Посторонний, или Взгляд извне, часть 3
Грицхальд<Предыдущая часть
— Некоторое время я, как мною уже было упомянуто выше, изучал материалы земного сектоведения. Собственно, — вкрадчиво добавил Олег, — по известным уже тебе причинам, нигде за пределами Земли сектоведения и не существует.
Он искривил губы.
— Процесс изучения мною многих так называемых новых религиозных движений добавил некоторые частички паззла к общей мозаике.
Ложечка в его руке тихо звякнула об чашку.
— Вообще говоря, существование и специфика многих паранормальных явлений на Земле и без того уже складывались в единый паттерн.
— В самом деле? — изобразил недоверие я.
Олег невесело улыбнулся.
— Существует некая сила, слабо представленная материально — хотя и способная иногда оставлять материальные следы — но превыше всего способная манипулировать человеческим восприятием. Необычное поведение НЛО, полтергейстов, спиритических призраков и астральных сущностей, ведущих себя зачастую словно в абсурдоподобном сне, словно бы выдаивающих человеческое внимание и попутно тем не менее могущих слегка проявляться в вещественном мире, говорило об их возможном дуальном характере: частичном срощении с человеческой психикой и при этом некоторой физической автономности. В то же время ряд явно галлюцинаторных инцидентов вроде опыта похищенных НЛО людей наводил на мысли о способности этой силы формировать псевдореальность до девятого уровня включительно.
Похоже, забыв, с кем разговаривает, Олег употребил чуждый землянину оборот. Я решил пока не перебивать вопросами его лишь начавший становиться интересным монолог.
— Какой природы эта сила? — задумчиво проговорил пришелец. — Или, что в тактическом плане более важно, какова её диспозиция? Можно ли считать цели этой силы идентичными целям силы, стоящей за обособлением человечества как вида?
Он кинул взгляд в сторону компьютерного монитора.
— Первое, что казалось очевидным при рассмотрении современных мистических, религиозных и эзотерических течений, это их некоторая раздробленность, плюрализм и бессистемность. Зачастую сопровождаясь явлениями пророческого характера и впоследствии не демонстрируя ни малейших признаков сбывания пророчеств. Зачастую сопровождаясь скрытой или явной борьбой между лидерами сектантских течений, при этом демонстрировавших в своём поведении признаки изменённого состояния сознания — или контроля существом из иного измерения. Зачастую демонстрируя весьма жёсткое использование людей против их интересов и при этом используя уже упомянутые мною приёмы по активизации в человеческом мозгу «контура подчинения». Иногда используя скрытые или явные призывы к высвобождению биологических инстинктов.
Олег кашлянул.
— Собственно, последняя черта уже позволяла заподозрить, что таинственное Иное Измерение или его эмиссары явно не представляют собой единую силу. Авраамические религии, как мною было сказано выше, в некотором смысле противопоставляют себя «потребностям плоти» — на что есть причина, поскольку биологические инстинкты явно оппонируют контуру подчинения.
Я вскинул брови:
— Ну и что? Может, таинственная иномерная сила, запустившая нас в этот мир, просто сменила тактику.
— Чересчур разные тактики, — покачал головой Олег. — За нью-эйджем, спиритами, астральными контактёрами и клиентами НЛО стоит нечто анархичное и неупорядоченное, с трудом держащееся хотя бы каких-то единых интересов, хотя, что характерно, либо резко неодобрительно настроенное к традиционным религиям, либо незаметно подменяющее и искажающее их догматы.
Помолчав, он добавил:
— Кроме того, отдельные эпизоды отчётливо демонстрируют борьбу между силами.
— На кулаках?
— Скорее, на мистическом фронте, — дёрнул краем рта Олег. — Священные атрибуты христианства способны в ряде случаев нейтрализовывать воздействие фактора, стоящего, к примеру, за теми же НЛО.
Я посмотрел на Олега с некоторой жалостью. Насколько же этот пришелец, заброшенный на Землю судьбой, пропитался земными клише и шаблонами. Окружил себя мистической и религиозной литературой, начитался пропаганды обеих сторон — гость со свободной от религий планеты представляет собой просто идеальную мишень для мемов подобного класса.
Впрочем, не говорит ли это во мне «блок защиты»?
Ну и как же мне, спрашивается, пройти по исчезающе тонкому лезвию между ним и контуром подчинения?
— Ты, конечно, вычислил, что происходит? — спросил я.
Наполовину насмешливо, наполовину устало. В принципе уже понимая, что какое бы то ни было раскрытие правды мне не светит.
— Если бы.
Инопланетянин напротив вздохнул.
— У меня есть одни только допущения. Как там было сказано в Коране: «У вас есть знание? Покажите его нам. Вы только следуете за предположениями, вы только измышляете ложь!»
Он кинул взгляд на собственные сложенные на столе ладони.
— Одну из версий дают, при определённом творческом к ним подходе, иудаизм и христианство. Концентрируясь на понятии первородного греха как исказившего человеческую природу поступка, после совершения которого человек отклонился от пути, завещанного ему создавшей его силой.
Он расцепил и вновь сцепил пальцы.
— Согласно версии христианства, это было результатом диверсии со стороны той же силы, что стоит ныне за феноменами вроде НЛО.
Меня уже начали чуть-чуть раздражать эвфемизмы Олега: «создавшая его сила», «сила, стоящая за феноменами вроде НЛО». Так и перепутать их недолго.
Хотя я уже стал понимать понемногу, что таким образом он пытается избежать нечаянной активизации «блока защиты» или, наоборот, «контура подчинения» в моём мозгу. Не говоря уже о том, что употребление слов из религиозного лексикона автоматически тянет за собою бесчисленную прядь ассоциаций, меж тем как реально об обсуждаемых Олегом «силах» мы не знаем практически ничего.
— Версия вполне правдоподобная, если рассмотреть всю панораму происходившего и происходящего раньше и теперь, — проговорил пришелец. — Резонно допустить, что абсолютно исправное подчинение человека силе-создателю не допускало бы чьего бы то ни было перехвата контроля над психикой, меж тем как с далёкого прошлого до текущих дней случаи сии фиксируются во множестве. С той разницей, что теперь их чаще предпочитают объяснять психиатрически.
Голос Олега стал совсем тусклым. Словно бы безжизненным.
— Отсюда может быть произведён вывод, что выход человека из абсолютного подчинения в условном начале времён был выгоден в первую очередь той силе или тем силам — говорить о единстве данной силы трудно ввиду её весьма неорганизованных и противоречивых действий, — которые приобрели благодаря этому возможность иногда перехватывать над ним контроль.
— Буддистские «голодные духи»? Хакеры Астрала? — произнёс я, косясь в сторону едва-едва подсвеченных светом уходящего дня оконных жалюзи.
Олег невесело фыркнул.
— По менталитету и анархизму поведения схоже. Но не вполне. Совершенно неясен корень их потребностей в человечестве. Что им, собственно говоря, нужно от людей.
— Душа? — полушутя произнёс я. Выпустив слово в пространство.
Он взглянул на меня.
— Зачем? Согласно конвенциональным утверждениям христианства — чтобы мучать её в аду или, пользуясь более современными трактовками, позволить ей самой ввиду испорченности натуры мучить себя в загробном послебытии. Предполагается, что цель этого — досадить таким образом создавшей человека силе. Ты не находишь, что это немного глупо?
— Нахожу, — склонил голову я. И коварно добавил: — Но, с другой стороны, я ведь и не верующий. Мне кажется неправдоподобным в их картине мира уже то, что, по их мнению, некое сверхинтеллектуальное существо объявило войну всемогущему и непобедимому противнику — руководствуясь при этом лишь только мотивами гордыни — имея позже возможность из «Откровения Иоанна Богослова» заранее узнать о том, что оно проиграет. Больше того, узнать, как именно проиграет.
Олег чуть дёрнул носом.
— «Откровение» не все религиоведы считают адекватным или релевантным источником. По мнению некоторых, оно является лишь случайно затесавшимся в Новый Завет артефактом.
— Тогда и все эти пророчества об Антихристе, вокруг которых ныне столько шума, тоже артефакт?
— Возможно, — пожал плечами Олег. — Это не столь существенно.
— Что же тогда существенно? — пожелал знать я.
— Вопрос, поставленный нами примерно минуту тому назад. Зачем, собственно, разумные прямоходящие обитатели этой планеты необходимы Иному Измерению. С какой целью был запущен процесс возникновения в мозгу человекообразных обезьян некоего нейронного контура, вкладываемые через который установки явно противоречат иногда биологическим инстинктам. Ради чего некая иная сила позже попыталась расстроить механизм контроля над человечеством и перехватить этот контроль, что подчас принимает весьма жестокие виды. Что именно происходит сейчас и какова истинная подоплёка этого.
Кинув на меня взгляд, Олег усмехнулся. Усмешка его, однако, была невесёлой.
— К сожалению, беседа с большинством образованных обитателей этой планеты на данную тему невозможна.
— Почему?
— Борьба контуров — подчинительного и защитного. С точки зрения верующих, инициировавшая существование человечества сила — в их понимании Бог — не может умышленно дезинформировать человечество и сама попытка доискаться до его подлинных мотивов кощунственна. При этом верующий вынужден смиряться или как-то объяснять внутри себя наличие откровенно ложных научных утверждений в Библии или противоречащих современным нравам этических идеалов. С точки зрения представителей противоположного лагеря — атеистов как крайней разновидности — все религии заведомо сомнительны и все паранормальные явления представляют собой продукт коллективного галлюциноза.
— Может быть, так оно и есть?
Олег чуть помолчал.
— Может быть, — устало фыркнул он. — Я, признаться, не знаю уже вообще ничего.
— Ты не опасаешься, что, если тебе удастся установить правду, то Земля исчезнет? — спросил я. Как бы попытавшись пошутить. Просто вспомнив соответствующую цитату из Адамса.
— Иногда опасаюсь.
И зачем я спросил?
— Борьба между лагерями — или нечто лишь кажущееся этой борьбой? — отслеживается на многих информационных фронтах, — проговорил Олег, вновь протягивая руку к кнопке электрического чайника. — При этом если один из лагерей держится хоть каких-то ограничений — пытаясь, впрочем, исподволь навязать человеку жёсткий кодекс поведения, противоречащий, как я уже говорил, биологическим инстинктам, а в перспективе мягким образом и с его же согласия подчинить его целиком, — то второй лагерь ведёт себя значительно бесцеремонней и стремительней, запуская процессы молниеносного возникновения и исчезновения разнообразных кровавых сект, публикации ложных и вызывающих панику пророчеств, пропаганды сомнительных и иногда вредных методик изменения сознания.
— Ты всё же убеждён, что это разные силы? — уточнил я. — Любой эзотерик или мистик сказал бы тебе, что здесь просто идёт война между совершенно однотипными эгрегорами.
Олег скосил взгляд в сторону чайника; в глазах его отразился алый отсвет зажёгшейся на том лампочки.
— Не уверен. Однако замечено, что именно эта версия старательно преподносится одним из лагерей, как раз стоящим за существованием современной мистики. Теоретически утверждения обоих лагерей можно было бы свести в таблицу.
— Свёл? — спросил я, выключая закипевший чайник.
Не то чтобы в этом была какая-то необходимость. Чайник и сам выключился бы спустя несколько секунд.
Просто захотелось совершить хоть какое-то действие.
— Частично. Значительную часть этой работы, — Олег усмехнулся, — выполнили за меня религиозные философы планеты. Тезисы одного лагеря — условно назовём его «левым» — экуменизм, либерализм, утверждение о том, что все стороны являются либо одинаково воюющими между собой конкурентами — либо одинаково ведущими на вершину горы дорогами. За фасадом этого утверждения, однако, могут быть скрыты утверждения иного или даже противоположного рода для посвящённых — всё зависит от конкретной конгломерации или секты. Тезисы «правого» лагеря, естественно, противоположны: наверх может вести лишь одна дорога и долг индивидуума — найти её.
— Жёстко.
Олег потёр правую бровь.
— Вполне естественно для силы, проектом которой является существующее человечество. Целью которой является полное возвращение человечества под свой контроль.
— Следовательно, у левого лагеря цель иная?
Он помолчал, наливая кипяток в чашку.
— Мне неизвестна досконально цель левого лагеря. По косвенным признакам, однако, складывается впечатление, что они достигают своих целей непосредственно по ходу эксплуатации человечества в процессе его вовлечения в свои идеологические системы. Тоталитарные секты, мистические учения, некоторые сомнительные методики самосовершенствования, видения похищенных НЛО, производимые полтергейстами и призраками эффекты, регулярные ложные пророчества о близящихся светопреставлениях — всё это как будто имеет одну общую доминанту: влияние на человеческое сознание и извлечение из него интенсивных эмоций.
— Значит, всё-таки душа, — задумчиво протянул я.
— Быть может, — Олег старательно перемешал сахар и отряхнул ложку. — Быть может, в нашем измерении существует неведомый для нас спайс — или унобтаниум — и через человеческое сознание можно добывать его. Быть может, вложенный в человека контур — гипотетическое звено связи между мирами — даёт астральным хакерам какие-то эксклюзивные возможности при захвате контроля над человеком.
Он сделал глоток.
— Так или иначе, ясно одно. Если для одного лагеря ничья — временная победа, то для другого — временное поражение.
— Ворлоны и Тени.
— Тори и виги.
— Лейбористы и реформисты.
Олег хмыкнул.
— Восприятие сторон как равноправных также педалируется лишь одной из них — и жёстко отрицается другой. Меж тем, при достаточно извращённом уме следы борьбы между ними можно различить и в метаморфозах политических систем. Почему с начала Средних Веков и чуть ли не до девятнадцатого века монархия казалась большинству людей нормальным и даже желательным строем? Почему большинству людей при встрече с королём или царём даже не приходило в голову внутри себя задаться вопросом: «Почему именно этот индивидуум должен править огромной страной?» Пусть многим приходило это на ум — смуты и дворцовые перевороты происходили в средневековой Европе частенько — но большинство пассивно принимало ситуацию как она есть. Работа нейронного контура подчинения, в данном случае настроенного на подчинение конкретному человеческому лицу.
— Сейчас, очевидно, работа «контура подчинения» ослабла?
— И вполне закономерно. Воскрешение из античного праха демократических общественных укладов, подъём научно-технического прогресса, внезапная вспышка которого в девятнадцатом и двадцатом веках слабо объяснима рационально. Расцвет жанра научной фантастики — который, заметим, позже перетёк в стремительное развитие жанра обычной фантастики и даже фэнтези, что в свою очередь привело к развитию в человеке способности оперировать концепциями вымышленных и несуществующих вселенных, оперировать концепцией «ЕСЛИ БЫ». То, что дало человеку веру в себя — или даже самоуверенность. Случайно ли?
Раздражение заставило меня поморщиться.
— Это уже совсем экстремальная конспирология получается, — резко сказал я. — Совсем как у тех уфологов, у которых пришельцы с Альдебарана дали человеку колесо, пришельцы с Лиры — лук со стрелами, а пришельцы со Скорпиона — микросхему компьютера. Что же тогда, спрашивается, человек сделал сам?
— Вопрос твой становится ещё двусмысленней, если вспомнить о постоянно наличествующей связи человека с Иным Измерением. — Олег полураскачивался на офисном стуле, поглядывая на меня. — Причина, выведшая меня из строя при приближении к верхним слоям земной атмосферы.
— Не понял.
Я невольно насторожился.
Неужели Олег собирается объяснить-таки причину своей аварии при приземлении? Почему тогда он держал эту информацию в резерве до нынешнего момента беседы, если она имеет прямое отношение к теме?
— Проще всего сказать — лёгкое искажение пространственно-временного континуума вокруг живых обитателей планеты, в особенности вокруг людей, формируемое их нервной системой. Организм же мой был настроен чересчур тонко и не был готов даже к мельчайшему изменению законов пространства.
— Всё равно не понял, — осторожно сказал я.
— Чего уж проще? Будет ли ваш земной компьютер по-прежнему работать в случае изменения Числа Пи на сто пятьдесят третий знак после запятой? Хотя ваши земные компьютеры примитивны, — ответил сам себе Олег. — Возможно, что и будут.
— Теперь уже ты не понял. Я имею в виду, что не понимаю, какая здесь связь с ранее сказанным.
Мой собеседник моргнул.
— А, вот ты о чём. Просто, если человек представляет собой некоторым образом мост между мирами — то ли вытянутое щупальце Иного Измерения, то ли просто транслирующая туда передачи видеокамера, — то что из его мыслей принадлежит собственно ему? Левый лагерь, к слову, в настоящее время усиленно пропагандирует среди землян идеи расщеплённости сознания и отказа от собственной индивидуальности — самыми разными методами, от мистических до псевдонаучных.
— Это облегчает захват контроля?
— Возможно, — произнёс Олег, делая новый глоток. — Возможно. Или препятствует установлению контроля над человеком со стороны другого лагеря. Некоторые методы левого лагеря направлены не на прямой захват власти над человеком — но лишь на препятствование аналогичным мерам правого лагеря.
— Например?
Олег в очередной по счёту раз поднял брови.
— Перечислять чересчур долго. Методам несть числа. Тоталитарные секты, например, можно рассматривать как способ перенаправить в альтернативное русло работу «контура подчинения» в человеке, дав ему фальшивое задание. Аналогичным образом, как ни забавно, можно было бы рассматривать некоторые сексуальные садомазохистские увлечения. Синдром «поиска смысла жизни», являющийся скрытым проявлением ищущего себе работу «контура подчинения», нейтрализуется через загрузку мозга удовлетворением биологических инстинктов.
— Не вижу ничего плохого в удовлетворении биологических инстинктов, — пожал плечами я.
— Я тоже. Я лишь рассказываю о тактиках борьбы, не более, — скучным голосом произнёс Олег. — Я не расставляю оценок морально-этического рода. Откровенно говоря, я вам не завидую.
— Почему?
Собственно, я уже начал догадываться.
— Две силы. Одна из которых способна воздействовать самым разным образом на человеческое сознание и формировать псевдореальность до девятого уровня включительно, а вторая — нейтрализовывать при некоторых условиях все действия первой. Одна из которых расценивает человечество как некий ресурс неясной природы, а другая — как потерянную вещь. Одна из которых склонна к жестоким методам по ходу эксплуатации ресурса, а другая — совершенно неизвестно чего хочет от человечества и, судя по утверждениям своих идеологических представителей, настаивает на безоговорочном подчинении без каких-либо торгово-бартерных отношений.
Олег поднялся со стула.
— И человечество — как разменная монета. Вам повезёт, если по крайней мере одна из сил окажется не дезинформирующей вас. Иначе... — Он пожал плечами. — Что ж, как говорил один из ваших же собственных мыслителей, знание — сила. Познавайте.
— Ты куда? — спросил я.
Голос мой прозвучал глухо.
— Я же сказал, что увольняюсь, — повёл плечами Олег.
— Сейчас?
— Самое время. Если проявляющие себя на этой планете силы ещё не уловили моего присутствия — или если они по своим неясным резонам позволят мне удалиться.
— Что, могут и не позволить? — приподнял бровь я.
Пришелец некоторое время смотрел на меня.
— Ты когда-нибудь слышал о случаях спонтанного человеческого самовозгорания?
— Нет, а что? Это когда человек обливает себя бензином?
— Нет. Когда он без видимого повода вдруг вспыхивает как спичка и сгорает дотла. Я наводил справки, — произнёс Олег, — в ходе чего выяснил, что необъяснимый современной наукой феномен самовозгорания чаще всего происходит с людьми самоуглублённого меланхоличного рода, часто тучного склада, посвящающими много свободного времени размышлениям на философские темы. Кто знает, может быть, в конечном итоге они таки додумывались до чего-то?
Олег сделал несколько шагов к порогу офиса.
— Удачи тебе. Может быть, я ещё напишу.
— К сожалению, обещать того же не могу — Интернет к звёздам вроде ещё не проложили, — дёрнул уголком рта я. — И тебе удачи.
∗ ∗ ∗
Положив себе в кружку несколько ложек сахара, кинув туда пакетик отведанного Олегом черничного чая и залив всё кипятком, я как следует перемешал полученное.
Подул на чай.
Сделал несколько глотков, наслаждаясь вкусом. Смакуя его на кончике языка и стараясь отвлечься от всей высказанной инопланетянином бездоказательной зауми. Продолжая смаковать на кончике языка этот дивный чуть кисловатый мягкий вкус даже тогда, когда за окном офиса раздалось странное шипение, послышался чей-то крик — то ли весёлый, то ли испуганный, — и окрестности за окном вдруг осветило на несколько мгновений ярко-оранжевым светом.
Наверное, просто кто-то поджёг петарду или запустил ракету. Сейчас в продаже много разных пиротехнических штук.
Надеюсь.
Автор: Грицхальд