Два анархизма. Реформа и революция. Часть 2

Часть 1 - https://telegra.ph/Dva-anarhizma-Reforma-i-revolyuciya-01-06

Организация принятия решений в анархизме

"В сфере принятия решений анархисты выступают за организацию ступенчатой системы самоуправления, где все основные полномочия будут находиться в руках автономных местных собраний жителей. При необходимости местные ассамблеи смогут направлять своих делегатов для координации на уровне района, города или целого региона. При этом некоторые анархисты считают, что на низовом уровне в экстренных случаях можно создавать и органы с ограниченными властными полномочиями, однако они будут иметь настолько мало возможностей и настолько сильно контролироваться местными ассамблеями, что не будут угрожать горизонтальной общественной структуре."

Многоступенчатая система исключительно из делегатов сейчас становится всё менее востребованной - развитие современных технологий в целом делает обсуждение в интернете более репрезентативным, чем отправка куда-либо человека для определенного обсуждения. Забыть об этом, как минимум, довольно странно для статьи, написанной в XXI веке. Возможно, нет причин отказываться от системы делегатов полностью, но в век интернета должны быть серьёзно смещены акценты в сторону электронной демократии, дающей возможность координироваться безгранично большому числу людей.

Но в данном случае бросается в глаза не это, а именно полномочия в руках автономных местных жителей. Подобный подход, фактически, говорит о том, что местная община имеет полномочия организовать у себя химическое производство, и сливать отходы в реку. И другая община имеет право лишь обсуждать с другой правомерность такого действия, а не быть задействована изначально, при планировании и строительстве.

На наш взгляд полномочия местных жителей ограничены лишь теми действиями, которые не повлекут последствия для окружающих сообществ, как следствие окружающие коллективы могут вмешиваться в "дела местных собраний", если те приняли решение, не согласованное с другими жителями и затрагивающее их интересы.

При этом отметим, что властные, иерархические полномочия заключаются не в реализации принятых решений, а в возможности принимать решения за других людей без всякого контроля. По этой причине формулировка вводит в некоторое недоумение - о каких ограниченных властных полномочиях контролируемых местной ассамблеей авторы ведут речь? В связи с тем что, что статья бедна на примеры, понять это невозможно.

Бросается в глаза, что "Прамень" видит анархическое общество как множество независимых политических образований, как в сфере политики, так и экономики. Однако такая структура общества, где политические и экономические единицы обладают полной автономией друг от друга, приведут лишь к неравенству между субъектами, к борьбе между ними за собственные интересы, за контроль над территорией, выгодной в торговом плане или богатой ресурсами, и тд. Между тем, как современный мир переполнен связями между самыми отдаленными территориями. Все процессы в современном мире, политические и экономические, глобальны и тесно переплетены между собой. Современный мир мобилен, человек не привязан к одному региону, как это было ранее. Сегодня можно с относительной легкостью перебраться жить на другой конец планеты, или даже регулярно менять города и страны своего проживания. Политические процессы в одном регионе оказывают огромное влияние на ситуацию во всём мире. Экологические катастрофы затрагивают не отдельные районы, но всё человечество. А экономическое производство столь глобально, что для производства современных компьютеров и телефонов используются ресурсы, интеллектуальные и рабочие силы многих континентов. Потому, выступая за экономическое равенство и право каждого участвовать в решении важных для него процессов, сегодня мы должны отрицать право отдельных территориальных органов на распоряжение ресурсами этих территорий или самовольное принятие решений, которые затронут остальные районы. Если решение автономии влияет на ситуацию в иных сообществах, то сообщества имеют право влиять на это решение. Потому анархическое общество сегодня, в век глобальной экономики и политики, в век мобильности населения, нужно рассматривать не как множество суверенных политических и экономических автономий, но как единую глобальную систему, множество сложных механизмов прямой демократии и децентрализированного экономического планирования. И если мы говорим о глобальном уровне, то многоступенчатая система делегатов может оказаться крайне неэффективной и подверженной авторитаризму там, где речь идёт о миллиардах людей и всём мире. Поэтому, в числе прочего, мы говорим о необходимости смещения акцентов в пользу электронной демократии, где совместное управление осуществлялось бы всем обществом через специальные площадки в интернете.

Новая культура

"Чтобы такая система работала, отмечают анархисты, необходимо распространение новой культуры, основанной на равноправии, взаимоуважении и плюрализме. Все разделения по расовому, этническому, гендерному и другим признакам не будут создавать иерархий."

С этим фрагментом трудно не согласится, но тут вопрос возникает о том, что именно имеют в виду, когда говорят о распространении новой культуры. Выше мы уже отмечали, что культура и характер общества определяется экономической и политической структурой общества. Человек в любом обществе вынужден принимать ту модель поведения, которая позволит ему выжить и добиться успеха в обществе. И в обществе, строящемся на основах иерархии, конкуренции и собственности, человек будет воспроизводить эти модели в собственном поведении. Довольно хорошо тему формирования человеческого характера под влиянием окружающей среды и экономических факторов раскрыл социальный психолог Эрих Фромм в своей работе "Бегство от свободы". Мы рекомендовали бы "Праменю" и иным сторонникам "распространения новой культуры" ознакомиться с этой работой: https://www.e-reading.club/book.php?book=60813

Но, к сожалению, некоторые анархисты игнорируют очевидные вещи и выступают за распространение новой культуры на все общество, что в принципе невозможно до момента социальной революции из-за постоянного противодействия государства и отсутствия подходящих условий для подобной культуры. Более подробно этот момент и подобные заблуждения товарищи из Революционного Действия разбирали в этой статье: https://diimps80bycu7.cloudfront.net/2017/11/pochemu-k-anarhizmu-nelzya-evolyutsionirovat/

Методы анархизма

Перейдем от идей к практике. Тут, в целом, видны симпатии автора к эволюционным, даже реформистским практикам.

"Все анархисты согласны с тем, что способы приближения анархистского идеала могут быть самыми разными и зависят от конкретной общественно-политической ситуации. Анархизм предполагает широкий спектр практик: от образовательных мероприятий, символических уличных акций или издательской деятельности до вооруженного сопротивления власти."

Можно с точностью утверждать, что все анархисты, если это анархисты, а не социал-демократы, согласны, что приближение именно анархического идеала возможно только в ходе социальной революции. Анархистские практики могут усиливать анархическое движение, давать движению известность и уважение в определенной среде, приток новых людей или быть ответом на насилие. Но только коренной слом системы и замена ее на новую, организованную на анархических началах, может привести к анархическому идеалу.

Нужно отметить характерные отличия анархизма от иных течений социалистической мысли. Конечная цель анархизма, как безгосударственного общества на началах самоуправления и экономического равенства провозглашается не только анархизмом, но и целым рядом учений - большевизмом, социал-демократией, утопическими социалистами. Отличие между этими направлениями состоит, среди прочего, в методах, которые они предлагают для достижения этого общества. Большевизм видит необходимым некое "просвещенное правление", диктатуру, которая насильно направит общество и подготовит его к безгосударственной жизни. Социал-демократия, разделяя идею "просвещенного правления", считает возможным достижение такого общества не через диктатуру, но через постепенные реформы и "мягкое" подталкивание общества к развитию самоуправления и более справедливому распределению богатств. И, как мы показывали выше, утопические социалисты считали возможным достижения идеала через просвещение и создание автономных зон, а анархисты - через самоорганизацию масс в борьбе и социальную революцию, в ходе которой государство будет заменено органами самоуправления. "Прамень" и многие подобные ему коллективы же стремятся размыть эти границы, и включить в понимание анархизма и откровенно социал-демократические и утопически-социалистические идеи. Причиной этого является, видимо, отход самих таких коллективов от революционных позиций и от методов прямого действия, и переход на взгляды, промежуточные между социал-демократией и утопическим социализмом. В любом случае, такие взгляды не являются анархическими, и такие коллективы называют себя анархистами лишь по недоразумению и собственной безграмотности. Это не делает их автоматически плохими и неправыми, их точка зрения имеет право на существование и может быть принята к дискуссии и критике. Только вот к анархизму это уже не имеет никакого отношения, и непонятно, зачем называть себя таким образом.

Альтернативные общества

"Некоторые анархисты считают, что важным направлением деятельности является организация альтернативных горизонтальных учреждений, удовлетворяющих потребности участников: жилищных проектов, производственных и потребительских кооперативов, образовательных инициатив и т. д. Предполагается, что численный рост «альтернативного общества» может вылиться в конфликт с властными учреждениями, что создаст революционную ситуацию."

Выше мы уже неоднократно указывали на нежизнеспособность таких методов, и их исторический провал. Сам "Прамень" в своей статье упоминает, что такие "альтернативные общества" просто интегрируются в капитализм. Но в любом случае, такие взгляды не имеют ничего общего с анархизмом, как было показано выше. К сожалению, как верно заметили товарищи из РД в статье про эволюционный анархизм, мы не наблюдаем примеров такого рода "конфликта" и нет примеров в истории когда "альтернативное общество" вступало в конфликт с властными учреждениями и именно из этого происходила революционная ситуация. Чаще всего можно было наблюдать разгром властями подобного рода инициатив, как только они начинают представлять что-либо серьезное, а порой и до этого. Более того, должного отпора подобные учреждения не могут дать, ведь они изначально были сформированы людьми не настроенными на борьбу с властью. Также они могут быть кооптированы капиталистическими и государственными институтами и превращены в подобие Диснейленда, как Христиания. Политические и профсоюзные организации, созданные изначально для участия в конфликте с властью, показывали в этом плане значительно большую эффективность.

Социальные движения

"Часть анархистов среди способов реализации социальных преобразований называют активное включение в существующие социальные движения: рабочее, женское, экологическое, антирасистское и другие.

Совершенно не ясно, каким образом включение в социальное движение (какое-либо) является способом социального преобразования. Способом может быть реформа, революция, эволюция, которых добивается то или иное движение. Включение в это движение является лишь методом расширить свою аудиторию. Как отмена той или иной экологически вредной стройки связана с реализацией социальных преобразований? Строго говоря, нельзя ставить знак равенства между анархизмом и абстрактным понятием "социальные преобразования", последние могут быть совершенно разными, в том числе и противоречащими анархизму. Например, введение квот на участие женщин в парламенте - это социальное преобразование, но к анархизму не имеет никакого отношения. Автор путает способ достижения анархизма со способом расширения политического влияния, что еще раз наводит на мысль об его реформистских взглядах (т.к. близость к "обычным людям" и "эффективность" является обычным оправданием реформистских практик, вроде написания жалоб).

Здесь нужно еще раз взглянуть на исторический опыт таких движений. Он показывает, что капитализм, в принципе, может идти на уступки таким движениям. Угнетаемые и притесняемые ранее группы могут получать права и материальные блага, что будет компенсироваться большим угнетением иных групп. Так, если в 19 веке европейские рабочие были абсолютно бесправны и жили в страшной нищете, то со временем им, в ходе ожесточенной борьбы, удалось добиться прав и социальных гарантий. После этого революционный потенциал европейского рабочего класса в значительной степени снизился, и западные социалисты начали заявлять, что "рабочих подкупили". Этот кризис был преодолен, когда были найдены иные угнетаемые группы - женщины, мигранты, цветное население, ЛГБТ и тд. Эта повестка заменила у анархистов и социалистов идею классовой борьбы. Но и здесь мы видим, что чем больше требований угнетаемых выполняют, чем менее угнетаемыми они становятся, чем больше они добиваются - тем менее они революционизируются, они встраиваются в современное общество и становятся его частью. Зато теперь мы видим, что европейские рабочие, бывшие полностью бесправными еще сто лет назад, являются, отчасти, соучастниками угнетения народов третьего мира, на чьей эксплуатации строится благополучие и социальная система европейских стран.

Какие выводы можно сделать из этого? Действительно, чем более угнетаема и бесправна группа в обществе, чем более она маргинализирована, тем острее она чувствует необходимость в переменах и тем проще включается в борьбу. Анархисты могут работать с любой такой группой, будь это рабочие, женщины, ЛГБТ, цветное население, национальные меньшинства и тд. Вопрос в том, какие цели мы ставим и какие методы их достижений? К сожалению, большинство анархистов, включающихся в повестку рабочей борьбы или политики идентичностей, воспринимают либеральные или социал-демократические методы и цели, считая своей задачей завоевание прав для определенной группы населения. Однако это уже не имеет ничего общего с анархизмом, и является социал-демократической повесткой. Опыт показывает, что улучшение положения какой-либо группы в обществе никак не изменит самого общества.

Это не значит, что мы должны игнорировать все эти вопросы. Это значит, что мы должны подходить к ним с анархистских позиций. Мы должны ставить целью изменение общества, и в таких движениях мы должны указывать на причины их бедственного положения. Мы должны не лелеять и защищать их идентичность, но наоборот, стремиться к разрушению преград между белыми и черными, между мужчинами и женщинами, между ЛГБТ и гетеросексуалами, и указывать на необходимость объединения в борьбе в единое движение. Не раздробление протеста на множество небольших движений за частные собственные требования, но наоборот, консолидация множества таких движений в единое сильное движение за общие требования. В любых социальных движениях мы должны стремиться к тому, чтобы в процессе борьбы за частные требования угнетенные организовались и перешли к борьбе за переустройство всего общества. Это та позиция, которую занимали анархисты в рабочем движении в 19 и начале 20 века. Революционный анархо-синдикализм был одной из наиболее успешных стратегий анархистов как раз потому, что они смогли организовать наиболее угнетаемые и притесняемые части общества в борьбе за революционное преобразование общества. Им в этом противостояли тред-юнионистские профсоюзы, которые ставили своей целью простое улучшение условий труда и жизни трудящихся. Сегодня, к сожалению, люди, называющие себя по недоумению анархистами, всё чаще в таких движениях выступают с реформистских, а не анархистских и революционных позиций.

Так что вопрос не в том, нужно или не нужно включаться в социальные движения. Вопрос в том, как это делать и с какой целью.

Немедленные требования

Собственный откровенный реформизм автор (или опрошенные, если есть разница) и сам подтверждает чуть ниже: 

"Тем не менее часть опрошенных сформулировали четкие и обоснованные шаги:

• Добиться свободы слова, свободы собраний и свободы организаций. Сюда же относится отмена всех законов, связанных с «экстремистской деятельностью». Это поможет вернуть какую-то часть общества в политическую жизнь

• Наделить местные органы управления большими полномочиями. Это сделает власть более прозрачной и подконтрольной обществу. В тех районах, где это возможно, нужно преобразовать эти органы в местные ассамблеи.

• Хотя бы частично лишить государство монополии на насилие. То есть легализовать как минимум травматическое оружие, смягчить или упразднить статьи о насилии в адрес силовиков. Это позволит приблизиться к решению проблемы полицейского насилия, снизить уровень репрессий и, в долгосрочной перспективе, вернуть обществу возможность самостоятельно заботиться о своей безопасности."

Тут можно наблюдать два момента:

   * Веру в законы, отменой которых можно изменить саму ситуацию в обществе. Что особенно странно слышать именно от белорусских анархистов, которые должны хотя бы из опыта понимать, что закон - лишь легитимизация уже реализованных правил в обществе, которые навязало государство. Не говоря уже о таком понятии, как правоприменительная практика. За фразу в адрес сотрудника ГАИ "вы - слуга народа", гражданин получил 14 суток ареста - https://auto.onliner.by/2018/06/19/sud-436. А когда сотрудник того же ГАИ говорит водителю "Иди на***" - это не является нецензурной бранью - https://autogrodno.by/22-news/2/9531-militsiya-bresta-voditelyu-skazannoe-vam-inspektorom-gai-idi-na-kh-j-ne-yavlyaetsya-oskorbleniem.html. О том, как граффити превратили в злостное хулиганство (уголовную статью со сроком до 6 лет лишения свободы), напоминать излишне.

   * Совсем дикую для анархиста веру в местные органы управления и, как шаг к анархизму, видимо, передачу больших полномочий именно им. Сразу приходит на ум Кавказ в РФ с ее сильной местной властью. Каким образом местная власть с большими полномочиями вдруг станет более подконтрольна обществу чем такая же федеральная\республиканская власть с такими же полномочиями - не ясно. 

    Еще крайне наивным и совершенно реформистским выглядит желание законным образом ограничить насилие государства против гражданского общества. Тут достаточно лишь вдуматься и придет понимание того, насколько глупо это звучит - требовать от государства принять закон, который ограничит его собственную власть.

Для нас, как для социально-революционных анархистов, очевидно, что важнее законов является реальная практика. Совершенно не важно, какие законы будут приняты или отменены. Государство способно фабриковать любые уголовные дела против тех, кто представляет этому государству угрозу. Если не будет законов об экстремистской деятельности - то в Беларуси политические активисты окажутся "матершинниками" или вообще у них неожиданно будут найдены наркотики. Примеров такого в странах бывшего СССР - огромное количество, и упования на законы со стороны анархиста и призыв усилить местную власть кажется каким-то абсурдом. Но, к сожалению, нет, это реальный коллектив, который не стесняется высказываться от лица "анархистов Беларуси".

Единственное, что изменит ситуацию в области правоприменения - это сила и организованность гражданского общества. И гражданскому обществу нужно не требовать изменение законов и не встраиваться в местную власть, как бы того ни рекомендовали "анархисты" Праменя. Ему нужно расширять свои собственные полномочия без учета мнения государства. Какая разница, считает ли государство оружие запрещенным, если общество способно за каждый арест или обыск по такому поводу устроить полноценное восстание? Какая разница, есть или нет в уголовном кодексе экстремистская статья, если "экстремистские" сайты и статьи широко читаются, а листовки и брошюры распространяются? 

Именно этот уклон в реформистскую практику, видимо, и приводит подобных "анархистов" к идеям о рыночном социализме и ограниченной власти. Однако и сами идеи, и методы, предлагаемые "Праменем", на практике очень далеки от анархизма, и балансируют между социал-демократией и утопическим социализмом. Анархисты же понимают, что для реального изменения ситуации в обществе нужно менять не законы, но расклад сил между обществом и государством - организовывать низовые движения и инициативы, способные самостоятельно, методом прямого действия и солидарности, в обход государства, решать свои проблемы и противостоять давлению власти и капитала. 

Что же можно сказать в заключении? Как минимум то, что часть анархического движения не представляет себе тех альтернатив, о которых часто говорят. Критикуя другие фракции в рамках анархизма за "недостаточную продуманность", отсутствие целей и задач, становится ясно, что критика эта пуста и уклон в образовательные инициативы, отход от активизма не дал таким коллективам возможности сформулировать свою повестку. В то время когда социал-революционные анархисты организовывают открытые площадки для дискуссии, где каждый может высказаться и подискутировать о тезисах и целях анархизма (t.me/RebelWords, t.me/revolutiontalk, t.me/revdia), анархисты выступающие за "образовательные практики" чаще всего замыкаются в себе, не приемлят дискуссий и ведут обсуждения в рафинированных и цензурируемых площадках. Практически все те идеи, которые озвучил "Прамень" сейчас, на социал-революционных площадках уже были раскритикованы и разобраны, как несостоятельные. И если бы "Прамень" и подобные ему группы не замыкались в себе, не закрывались от критики и вступали в дискуссию с социально-революционными анархистами, то, несомненно, они бы не делали тех ошибок, которые делают сейчас.

Отсюда приходит и их практическая беспомощность. Тем же кто ищет рациональный подход к реализации анархических целей стоит обратить внимание на социал-революционных анархистов. В заключение же можно лишь указать на показательный момент из статьи "Праменя", который в очередной раз подчеркивает тот тупик, в котором оказался реформистский "анархизм" - ребята сами не знают, чего хотят и что нужно делать сейчас. Ибо, как они пишут:

    "Когда речь зашла о конкретных и актуальных социальных преобразованиях, многим анархистам уже было тяжело сформулировать конкретный ответ."