Осень как обещание. Глава 44.
Канал "Rainbow Men’s Universe"Весь страх рождается из собственных фантазий, особенно когда кажется, что угроза повсюду — проникает в каждую щель, окружает со всех сторон и нависает над головой. Тогда этот страх разрастается до невероятных масштабов. В лёгких случаях можно заработать паранойю, а в тяжёлых — схлопотать шизофрению и совершить что-нибудь неадекватное. Конечно, страх, существующий лишь в воображении, — ещё не самое страшное. А что тогда? Ну конечно же, когда фантазия становится реальностью.
Взять, к примеру, нашего господина Жуаня.
Изначально Жуань Чэнцзе не был уверен, действительно ли Бянь Ицю сфотографировал его обнажённым. Всё-таки тогда его оглушили, а очнувшись, он по своему состоянию предположил, что Бянь Ицю наверняка что-то с ним сделал, пока он был без сознания. И если даже под действием наркотиков, с трудом контролируя своё тело, тот умудрился стащить с него одежду — какие ещё могли быть варианты, кроме съёмки? Пока Бянь Ицю не разыграет эту карту, Жуань Чэнцзе не сможет жить спокойно. Но когда эта карта, наконец, легла на стол, он понял: покоя ему не видать до конца жизни.
Жуань Чэнцзе сидел в кресле домашнего кинотеатра и смотрел на проецируемое на стену видео, где кадр за кадром медленно и чётко разворачивалась картина, в точности соответствующая его прежним фантазиям: мужчина в полурасстёгнутой одежде, в развратной позе, на фоне стены, увешанной БДСМ-аксессуарами. Вот только на этот раз главным героем был не Бянь Ицю, а он сам.
Уголки губ мужчины медленно поползли вверх, пальцы дёргались нервно, но поза оставалась безупречно элегантной, словно у истинного джентльмена. Свет от проектора падал на его лицо, делая улыбку, что не касалась глаз, особенно жуткой и неестественной.
Праздник фонарей, первая полная луна в новом году. Мириады огней, их сияние, весь город погрузился в тёплую, умиротворённую атмосферу праздника.
Чу И и Лу Сяо вернулись в родительский дом в университетском городке, и четверо собрались за столом, чтобы вместе насладиться юаньсяо* [прим: сладкие шарики из клейкой рисовой муки с начинкой (например, кунжутной или бобовой), символизирующие семейное единство и гармонию]. В гостиной телевизор транслировал праздничный концерт, где весёлые песни и смех достигли кульминации.
Фан Жуй припарковал машину во дворе и, заходя в дом, столкнулся в дверях с младшим братом Фан Юем. Тот, опираясь на трость, повернул голову и бросил ему многозначительную ухмылку. Фан Жуй хотел что-то сказать, но в этот момент навстречу вышла его невеста. Когда он обернулся снова, Фан Юй был уже далеко.
Ли Цзэ по дороге домой специально сделал крюк в десяток километров, чтобы зайти в один цветочный магазин и купить огромный букет розовых тюльпанов, доставленных самолётом. Это были любимые цветы его матери, а завтра был её день рождения. Конечно, если бы он привёл с собой девушку, она была бы ещё счастливее.
Лян Цзыюэ с энтузиазмом взялся приготовить юаньсяо для дочери, потратив кучу времени, чтобы слепить шарики в форме кроликов, мышек, кошечек и собачек. Но после варки всё превратилось в бесформенную массу, и невозможно было понять, где какое животное. Двухлетняя девочка залилась слезами, папа Лян растерянно смотрел на кастрюлю с месивом, а жена хохотала, держась за живот.
Толстяк с каменным лицом развалился на диване, глядя на девушку напротив, которая была полнее его самого, и слушая, как мать взахлёб расхваливает её «округлые формы, благородную полноту и удачливый вид», которые «идеально подходят для дома, приносят богатство и благословляют мужа». Внутри у него всё обрушилось. Если он сейчас заявит, что предпочитает хрупких, изящных красавиц, не схлопочет ли он сковородой по лицу?
Линь Цзянь после двадцати с лишним лет безответной влюблённости сегодняшним вечером поставил точку в своих чувствах. Разбитый, но, не желая, чтобы кто-то видел его слёзы, он отправился в одиночестве напиваться в BASEMENT. В баре царил полумрак, мерцали разноцветные огни, ревущая музыка заглушала его боль и нежелание сдаваться. Стакан за стаканом он заливал в себя крепкий алкоголь, и в помутнённом сознании ему привиделся красивый мужчина, направляющийся к нему. Линь Цзянь растянул губы в пьяной улыбке и пробормотал: «Минсюань-гэ…»
Поскольку босс Бянь ушёл в загул с молодым мастером Кэ, Цзо Чэн в одночасье остался не у дел. Четвёрка закадычных друзей, лишившись главного источника сплетен, собралась вместе сыграть в карты. Но Цзо Чэн не понимал: почему всякий раз, когда его напарником был Хэ Сюй, проигрывал именно он? Как ни старались Е Чжэнь и старина Мэн вытянуть игру, всё было бесполезно. Видимо, в картах тоже нужен талант?
Что касается двух главных героев, которые, начав встречаться, быстро перешли к совместному проживанию, то в этот момент они стояли на террасе крыши дома Кэ Минсюаня, любуясь самым прекрасным ночным видом города.
Это место было воплощением роскоши и изыска. Чтобы создать этот уникальный сад в небе, молодой мастер Кэ потратил сумму, в разы превышающую стоимость самого дома. Бескрайний бассейн с панорамным видом, стеклянный мост, увитый глициниями, мини-погреб с коллекцией элитных вин со всего мира — каждая деталь демонстрировала безупречный вкус хозяина и… его уникальную способность сжигать деньги с обаянием истинного транжиры.
Терраса, на которой они стояли, выходила как раз на здание медиакомпании «Хэшэн». Бянь Ицю подумал, что этот мужчина действительно умудрялся следить за своей империей под всеми углами, без единого слепого пятна. Даже ему, беспечному бездельнику, стало стыдно перед Стариком Цзю и преданными подчинёнными из «Цзюань». Мужчина постоял ещё немного, затем развернулся, облокотился на перила и уставился на город, который переливался неоновыми огнями. Кончик языка провёл по зубам.
Эх, закурить бы.
Но в этот момент Кэ Минсюань предложил ему выпить.
— Белое вино — пожалуйста, импортное — тоже сойдёт, а вот красное — нет, — сказал Бянь Ицю.
— В моём погребе только красное, — ответил Кэ Минсюань.
Бянь Ицю скривился, будто от зубной боли, а Кэ Минсюань уставился на него. Выдержав небольшую паузу, босс Бянь всё же сдался:
— Ладно, давай немного.
Кэ Минсюань отправился в погреб и вскоре вернулся с бутылкой и бокалами. Бянь Ицю взглянул на этикетку — название было незнакомым. Хотя он вообще мало что знал о красных винах, но это точно видел впервые.
— Ты что, решил, раз я в винах не разбираюсь, можно вот так запросто подсунуть мне какую-то дешёвку?
Кэ Минсюань поставил бутылку на круглый столик, прижал лезвие штопора к выступу на горлышке и, не поднимая глаз, медленно и аккуратно срезал фольгу.
— А какое вино, по-твоему, я должен был выбрать?
— Как минимум «Лафит» 82-го года, — буркнул Бянь Ицю.
Кэ Минсюань посмотрел на бутылку коллекционного вина, которое сам берег для особых случаев, и почувствовал, как на виске пульсирует вена.
— Кто тебя надоумил считать, что «Лафит» лучше этого вина?
Бянь Ицю развёл руками:
— В кино всегда так показывают.
Кэ Минсюань твёрдо решил поднять культурный уровень этого нувориша:
— Перестань смотреть такие фильмы.
— О’кей, — с неожиданной покорностью ответил босс Бянь, с любопытством наблюдая, как тот тщательно протирает горлышко. — Так что это за вино?
Кэ Минсюань ткнул пальцем в длинную надпись на бутылке и чётко произнёс:
— Romanee-Conti.
Бянь Ицю сохранял каменное выражение лица:
— Говори по-человечески.
Тогда молодой мастер Кэ отказался от иностранного языка и на чистом китайском произнёс:
— Романе-Конти.
Бянь Ицю кивнул с напускным пониманием и заявил:
— Не слышал.
Кэ Минсюань едва не вздохнул:
— Дедушка Бянь, кроме «Лафита», ты хоть что-нибудь знаешь о винах?
— Бордо.
— Это регион, а не вино. «Лафит» как раз из Бордо. — Кэ Минсюань протёр горлышко, вкрутил штопор в пробку и, контролируя усилие, медленно углублялся в неё. — Я не отрицаю, что «Лафит» 82-го года — достойное вино. Если хочешь, в погребе есть ещё две бутылки, можешь пить сколько влезет, но его популярность во многом обусловлена искусственным ажиотажем. На самом деле во Франции есть регионы и получше Бордо — например, Бургундия. А «Романе-Конти» — лучшее виноградное хозяйство Бургундии и, конечно, всей Франции. Если у «Лафита» знаменит только 82-й год, то у «Романе-Конти» почти каждый год — классика.
Бянь Ицю по-прежнему расслабленно опирался на перила, делая вид, что внимательно слушает, но на самом деле ни единое слово не задерживалось в его голове. Для него любое красное вино на вкус было одинаковым — кислятина с терпким послевкусием, ни крепости белого, ни мягкости импортного. Он просто не понимал, какое удовольствие можно получить от этого. Движения Кэ Минсюаня, открывающего бутылку, и звук его голоса были куда притягательнее, чем содержимое этой бутылки.
Штопор почти полностью вошёл в пробку. Кэ Минсюань зацепил первый рычаг штопора за горлышко, крепко обхватил его левой рукой, а правой потянул рукоятку вверх. Когда пробка вышла наполовину, он перехватил её вторым рычагом, продолжил поднимать, но перед самым концом остановился, взялся за пробку и, осторожно поворачивая, извлёк её окончательно. Движения были такими отточенными и нежными, что Бянь Ицю не мог не восхититься: казалось, перед ним не бутылка, а возлюбленная Кэ Минсюаня.
Молодой господин Кэ едва не закатил глаза от аромата, поднимающегося из горлышка. Он повернулся и протянул пробку Бянь Ицю. Тот опустил взгляд, затем поднял его с немым вопросом: «Чего?»
— Понюхай, — сказал Кэ Минсюань.
Бянь Ицю покорно втянул носом воздух.
— Ну как? — спросил Кэ Минсюань.
— Вроде… кисловато? — Бянь Ицю заметил, как изменилось выражение лица собеседника, и поспешил добавить, — Ну и… пахнет приятно?
Уголок рта Кэ Минсюаня дёрнулся. Он забрал пробку, отложил в сторону и перелил вино в декантер*. [прим: это специальный стеклянный или хрустальный графин, предназначенный для переливания вина из бутылки. Декантер служит для насыщения вина кислородом, что помогает раскрыть его букет и смягчить вкус. Кроме того, он позволяет отделить вино от осадка, который может образоваться в старых или в некоторых молодых винах.]
Хотя Бянь Ицю не раз видел этот ритуал, он так и не понял, зачем вино сначала переливают и ждут, прежде чем пить. Пользуясь моментом, он решил задать вопрос напрямую:
— Вину нужно «подышать», — продолжил просвещать молодой мастер Кэ. — Танины в вине до открытия бутылки почти не окисляются, аромат заперт внутри, и если не дать вину «подышать», на вкус оно будет кислым и терпким, а фруктовые ноты не раскроются…
— Что такое танины? — перебил его Бянь Ицю.
Кэ Минсюань терпеливо объяснил:
— Танины — это фенольные соединения. В красном вине они обычно появляются в процессе ферментации виноградных косточек и кожицы, а также выделяются из дубовых бочек, где выдерживается вино. Такой процесс позволяет вину окислиться, избавляет от кислоты, терпкости и водянистости, а также фильтрует осадок в выдержанных винах, делая вкус мягче и насыщеннее.
Бянь Ицю многозначительно кивнул:
— А сколько должна «дышать» эта бутылка?
— Часа два-три.
— Тогда я пойду посплю. — Бянь Ицю развернулся, чтобы уйти.
Кэ Минсюань схватил его за руку и, не сдержав улыбки, сказал:
— Шучу. Вообще, можно пить и сейчас, но если подождать, ты ощутишь совершенно иной вкус. Так что потерпи немного, хорошо?
Бянь Ицю спросил:
— И чем мы займёмся эти два-три часа?
Кэ Минсюань задумался, по-деловому предложив:
— Может, перепихнёмся?
Бянь Ицю фыркнул:
— В твоей голове кроме похабщины вообще что-нибудь есть?
— Тогда продолжим урок о винах?
— Давай я лучше тебя чему-нибудь научу, — не сдавался Бянь Ицю, хитро ухмыляясь.
Кэ Минсюань поднял бровь.
— Знаешь, как нужно рубить человека, чтобы быстро уложить его, но не убить?