Снегирёв А.Н. «Ворон в русских сказках, заговорах, былинах, приметах и культуре». Часть I

Снегирёв А.Н. «Ворон в русских сказках, заговорах, былинах, приметах и культуре». Часть I

Неофициальная История

Ворон в русских сказках, заговорах, былинах, приметах и культуре. Ворон хранит тайны жизни и смерти, знает, где находится источник мертвой воды и может предсказывать скорое будущее. Образ ворона у славян в мифологии.

Упомянем в начале нашего исследования, что вОрон и ворОна — как вы все, конечно, знаете — это два совершенно разных вида птиц. У них разные окрас, размеры, форма клюва и образ жизни. Так, вОроны гораздо крупнее ворОн и в отличие от последних живут НЕ в стаях, а по одиночке, причем сторонятся людского жилья и предпочитают селиться в глухих труднодоступных местах. Кстати, вОроны, как и лебеди образуют пару один раз на всю жизнь и если одна из птиц гибнет — остаются одинокими.

Ворона и Ворон

В мифологическом мире вОрон и вОрона также имеют совершенно разные образы и функции. Так, ворОна во всех сказках, присказках, баснях и приметах — это хвастунья и раззява, не слишком умная и дальновидная. Она часто и совершенно безосновательно хвастается, а в итоге попадает в смешную ситуацию, выставляя в себя в самом невыгодном свете, или остается «у разбитого корыта».

Ворон — совсем иное дело. Мудрый. Вещий. Зловещий. Вестник войны, смерти и печали. Но в то же время — даритель живой и мертвой воды, летающий за море, чтобы ее достать, и хранитель ключей от небесных врат, провожающий души умерших в Ирий (Рай). Посредник между мирами Живых и Мертвых. Пожалуй, образ ворона в русском фольклоре — самый сложный, многогранный и загадочный из всех птиц.

Птица Ворон

Попробуем разобраться детально и с конкретными примерами в сказках и заговорах — почему же за этой птицей закрепилась такая слава? Как можно объяснить связь вОрона с живой и мертвой водой? Куда уходит корнями понятие «вещий»?

Помощник волхвов

Первым и одним из важнейших исследователей русского фольклора по праву считается А. Н. Афанасьев (1826—1871 гг.), посвятивший этой теме всю свою жизнь. Результатом его изысканий стало огромное собрание русских народных сказок — которое вплоть до настоящего дня остается самым обширным, а также чуть менее известный 3-томник «Поэтические воззрения славян на природу», в котором он пытается свести имеющийся материал в виде сказок, былин, примет и заговоров в некую единую концепцию мироздания, прибегая для этого и к аналогиям в других культурах — от южных славян до греков, скандинавов и индийцев.

В своих трудах он неоднократно обращается и к образу ворона. В частности он приводит одну из песен Краледворской рукописи (чешское собрание народных песен, найденное в 1817 г.), которая рассказывает о тяжелых временах смены культур и верований:

«…пришли чужеземцы на нашу родину, сокрушили богов, посекли заповедные деревья и всполошили воронов из священных дубрав».
Птица Ворон

Отсюда мы узнаем, что вОроны в древности являлись неотъемлемым атрибутом «старого мира» славян и его священных мест и в больших количествах жили в священных дубравах. Тревожить священных птиц, конечно, не полагалось — как и в целом шуметь в священных рощах. Вероятно, волхвы специально ухаживали за ними и/или подкармливали их, и, скорее всего, также прибегали к их помощи во время разного рода гаданий. Отсюда и прочно закрепившаяся за вороном слава «вещей» птицы — то есть знающей многое и способной предсказывать будущее.

Скорее всего сохранилась в народном сознании и связь «ворон-волхв», именно поэтому в русских сказках ворон остается неизменным спутником «последнего русского волхва» — Бабы-Яги, которая как и ее вещая птица стоит на перекрестке мира Живых и Мертвых, имея доступ и туда и туда, и нередко своими мудрыми советами (особенно указанием пути) помогает герою, хотя и не является однозначно положительным персонажем.

Виктор Корольков. Полет вокруг земли

Справедливости ради нужно отметить, что в настоящее время Краледворская рукопись объявлена подделкой (что не доказывает то, что она действительно подделка), однако, в XIX веке ее авторитет в научных кругах был непререкаем, поэтому А. Н. Афанасьев и ссылается на нее. Очевидно, текст рукописи ничем не насторожил фольклористов XIX века и выглядел для них совершенно достоверно.

Впрочем, и помимо этого есть немало свидетельств того, что ворон испокон веков почитался в народе какой-то особой, священной птицей: так, в народном сознании вплоть до XIX века существовал запрет стрелять в вОрона. Это, с одной стороны, считалось крайне дурной приметой, сулящей всяческие беды, а с другой — уже в более поздние времена и в «практичной» плоскости связывалось с вероятной порчей ружья. Если предположить, что Краледворская рукопись говорит правду — то это выглядит совершенно понятно. Кто в здравом уме станет стрелять в птицу, живущую в священной роще и доносящую до посвященных волю богов?

Чертог Ворона

Но почему именно ворон был «выбран» «вещей» птицей? Это несложно объяснить — хотя бы из-за его высокого интеллекта и специфического образа жизни. Вороны действительно необычайно умны — считается, что их интеллект по многим параметрам соответствует уровню 5-летнего ребенка. Они умеют считать, планировать свои действия на некоторое время вперед, использовать подручные орудия труда, решать образные задачи и головоломки дошкольного уровня сложности, сотрудничать для достижения общей цели, сопереживать и прочее. Сегодня многие ученые ставят разум вОронов выше разума приматов.

С другой стороны, в природе вОроны традиционно ведут уединенный образ жизни, выбирая для строительства гнезд самые глухие и труднодоступные места и в природе НЕ собираются в стаи (поля сражений – скорее исключения, кроме того довольно сложно теперь доподлинно разобраться какие именно представители врановых могли туда прилетать помимо самих воронов) — это несомненно добавляло им в глазах древнего человека ореол некоторой загадочности и таинственности.

Наконец, иссиня-черный цвет служит третьим ключевым отличительным признаком, необычайно важным в глазах наших предков, которые воспринимали мир в основном в черно-бело-красной гамме (читайте отдельную статью о названиях и восприятии цветов в Древней Руси): ворон как бы олицетворяет собой крайнюю точку темного спектра цвета, что само по себе делает его магическим созданием, принадлежащим НЕ только видимому миру.

Суммируя все вышесказанное — трудно и придумать более подходящую птицу-спутника для волхва, чародея или кудесника.

Посох славянского волхва. Автор картины неизвестен

Птица-молния / птица-ветер / Ворон Воронович

А. Н. Афанасьев в своем труде «Поэтические воззрения славян на природу» сводит буквально все образы и мифологемы — будь то птица, зверь, миф о герое и прочее — к погодным явлениям. Первопричина всего по Афанасьеву — и этой же логике следовали и его ученики (так называемая «мифологическая школа») — это «молния-стрела», «светило-сокровище», «гроза отпирающая гору-облако».

Впоследствии эта школа была подвергнута серьезной критике — главным образом за то, что каждый миф она воспринимает как результат «непонимания» природных явлений, существенно упрощая уровень сознания наших предков. Однако, при этом нельзя не признать, что именно представители мифологической школы — при всех их ошибках в трактовках — собрали и обобщили огромный материал, а часть их наблюдений и выявленных аналогий остаются крайне полезными для современных исследователей.

Так, возвращаясь к образу ворона, А. Н. Афанасьев ожидаемого связывал его (как и множество других птиц) с молнией, сверкающей из-за туч и приносящей на своих крыльях дождь, жизнь, весну, а также с ветром — что в рамках мифологической школы по сути является двумя гранями одной и той же силы или явления (разрывающего тучи и вызывающего дождь).

Именно в аналогии «молния-выстрел» А. Н. Афанасьев видит разгадку приметы о том, что убивший ворона испортит свое ружье. Он считает, что с появлением ружей удар молнии в народном сознании сблизился с ружейным выстрелом, поэтому убить ворона (птицу-молнию) равносильно тому, чтобы ружью уничтожить самое себя. С другой стороны, в поздние времена, когда священный трепет перед вОроном уже забылся, это рождает и противоположную примету: чтобы ружье хорошо стреляло — нужно перед использованием смазать его дуло кровью ворона.

Виктор Корольков. Живая и мертвая вода

Связь вОрона с «живой водой» А. Н. Афанасьев также объясняет в контексте природных явлений: ворон (= молния) по весне отпирает/открывает замки и освобождает вешние воды (=живая вода), скованные в тучах. Весенние воды в свою очередь нередко уподобляются неким сокровищам, и сказки о вОроне также часто указывают на то, что в своем гнезде он хранит золото, серебро или самоцветные камни. Кстати, той же сверкающей молнии уподобляется и клюв ворона, который в сказках и заговорах очень часто описывается как «железный» — то есть с железным острием, поражающий насмерть (как молния).

Нередко акцент ставится именно на то, что живая вода, которую приносит ворон, имеет способность возвращать зрение, что А. Н. Афанасьевым трактуется так: «пролившийся дождь возвращает помраченному тучами небу свет = зрение».

Наконец, аналогия вОрона с ветром особенно хорошо видится в сказках с упоминанием о Вороне Вороновиче. Так в русской версии сказки Солнце, Месяц и Ворон женятся на трех родных сестрах, а в словацкой — вместо Ворона выступает Ветер. Точно также герои, ищущие по свету чего-то неведомого — именно к Ворону и Ветру обращаются как к последней инстанции, когда уже и Солнце и Месяц им отказали.

Иллюстрация к сказке «Три царства — медное, серебряное и золотое»
«Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе.
Не боишься никого,
Кроме бога одного.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видал ли где на свете
Ты царевны молодой?

А. С. Пушкин „Сказка о мертвой царевне и семи богатырях“

Спутник Перуна и податель живой воды

Особого внимания заслуживают наблюдения А. Н. Афанасьева, сближающие вОрона с богом-громовержцем Перуном. Так, он обращает внимание на то, что у последнего пернатым спутником всегда выступает только одна из этих трех птиц: орел, сокол или ворон.

Еще одной характерной чертой, связывающей всех этих персонажей именно с Перуном является то, что эти птицы очень часто описываются сидящими именно на (семи) дубах или в дубраве, а дуб — в свою очередь — олицетворяет собой Перуна уже в мире деревьев.

Андрей Клименко. Перун

Так, например, в старинной народной песне поется:

На дубу сидит тут черный ворон,
А и ноги, нос — чти огонь горят.

Точно также и в сказках — ворон обычно сидит перед своим дворцом на дубу.

„…возле дворца дуб стоит, на дубу ворон сидит. Слетел ворон с дуба…“ (Афанасьев 1984/1:302, № 159).
„Наехал в поле сыр крековистой дуб, / На дубу сидит тут черны ворон…“ (былина „Михайла Казаринов“ из сборника Кирши Данилова, СКД 1977:112)

Интересно, что в былинах (которые, скорее всего ближе к нам по времени возникновения, нежели сказки), на „двенадцать дубах“ свил себе гнездо уже Соловей-разбойник, а его сыновья умеют оборачиваться „воронами с железными клювами“. То есть мифологема (ворон на дубу — указание на могущественную фигуру) осталась неизменной, а ее окраска поменялась на негативную (вместо бога — разбойник и его дети).

Сохранила этот образ ворона на дубу даже детская присказка:

Ай ду-ду, ду-ду, ду-ду,
Сидит ворон на дубу,
Он играет во трубу
Труба точеная, позолоченная…

Еще одно указание на Перуна — это народное поверье, что в полночь на чистый четверг наступает благодатная весна, а вОроны всем племенем спешат искупаться в целебной воде. Четверг же — у славян как и у всех индоевропейцев вообще считался днем, посвященным богу-громовержцу. То есть в нашем случае — Перуну (сравните англ. Thursday — день Турса» или «Тора» — последний как раз — громовержец в скандинавской мифологии).

Иван Яковлевич Билибин. Сказка “Иван-царевич и серый волк”

В русской сказке о Марье Моревне змей (демон зимних вьюг по А. Н. Афанасьеву) убивает своего противника — молодого царевича (бога громовержца Перуна — по А. Н. Афанасьеву) и заточает его в смоляную бочку, скованную несколькими железными обручами (позднее ту же мифологему использовал А. С. Пушкин в сказке «О царе Салтане»). Освобождают заточенного бога три птицы: орел, сокол и ворон (постоянные и неизменные спутники Перуна): орел поднимает бурю, чтобы волны выбросили бочку на берег, сокол поднимает ее в поднебесье, чтобы упав с высоты разбились оковы железных обручей, а ворон — приносит живую воду для оживления царевича.

В других сказках, где присутствует эпизод с оживлением павшего также очень часто используется та же мифологема: именно ворон или вороны приносят ему живую (и мертвую) воду, исцеляющие раны и возвращающие к жизни.

Продолжение статьи читайте по этой ссылке.


Report Page