Осень как обещание. Глава 32.

Кэ Минсюань и Жуань Чэнцзе — не из тех, кто отступает при первых трудностях или вовремя останавливается. Если уж они схлестнулись, то будут биться до конца, пока не определят победителя. В их кругу «золотой молодёжи» уже ходили слухи о недавних стычках между ними, но лишь Ли Цзэ знал всю подоплёку. 

Иногда знать слишком много — не благо, ведь это значит, что тебя затянет в водоворот событий. Особенно когда дружишь с обеими сторонами — голова идёт кругом. Переступив порог особняка Жуань Чэнцзе, Ли Цзэ по указанию дворецкого прошёл в просторный сад, где хозяин дома отрабатывал удары в гольф. 

Белоснежный спортивный костюм, ноги на ширине плеч, руки, сжимающие клюшку, корпус слегка наклонён вперёд — выражение лица сосредоточенное, движения элегантные и отточенные. Со стороны Жуань Чэнцзе выглядел как образцовый представитель деловой элиты: солидным, уверенным в себе. И в этом была его главная уловка — казаться тем, кем он не был. 

Из-за их давней дружбы Жуань Чэнцзе не сразу прервал тренировку. Под пристальным взглядом Ли Цзэ он сделал ещё несколько ударов, прежде чем, наконец, с явным нежеланием повернулся и направился к нему. Подняв со стола бутылку минералки, он сел напротив друга. Ли Цзэ заметил, что под воротником рубашки на шее Жуань Чэнцзе ещё алел след от пореза осколком стекла. 

— Почему ты здесь в такое время? — Жуань Чэнцзе сделал несколько глотков воды и спросил, — Разве сегодня не рабочий день? 

— Компания не развалится, если меня не будет полдня. — Ли Цзэ откинулся на спинку кресла, не отрывая взгляда от собеседника. — Я только что был в таможенном управлении. 

Лицо Жуань Чэнцзе, до этого момента сохранявшее дружелюбие, мгновенно потемнело:

— Что это значит? 

— Ровно то, что ты подумал. 

Жуань Чэнцзе поставил бутылку на стол и сузил глаза, глядя на человека, с которым дружил с детства:

— Ты встаёшь на сторону Кэ Минсюаня? 

Ли Цзэ проигнорировал вопрос и задал свой:

— Ты уверен, что хочешь продолжать? 

— Дай мне причину остановиться. 

— Мы столько лет держались вместе. Не хочу смотреть, как рушится наша дружба. Разве этого недостаточно? 

— Ты, кажется, путаешь. Моя цель — Бянь Ицю, а не молодой господин Кэ. Если он лезет не в своё дело, это его проблемы. 

— Ты прекрасно знаешь, что Бянь Ицю его человек... 

— Его кто? — Жуань Чэнцзе резко перебил. — Любовник? Партнёр по постели? Кэ Минсюань готов ссориться со мной из-за какого-то бесполезного отморозка? Кто здесь, по-твоему, не понимает своего места? 

— Ты что, до сих пор не видишь, что Бянь Ицю не похож на его прошлые связи? 

— Вижу, — Жуань Чэнцзе нарочито протянул, усмехнувшись. — И хочу посмотреть, на что готов пойти молодой господин Кэ ради него. Даже если добавится «Хэшэн», «Хуажуй» справится. 

Ли Цзэ холодно рассмеялся:

— А если добавится командующий Кэ или сам старейшина Фэн? 

При упоминании старейшины Фэна выражение лица Жуань Чэнцзе дрогнуло. Он замолчал, затем фыркнул:

 — Он не посмеет. 

Ли Цзэ понимал, что он имел в виду. Происхождение и связи Кэ Минсюаня были его козырем в бизнесе, но и цепями, сковывающими свободу действий. Как единственный сын семьи Кэ и любимый внук старейшины Фэна, он мог позволить себе любые шалости, но ни за что не допустил бы, чтобы семья узнала о его серьёзных чувствах к мужчине. 

Однако молодой господин Кэ всегда действовал нагло и решительно. Кто знает, не пойдёт ли он ради Бянь Ицю на крайние меры? Если так, командующий Кэ и старейшина Фэн не останутся в стороне. И прежде чем они начнут воспитывать своего отпрыска, первой жертвой станет «Хуажуй». Ли Цзэ отлично это понимал, Жуань Чэнцзе — тоже. Но просто так отпустить Бянь Ицю он не мог. 

Мужчина машинально провёл пальцем по шраму на шее — он не забыл, как едва не погиб от рук Бянь Ицю. К тому же, тот, возможно, сделал его обнажённые фото. Хотя он и не был уверен (потеряв сознание, он ничего не помнил), но пока этот вопрос не будет закрыт, он останется бомбой замедленного действия.

Только представьте: генеральный директор «Хуажуй» в разорванной одежде, с голым торсом, лежит на полу перед стеной, уставленной БДСМ-аксессуарами. Если такие фото попадут в СМИ, это покроет его имя грязью, разрушит репутацию, которую он годами выстраивал, и поставит крест на его карьере. 

Да, у него тоже были фото Бянь Ицю, но разве главаря банды, которому плевать даже на смерть, можно запугать парой откровенных снимков? Угрожать бесполезно — остаётся только давить. Если у Бянь Ицю есть компромат, он непременно использует его для переговоров. Если нет — тем хуже для него. Тот, кто сумел поставить Жуань Чэнцзе в такое положение, должен заплатить по счетам. 

Но он никак не ожидал, что Кэ Минсюань действительно вступится за Бянь Ицю. Видимо, он недооценил, как много значит для господина Кэ этот бандит. С вмешательством Кэ Минсюаня Бянь Ицю вряд ли быстро раскроет карты, а значит, над Жуань Чэнцзе нависнет дамоклов меч, и он всегда будет уязвим. Так что, оставить всё как есть? Ни за что! 

Ли Цзэ, видя его упрямство, махнул рукой. Он сказал всё, что хотел. Оба упёрлись, как бараны, — пусть сами разбираются. Ему остаётся только смотреть, до чего они дойдут. 

После допроса на таможне Бянь Ицю вышел оттуда вместе с Мэн Цзяньюем. Вся процедура заняла меньше получаса — чистая формальность: пара вопросов, штраф, и дело о «контрабанде» было закрыто. 

Сотрудники таможни вежливо проводили их до дверей, сообщив, что после оформления документов судно снова сможет свободно заходить в порт. Мэн Цзяньюй был потрясён. Всего два часа назад по телефону с ним разговаривали свысока, с холодной официальностью. 

 «Тьма сгущается — и вдруг свет в конце тоннеля».

Мэн Цзяньюй едва не прыгал от радости, но, обернувшись, увидел, что лицо Бянь Ицю мрачнее тучи, без намёка на облегчение. Цзо Чэн ждал их в машине. Уловив настроение босса, он вопросительно взглянул на Мэна: «Таможня не отступает? Дело плохо?» 

Мэн Цзяньюй покачал головой: «Может, всё прошло слишком гладко, и босс ещё не отошёл от шока?» 

Цзо Чэн: «...» 

Бянь Ицю сел в машину и, наконец, набрал номер. Пока гудки раздавались в трубке, Цзо Чэн и Мэн Цзяньюй почувствовали, что температура в салоне резко упала. Они переглянулись, и в их взглядах читалось одно: «Босс в ярости. Последствия будут серьёзными». 

Им дико хотелось узнать, кто на том конце провода. 

Но Бянь Ицю не собирался удовлетворять их любопытство. Как только соединение установилось, он жёстко бросил два слова: 

— Где ты? 

Цзо Чэн и Мэн Цзяньюй напрягли слух и разобрали низкий, бархатистый голос, в котором слышалась улыбка. Ответ был столь же лаконичен: 

— Соскучился? 

Они тут же заметили, как пальцы Бянь Ицю, сжимавшие телефон, побелели от напряжения, будто он вот-вот раздавит аппарат. Он повторил, словно не расслышал ответа: 

— Где ты? 

— Только что приехал домой. 

— Нам нужно поговорить. 

— Я сегодня устал... 

— Давай адрес. 

— Прямо сейчас? 

— Адрес. 

Мэн Цзяньюй снова перевёл взгляд на Цзо Чэна: «Узнал, кто это?» 

Тот кивнул. Мэн Цзяньюй загорелся любопытством, но Цзо Чэн отвернулся, не собираясь делиться догадками. Мэн Цзяньюй чуть не взвыл от досады. Бянь Ицю, закончив разговор, приказал Цзо Чэну ехать в «Империю». 

Мэн Цзяньюй приподнял бровь. Даже самый далёкий от светской жизни человек знал, что «Империя» — самый престижный жилой комплекс города. Лучший застройщик, идеальная инфраструктура, безупречный сервис и уникальный дизайн. 

Золотой район в центре шумного мегаполиса, где тишина стоила целое состояние. Цены на апартаменты здесь сопоставимы с виллами. Жили здесь только сливки общества — богачи и знаменитости. В прошлом году один актёр уровня «императора» кинопрома купил здесь квартиру, и таблоиды взахлёб писали: «Звезда потратил состояние на роскошные апартаменты в «Империи». Это говорило о статусе места. 

Когда Бянь Ицю вышел из машины, Мэн Цзяньюй случайно бросил взгляд в окно и с удивлением обнаружил, что напротив «Империи» возвышалось экстравагантное здание «Хэшэн»! 

Совпадение? В это сложно поверить.

Цзо Чэн тоже хотел выйти, но едва ступил на асфальт, как Бянь Ицю остановил его: 

— Ты не идёшь со мной. 

— Но... — Цзо Чэн хотел напомнить о прошлом «свидании», закончившемся больницей. 

— Или ждёшь в машине, или возвращаешься. — Бянь Ицю уже шёл к воротам, не оставляя пространства для дискуссий. 

Мэн Цзяньюй тут же набросился на Цзо Чэна: 

— Это был Кэ Минсюань? 

Тот мрачно опустился на сиденье:

— Да. 

— Похоже, молодой господин Кэ относится к боссу куда лучше, чем мы думали. 

Цзо Чэн выглядел озадаченным. Мэн Цзяньюй хлопнул его по плечу и, садясь назад, самодовольно ухмыльнулся — теперь уже он не собирался делиться своими мыслями.

Бянь Ицю, следуя указаниям Кэ Минсюаня, поднялся на лифте на верхний этаж. Не утруждая себя звонком, он принялся яростно колотить в дверь. 

Кэ Минсюань открыл со словами: 

— Быстро ты. 

Бянь Ицю не стал церемониться: 

— Что это было? 

Кэ Минсюань не ответил, а жестом пригласил войти. В подъезде были соседи. 

Бянь Ицю остановился в прихожей, отказываясь идти дальше. 

Кэ Минсюань неспешно закрыл дверь и направился в гостиную, где взял со стола бокал вина: 

— Выпьешь? 

— Я пришёл не пить. 

— А, — Кэ Минсюань кивнул и сел на диван. — Ты хотел поговорить. 

Да, поговорить. Но теперь, стоя перед ним, Бянь Ицю не знал, с чего начать. С момента знакомства они ни разу не говорили по-человечески. Их общение сводилось к дракам и постели. Каждая встреча — как схватка двух зверей: кулаки, зубы, пот, боль — пока один из них не падал без сил. 

Бянь Ицю не понимал, как они дошли до такого странного, неловкого состояния. Они делали самые интимные вещи, но оставались ближе к врагам, чем к друзьям. Кэ Минсюань втянул его в опасную игру, но и вытащил из неё. В винном погребе, перед тем как отключиться, Бянь Ицю видел тревогу в его глазах, но также помнил его слова: «С кем ты спишь — мне всё равно». 

Каждый раз, когда Бянь Ицю думал, что Кэ Минсюань хоть немного заботится о нём, тот находил способ облить его ледяной водой. Что он задумал? Почему Бянь Ицю так важно это знать? 

Раз уж сам он не мог разобраться, пусть Кэ Минсюань даст ответ. 

Бянь Ицю сел напротив, всем видом показывая, что настроен серьёзно. 

— О чём ты хочешь говорить? — спросил Кэ Минсюань. 

Бянь Ицю постарался говорить спокойно: 

— Сначала ответь на мой вопрос. Что значит твоя помощь? 

Кэ Минсюань сделал вид, что не понимает:

— О чём ты? 

— Инвестиции «Хаотянь», извинения в СМИ, таможня. — Бянь Ицю стиснул зубы. — Если скажешь, что это не ты, я не стану тратить слова. 

Он просто возьмёт первую попавшуюся вещь и размозжит ему голову. 

Кэ Минсюань усмехнулся:

— Разве плохо, когда тебе помогают? 

Бянь Ицю подумал: «Ладно, твоя голова пока останется на месте». 

— Почему ты это сделал? Из-за чувства вины? 

— А за что мне чувствовать себя виноватым? — выражение лица Кэ Минсюаня стало ещё более раздражающим. 

— Потому что именно ты виноват в атаках «Хуажуй» на «Цзюань»! 

Кэ Минсюань сузил глаза:

— Я не раз предупреждал тебя держаться подальше от Жуань Чэнцзе. Это ты меня не послушал. 

— И это ты называешь предупреждением? — Бянь Ицю вспыхнул. — Так сложно было сказать, что он псих? 

Кэ Минсюань не сразу ответил. Он облокотился на подлокотник и внимательно смотрел на Бянь Ицю, пока тот не начал ёрзать. Затем медленно спросил: 

— А ты бы мне поверил? 

Бянь Ицю замер. Он вспомнил, каким нежным, галантным и обходительным казался Жуань Чэнцзе. Рядом с ним Кэ Минсюань, который то и дело лез в драку, выглядел куда большим психом. Если бы тот прямо заявил это, Бянь Ицю вряд ли бы поверил. 

Конечно, это не было главной причиной. Бянь Ицю холодно усмехнулся: 

— Ты не говорил правду, чтобы скрыть, что это ты слил мои фото. 

Кэ Минсюань замер с бокалом в руке, едва заметно нахмурившись:

— Это можно объяснить... 

— Ты не отправлял их ему? — Бянь Ицю не понимал, почему до сих пор надеялся на другой ответ. 

Но Кэ Минсюань разбил все надежды: 

— Отправлял.

— Тогда что тут объяснять?! — Бянь Ицю вскочил, ярость, которую он сдерживал, прорвалась наружу, от чего его глаза покраснели. — Кэ Минсюань, ты настоящий ублюдок! Ты знал, на что он способен! Зачем ты отправлял ему эти фото? Чтобы он заинтересовался мужиком вроде меня? Теперь он объявил мне войну, а ты вдруг решил помочь? Хочешь, чтобы я был благодарен? Не дождёшься! Отныне держись подальше от дел «Цзюань». Мне не нужна твоя помощь, и я не хочу быть в долгу. Исчезни из моей жизни! 

Бянь Ицю говорил всё громче, всё яростнее. Закончив тираду, он даже не взглянул на реакцию Кэ Минсюаня и развернулся к выходу. Кэ Минсюань откинулся на спинку дивана, закрыл глаза и устало вздохнул. 

Хотя он и сказал, что может объясниться, но понимал: что сделано, то сделано. Любые оправдания будут звучать жалко. Что он мог сказать? Что не ожидал, что Линь Цзянь воспользуется моментом, когда он играл в шахматы с дедом, и стащит его телефон? Что не думал, что Линь Цзянь сольёт фото? Что не предполагал, что Жуань Чэнцзе, несмотря на предупреждение, нападёт на Бянь Ицю? Или что их встреча в канун Нового года станет спусковым крючком? 

Всё было связано в один тугой узел. Казалось, невидимая рука крутила колесо судьбы, и фото, сделанные наспех, стали искрой, которая подожгла пороховую бочку их отношений. 

Теперь он не мог сдать Линь Цзяня, даже если бы хотел. Ему оставалось только принять вину на себя. Пусть Бянь Ицю ненавидит его — это лучше, чем иметь врага в лице Линь Цзяня. Семьи Кэ и Линь были слишком близки, и кто знает, к чему приведёт новый конфликт. Он не мог рисковать. Бянь Ицю не понимал его терзаний. Он чувствовал, как его сердце падает в огненную бездну. В нём пылал гнев, кровь кипела, требуя дать выход эмоциям. 

Бянь Ицю хотелось кусать, рычать, нападать, чувствовать вкус крови, видеть, как с этого надменного лица сходит всякое самообладание. Он мечтал разорвать этого мерзавца на куски! 

Если Бянь Ицю не даст выхода ярости, она сожжёт его заживо. Поэтому, уже в коридоре, он развернулся и снова вошёл. 

— Дай мне трахнуть тебя один раз, — сказал он, глядя на мужчину, сидящего на диване.  

➡️ГЛАВА 33