Осень как обещание. Глава 38

То же самое впечатление когда-то произвёл Бянь Ицю и на Ли Цзэ. Это лишний раз доказывало, что в понимании этой компании «золотой молодёжи» человек, способный по-настоящему зацепить молодого господина Кэ, должен обладать «неординарными» качествами. Впрочем, что именно подразумевалось под «неординарностью», оставалось предметом личных интерпретаций. 

Бянь Ицю, которого никак нельзя было назвать заурядным, проспал ещё два часа, укрывшись с головой, а проснувшись, обнаружил, что головокружение почти прошло, зато голод давал о себе знать с удвоенной силой. Накинув халат и даже не умывшись, он решил спуститься и перекусить. По пути в голове крутилась мысль: «Вчерашний эротический сон был до безумия реалистичным — до сих пор чувствуется странный дискомфорт в одном месте... Стоп, что это за запах?» 

Мужчина насторожился, уловив аппетитный аромат, доносящийся с кухни, и тут же забыл о всяком дискомфорте. Слюнки потекли. 

— Ачэн! — Бянь Ицю, обычно сдержанный в обращении со своим телохранителем, на этот раз не скрывал тёплых чувств. Он распахнул дверь кухни, — Твой босс умирает с гол…

Последние слова застряли в горле, когда он увидел, кто стоит у плиты. Дыхание перехватило, будто его ударили в грудь с немыслимой силой. 

Кэ Минсюань обернулся и закончил за него: 

— Умираешь с голоду? Присядь, сейчас будет готово. 

— Ага, — кивнул Бянь Ицю, послушно закрыл дверь и, как лунатик, побрёл к столу. Через пару шагов он резко остановился, развернулся и уставился на дверь с выражением, которое быстро сменилось с ошеломлённого на паническое, словно за ней скрывалось нечто ужасное, готовое в любой момент вырваться и раздавить его. 

Через тридцать секунд он опустил взгляд и, двигаясь как зомби, прошёл мимо столовой, неуклюже забираясь на лестницу: 

— Наверное, я всё ещё сплю. Пойду досыпать. Чёртов кошмар... 

— Бянь Ицю. 

Не зови меня. 

— Бянь Ицю! 

Я тебя не слышу. 

— Эй, босс Бянь, стой! 

Думаешь, я буду останавливаться по твоей команде? Это мой сон! 

— Если сделаешь ещё шаг, я сломаю тебе ногу. 

— Да пошёл ты! Даже если это сон, то он мой, а ты тут угрожаешь моим конечностям! 

В итоге Бянь Ицю развернулся и пошёл обратно — хотя бы потому, что не сомневался: Кэ Минсюань действительно мог выполнить угрозу. 

— Кэ Минсюань, ты больной? Даже во сне пристаёшь к моим ногам! Ну сломал я тебе одну когда-то, и что? Теперь только и думаешь, как отомстить? 

— Во сне? — Кэ Минсюань приподнял бровь. — Значит, ты по мне скучал. 

Бянь Ицю непонимающе моргнул, но тут же отвлёкся на миску в руках мужчины. Глаза загорелись. 

— Это... что? 

— Каша, — ответил Кэ Минсюань, глядя на него, как на идиота. 

— Для меня? 

— Нет, для меня. 

Бянь Ицю вспыхнул от возмущения: 

— Кэ Минсюань, почему даже в моём сне ты не можешь быть добрее? 

Тот снисходительно кивнул: 

— Хорошо, буду добрее. Господин Бянь, присаживайся. Тебя покормить? 

Бянь Ицю важно устроился на стуле, не сводя с него глаз: 

— Давай. 

Кэ Минсюань на секунду замер, но тут же взял ложку. Поднёс её ко рту Бянь Ицю, и тот нахмурился: 

— Я не ем имбирь. 

Кэ Минсюань терпеливо убрал имбирные полоски. 

— И лук тоже не ем. 

Кэ Минсюань продолжил вылавливать зелёные точки. 

— Только не говори, что и овощи тебе не по вкусу, — процедил он, когда Бянь Ицю снова собрался открыть рот. 

Тот широко улыбнулся: 

— Ну что ты, овощи я люблю. 

Кэ Минсюань уже хотел сказать «тогда ешь», но Бянь Ицю добавил: 

— Вот только говядину не ем. 

Терпение лопнуло. Кэ Минсюань с грохотом поставил миску на стол: 

— Бянь Ицю, не выводи меня! 

— Хм, — флегматично протянул Бянь Ицю, и улыбка медленно сошла с его лица. — Думал, продержишься дольше. 

— Всё ещё считаешь, что ты спишь?* [прим: эту фразу можно интерпретировать ещё как: мечтал обо мне даже во сне?]

Кэ Минсюань тут же осознал двусмысленность фразы, но Бянь Ицю сделал вид, что не заметил. Он взял миску, зачерпнул ложку каши и, неспеша, проглотил, потом ещё одну. 

Тишина повисла между ними, пока он ел. Только когда миска опустела, Бянь Ицю поднял глаза: 

— Добавка будет? 

— Вкусно? — спросил Кэ Минсюань. 

— Отвратительно. 

— Тогда зачем ещё? 

Бянь Ицю посмотрел на него:

— Разве ты готовил не для меня? 

Кэ Минсюань усмехнулся: 

— С чего ты взял? 

— О, значит, я ошибся. 

...Всё раздражение Кэ Минсюаня растаяло. Он вспомнил, как прошлой ночью пьяный Бянь Ицю прошептал ему на ухо: «Я тоже скучал» — и сердце мужчины сжалось. 

Зачем я с ним спорю?

Кэ Минсюань взял миску и направился на кухню. Мужчина не увидел, как Бянь Ицю откинулся на спинку стула с довольной ухмылкой. 

Какой там сон? Я просто перебрал вчера, но не настолько же. 

Первая реакция — шок, да, но его жизненный опыт быстро подсказал: всё это реально. Кэ Минсюань действительно скучал. Ночной визит в особняк — не сон. Нежность, страсть, даже эта каша — всё настоящее. И его собственные слова, сорвавшиеся с языка в полусне, Кэ Минсюань наверняка услышал. Так что теперь? 

Бянь Ицю, никогда не состоявший в отношениях, чувствовал странный коктейль из возбуждения и растерянности. На лице это отразилось в виде гримасы, которую Кэ Минсюань тут же заметил. 

«Выглядит так глупо», — подумал он. «А я, наверное, ещё больший идиот, если влюбился в него». 

Вывод был неутешительным, поэтому Кэ Минсюань предпочёл не углубляться в размышления. Он поставил перед Бянь Ицю вторую порцию каши и сухо бросил: 

— Ешь. 

Бянь Ицю тут же принялся за еду.

— Боже, как отвратительно, — с набитым ртом заявил он, — Кэ Минсюань, ты сам это пробовал? 

Тот непонимающе уставился на него: 

— Ты серьёзно называешь это отвратительным? 

— Да, это худшая каша в моей жизни. 

— Но ты ешь её, будто это деликатес. 

Бянь Ицю задумался, затем широко улыбнулся: 

— Наверное, потому, что настроение хорошее. Даже гадость кажется вкусной. 

— Почему хорошее? — спросил Кэ Минсюань, поймав себя на том, что невольно поддался его обаянию.

Бянь Ицю доел кашу, отодвинул миску и сложил руки на столе, принимая официальный вид: 

— Кэ Минсюань, причина моего настроения и твоего присутствия здесь — одна и та же, верно? 

Внешне он выглядел уверенным, но внутри всё сжалось.

Если он скажет «нет», я возьму нож и прикончу его.

Кэ Минсюань встретил его взгляд и вдруг увидел за грубой оболочкой тридцатидвухлетнего мужчины того самого мальчишку, упрямо бредущего по снегу в одиночестве. Сердце сжалось от резкой боли. 

— Верно, — мягко ответил он. 

Бянь Ицю рассмеялся, затем небрежно бросил: 

— Ты уверен? Я ведь не стану тебя слушаться. 

Кэ Минсюань нахмурился и встал: 

— Тогда я ещё подумаю. 

— Кэ Минсюань, я трахну твоего дедушку! 

Тот обернулся: 

— Хватит уже думать о моём дедушке, лучше займись мной. 

— Серьёзно? 

— По старым правилам, — Кэ Минсюань размял пальцы. 

Бянь Ицю попытался возразить: 

— Раз уж у нас такие отношения, нельзя сделать исключение? 

— А какие у нас отношения? — игриво спросил Кэ Минсюань, и его глаза сверкнули. 

Бянь Ицю подошёл вплотную, ухватил его за воротник и притянул к себе. Их лица оказались в считаных сантиметрах друг от друга. 

— Как думаешь? — произнёс босс Бянь едва слышным шёпотом.

Кэ Минсюань улыбнулся, обнял его за талию и прижал к себе. 

— Наверное, такие, где мы можем трахаться только друг с другом? 

— Не уверен, что привыкну, — притворно вздохнул Бянь Ицю.

— Ничего, потренируемся. 

Следующее, что почувствовал босс Бянь — это столешница у спины и горячее дыхание на своей шее. Кэ Минсюань наглядно показал ему, что значит «тренироваться».  

➡️ГЛАВА 39