется. Под натиском танковой армии и массы пехоты оборона румынской армии развалилась за несколько часов. Румынские войска оказались под угрозой окружения, а танковые корпуса в первый же день вышли на их тыловые позиции.

Паулюс и его непосредственный начальник, командующий группой армий «Б» фон Вейхс, поначалу даже не поняли, что это наступление, направленное на полное уничтожение 6 армии. Однако, не откладывая дела в долгий ящик, немецкие командиры немедленно отреагировали на крах румынской обороны. Навстречу русским выдвигался единственный резерв Паулюса, танковый корпус, состоящий из румынской дивизии и слабой немецкой. С этим контрударом связан странный эпизод: якобы основная масса немецкой техники не смогла покинуть расположение дивизии из-за того, что проводку в бронетехнике...погрызли мыши. Странное оправдание, навевающее мысли о попытке прикрыть некомпетентность командира дивизии, не ведающего, в каком состоянии его техника. Как бы то ни было, бОльшая часть танков оказалась неисправна. Контрудар быстро увяз в массе атакующих русских соединений. Мало того, на марше обе дивизии корпуса разделились, не смогли оказать друг другу помощь и оказались быстро разгромлены. Их остатки с трудом пробились на запад. Командир корпуса был арестован нацистами и изгнан из армии личным приказом Гитлера.

Управившись с резервами противника, русские окружили значительные силы 3-й румынской армии в станице Распопинской. Наиболее квалифицированный из румынских генералов, Ласкар, попытался организовать прорыв, но прежде, чем румыны собрались пробиваться, русские атаковали «котел». Ласкар попал в плен. Управление остатками румынских войск развалилось. К 25 ноября русские зачистили кольцо, взяв массу пленных и трофеи. В это время танковые корпуса неслись на юг, истребляя тыловые учреждения 6 армии, захватывая склады, штабы, узлы связи.

Переправа через Дон у Калача была захвачена дерзким прорывом передового отряда: русских приняли за немецкую учебную часть на трофейной технике. Охрана моста поняла, что происходит, только когда ее уже начали убивать.

На день позже северной «клешни» в наступление перешла южная. Она была заметно слабее северной, но располагала ударным кулаком из двух механизированных корпусов. Одним из них командовал наш старый знакомый, герой летних оборонительных боев Танасчишин. Ему досталась неблагодарная, но нужная работа по перемалыванию небольшого немецкого резерва. Тем временем его коллега, Вольский, проломил оборону румын и принялся потрошить тылы 6 армии. Абганерово, за которое так долго сражались летом, корпус Вольского пролетел со свистом, захватив за два дня семь тысяч пленных ценой 16 (шестнадцати) человек убитыми. Чтобы не упустить никого, Вольский отправлял даже штабные части собирать пленных и трофеи.

Толпы обезумевших немецких тыловиков бежали внутрь набухаюшего «котла». Полевая жандармерия не регулировала движение, дороги оказались забиты пробками. Мечущиеся толпы немцев и румын не могли найти укрытия от холода. А по их пятам шли русские танковые батальоны, истребляя отставших, всласть рассчитываясь за все поражения и унижения.

Одновременно продолжалось создание внешнего фронта окружения. Даже спасшиеся было немецкие и румынские солдаты не могли чувствовать себя в безопасности. К примеру, из-под Распопинской вырвалась часть сил румынской дивизии во главе с генералом Сионом. Румыны заняли оборону в деревне, но немцы вскоре перебросили свою артиллерию на другой участок, в деревню вошли русские танки и перебили почти всех, кто там находился.

23 ноября авангарды обеих русских группировок встретились. Кольцо вокруг 6 армии сомкнулось. С лязгом, с грохотом, в дыму и пламени ход войны, ход истории повернулся. Смерть впервые заглянула в глаза Третьей Германской Империи, не знавшей поражений, уверенной в своем превосходстве, уже изготовившейся властвовать над миром.

Русская смерть.

Командующий группой армий «Б» фон Вейхс тут же отправил Гитлеру просьбу разрешить 6 армии пойти на прорыв. В «котле» оказалось двадцать немецких и две румынских дивизии, кроме того, дивизия ПВО. Снабжать их по воздуху было невозможно, а других боеспособных сил у Вейхса просто не имелось. Кроме 6 армии он располагал только итальянскими, румынскими и итальянскими войсками, а также немецкой 2 армией, которая находилась у Воронежа и, конечно, не могла оттуда просто так уйти. В окружении остались, по данным штаба 6 армии, 284 тысячи человек.

Того же мнения придерживался Паулюс. Но против прорыва высказался начальник штаба 6 армии Шмидт. Шмидт считал, что прорыв приведет к катастрофическим потерям, и что следует дождаться деблокады извне. Более веским оказалось мнение руководителей люфтваффе: рейхсмаршала Геринга и начальника генштаба ВВС Ешонека. Ешонек заявил, что в состоянии обеспечить Паулюса снабжением посредством «воздушного моста», напомнив, что это стандартный оперативный прием. Действительно, снабжение окруженных войск по воздуху позволило устоять немецким окруженцам зимой 1941/42 и попросту спасло несколько немецких группировок разной численности. Проблема в том, что такого громадного котла Вермахт еще не знал, а люфтваффе, соответственно, не обеспечивали. Но это соображение ни фюреру, ни Ешонеку не пришло в голову, так что Паулюс получил приказ стоять на прежних позициях и держаться. Геринг же ограничился тем, что согласился с ошибочными выкладками Ешонека и убыл на более важную встречу с торговцами картинами.

Реально люфтваффе не могли даже приблизительно покрыть потребности 6 армии в продовольствии, топливе и боеприпасах. Единственной надеждой окруженных оставался деблокирующий удар.

НАТИСК ВАТУТИНА, ГАМБИТ МАНШТЕЙНА

После создания большого «котла» и русские, и немцы начали готовиться к активным действиям. Вермахт должен был пробить путь к свободе для армии Паулюса, русские — отодвинуть немецкую «спасательную команду» как можно дальше и использовать открывшиеся возможности по максимуму. Со стороны РККА новую операцию должен был вести Ватутин, так блестяще управившийся с руководством северной ударной группировкой «Урана». Новая операция получила название «Малый Сатурн». Первоначальная задумка была более амбициозной, предполагалось дойти до Ростова и запереть группу армий «А» на Кавказе. Но Ставка обозрела положение дел и нашла, что при наличии у немцев резервов (а резервы действительно прибывали) прорыв на Ростов будет авантюрой. Ватутин должен был умерить пыл и готовить более локальную операцию.

На противоположной стороне линии фронта также не сидели, сложа руки. Для спасения Паулюса вызвали фельдмаршала Эрих фон Манштейна, лучшего оперативного ума Вермахта. Специально «под Манштейна» создали группу армий «Дон». На бумаге она содержала довольно много соединений, но на практике включала 6-ю армию в окружении, 3-ю румынскую, от которой остались обрывки и обломки, армейскую группу Холлидта (отдельные румынские части и перебрасываемая под Сталинград немецкая пехота) и 4-ю танковую армию (частично оставшуюся в Сталинграде). Этими силами немецкий военачальник должен был выручать Паулюса. Главным его аргументом стала свежая танковая дивизия. План удара навстречу Паулюсу получил название «Зимняя гроза». Манштейн шел с юга на север. Это не самый короткий маршрут, но в противном случае ему пришлось бы форсировать Дон.

12 декабря 1942 года немцы перешли в наступление. Первоначально Манштейну сопутствовал успех. Удар оказался неожиданно мощным, к тому же, Манштейну удалось атаковать русские части последовательно, одну за другой. У Верхне-Кумского наступающих на короткое время задержал мехкорпус Вольского, но ударная группа Манштейна неумолимо продвигалась на север. «Паровой каток» немцев вышел на дистанцию всего в 48 километров от передовых позиций Паулюса, но Вольский выиграл достаточно времени, чтобы за его спиной на направлении немецкого наступления развернулся новый заслон, а пока Манштейн вел наступление, на его флангах русские принялись уничтожать румынские части. В итоге, Манштейн, так и не подав Паулюсу сигнала на прорыв, развернул свои танковые дивизии и отступил. Судьба Паулюса, судьба 6 армии, судьба Третьего Рейха была решена.

Пока немецкие танки пробивались к окруженцам, Ватутин начал свое наступление на Дону. Основным противником русских стала 8-я итальянская армия при поддержке румын и немецкой группы Холлидта. Русские имели меньше людей, чем противник, но неутомимый Ватутин мог сыпать танками как из рога изобилия и не упустил случая обрушить на неприятеля бронированную армаду.

Танковые корпуса разметали слабые редуты итальянцев и начали прорываться в глубину, обтекая узлы сопротивления. Одного большого «котла» Ватутин не стал создавать, но итальянцы, полностью дезорганизованные, оказались охвачены во множестве локальных окружений. Тылы охватил хаос. Паника, ругань на трех языках, отсутствие связи. Единственным формированием, сохранившим стойкость, осталась группа Холлидта.

Холлидт не относился к «звездным» полководцам Вермахта, но действовал жестко и эффективно. Паникующих румын и итальянцев сколачивали в боевые группы вокруг немецких частей. Последние становились ядром прорывающихся из «котлов» отрядов. Немцы до последнего сохраняли дисциплину и связь, они упорно тащили на себе тяжелое оружие, а люфтваффе поддерживали окруженцев, сбрасывая припасы. Немцам было не до сантиментов: нехватку помещений, транспорта, топлива без колебаний компенсировали за счет союзников. Мнение о союзниках у немецких офицеров было ниже нуля, поэтому они спокойно руководили даже превосходящими их в чине итальянцами или румынами.

В конечном итоге Холлидту удалось сохранить значительную часть своих войск от разгрома, итальянцы и румыны же оказались разбиты наголову и отброшены на юг и запад.

Напоследок русские сделали эффектный ход, атаковав основной аэродром, с которого снабжался окруженный Паулюс, в станице Тацинской. На взлетно-посадочную полосу в предутренней темноте въехали танки, сразу показавшие себя лучшим средством ПВО. Самолеты взлетали, расстреливаемые в упор, один из танков даже таранил «Юнкерс». Десятки транспортников оказались сожжены на ВПП. Быстро выяснилось, что корпус сам попал в окружение, слишком далеко оторвавшись от остальных сил фронта. Прорубить коридор к окруженным не удалось, но в Тацинскую прорвалась небольшая колонна с топливозаправщиками. В конечном счете, с тяжелейшими потерями отважный русский корпус ушел с Тацинской, оставив позади себя остовы сожженных самолетов и танков. Рейд на Тацинскую стал брутальным и жестоким предприятием, сотни бесстрашных солдат были принесены в жертву, однако люфтваффе понесли серьезные потери, а использовать Тацинскую для снабжения «котла» стало невозможно.

«Малый Сатурн» поставил крест на армии Паулюса, медленно умиравшей в Сталинграде. Немцы оказались слишком заняты парированием ударов на других участках, чтобы всерьез заниматься спасением 6 армии, а фронт отодвинулся от «котла». Сотни тысяч людей в «котле» были обречены на смерть, еще не зная об этом.

Бои под Богучаром, рисунки одного из солдат

ДЕТЕКТИВ ПО-НЕМЕЦКИ

Итак, деблокирующий удар Манштейна завершился ничем. Поредевшие танковые колонны развернулись и отправились на другие участки фронта, армия Паулюса была обречена на уничтожение в «котле». Но «Зимняя гроза» оставила после себя очевидные вопросы насчет действий фельдмаршала. В момент, когда 6-я танковая дивизия развернулась от Сталинграда, ее авангарды находились в полусотне километров от «котла». Тем не менее, приказ на прорыв Паулюсу отдан не был.

Манштейн возлагает ответственность за гибель 6 армии на Гитлера. Мертвый диктатор оказался удобным козлом отпущения, благо, по понятным причинам, не мог ничего ответить, поэтому на его неширокие плечи впоследствии возложили ответственность за множество неудачных или спорных решений. Манштейн продолжил эту традицию, и заявил следующее: Причину гибели 6 армии следует, разумеется, искать в том, что Гитлер — главным образом из соображений престижа — отказался дать приказ об оставлении Сталинграда. Кроме того, виновниками провала Манштейн назначает Паулюса и Шмидта. По словам лучшего стратега Рейха, отправившийся к Паулюсу для обсуждения деталей прорыва, офицер не встретил понимания, и переговоры закончились ничем. «Казалось, что успех был уже почти в наших руках, если бы только 6 армия облегчила дело 4 танковой армии, хотя бы помешав своим выступлением противнику бросать против 4 танковой армии все новые силы» — писал Манштейн о моменте наиболее глубокого продвижения своих частей.

Манштейн, видимо, сознательно, игнорирует важнейший факт: непосредственным командиром Паулюса был он сам. Манштейн не должен был вести переговоры с Паулюсом или увещевать его, он имел право и был обязан отдать ему приказ. Более того, Паулюс этого приказа ждал: 23 декабря он по радио запросил Манштейна о возможности начать прорыв — и получил отказ. Однозначного и недвусмысленного приказа прорываться Паулюс от Манштейна был вправе ожидать, но в реальности так и не получил.

Интересно, что некий приказ Манштейн Паулюсу все же отдал 19-го декабря. Проблема в том, что этот шедевр оперативной мысли предусматривает удар Паулюса... на Калач, то есть, не навстречу войскам Манштейна, а перпендикулярно направлению его наступления! При этом относительно удара навстречу прорывающимся Манштейн обтекаемо пишет: «если позволят обстоятельства», эта операция должна последовать непосредственно за взятием Калача. Проще говоря, Паулюс, находясь в полном окружении и возглавляя более двухсот тысяч оголодавших людей с минимумом боеприпасов, должен был немедленно увеличить площадь своего «котла» примерно вдвое, а уж потом ожидать особого разрешения нанести удар навстречу Манштейну.

Почему события развивались таким образом, можно строить догадки большей или меньшей степени убедительности. Иоахим Видер (в период сражения штабной офицер в рядах армии Паулюса, впоследствии историк) полагал, что Манштейн не хотел брать на себя ответственность за прорыв и ожидал, что Паулюс станет сам действовать на свой страх и риск. Действительно, отвечать перед Гитлером должен был тот, кто принял бы решение о прорыве. Но Манштейн,, вероятнее всего, знал особенности характера Паулюса, и, в частности, как раз нелюбовь последнего к авантюрам. С другой стороны, характерна ремарка Манштейна в докладе фюреру 9 декабря: «Оставив 6-ю армию в „крепости“, мы, вполне возможно, добьемся того, что русские застрянут здесь и, истекая кровью в бесплодных атаках, растратят впустую все накопленные силы».

Вероятно, именно здесь и лежит объяснение поведения Манштейна. Отсутствие сигнала, который заставил бы Паулюса сорваться с места и устремиться к спасению, вызвано не требованиями Гитлера и не опасениями за выполнение этого приказа Паулюсом. Манштейн сознательно отдавал крупнейшую армию Вермахта на заклание. Стоя на месте, солдаты Паулюса удерживали при себе целый фронт. Прорыв привел бы к тому, что сразу несколько общевойсковых армий явились бы по следам Паулюса, при том, что после тридцатикилометрового марша по степи немецкие солдаты, прорвавшиеся из «котла», были бы небоеспособны, а огромное количество их было бы по дороге убито или взято в плен. Легко представить себе последствия такого столкновения для группы армий «Дон». Манштейн хотел, без сомнения, оттянуть момент встречи с полудюжиной армий русских, а для этого требовалось, чтобы 6 армия стояла и умирала. Полководец Гитлера бестрепетно сдал 6 армию в обмен на выигрыш времени. Благо, он имел, на кого перевалить ответственность.

УДАР МИЛОСЕРДИЯ. РАЗГРОМ СТАЛИНГРАДСКОГО «КОТЛА»

Пока кипели сражения на периферии «котла», 6 армия оказалась в чудовищном положении медленно удушаемой в тисках голода. «Воздушный мост» с оглушительным треском развалился на глазах. Люфтваффе вывозили раненых и доставляли грузы в «котел», но далеко не в необходимых объемах, а кроме того, русские причиняли тяжелейшие потери дорогой и трудно восстановимой транспортной авиации. На аэродроме Питомник разыгрывались душераздирающие драмы, когда солдаты пытались попасть на уходящий самолет. Каждый борт поджидали зенитки и истребители. Транспортная авиация нещадно избивалась, объемы грузов, доставляемых в «котел», падали.

Между тем, русские готовили разгром окруженной группировки. Непосредственным командующим этим добивающим ударом стал Рокоссовский. 8 января 1943 года в «котел» отправились парламентеры, чтобы вручить Паулюсу ультиматум о капитуляции, а 10 января, после отказа Паулюса сдаваться в соответствии с приказом Гитлера, русские перешли в наступление.

Наступающие продвигались медленно, но верно. 6 армия уже не могла отвечать градом снарядов на артиллерийскую подготовку. Вскоре оказался захвачен основной аэродром Питомник, была разрушена только что подготовленная база транспортных самолетов. В «котле» люди гибли от голода и болезней. Прежде, чем были покинуты аэродромы, из «котла» вывезли часть командного состава и специалистов.

Окруженная армия надламывалась. К 20-м числам января началась стихийная массовая сдача в плен. Один из генералов покончил с собой, выйдя на насыпь и стреляя по русским из винтовки, пока его не убили. К концу января русские ворвались в Сталинград с запада.

Значительную часть окруженцев, десятки тысяч человек, составляли «хиви», граждане СССР, служившие во вспомогательных частях Вермахта. Судьба этих людей оказалась крайне скверной: они не могли надеяться ни на вывоз самолетами, ни на отношение к себе как к обычным военнопленным в случае сдачи. Некоторые «хиви» брали винтовки в руки, другие просто ожидали своей судьбы. Счастливой эту судьбу никак не назовешь.

30 января Паулюс был произведен в фельдмаршалы. Так ему прозрачно намекали на необходимость покончить самоубийством: германские/прусские фельдмаршалы до сих пор не попадали в плен в боевой обстановке. Однако Паулюс не стал умирать. Отстучав радиограмму «Русские у дверей», Паулюс отправил офицера, чтобы тот нашел, кому можно сдаться. Офицер нашел сперва старшего лейтенанта, а несколько позднее в подвал универмага, где Паулюс расположил свой командный пункт, явилась группа офицеров во главе с начальником штаба 64-й армии. Паулюс сдался сам и велел подчиненным сложить оружие. Изолированная от основных сил группировка в северной части Сталинграда сопротивлялась до 2 февраля, после чего также капитулировала. В плен попали 91 тысяча солдат и офицеров, 24 генерала и один фельдмаршал. Подавляющее большинство пленных умерло, несмотря на попытки их спасти. Почти все пленные были взяты в состоянии крайнего истощения и уже не имели шансов выжить. Самая опытная немецкая армия и, возможно, лучшая армия в мире прекратила свое существование.

Капитулировали:

Управление 6 армии

IV, VIII, XI, LI армейские корпуса, XIV танковый корпус;

44, 71, 76, 79, 94, 100, 113, 295, 297, 305, 371, 376, 384 и 389 пехотные дивизии;

14, 16 и 24 танковые дивизии;

3, 29 и 60 моторизованные дивизии;

Румынские 1 кавалерийская и 20 пехотная дивизии;

Отдельная дивизия ПВО.

2 февраля немецкий самолет-разведчик передал сообщение в штаб: «В Сталинграде тихо». А несколько часов спустя на вечеринке немецких дипломатов раздался телефонный звонок, и возмущенный голос на том конце провода возопил: «Прекратите танцы! Сталинград пал!».

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ --->

___________________________________________________________________________

___________________________________________________________________________

ПОДДЕРЖАТЬ НАС ---> 💰