Осень как обещание. Глава 18.

Бянь Ицю, наконец, перестал смеяться, вытер пальцем слезу, выступившую в уголке глаза, и с хитрой ухмылкой сохранил только что записанную фразу. Затем он поднял взгляд на Цзо Чэна, сидевшего напротив:  

— Кто только что заходил?  

Цзо Чэн, едва не сошедший с ума от смеха босса, на мгновение задумался, прежде чем ответить:  

— Хэ Сюй.  

Не теряя ни секунды, Бянь Ицю набрал номер Хэ Сюя. Не дав тому и слова вставить, он тут же спросил:  

— Какими духами ты сегодня пользовался?  

— Чего? — опешил Хэ Сюй, адвокат, который как раз собирался провести приятный вечер в объятиях длинноногой красотки в гостиничном номере, — HUGO BOSS.  

— Тебе не идут. Больше не пользуйся. — Бянь Ицю бросил трубку, даже не выслушав ответ.  

Адвокат Хэ какое-то время смотрел на экран, слушая бесконечные гудки на другом конце. Только когда женщина под ним нетерпеливо прижалась к нему бедром, он проговорил:  

— Идиот… — и отшвырнул телефон, возвращаясь к прерванному занятию.  

Бянь Ицю, пребывая в отличном настроении, вышел из комнаты, напевая себе под нос. Из пяти нот, которые он пел, четыре по-прежнему звучали совершенно фальшиво. Цзо Чэн уже давно привык к тому, что пение Бянь Ицю было таким же неровным и хаотичным, как восхождение на горы и холмы, поэтому сохранял каменное выражение лица, следуя за боссом в ресторан на третьем этаже, где Бянь Ицю заказал целый стол ночных закусок.  

— Садись и ешь, — пригласил его босс Бянь.  

Цзо Чэн сел напротив и, глядя на сияющее лицо своего босса, не удержался от вопроса:  

— Босс, у вас хорошее настроение?  

— Ага, неплохое, — ответил Бянь Ицю.  

— Из-за… молодого господина Кэ? — продолжил Цзо Чэн.  

Услышав эти слова, Бянь Ицю тут же нахмурился. Он откусил голову у хрустящей жареной рыбёшки, разгрызая кости с таким остервенением, будто это были его враги. Но на вопрос Цзо Чэна он так и не ответил.  

Цзо Чэн, наблюдая за его выражением лица, понял, что, возможно, переборщил с любопытством. Но как член «Железного треугольника» (сплетников), он не мог не спросить — тот телефонный разговор сводил его с ума, мужчине страшно хотелось знать подробности о том, что такого сказал Кэ Минсюань на другом конце провода, раз Бянь Ицю превратился в радостного идиота.  

На самом деле Бянь Ицю не злился. Он просто размышлял: почему у него такое хорошее настроение? Из-за того, что Кэ Минсюань запретил ему сближаться с Жуань Чэнцзе? Из-за того, что Кэ Минсюань признался, что ревнует? Чушь! Он прекрасно знал, что Кэ Минсюань не ревновал по-настоящему. Но вот угроза, прозвучавшая следом, не казалась фальшивой. То есть его общение с Жуань Чэнцзе действительно вывело молодого господина Кэ из себя.  

Но с чего бы? Бянь Ицю считал, что его отказ от встречи на вилле был достаточно ясным намёком. И, зная характер Кэ Минсюаня, он не ожидал, что тот станет цепляться за прошлое. Так зачем тогда этот звонок?  

Даже если бы они всё ещё были секс-партнёрами, какое право имел Кэ Минсюань требовать верности? Разве существует закон, обязывающий быть преданными в подобных отношениях? Чёрта с два! И, насколько Бянь Ицю знал, у Кэ Минсюаня было не меньше молодых красавчиков, чем у него самого. Они стоили друг друга, и разговоры о верности были просто смешны.  

Может, Кэ Минсюань влюблён в Жуань Чэнцзе?  

Бянь Ицю сначала даже удивился своей догадке, но потом подумал: Кэ Минсюань сказал, что ревнует, но не уточнил, к кому. Вполне возможно, что это именно так.  

Жуань Чэнцзе — человек с элегантной внешностью, спокойным характером, профессионал в бизнесе и в то же время умеет веселиться на полную катушку. Гонки, верховая езда — ему всё было по плечу. Чёрт возьми, такой мужчина действительно смотрелся бы рядом с Кэ Минсюанем куда гармоничнее, чем он, грубый и неотёсанный. Кроме постели, у них с Кэ Минсюанем не было ничего общего — их духовные уровни разделяла пропасть. Как он мог обрадоваться той фразе о ревности?  

Стоп, у него действительно было хорошее настроение из-за Кэ Минсюаня?  

— Кха-кха-кха…  

Трагедия случилась внезапно. Бянь Ицю, слишком углубившись в размышления, проглотил рыбью кость, не разжевав как следует, и та застряла у него в горле. Цзо Чэн побледнел и тут же протянул ему стакан воды. На весь ресторан раздался оглушительный кашель Бянь Ицю.  

Официантки в панике бросились к нему, менеджер зала подбежал в ужасе, руководитель отдела питания почтительно поспешил на помощь, даже повар выскочил с половником в руке… Все столпились вокруг Бянь Ицю, осыпая его вопросами и заботой, будто он был при смерти — или, точнее, будто они сами вот-вот умрут. Хотя посетителей в этот час было немного, со всех сторон на Цзо Чэна и Бянь Ицю уставились десятки любопытных глаз.  

Цзо Чэн закрыл лицо рукой, его выражение было неописуемым. Можно ли считать этот инцидент провалом в его работе телохранителем?  

Бянь Ицю кашлял несколько минут, выпил два стакана воды и, наконец, протолкнул кость. Он махнул рукой, давая понять, что всем пора разойтись.  

— Господин Бянь, вы в порядке? — спросил официант.  

— Босс, всё хорошо? — добавил менеджер.  

— Шеф, какую именно рыбу вы ели? Я сейчас же велю порубить её на фарш в знак уважения к вам! — пообещал руководитель отдела питания.  

Повар:

— … «С готовностью поднимает тесак». 

— Катитесь, все катитесь, — проворчал Бянь Ицю.  

Убедившись, что он его голос звучит вполне бодро, все послушно разбежались, исчезнув так же быстро, как и появились.  

Настроение Бянь Ицю, упавшее с небес в бездну из-за одной рыбьей кости, больше не позволяло ему напевать. Но есть всё равно хотелось, поэтому он молча продолжил ужин, теперь уже избегая тарелки с жареными рыбёшками.  

Про себя он мысленно послал к чёрту всех предков Кэ Минсюаня до восемнадцатого колена. Его раздражение било через край, как воды Хуанхэ, и даже изысканный суп с крабовой икрой казался ему теперь безвкусным.  

Он покрутил ложку в супе и со звоном швырнул её в тарелку.  

Цзо Чэн поднял на него глаза:  

— Не будете есть?  

— Вкус не тот, — нахмурился Бянь Ицю.  

Цзо Чэн попробовал суп из своей тарелки, тщательно оценивая вкус, прежде чем ответить:  

— С ним всё в порядке.  

— Да? — Бянь Ицю снова взял ложку и проглотил порцию. — Всё равно не то.  

 — …

 Цзо Чэн, наконец, понял: вкусовые предпочтения Бянь Ицю зависели от его настроения. Если он был не в духе, даже мясо дракона казалось ему безвкусным.  

— Прикажете повару приготовить что-то другое?  

— Ладно, поехали обратно.  

Бянь Ицю поднялся, вытер рот салфеткой и швырнул её на стол.

Цзо Чэн предположил, что они направляются в VIP-комнату или номер на верхнем этаже, но только когда они дошли до парковки, он осознал: сегодня Бянь Ицю едет домой, в усадьбу «Юэлу».  

Ближе к полуночи огромный коттеджный посёлок погрузился в тишину. Дежурный дядя Шэнь, услышав шум, вышел из комнаты прислуги, накинув одежду, и дистанционно открыл кованые ворота. Цзо Чэн высадил Бянь Ицю у входа и направился в гараж.  

— Молодой господин Бянь, почему вы вернулись так поздно? Не хотите перекусить? — вежливо спросил дядя Шэнь, стоя перед ним.  

Бянь Ицю поднялся по ступенькам и бросил через плечо:  

— Не надо. Холодно, иди спать.  

Зная его характер, дядя Шэнь не стал настаивать и удалился.  

В это время дворецкий и слуги уже спали, и огромный особняк казался пустым и безмолвным, освещённый лишь тусклым светом торшера в углу гостиной. Вот почему он не любил возвращаться сюда — слишком просторно, слишком одиноко, не было ни души, которая согрела бы его теплом. Это не было домом.  

Мужчина поднялся на нужный этаж, помылся и плюхнулся в мягкую постель, закутавшись в одеяло, как гусеница в кокон. Закрыв глаза, в последнюю секунду перед сном Бянь Ицю подумал: «Раз уж мне так паршиво, Кэ Минсюань тоже не будет счастлив. Запрещаешь мне общаться с Жуань Чэнцзе? Ну так я специально пересплю с ним, вот увидишь!»  

От этой мысли настроение Бянь Ицю немного улучшилось. Всё, что могло насолить Кэ Минсюаню, делалось с особым удовольствием.  

Реальность могла быть какой угодно, но во сне он уже прижал Жуань Чэнцзе к постели. В белом, как молоко, пространстве, где клубились облака, лицо Жуань Чэнцзе было так близко, но почему-то казалось размытым, неясным. Видны были лишь контуры губ, изогнутых в полуулыбке, манящих и соблазнительных.  

Бянь Ицю смотрел на приоткрытый рот, на ровные зубы и влажный кончик языка, прятавшийся между ними. Его взгляд помутнел, будто под действием наркотиков, и всё вокруг заиграло яркими красками.  

«Какие же у него красивые губы… — сходил с ума Бянь Ицю. — Такие знакомые, будто я целовал их сотни раз. Одного взгляда достаточно, чтобы вспомнить, какими сладкими они могут быть». 

Он жадно припал к ним, а человек под ним ответил ему с такой же страстью. Язык скользнул в его рот, руки обвились вокруг тела, прижимая Бянь Ицю так крепко, что тому стало трудно дышать. В тот момент, когда их губы соприкоснулись, Бянь Ицю снова уловил лёгкий аромат сандала и кедра, обволакивающий, как дымка. Он проникал в каждую пору, словно самый сладкий яд, заставляя терять голову.  

Бянь Ицю, не открывая глаз, прижался к тому телу, вдыхая опьяняющий аромат, и погрузил язык в его рот, цепкий и влажный, яростно исследуя каждый уголок, будто хотел проглотить этого человека целиком. Он уже совсем забылся в поцелуе, как вдруг мир перевернулся с ног на голову. Прежде чем Бянь Ицю понял, что происходит, он оказался прижатым к постели. Он открыл глаза и увидел лицо с идеальными чертами, глаза с хитринкой, обрамлённые густыми ресницами. Эти глаза, со слегка приподнятыми уголками, сверкали, как весенняя вода, поднимая волны в душе Бянь Ицю, пока его сознание не превратилось в полную кашу.  

«Какого чёрта?! Это же не Жуань Чэнцзе, а Кэ Минсюань!»  

На следующее утро Бянь Ицю проснулся и понял, что с постелью что-то не так. Он приподнял одеяло, взглянул вниз и выругался:  

— Чёрт… — затем снова накрылся.  

Оказывается, вчерашний эротический сон был настолько ярким, что он кончил, испачкав простыни. Для Бянь Ицю, который никогда не испытывал недостатка в партнёрах, это было настоящим унижением.

«Кончить от одного только сна… Если это станет известно, надо мной будут смеяться!»  

Но сон с Кэ Минсюанем был настолько жарким, настолько откровенным, что даже сейчас, закрыв глаза, Бянь Ицю мог явственно ощутить, как горячие ладони Кэ Минсюаня скользят по его коже, как обжигающее дыхание вперемешку с шёпотом обдаёт его ухо, как твёрдый член Кэ Минсюаня снова и снова входит в него с такой силой, что тело само собой выгибается в немом экстазе. Каждый толчок, каждый стон, каждая капля пота — всё это врезалось в его память так глубоко, что стоило лишь вспомнить, и тело тут же покрывалось мурашками, а кости словно растворялись в этом сладком безумии.  

— Кэ Минсюань… — Бянь Ицю уткнулся лицом в подушку, сквозь зубы выдавив, — Чёрт бы тебя побрал!  

➡️ГЛАВА 19