Реальность как способ мышления

Мышление — не значит рациональное конструирование. Мышление — значит духовное присутствие.

Предмет мышления: свойства, признаки, атрибуты

Существуют различные примитивные утверждения, которые, как бы, позволяют определить ментальное существование. Предположительно, предмет мышления можно опредметить, сделать его реальным присутствием, обнаружив в нем «части» и «свойства».

Предположив, что субъектия — это «предмет» (предмет мышления). Итак, как это предмет, то, как и у любого аристотелевского предмета, у него обязательно присутствуют определенные признаки (акциденции). И признаки предмета всегда можно обнаружить. И подобное, выявляемое у предмета, — это определенный «цвет» и «запах», но и другие свойства, какие-то свойства.

Итак, у субъектии наличествуют признаки (свойства), и их множество. А среди них присутствуют основные, и, возможно, это: общность, единство... Но также предполагается что-то и не основное.

Сумма негативного мышления

Но может оказаться так, что манифестируемые «признаки» не позволяют определить действительность для мысли.

И может оказаться так, что на самом деле действительная субъектия предполагает что-то другое. А все «утверждаемые признаки» — это бесполезность. Или это слабые определители для обозначения того, что иногда может и не существовать. То есть выдуманные «метки» — это не то, когда это существование в качестве субъектии.

Предположим, что у «наличествующей действительной власти» нет признаков, она — признак самой себя. И подобное «наличие» всегда можно удостоверить, получив действительный «ответ» от властного субъекта. Когда же власть отсутствует как действительно наличествующее, тогда могут возникать признаки для оправдания отсутствия-присутствия.

И обнаружение власти в качестве чего-то разделенного на: исполнительную, законодательную и другие, — это не более чем предположения для ума. И разделение, и выделение — это способ мышления. Или, возможно, это значительное либеральное мышление, возникшее в результате какого-то исторического присутствия.

Реальное существование как мышление

Подобное «реальное существование властей», а точнее философское (жреческое) изобретение, стало итогом развития политической системы Англии в Новое время.

Возможно, основанием послужили «итоговые споры» английских философов и политиков о дне насущном, о том: «кто кому и что должен». А точнее — кто и кому подчиняется, кто главный, кто подвластный, и сколько с кого брать податей…

Все эти противостояния в итоге стали ментальным решением, которое предположило размежевание «идеи власти» на: законодательную, судебную, исполнительную, конфедеративную…, ну и другие абстракции, в том числе.

Но в «мире сущего», в мире явлений, обнаружить всё это существование — это невозможность. Разве что придать ментальности существование через разворачивающееся мышление в понятиях.

А «реальность» вопроса предполагает следующее: если кто-то утверждает, что он «ветвь власти», то всё же, на самом деле, он представляет Идею Власти, а не... Но если кто-то поставит под сомнение силу Идеи, тогда неверующего (или верующего неправильно), в случае наличия реальной Власти от Идеи, уже конкретные живущие с помощью уже действительных рук принудят подчиниться Понятию.

В итоге все участники подчиняются только Идее, которая в «мире сущего» — всегда не-предметна в негативном смысле. И подобное «реальное существование» — его сложно понять. Но мыслимый «человек», он тоже — это на 100 % ментальность, различная ментальность и телесная в том числе.

Итак, разделить «власть» на что-то — можно, как и любое другое мышление, в том числе. И подобное «разделение» — это сумма мышления, различного аналитического мышления, которое предполагает определение, разделение целостности на части. Но это также и что-то синтетическое, которое предполагает возможность различных сборок понятия во что-то иное. Так можно выделить: экономическую власть, политическую власть, четвёртую власть… Но тут также необходимо указать на то, что «изобретение целостности» исключает всё это аналитическое и синтетическое мышление. «Изобретение» — это творческая тайна.

Итак, «размежевание идеи власти» и другие признаки — всё это было выдумано человеком для определения исторической практики, в итоге исторической практики, для решения споров между группами и лицами, которые желали возглавить, управлять, подчинять и регулировать взаимодействие. Или, возможно, просто выдумано…

Соответственно, такой предмет, как власть, в обычной практике, среди предметов обыденного мира, — не обнаруживается. Но это предполагает и то, что всё же различные атрибуты данного «предмета» сконструированы мышлением[i], из мышления. Конечно же, возможно, для определения происходящего тут с нами, а при таком конструировании возникнут и атрибуты, и свойства, и…

Разворачивание мышления

Функции субъектии. Для выполнения возникающих функций, для решения любых новых вопросов наличная субъектия будет формировать необходимые группы из своего условного «тела», и группы будут брошены на выполнение возникших «актуальных задач». Но всё такое мышление — это не говорит о том, что это действительно указывает на реальное существование «статуса» действительного лица или лиц.

И можно предположить, что функции — это не более чем процесс обеспечения, то есть это «нечто выделенное» для другого… То есть, допустим, действительная субъектия существует для того, чтобы двигаться куда-то, к «какому-то благу», и для этого необходимо решать значительное количество обозначенных вопросов (функций), которые возникают только как отражения от другого процесса, как сопутствующее ему.

Причём многое из такого «необходимого» может существовать и без субъектии. Но также и продолжать быть после, после её действительного завершения, что никоим образом не будет утверждать о том, что «процесс стремления к общему благу ещё жив».

Формы и виды правления. Могут возникнуть «мысли о формах правления», что может быть извлечено из размышлений античных греков, из работ Платона и Аристотеля. И тут могут быть мысли и о формах (треугольниках и квадратах), при этом «правильных или неправильных формах».

Предположим, что подобное «мышление, описывающее жизнь античных полисов», — это сильное смысловое описание определённой практики (жизни, а жизнь — это ментальное движение к чему-то, к какому-то мышлению). Но если говорить о других временах и другой наличности, то может оказаться так, что то древнее мышление — это уже нечто уставшее, нечто, что утратило актуальность для смыслового определения отсутствующей жизни.

И может оказаться так, что идеальная форма — это уже не нечто только описательное. А если ближе к практике, то в реальности наилучшей формой правления может оказаться «управление македонских царей», монархия Аргеадов, которая может опереться на аристократию гетайров и фалангу педзетайров-землепашцев.

И «теория» Аристотеля в таком смысле уже не может определить разрастающееся управление Александра, в которой нашлось место и чему-то из остывших полисов, и ново-образованным поселениям, и различному включаемому.

И, возможно, «теория» Аристотеля — позволяла определять и понимать бывший мир: «идеальный мир возникшего после-мышления», а происходящее двинулось вперёд или это было что-то другое. Но «формальное определение мышлением» в любом случае — оказалось ничтожностью.

А следующее мышление «о формах правления» возникает именно тогда, когда у новой финансовой аристократии, кредитора королевской власти, зарождается мысль поставить под контроль воинскую власть. И, конечно же, в итоге подобных «размышлений о правильности» вдруг оказалось, что идеальными являются «формы руководства», подтверждающие необходимость «народной власти», в отличие от той неправильной власти, которая сосредоточена в руках отдельного Воина.

Противопоставление в негативном мышлении

Противопоставление: общества и субъектии, власти и общества, субъектии и народа — это, как и другое ментальное противопоставление, – мысли. И такого аналитического мышления — его может быть значительность. А в случае включения такого «мышления» в общественно-политическую повестку — может предполагаться действительность для реально живущих.

«Противопоставления в ментальности» — можно себе мыслить как-то. Можно в таком мышлении выделять антагонистические части. И что-то из такого мышления в обязательном порядке: «будет описывать» то, что происходит на самом деле. Но вопросы: тождества, соответствия, отражения или определения духом происходящего — всё это будет чем-то неразрешённым окончательно, что в обязательном порядке не отрицает присутствующего ментального определения происходящего.

Определяемые части в итоге мышления могут быть-стать противоположностями. Могут взаимодействовать друг с другом. Могут органично входить одна в другую.

С одной стороны присутствует «неизвестное общество» (определяемое мышлением), а над ними или рядом обнаруживается несхватываемая субъектия. И субъектию можно понимать в качестве системы управления обществом…

Но что с той стороны мысли? Или «реальности без мышления»? А если прояснение этого вопроса — это нечто несущественное, а существенным, на самом деле, является духовное присутствие сейчас?

Конструкции могут быть, и они будут чем-то значительно аналитическими и познавательно содержательными. И описания в обязательном порядке могут «как-то» позволять воздействовать на умы и на другое происходящее после. И тут и возможность для оживления, сокрытия, затуманивания, когда предмет «общество» вступает в диалог с «субъектией», а в ответ на это «власть от субъектии» — решает начать диалог с «обществом»…

А в итоге вся подобная семантика — это то, что необходимо понимать небуквальным образом. Но иногда наше мышление, мыслящее ожившими предметами, начинает придавать всему этому онтологический статус, предполагая, что это «есть», но не только в качестве Идей, оставаясь Идей, как и каждый сейчас.

Политическая реальность как способ мышления

Предположим то, что политическая реальность — это способ мышления, а не…

И если нет конкретного произведённого политического мышления, то нет и конкретной политической действительности после. Или одновременно?

И вопрос тут не в первичности, вопрос тут в наличности, в присутствии мышления (духовного присутствия, смыслового разворачивания), а не...

И нужно иногда помнить о предполагаемых свойствах существования ментального, о его постоянном присутствии и одновременном отсутствии. Или о том, что «то», что никогда не возникло, — оно и не исчезнет, так как это «только возникающие и исчезающее в мышлении идеи».

Итак, политические понятия выдернуты оттуда, с той стороны, для описания того, что происходит, и для воздействия на него, для участий и понимания тут происходящего…

Но это загадочное «то, что происходит», оно всё же странным образом существует в итоге, неизвестным для нас способом, а отсюда и возможность его схватывания различным идеальным способом.

И что тут первично? Или, возможно, всё это одновременно? И что существует на самом деле? Самом? Может быть, «только наша духовность», а остальное — это только слова-определения, а не…

«Слова определяют» мышление, но «им не являются». А отсюда необходимо в начало текста, и о том, что: «реальность» — «это сумма мышления», а не…

И можно предположить, что «управляя мышлением» — можно «управлять и реальностью»…

Но одного хотения для такого будет недостаточно. Так как производство действительных смыслов — это не совсем сумма слово-говорения.

Рекомендуемая литература

Штраус, Лео. О забытом виде письма: Мишурин А. Н. О забытом виде письма // Философская мысль. 2015. № 6. С. 116–134. DOI: 10.7256/2409-8728.2015.6.15810. URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=15810.

Штраус, Лео. Преследование и искусство письма: (Пер. с англ.: Елена Кухарь; науч. ред. перевода: Александр Павлов) // Социологическое обозрение. Т. 11. — 2012. — № 3. — С. 12–25. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/presledovanie-i-iskusstvo-pisma.

[i] См. подробн.: Руснак А. Мыслительный конструкт. URL: https://telegra.ph/Myslitelnyj-konstrukt-03-28.

4o