Снегирёв А.Н. «Мифические райские женщины-птицы древних славян: описание, значение, легенды, интересные факты». Часть II.

Далее продолжение статьи, а первая часть находится здесь.

Райские птицы с женским лицом в росписях прялок

Показательно обращение к образу райской птицы на росписях северных прялок. Как известно, прялка вообще считалась чуть ли не магическим предметом в доме, и изображения для ее отделки всегда выбираются особенно тщательно. На прялках она чаще всего изображается в круге с широко раскрытыми крыльями, что представляет собой ничто иное как солярный символ — одушевленное представление всепобеждающей и всепроникающей власти солнца. Это очень типичное для северных прялок изображение, означающее пожелание счастья в доме его владелицы.

Образ мифической птицы в ломатовской культуре Прикамья

Другой интересный момент связан с так называемой ломатовской культурой Прикамья, которую археологи относят в V–IX векам. Одним из главных символов этой культуры являлась птица с распахнутыми крыльями и человеческим ликом на груди — это изображение использовалось в виде оберега повсеместно — в деревянном зодчестве, на одежде, на предметах быта. Кроме того, еще издревле крестьяне в Пермском крае ставили свои избы так, что внешне они как бы напоминали птиц — с широкими скатами крыш похожими на крылья.

Кстати, сравните с символом херувима в христианстве:

Крестьяне в Пермском крае называли свои жилища «избы-птицы», а «птичья» символика пронизывали все детали конструкции от конька, до желобов отводящих дождевую воду.

Предметы ломатовской культуры (Пермский край, VI-VIII век): слева – птицевидный идол с человеческим лицом на груди; справа – трехголовая птица в полете. Оба предмета использовались как обереги.

Трансформация образа женщины-птицы

Кстати, в небольшом количестве сохранились изображения райской птицы с обнаженной грудью — их необходимо признать наиболее архаичными, идущими еще от времен поклонения божественным силам природы. В таком виде женщина-птица является уже неким воплощением кормилицы, то есть женского начала, охраняющего и взращивающего весь род.

Разумеется, такой образ не мог быть приемлемым в новой религиозной парадигме, но искоренить его полностью просто не представлялось возможным, поэтому он, как и многие другие исконные языческие (или ведические?) культурные явления, был именно интегрирован под новым ракурсом. Обнаженная грудь исчезла, а райская птица превратилась в божью посланницу, причем уже с собственным именем, выведенным из греческого (!) мифа и прочно связанную именно с ним. Таким образом, неискоренимая женщина-птица как бы отрывалась от славянского язычества, из которого она возникла, и становилась безобидной и относительно «современной» иллюстрацией занятной сказки.

Кстати, что есть христианские изображения ангелов, херувимов и серафимов как не то же самое видоизмененное изображение птице-человека? Не потому ли мы в таком избытке встречаем их в росписях церквей и оформлении различных манускриптов, что такая иллюстрация была очень близка и понятна русскому человеку, производила впечатление, что ничего основополагающего не изменилось…

Волшебные птицы из сказок

В древнерусской литературе и фольклоре волшебные женщины-птицы также встречаются нередко, особенно в виде девы-лебедя. Например, упоминание о Деве-Обиде с лебедиными крылами есть в том же «Слове о полку Игореве» — здесь она выступает предвестницей Беды, что роднит ее уже с птицей-Гамаюн, имеющей способность предсказывать будущее:

«Уже бо, братие, невеселая година встала, уже пустыни силу прикрыла. Встала обида в силах Даждьбога внука, вступила девою на землю Трояна, всплескала лебедиными крылами на синем море, у Дону плещущи, убуди жерня времена — усобица князем на поганые погыбе, рекоста бо брат брату: «се мое — а то мое же».

С другой стороны, по мнению собирателя русских народных сказок Афанасьева, эта дева-птица по прозванию Обида родственна скандинавским небесным воительницам:

«Воинственным характером своим валькирии сходятся с сербскими вилами; они приносят с собой войну и все ее ужасы, что напоминает нам чудесную деву „Слова о полку Игореве“, которая плескалась на синем море лебедиными крыльями и названа Обидою… Название Обида согласуется с теми собственными именами, какие приданы небесным воинственным девам в преданиях греков и германцев — например, Распря, Победа и пр. …Между собственными именами валькирий известны еще Hildr и Gunr… что указывает на олицетворение понятий битвы, войны…» («Поэтич.воззр»., 1869)

Это не единственное упоминание о деве-лебеди — в сказках и былинах она фигурирует неоднократно: например, один из часто встречающихся сказочных сюжетов говорит о девах-лебедушках, которые ночью прилетают к некому озеру или морю, обращаются в девушек и купаются. В этот момент горой сказки часто крадет крылья или перья одной из девушек, оставленные на берегу, и таким образом ловит ее, так как она уже не может обернуться лебедью и улететь.

Лебедь-птица, красная девица есть в сказке Афанасьева о Даниле Бесчастном, напоминающем своим строем былину. Там чтобы исполнить сложное повеление князя Даниле рекомендуется подстеречь на море Чудо-Юду и потребовать от него, чтобы явилась «Лебедь-птица, красная девица» и исполнила невыполнимую работу. Этот сюжет удивительным образом перекликается со сказкой А. С. Пушкина «О Царе Салтане» где Царевна-Лебедь также с легкостью выполняет все просьбы Гвидона.

Гамаюн – птица Вещая

Как уже было отмечено провидческие способности Девы-Обиды очень напоминают другую волшебную птицу — Гамаюн. На Руси она считалась посланницей богов, оглашающей их волю. Кроме того, известна она тем, что поет божественные гимны, то есть «славит» Богов, что по смыслу идентично одной из трактовок происхождения слова «славяне».

«Прилети, Гамаюн, птица вещая, через море раздольное, через горы высокие, через темный лес, через чисто поле. Ты воспой, Гамаюн, птица вещая, на белой заре, на крутой горе, на ракитовом кусточке, на малиновом пруточке».

Люди верили, что Гамаюн знает все обо всем на свете — о Богах, людях, животных, явлениях, о прошлом и будущем. Только вот понять ее предсказания способны не все — для этого нужно уметь разбирать тайные знаки. Сам крик птицы Гамаюн уже сулит счастье или предвещает некую добрую весть.

«Птица вещая, птица мудрая, много знаешь ты, много ведаешь… Ты скажи, Гамаюн, спой-поведай нам… Отчего зачался весь Белый Свет? Солнце Красное как зачалось? Месяц светлый и часты звездочки отчего, скажи, народились? И задули как ветры буйные? Разгорелись как зори ясные?

…Ничего не скрою, что ведаю…» (Отрывок из “Голубиной книги”)

Интересно, что в иранском эпосе также известна птица со сходным названием Хумаюн, которая считается птицей радости. Это дало повод некоторым ученым доказывать, что и Гамаюн как таковой пришел на Русь с востока от персов, тем более, что где-то на востоке он по преданиям и обитает:

„…остров Макарийский, первый под самым востоком солнца, близ блаженного рая; потому его так нарицают, что залетают в сей остров птицы райские Гамаюн и Феникс и благоухание износят чудное“. 

Однако, почему бы не предположить, что образ птицы Гамаюн или Хумаюн возник в древнейшие времена общей индоевропейской истории, то есть является исконным как для славян, так и для персов? Кстати, само название этой птицы вполне можно вывести из древнерусского слова „гамаюнить“, то есть рассказывать что-то — и разве не этим славится птица Гамаюн? В современном белорусском языке также есть аналог — „гаманiц“, — то есть „разговаривать“.

Есть у Гамаюн и другая любопытная черта — ее полет способен вызвать страшную бурю:

„Разгулялась непогодушка, туча грозная поднималася. Расшумелись, приклонились дубравушки, всколыхалась в поле ковыль-трава. То летела Гамаюн — птица вещая со восточной со сторонушки, бурю крыльями поднимая. Из-за гор летела высоких, из-за леса летела темного, из-под тучи той непогожей.“

Вызывающий бурю полет Гамаюна позволяет связать ее уже с другой волшебной птицей — Стратим-птицей.

Стратим птица

В некоторых версиях „Голубиной книги“ — одном из древнейших сказаний русского народа, записанном во множестве вариантов с устных пересказов — также есть упоминания о Стратим-птице. Речь идет о том отрезке „Голубиной Книги“ где у некого субъекта обладающего знаниями и мудростью (это в разных версиях, может быть — птица Гамаюн, или царь Давыд, или Волотоман Волотоманович) воспрошают о главенствующих сущностях в разных категориях:

Который камень всем камням мати?

Кое-древо всем древам мати?

Кая трава всем травам мати?

Которое море всем морям мати?

Кая рыба всем рыбам мати?

Кая птица всем птицам мати?

Который зверь всем зверям отец?

Касательно категории птиц на это следует такой ответ:

„…а которая птица всем птицам мати?

А Стратим-птица всем птицам мати,

А живет она на Океане-море,

А вьет гнездо на белом камене;

Как набегут гости-корабельщики

А на то гнездо Стратим-птицы

И на ее на детушек на маленьких,

Стратим-птица вострепенется,

Океан-море восколыблется,

Как бы быстрые реки разливалися,

Топит он корабли гостинные,

Топит многие червленые корабли

С товарами драгоценными!“

В других древних преданиях также отмечается, что когда Стратим-птица (или, по-другому — Страфиль-птица) кричит — поднимается страшная буря. Стоит же ей махнуть крылом — как на море появляются огромные волны. Если же она взлетает, то на море вздымаются такие волны, что не только переворачивают корабли, но и смывают с берегов целые города. То есть в некотором смысле Стратим-Птица повелевает стихиями, или может рассматриваться как олицетворение неукротимых сил природы.

Кстати, живет она всегда именно на Море-Окияне, как и другая волшебная птица Алконост. Как и другие рассматриваемые персонажи Стратим обладает женским лицом и, помимо прочего, увенчана хрустальной короной, что, вероятно, отражает ее статус главенствующей сущности, которая „всем птицам Мати“.

Впрочем, Стратим-птицу несмотря на сопровождающие ее смертоносные бури все же стоит отнести к положительным персонажам несущим благо — ведь она помогает герою сказок выбраться с безлюдного острова и на своих крылах переносит его через Море-Окиян за то, что он спас ее птенцов.

„Когда Стратим вострепещется во втором часу после полуночи, тогда запоют все петухи по всей земле, осветится в те поры и вся земля“ — такое необычное пророчество сохранилось об этой птице птиц. Смысл его не вполне ясен, но из текста понятно, что некоторое событие наступит после того как Стратим-птица его возвестит своим поведением — здесь опять мы видим сближение ее с образом божественного глашатая Гамаюна.

Жар-Птица

Другая часто встречающаяся волшебная птица Руси — это Жар-птица. Она немного выбивается из нашей подборки, так как в отличие от других рассматриваемых волшебных птиц, не обладает никакими человеческими чертами во внешности, однако, упомянуть о ней совершенно необходимо в связи с некоторыми ее особенностями.

Так, Жар-птица в русских сказках часто является главной целью поисков героя, причем сразу по многим причинам: ее перья обладают свойством свечения, когда она поет — из клюва сыпется жемчуг, пение Жар-птицы возвращает зрение ослепшим, а питается она молодильными яблоками, которые даруют вечную молодость, здоровье, красоту и бессмертие.

Сначала разберем эффект удивительного свечения Жар-птицы, который всегда так поражает тех, кто ее видит — он указывает на то, что Жар-птица является воплощением огня, света и солнца — то есть концентрирует в себе все самые священные и краеугольные для древнего славянина явления. В этом же контексте ее можно сопоставить и с известной птицей Феникс, бессмертной — всегда возрождающейся в очистительном пламени.

Феникс или “Жар-птица”, является частой темой в русских былинах. Былины, как мы знаем, зачастую основаны на реальных событиях. Птица в этих былинах, изображается, как птица возрождающая из огня, а это не что иное, как образ ядерного взрыва.

То, что пение Жар-птицы дает возможность слепым прозреть — можно рассматривать как некую аллегорию: „прозреть“ ведь можно не только глазами, но и сердцем, умом, когда с разума падает пелена ложных воззрений, теорий и постулатов. То же самое делает и вещая птица Гамаюн — позволяет людям (достойным этого) получить ответы на важнейшие жизненные вопросы, то есть как бы своим пением выводит их из тьмы неведения к свету понимания и осознанности.

А сюжет с молодильными яблоками, в свою очередь, самым прямым образом связывает Жар-птицу с волшебными птицами Сирином и Алконостом! Существует народное поверье, которое гласит, что накануне Яблочного Спаса в яблоневый сад прилетают из мира Прави (мира Богов, Правды и Света) птицы Сирин и Алконост. Сначала сады посещает Сирин, которая оплакивает там людей, живших не по Правде, а по Кривде. Именно по этой причине до 19 августа есть яблоки не рекомендуется — они буквально наполнены горем и печалью песен птицы Сирин, а тому кто их отведает грозит целый год бед и несчастий.

Потом в яблоневый сад прилетает Алконост — птица счастья, которая поет свои песни наполненные радостью жизни (тут, мы кстати, видим явное противоречие народных верований с „официальным“ портретом Алконоста, согласно которому ее песни как раз наполнены светлой печалью). Со своих крыльев она стряхивает божественную росу. После посещения садов Алконостом (19 августа — Яблочный Спас) яблоки становятся напитанными энергией жизни, света и любви, буквально приобретают целительные свойства. Именно поэтому их рекомендуется собирать точно на Яблочный Спас. Люди дарят их друзьям, родственникам и просто людям в качестве пожелания добра — как бы делятся частицами божественного света и благодати.

Птица Матерь Сва

Последняя волшебная птица, которую нам хотелось бы рассмотреть — это Матерь Сва. Об этом образе нам сегодня, пожалуй, известно меньше всего по сравнению с другими, но, в то же время, именно его, по всей видимости, необходимо признать древнейшим и изначальным для всех женщин-птиц.

„Сва“ в данном случае означает „вся“, „всеобщая“, „всеобъемлющая”. Другое ее наименование Матерь С(ла)ва. Это Великая покровительница Русской земли, прародительница всех родов, населявших нашу землю. Иногда ее считают воплощением главной женской богини славянского пантеона Лады, иногда почитают женой верховного бога Сварога — кузнеца Вселенной. Считается, что Матерь Сва может принимать облик птицы Гамаюн, чтобы донести до людей некоторые важные истины и прозрения. Появилась же она, согласно легендам, из золотых яиц, который снесла Уточка при сотворении мира.

Матерь Сва представляет собой птицу с женским лицом и распростертыми в стороны крыльями, тело ее заковано в броню. В этом контексте это птица Славы, птица призывающая отринуть страх и предвещающая Победу. Но никогда она не изображалась с оружием, но, по некоторым свидетельствам, часто изображалась в круге огня, что символизировало негасимый боевой дух (тут можно вспомнить о Фениксе и Жар-птице). Ее сила — в насыщенных энергией словах, которые позволяют ее сынам вспомнить о своем великом прошлом и получить необходимый прилив сил для того, чтобы отразить натиск любых врагов, пусть даже существенно превосходящих числом, и одержать Победу во имя Света, Славы Предков, Будущего и Процветания родной земли. Она одна не оставляет наших воинов даже в самый трудный час и вдохновляет их сражаться во имя тех, кого они любят, даже если ради этого им придется пожертвовать собственной жизнью.

Выводы

Итак, мы рассмотрели целый ряд женщин-птиц, отраженных в русском фольклоре, сказках и легендах и можем подытожить наш экскурс так:

• Во-первых, волшебных птиц в русской культуре великое множество — они буквально пронизывают нашу культуру и присутствуют повсюду — от сказаний, до предметов быта, украшений, конструкций и декоративных элементов жилых построек.
• Во-вторых, всеобъемлющее распространение образа женщины-птицы и его присутствие на таких сакральных предметах как прялки и нательные украшения свидетельствует о его глубочайшей древности. Можно с уверенностью говорить о том, что он присущ нашей культуре изначально, а не был кем-тооткуда-то привнесен, а потом почему-то «вдруг» очень полюбился нашему народу.
• Во-третьих, мы увидели множество пересечений в образах разных женщин-птиц между собой. Иногда они чем-то друг на друга похожи, иногда их становится просто трудно отличить. То есть можно сказать, что все образы женщин-птиц тесно связаны между собой, перетекают один в другой.

Так, объятая огнем Матерь Сва чем-то напоминает светящуюся волшебным пламенем Жар-птицу. Та же, в свою очередь, сливается с образом Алконоста и Сирина через молодильные яблоки и предания связанные с яблочным спасом. Алконост и Сирин могут быть объединены одним общим названием «райские птицы», причем совершенно очевидно, что тема райских птиц существовала у наших предков задолго до пришествия на Русь переложений легенд о греческом Алкионе и зловещих певуньях сиренах, влекущих на смерть. В нашей культуре «райские птицы» — это хранительницы домашнего очага, предвестники счастья. Некоторым образом с этим мотивом связана и дева-Лебедь, которая обладает уникальной способностью без видимого труда решать невероятные задачи, чем часто облегчает жизнь героя и попросту делает его счастливым. С другой стороны, в некоторых контекстах деве-Лебедь присущи и трагические черты — так дева-Обида с лебедиными крыльями предвещает тяжелые времена в «Слове о Полку Игореве», но делает это не в силу того, что она зла сама по себе (наименование Обида несет другой смысл аналогичным тому, что несут имена скандинавских валькирий), а потому что просто знает о том, что они грядут. Отсюда мы делаем связку уже с вещей птицей Гамаюн, обладающей способностью предсказывать будущее. Схожей способностью предвещать некие события обладает и Стратим, которая, кроме того, как и птица Гамаюн вызывает бурю одним своим полетом или взмахом крыльев. Наконец, Гамаюн — это одна из ипостасей Матери Сва — великой Птицы Прародительницы и Защитницы Земли Русской. Вот круг и замкнулся.

То есть, все волшебные птицы Древней Руси — суть одно и то же! Они всего лишь отражают немного разные характеристики одного и того же цельного изначального древнего и всеобъемлющего образа женщины-птицы, который ассоциировался с Ирием-раем, светом, процветанием, счастьем и славой.

Так откуда же берет свои истоки образ человека-птицы — является ли это отражением некого стремления души к полету или же следствием некого реально существовавшего прототипа? Окончательных ответов нет. Но вот, что интересно — а почему вообще люди всех культур мира обращаются именно к небу, как образу свободы, легкости, чего-то непередаваемо вдохновляюще прекрасного, такого, что всем нам хочется летать как птицы? Сторонники доживающий свои последние дни теории эволюции утверждают, что все мы вышли из моря. Почему же тогда, руководствуясь своей генной памятью, человечество не создало многообразия мифов, образов и легенд связанных с человеком-рыбой? Нет, нам даже в своем воображении вовсе не хочется уплыть куда-то в глубину морских вод, затеряться и раствориться в этой бездонной пучине. А Океан для нас — это скорее пугающая чужая среда, населенная еще со времен древних картографов страшными морскими чудовищами…

Быть может, столь распространенный и стойкий образ именно человека-птицы говорит о том, что наш дом — в вышине, среди звезд.

Анотация:

Птицы славянских мифов. В фольклоре славян присутствуют разные чудесные птицы, обладающие особыми способностями и могуществом. Как гласят предания, Алконост и Сирин – это птицы из райского сада Ирия, и обе обладают волшебным чарующим голосом. Алконост - это птица, дарящая своим пением радость, а песни Сирина – губительны для людей. Считается, что Сирин представляет собой славянский образ греческих сирен. В мифах древних греков Сирены — это очаровательные птицы с женскими головами.

Статья опубликована также на сайте: History.eco

Подпишитесь на наш телеграм-канал