Особые предпочтения

https://mrakopedia.net/wiki/Особые_предпочтения_(Максим_Кабир)

Матвей Бочаров раскинулся на заднем сиденье «Жигулей» и представил, как было бы здорово взять таксиста за волосы и бить о рулевое колесо, пока не расплющится его чудесный кавказский профиль.

За окном кружились снежинки, человеческая река впадала в подземный переход, увязшие автомобили нетерпеливо сигналили.

— Это надолго? — спросил Матвей.

— Десять минут! — жизнерадостно соврал водитель.

Матвей помассировал виски.

Шёл второй день командировки, а его уже тошнило от пробок, мельтешения, презрительных физиономий и снисходительных реплик. Хотелось очутиться дома, наладить отношения с женой.

Как она не видит, что ему тоже тяжело? Вечно строит из себя жертву, копит обиды...

Бочаров щёлкнул суставами. Блуждающий взгляд сфокусировался на белом уголке, торчащем из-под сиденья. Конверт.

Матвей покосился на таксиста. Водитель раскачивал головой, подсвистывая въедливой песенке из магнитолы. Конверт перекочевал в карман пальто Матвея. Если там деньги, он купит Люде подарок. Нижнее бельё, красное, как ему нравится. И что-нибудь сыну...

— На метро доеду. — Бочаров расплатился и с трудом вытащил из машины своё грузное тело. Засеменил по снегу, ощупывая сквозь ткань находку.

Из гостиничного номера он позвонил жене. Гудки тонули в тягучем болоте её обиды.

Второй день Люда не отвечала, и Матвей винил себя — честное слово, винил. Но разве не было вины и на ней? Кто заставлял её рыться в чужом телефоне? Искать сообщения от вымышленных любовниц?

Минул год со времени его последней измены. И он поклялся ребёнком, что станет другим.

Матвей вспомнил, как вбежал в комнату, выхватил мобильник из рук жены. Как пелена ярости застила глаза.

Шесть лет женаты, а она так и не научилась основам семейного этикета.

Бочаров перевёл дыхание.

Люда позвонит ему завтра. Он хорошо её знает.

Лучше посмотрим, что у нас тут.

Бочаров распечатал конверт, извлёк листок бумаги и пластиковую карту. Чёрный прямоугольник с золотым сердцем и циферками вдоль кромки.

Матвей фыркнул и развернул бумажку.

Компьютерный текст занимал восемь строк.

«Дорогой Константин Альбертович!

Хочу лично поблагодарить Вас за оказанную услугу. Понимаю, насколько щепетильна была моя просьба. Никакими деньгами нельзя оценить Вашу изящную работу, но, надеюсь, и Вы не в накладе. Примите от меня маленький презент в знак наивысшего уважения. Зная Ваш вкус, смею предположить, что Вы будете довольны. Девушку зовут Карина. Покажите ей карту и назовите своё имя. Всё остальное оплачено. Это наименьшее, что я могу для Вас сделать.

Искренне Ваш, С. К.»

Бочаров усмехнулся:

— Буржуи рассчитываются шлюхами! Надо прочесть записку Люде, повеселить её.

Он разделся и лёг на кровать. Задумчиво повертел чёрный пластик.

Жена его волновала.

За годы совместной жизни она дважды порывалась уйти от него. Вдруг решилась и теперь? Матвей смутно помнил, как именно ударил супругу, но не сомневался, что удар был пустяковым. И кричала она из вредности. Чтоб сильнее его распечь.

— Эх, Людка, Людка, — процедил Бочаров. Поднёс карту к лицу.

— Карина, говоришь?

Пальцы сами собой набрали номер.

Шутки ради. Один чёрт, С. К. уже дозвонился до своего ненаглядного Константина Альбертовича или отправил повторное письмо.

— Алло? — прозвучал в трубке глубокий, бархатистый голос.

Бочаров выпрямился. Ладони моментально вспотели.

Скажи, что ошибся. Не ставь себя в идиотское положение.

— Карина?

— Да, это я.

У Матвея пересохло во рту.

— Вас беспокоит Константин Альбертович...

— Мне про вас рассказывали, — в голосе девушки появились игривые интонации. — Друг нашего общего друга.

— Да-да, всё правильно.

— Хотите приехать сегодня? Я свободна.

Чёрт, чёрт, чёрт...

Откуда-то со стороны он услышал собственное «да».

Девушка продиктовала адрес.

— Жду вас.

Бочаров заметался по номеру, кусая ногти.

Так не бывает! Только не с ним. Наверняка «общий друг» описывал внешность клиента, да и не похож он, провинциальный мужик, на дорогого Константина Альбертовича, оказывающего людям туманные и щепетильные услуги.

Бочаров замер у зеркала.

Бурная молодость и два развода не прошли для него бесследно. В свои тридцать шесть он выглядел лет на пять старше и весил килограмм на двадцать больше, чем советовали врачи. Но любовницы хвалили его широкие плечи и мускулистые руки.

Матвей втянул живот.

«Вы будете довольны», — уверял С. К.

— Не стоило меня провоцировать, — сказал Матвей.

Через час, выбритый и посвежевший, он покинул гостиницу. Купил по дороге бутылку мартини, букет цветов. Заскочил в секс-шоп. Взял презервативы и, поразмыслив, китайские таблетки «Энергия Тигра». Проблем с эрекцией у него не возникало, но для любовниц он подстраховывался. Это вам не пятиминутка с женой. Тут нужно зарекомендовать себя.

Такси привезло его к дореволюционному зданию с полуколоннами. Четырёхэтажная постройка пряталась в глубине слабоосвещённой неприветливой улицы, рядом с заброшенным театром. Водитель, высадив пассажира, поспешно умчался в ночь.

Бочаров заколебался у парадного входа.

Он дал слово. Он поклялся Павликом, что изменится.

Сними трубку, любимая. Прошу.

На пятом гудке он стиснул мобильник так, что чуть не раздавил его. Пнул ботинком сугроб и вошёл в подъезд.

Вестибюль поражал размерами. Тусклая лампа была бессильна перед темнотой в углах. Стук подошв отзывался эхом.

— Вы к кому?

Из мрака выплыла чудовищная туша. Полтора центнера колышущейся плоти на коротких лапах. Выпученные глазки пристально изучали гостя. Губы, густо накрашенные бордовой помадой, кривились.

Матвей вздрогнул и подумал, что ведёт себя слишком подозрительно. Он постарался расслабиться.

— Карина здесь живёт?

Консьержка протянула к визитёру руку в складках обвислой кожи.

Догадавшись, что от него требуется, Бочаров вынул карту.

Толстуха тряхнула подбородками.

— Четвёртый этаж, двадцатая квартира.

— Благодарствую...

Консьержка растворилась во мраке.

Интересное начало, ничего не скажешь.

Подъезд, в отличие от сторожа, производил хорошее впечатление. Величественные галереи, потолки с лепниной в виде пухлых амуров и скалящихся горгулий. Отполированные перила из ореха. И везде царила образцовая чистота.

Настроение Матвея поднялось.

На лестничном пролёте между этажами стоял одетый в зелёный вельвет худощавый мужчина с цифровой камерой. Ему позировали девушки-близняшки, идентичные до головокружения. Сёстры, едва ли достигшие совершеннолетия, были облачены в школьную форму и белые чулки.

Троица расступилась. Модели провожали Матвея насмешливыми взорами. Их смазливые личики сверкали серебристыми пупырышками пирсинга. Матвей смущённо улыбнулся и ускорил шаг.

— Продолжим съёмки в спальне...

И снова амуры и горгульи, нелепый союз, порождённый фантазией скульптора.

У двадцатой квартиры Бочаров отдышался.

Позвонил в дверь.

Что я творю, блин?

Щёлкнули замки. Скрипнула дверь. И ему предстало удивительной красоты создание.

На Карине было чёрное коктейльное платье, позволяющее любоваться длинными точёными ножками и тоненькой талией. Волнистые каштановые волосы каскадом падали на её плечи. Мраморная кожа будто светилась изнутри, а в бездонных серых зрачках искрились весёлые бесята.

Она не устроила скандал, не высмеяла самозванца, не хлопнула дверьми. Прижавшись к Матвею всем телом, она поцеловала его нежно.

— Я Константин Аль...

— Я в курсе. Элина звонила, наша консьержка. Разувайся.

Бочаров вошёл в опрятную девичью квартиру. Бросил голодный взгляд на огромную кровать, напоминающую кусок кремового торта.

— Орхидеи? Мне? Ты такой милый... Ага, и наша клубная карта. Располагайся, я сейчас.

Он сел на постель, смахнул со лба испарину.

Девушек вроде Карины он конструировал в подростковых фантазиях, мысленно создавая идеальную подружку. Ноги Сильвии Кристель, попка Ким Бейсингер, бюст Клаудии Шиффер...

— Быстро нас нашёл? — спросила девушка из кухни.

— Да, быстро. — Бочаров разжевал китайские таблетки. — Красивое здание.

— Мне тоже нравится. Кстати, раньше здесь был публичный дом, и, говорят, его посещали Гумилёв, Блок и Нарбут.

Карина внесла бокалы с мартини.

Любопытно, сколько С. К., храни его Бог, отвалил за неё?

Настоящий ангел, и Блока вон с Гумилёвым знает, и того, третьего...

— За встречу, Костя. Можно называть тебя по имени?

— Мне будет приятно...

Карина порхнула к нему на колени, лизнула языком мочку уха.

— А ты лучше, чем я думала. Такой мужественный... брутальный...

Юркие пальчики справились с пуговицами рубашки. Ногти царапнули выцветшую армейскую татуировку на его торсе.

— Осторожнее, — попросил он.

— Я буду себя сдерживать, — шепнула Карина, сползая к вздувшейся ширинке.

Его пенис выпрыгнул из штанов, точно чёртик из табакерки. Девушка заурчала, поддразнивая. Бесята танцевали в серых озёрах. Она раскрыла рот и медленно проглотила напряжённый орган.

Матвей вскрикнул от восторга, когда пенис, минуя преграду, проник в горло девушки. Ничего подобного он прежде не испытывал. Жаркие губы обволокли, заскользили по стволу, оставляя влажный след. Искрящиеся серые зрачки наблюдали за Матвеем.

— Боже, великолепно...

Боясь финишировать до старта, Бочаров отнял девушку от себя.

— Хочу пососать его ещё... — капризно сказала Карина.

— Позже, солнышко.

Он положил любовницу на постель, сорвал платье. Смял ручищами. Она лишь постанывала податливо. Соблазнительное тело трепетало в его грубых ладонях.

Однажды Люда призналась ему, что ни разу не мастурбировала, и он был уверен, что жена говорит правду. Секс она воспринимала как долг, а не как удовольствие.

Подавись своей обидой, фригидная дура.

Бочаров покрывал поцелуями идеальные полусферы грудей, тугие шрамы под ними, плоский живот, двигался ниже, к красным кружевным трусикам. Он оттянул резинку и поцеловал лобок, гладкий, словно тёплый речной камень. Подбородок уткнулся во что-то большое и пульсирующее.

Матвей скосил глаза. Ему понадобилось время, чтобы всё понять.

Он отшатнулся.

В висках молотили барабаны. Тошнило. Мир застила багровая пелена, за которой он видел Карину, её раскинутые бёдра и её толстый лоснящийся член.

— Что случилось, милый? — искренне недоумевала «девушка».

Нет, не девушка. Транс. Выродок. Грёбаный мутант.

Как герой плохого анекдота про поездку в Таиланд, он взирал на «маленький секрет» псевдо-девицы и энергично тёр рот.

— Ты не знал? — На лице Карины появилось сочувствующее выражение. — Господи, милый, прости...

— Замолчи, — прошептал он.

— Да не переживай ты так...

— Замолчи, тварь!

Продолжение>