О вреде социалистических мифов или почему псевдоэкономистам не стоит лезть в исторические темы
Андрей Зайцев
Введение
На Коте некоторое время назад вышел кроткий пост от Федора Яковлева, где автор очень логично (нет) выстраивал взаимосвязь между продолжительностью рабочего дня и активностью Коминтерна.
С предметной точки зрения, обсуждать в этом посте абсолютно нечего - как будет продемонстрировано далее, автор просто перекопировал на современный лад социалистические агитки 100-летней давности. Никакого анализа, никакой даже попытки в самостоятельную рефлексию там нет. Обычно, когда я сталкиваюсь с материалом столь низкого качества, я даже не трачу на него своё время и просто прохожу мимо. Однако, в данном конкретном случае, я решил сделать исключение. Дело в том, что под постом развернулась целая дискуссия на какие-то совершенно бессмысленные, на мой взгляд, темы. Т.е. множество людей буквально сидит, и спорит о вещах, которые не имеют никакого отношения ни к истории в частности, ни к объективной реальности в целом. Поразмыслив, я решил, что будет неплохо предоставить «некий взгляд со стороны», ввести некий контекст, с помощью которого люди поймут суть всего это дискурса, после чего перестанут в нём участвовать ввиду его абсолютной пустоты и безыдейности. Собственно, настоящая статья состоит из двух частей:
1) скучная часть, где я предметно разбираю позицию Яковлева.
2) интересная часть, где я рассказываю про то, откуда вообще у всей этой голубятни ноги растут.
Без лишних слов, давайте перейдём к делу.
Предметный разбор социалистического мифа
Итак, скучная часть. Изначальный пост автора был весьма лаконичен, если не сказать больше. Как правило, материал столь малого объёма вообще плохо поддаётся критике - тезисы просто не получается нормально раскрыть, из-за чего их, в свою очередь, невозможно нормально опровергать. Однако, в текущем случае, автор сам облегчает мне работу, прям с порога сыпля фразами, которые не каждый профессиональный историк вообще рискнул бы озвучивать:
На рубеже XIX-XX вв. большинство стран мира были на пороге взрыва
Тут я даже не знаю, что можно сходу ответить. Я так понимаю, что Яковлев детально изучил политическую историю т.н. «большинства стран мира» в период конца 19-го начала 20-го века (для контекста, это натурально десятки книг, причём многие из них на иностранном языке), и теперь кратко делится своим опытом. Потому как я не могу придумать ни одной другой трактовки, в которой подобный тезис вообще звучал бы уместно. Но попробуем как-то зайти с практической стороны. Давайте оторвёмся на секундочку от экрана, и вольно порассуждаем: вот условная Великобритания, она попадает в выбранный Яковлевым диапазон стран, или нет? Учитывая, что на рубеже веков это была буквально самая развитая индустриальная страна (Штаты перехватили этот титул только к 1910-м годам), то я делаю допущение, что наверное Яковлев имел ввиду и её тоже. В связи с этим я предлагаю попытаться дать какую-то характеристику английскому социальному напряжению в тот период. Ведь если, согласно версии Яковлева, страна была «на пороге взрыва», то мы без проблем найдём множество источников, которые бы отражали такое положение вещей. В случае англичан у нас такой источник есть, и называется он до ужаса банально: английская лейбористская партия. По сути, это были такие социалисты местного английского разлива, которые всячески продвигали тему борьбы за права трудящихся и далее по списку. Разумеется, лейбористы также учувствовали в выборах, где трудящиеся со всей страны могли деятельно поддержать своих «защитников». Собственно, дальнейший алгоритм действий уже понятен: я открываю статью 1950-гогода «The British Labour Party in the General Elections, 1906-1945» из журнала «The Journal of Politics», и нахожу там графики следующего содержания:
Что мы здесь видим? А видим мы количество мест, которые лейбористы занимали в парламенте в период с 1906 по 1945 годы. Например, на выборах 1906-го года английские социалисты заняли аж целое 51 место… из 563 возможных. Т.е. около 9%. Ещё раз, для понимания контекста: у нас есть страна, которая якобы находится на пороге социального взрыва рабочих масс, и в которой партия, выражающая интересы этих самых рабочих масс, на выборах почему-то оказывается полнейшим аутсайдером. Что-то в этой версии не клеится, как мне кажется. Я предлагаю два варианта объяснения этого феномена: либо английское правительство тайно фальсифицировало результаты выборов, скрывая от угнетенных рабочих масс реальные результаты, либо вся эта история про нависший социальный взрыв - полная чушь. Учитывая, что Яковлев в посте вообще не ссылается ни на какие источники, я лично склоняюсь ко второму варианту.
Идём дальше. Яковлев продолжает сыпать очень странными, если не сказать больше, фразами.
Там, где реформизм не увенчался успехом, за дело взялась Октябрьская революция.
Тут, на самом деле, даже сложно сказать, что вообще автор имел в виду. «Там» - это где, простите? Потому что ВОР, она же Великая Октябрьская Революция, случилась только в одной стране. Она одна, как бы. В других странах Октябрьских революций не было. Можно слегка натянуть сову на глобус, и сказать, что автор имел в виду не столько сам ВОР, сколько попытки этот ВОР глобализировать, т.е. силами коммунистического подполья организовать захват власти в других странах. Такие попытки действительно были, это правда. Другое дело, что тогда (т.е.в первой половине 20-го века) успехом они не увенчались. Самым известным примером здесь будет Германия, где фрайкоры штыком и винтовкой проголосовали против нового коммунитического правительства. Но опять же, причём тут тогда реформизм? В общем, совершенно не понятно, что автор хотел сказать. Тезис построен настолько криво, что даже его смысл уловить не получается.
Но это ещё были цветочки. Настоящая жесть ждёт впереди. Яковлев делает кульминационное заявление:
Норвежские учёные построили матмодель, которая отображает вклад революционеров в социальные реформы в выборке до сотни стран…В странах, чьи делегаты приняли участие в создании Коминтерна, рабочая неделя была ниже на 6-12 часов, больничные длиннее на 16-30 недель, а пособия по безработице выплачивались дольше на 6-8 недель. Участие в конференции влияло и на охват социальной помощью. Тогда и настала новая эпоха.
И это просто феерия глупости, если кратко. В чём вообще суть аргументации состоит? Мы знаем, что в первой половине 20-го века было такое явление, как Коминтерн. Мы также знаем, что в первой половине 20-го века общая продолжительность трудовой недели для фабричных рабочих (это важная оговорка, потому что фермеры и самозанятые рабочие в эту статистику вообще не входят) сокращалась. Суммируя эти два факта, мы приходим к выводу, что… Коминтерн был ответственен за сокращение рабочей недели? Эм, чего-чего, просите? Как эти два понятия вообще в голове у автора соединились, мне любопытно? Где здесь логика? Автор буквально говорит, что одно событие является следствием другого просто потому, что эти два события произошли в одинаковый временной период. Для иллюстрации того, насколько это феерический бред, давайте я сейчас прямо из головы выведу следующую закономерность: вот мы знаем, что в начале 20-го века жил Владимир Ильич Ленин. Мы также знаем, что в начале 20-го века в мире проводились множественные исследования в области…. ну пусть будет, органической химии. Это не принципиально. Так вот, давайте представим график, где на оси абсцисс будут годы жизни Владимира Ильича, а на оси координат - количество зарегистрированных по всему миру патентов по органической химии. Как можно легко догадаться, наш тренд на графике будет идти вверх. Какой вывод из этого следует: Владимир Ильич Ленин, используя свой гигантский интеллект, стал основой для всех исследований по органической химии. Вы думали, что это там такие-то учёные что-то там у себя в лабораториях изобретали? Как бы не так. На самом деле, их всех их направляла мудрость Ленина, это благодаря нему все подобные исследования вообще стали возможными.
Не верите? Так посмотрите на график. Там тренд отчетливо прослеживается. Я могу даже вставить этот график в какой-нибудь журнал, добавить воды, обозвать его как-нибудь замудрено, аля: «комплексный анализ развития органической химии через призму социальных реформ в начале 20-го века», и выдавать за инновационную научную работу по теме. Причем без тени иронии могу сказать, что, учитывая ту аудиторию, на которую материал Яковлева рассчитан, они навряд ли даже подвох заметят.
Смех смехом, но это вообще-то совсем печально, если так подумать. У нас налицо отсутствие базового понимания логических процессов. Казалось бы, что может ли ситуация стать ещё хуже? Конечно же, она может. Я нахожу это невероятно ироничным, но автор, помимо вышеперечисленных ошибок, ещё и не сделал фактчекинг. В частности, он завершает пост следующей фразой:
Разница с другими странами сохраняется до сих пор. Рабочая неделя в странах без коммунистов сокращалась гораздо медленнее и всё ещё не поравнялась со странами, где существуют сильные левые партии.
Этот вообще платина. Для понимания всей абсурдности ситуации: этот тезис разбивается вдребезги буквально первой же ссылкой в гугле. Я просто захожу на сайт «Our World in Data», вбиваю там там в поисковике фразу «annual working hours», и спустя две минуты настроек получаю график следующего содержания:
Как видно на графике, в 2017-м году среднестатистический рабочий в Китае в год трудился на 5% дольше, чем аналогичный рабочий в Южной Корее, и на 8% дольше, чем аналогичный рабочий на Тайване. Разница не такая большая, но она есть, и, применительно к нашей ситуации, один лишь сам факт её наличия играет очень большое значение. Всё дело в том, что в Китае уже более 70 лет власть находится в руках одной единственной партии, которая правит страной железной рукой, подавляя всякую оппозицию: речь идёт о, разумеется, КПК, коммунистической партии Китая. Т.е. в Китае 100% политической власти принадлежит коммунистам. В Южной Корее и Тайване, с другой стороны, ситуация диаметрально противоположная. Эти страны, как бы так помягче выразиться… имеют сложную историю взаимоотношений с мировым коммунистическим движением. В общем, коммунистические партии там запрещены. Т.е. в Южной Корее и Тайване, не смотря на работающую парламентскую систему и институт разделения властей, у коммунистов находится ровно 0% политической власти. Суммируя всё вышеперечисленное, мы имеем перед глазами картину очень следующего содержания: у нас в одном и том же регионе есть страна №1, где у власти 70 лет подряд находится коммунисты, и страны №2 и №3, где коммунистов у власти нет вообще. И так уж складывается исторический процесс, что именно в стране №1 люди вынуждены работать больше (и жить хуже, но это уже другая история), чем в странах №2 и №3. Удивительная (нет) закономерность. Казалось бы, как можно, имея перед глазами столь очевидные примеры, всё ещё продолжать верить в фантазии о том, что, якобы «сильные левые партии» является источником социальных гарантий? Ответ на этот вопрос требует погружения в исторический контекст, поэтому критика позиции Яковлева на этом моменте заканчивается, а мы плавно переходим к интересной части статьи.
Генезис социалистического мифа
Для начала формально обозначу проблему: как люди вообще пришли к мысли (вкорне неверной, в чём мы только что убедились) о том, что идеология якобы марксизма-ленинизма способствовала улучшению социальных условий в среде фабричных рабочих? На этот вопрос невозможно ответить, если не знать, что из себя изначально представляли социалистические идеологии и в каком направлении они развивались. Социализм в общем виде, включая и марксистское его ответвление, изначально представлял собой некий аналог религиозного учения (корректнее даже сказать - секты), где люди, переполненные ресентиментом по отношению к окружающей их действительности, мечтали о новом, лучшем обществе, которое, в их представлении, должно было быть избавлено от пороков старого Мира и выглядеть как итерация царства Божьего на земле. Звучит, конечно, дико, но тут нужно отдавать себе отчёт, что до эпохи модерна люди вообще были крайне религиозны, и потому любая идея, постулирующая «высшую цель» и «всеобщее благо» заходила на ура. Социализм в марксисткам понимании здесь стоит слегка особняком. Эта идеология, подчеркнуто отвергая религиозные атрибуты, тем не менее, де-факто копировала их в самых худших чертах, путём достаточно простого ребрендинга: царство Божье на земле было заменено на абстрактную идею «социально справедливого общества», а борьба с «грехом» была заменена на «классовые противоречия». Т.е. если религиозные утописты мечтали очистить общество от «греха» и стать, таким образом, ближе к Богу, то марксисты хотели сделать тоже самое, но вместо концепции «греха» они верили в концепцию «классовой борьбы», а вместо Бога - в прекрасное коммунистическое общество будущего. Для нас эта предыстория важна в том контексте, что для социалистов всегда и везде в приоритете было построение некоего «лучшего мира», и все остальные элементы их идеологий служили лишь подспорьем для достижения этой цели. Как нам подсказывает логика, невозможно построить «лучший мир» в отдельно взятой стране, не обладая при этом всей полнотой политической власти. Отсюда следовал простой вывод: чтобы люди могли освободиться от «греха» (классовых противоречий, в марксисткой трактовке), «праведники» (прогрессивные массы, всё в той же марксисткой трактовке) должны сначала захватить власть. И вот в этом моменте, кстати, социалистическое движение даёт первую, пока ещё слабо заметную трещину - социалисты начинают делиться между собой на «идеалистов» (т.е. рядовых сектантов, которые просто абстрактно рассуждают о преимуществах своего «нового мирового порядка») и «практиков» (своего рода, боевое крыло секты, которое грабит банки и кидает бомбы в полицейских). Главная особенность «практиков» от «идеалистов» заключалась в том, что первые периодически всё же выпадали из своего религиозного транса, и пытались предпринимать некие конкретные шаги, направленные на достижение главной цели - захвата власти. Помимо терактов, ограблений и политических убийств, эти ребята также обращали своё внимание на точки социальной напряженности в обществе, и затем пытались как-то извлечь из этого политическую выгоду для своего движения. В частности, как раз на рубеже веков они пытались «оседлать» рабочий протест. Именно происходящие тогда события и легли в основу будущего мифа о том, как социалисты по всему миру в ожесточенной борьбе вырвали у «буржуазии» социальные гарантии для рабочего класса. В реальности, разумеется, ничего подобно и близко не было. Для того, чтобы в этом убедиться, даже нужно искать какие-то узкоспециализированные исследования, вовсе нет. Достаточно просто почитать работы социалистов-современников того периода. В качестве иллюстрации, я приведу 4 отдельные цитаты из работы В.И. Ленина «Что делать?» от 1902-го года.
Итак, что же интересного может поведать нам будущий вождь мирового пролетариата? Самые важные моменты я специально подчеркнул жирным шрифтом, т.к. потом они будут разбираться отдельно.
…Почему русский рабочий мало еще проявляет свою революционную активность по поводу зверского обращения полиции с народом, по поводу травли сектантов, битья крестьян, по поводу безобразий цензуры, истязаний солдат, травли самых невинных культурных начинаний и т. п.? Не потому ли, что его не «наталкивает» на это «экономическая борьба», что ему мало «сулит» это «осязательных результатов», мало дает «положительного»? Нет, подобное мнение есть, повторяем, не что иное, как попытка свалить с больной головы на здоровую, свалить свое собственное филистерство (бернштейнианство тож) на рабочую массу. Мы должны винить себя, свою отсталость от движения масс, что мы не сумели еще организовать достаточно широких, ярких, быстрых обличений всех этих гнусностей.
…Какой конкретный, реальный смысл имеет, в устах Мартынова, постановка социал-демократии задачи: “придать самой экономической борьбе политический характер”? Экономическая борьба есть коллективная борьба рабочих с хозяевами за выгодные условия продажи рабочей силы, за улучшение условий труда и жизни рабочих. Эта борьба по необходимости является борьбой профессиональной, потому что условия труда крайне разнообразны в разных профессиях, и, след., борьба за улучшение этих условий не может не вестись по профессиям (профессиональными союзами на Западе, профессиональными временными соединениями и листками в России и т. п.). Придать “самой экономической борьбе политический характер” значит, следовательно, добиваться осуществления тех же профессиональных требований, того же профессионального улучшения условий труда посредством “законодательных и административных мероприятий” (как выражается Мартынов на следующей, 43, странице своей статьи). Это именно делают и всегда делали все профессиональные рабочие союзы. Загляните в сочинение основательных ученых (и “основательных” оппортунистов) супругов Вебб, и вы увидите, что английские рабочие союзы давным-давно уже сознали и осуществляют задачу “придать самой экономической борьбе политический характер”, давным-давно борются за свободу стачек, за устранение всех и всяческих юридических препятствий кооперативному и профессиональному движению, за издание законов в защиту женщин и детей, за улучшение условий труда посредством санитарного и фабричного законодательства и пр.
… И сейчас немецкий рабочий класс, если можно так выразиться, раздроблен между несколькими идеологиями: часть рабочих объединена в католические и монархические рабочие союзы, другая - в гирш-дункеровские, основанные буржуазными поклонниками английского тредюнионизма, третья - в союзы социал-демократические. Последняя часть неизмеримо больше всех остальных, но этого главенства социал- демократическая идеология могла добиться и это главенство она сможет сохранить только путем неуклонной борьбы со всеми остальными идеологиями.
…Далее. Стыдливо спрятав борьбу за реформы под напыщенный тезис: “придать самой экономической борьбе политический характер”, Мартынов выставил как нечто особое одни только экономические (и даже одни только фабричные) реформы. Почему он это сделал, мы не знаем. Может быть, по недосмотру? Но если бы он имел в виду не только “фабричные” реформы, то тогда весь его тезис, только что нами приведенный, потерял бы всякий смысл. Может быть, потому, что он считает возможными и вероятными со стороны правительства “уступки” только в области экономической? Если да, то это странное заблуждение: уступки возможны и бывают и в области законодательства о розге, о паспортах, о выкупных платежах, о сектантстве, о цензуре и проч. и проч. “Экономические” уступки (или лжеуступки) для правительства, разумеется, всего дешевле и всего выгоднее, ибо оно надеется внушить этим доверие рабочим массам к себе. Но именно потому мы, социал-демократы, и не должны никоим образом и абсолютно ничем давать место мнению (или недоразумению), будто для нас дороже экономические реформы, будто мы именно их считаем особо важными и т. п…
Сейчас я буду выступать в роли переводчика с казуистического языка на русский, и параллельно дам исторический контекст к каждой цитате.
1) Ленин признаёт провал революционной агитации. Постойте, но как это вообще произошло? Разве рабочие массы, угнетаемые «капитализмом», не должны были подняться против своих эксплуататоров и примкнуть к социалистам в их прогрессивной борьбе? Как бы да…. но как бы и нет. Всё дело в том, что рабочий протест, как явление, достаточно скоротечен, и, сам по себе, не имеет большого потенциала для перерастания во что-то большее. В большинстве случаев конфликты между рабочими и работодателем касаются условий труда, и решаются они путём банальных компромиссов. Что это означает на практике: как только рабочим обещают поднять зарплату и сократить рабочий день, протестующие быстро меняют гнев на милость, прячут вилы обратно в амбар, и расходятся по домам. Что, понятное дело, не устраивает социалистов. Для социалистов рабочий протест ценен как источник политического капитала, как средство, с помощью которого они (социалисты) могут захватить власть. Если требования рабочих будут удовлетворены, то рабочий протест затухнет без перерастания во всеобщую революцию, и тогда социалисты не придут к власти, и прекрасное коммунистическое общество будущего никто не построит. Ленин вполне корректно подмечает этот момент, и прямо заявляет, что если рабочим отдельно не промывать мозги политической пропагандой, то все эти стачки да забастовки никуда социалистов не приведут.
2) Ленин выступает против «английского тред-юнионизма» в частности, и против умеренного крыла своей секты в общем. Этот пункт плавно проистекает из предыдущего. Почему рабочий протест так быстро затихает? Потому что рабочие получают возможность удовлетворить свои требования. Почему они получают возможность удовлетворить свои требования? Потому что существующая политическая система (в данном случае приводится пример Англии) наделяет их политической субъектностью и даёт репрезентацию их позиции в высших политических кругах. Почему политическая система устроена таким образом, что позволяет рабочим получить репрезентацию? Потому что активисты рабочего движения взаимодействуют с т.н. «буржуазным правительством», и стороны приходят к компромиссному решению конфликта. Но почему активисты рабочего движения ищут контакты с «буржуазным правительством»? Потому что активистов рабочего движения интересует не построение «нового миропорядка», а решение насущных экономических проблем. Таким образом, корень проблемы кроется именно что в недобросовестных (с точки зрения Ленина и секты) рабочих и интеллигентах, которые вместо революционной борьбы больше озабочены проблемами своего кошелька. Отсюда вывод - там, где процветает «тред-юнионизм», где рабочий протест носит чисто экономический характер, революции никогда не будет. И вот отталкиваясь от этой мысли, Ленин приходит к следующему своему выводу.
3) Ленин между строк обозначает сторонников чисто экономического рабочего протеста как врагов социализма. Тут всё просто, на самом деле. Этот вывод логически проистекает из предыдущих умозаключений. Если мы исходим из данности (а это именно что данность, а не допущение), что рабочий, сам по себе, всю эту концепцию нового коммунистического мира в гробу видал, и без предварительного полоскания мозгов пропагандой никаких телодвижений в этом направлении совершать не будет, то самым логичным шагом было бы создать такие условия, в которых социалисты имели бы околомонопольные привилегии на пропаганду в рабочей среде. Т.е. для пробуждения сознания масс, необходимо исключить других политических агентов из информационного поля среднестатистического пролетария. А какие другие политические агенты имеют влияние в рабочей среде? Разумеется, это те, кого сегодня принято называть социал-демократами. Тут нужно немного отойти в сторону, и упомянуть о том, Ленин, в целом, этих ребят очень недолюбливал. Он постоянно их критиковал, называл ренегатами, пособникам буржуазии, и вообще, всячески выписывал из социалистов. Причина такого антагонизма, в с свете вышеперечисленно, лежит на поверхности - социалисты ни в коем случае не были заинтересованы в том, чтобы кто-то, помимо них самих, наращивал политический капитал на рабочем протесте. Ведь именно возглавив рабочий протест они и намеревались захватить власть и построить прекрасное коммунистическое общество будущего. Отсюда следует вывод: те политические агенты, которые в конфликтах рабочих с работодателями выступают на стороне рабочих, но которые сами при этом не относятся к социалистическому лагерю, являются врагами социализма, поскольку они «размывают» рабочий протест и лишают социалистов влияния в среде пролетариата.
4) Ленин прямо говорит, что успешное разрешение рабочего протеста на чисто экономических основаниях выгодно буржуазии. Тут логика уже не столь очевидна, но понять её тоже можно. Дело в том, что сами социалисты видели себя как неких Титанов из древнегреческих мифов - этаких сверхлюдей, которым суждено низвергнуть существующий мировой порядок. Да, отвечая на невысказанный вопрос, избыточное самомнение, в целом, свойственно адептам социалистической идеологии. Это является наследством их религиозно-сектантского генезиса. Следовательно, социалисты искренне полагали, будто бы вся т.н. «мировая буржуазия» непременно объединится (или уже объединилась) в борьбе против них. Эта иллюзия собственной значимости впоследствии сыграет очень злую шутку с сами разными социалистическими режимами, но об этом в другой раз. Возвращаясь к теме, если сами социалисты пришли к мысли, что разрешение рабочего протеста на чисто экономических основаниях есть ни что иное, как прямой вред социализму, то почему «буржуазия» тоже не может сделать такой вывод? Они же не идиоты, правильно? Значит наверняка они тоже об этом догадались. А раз они догадались, то значит уже наверняка предпринимают соответствующие действия. Наверняка они уже сейчас внедряют своих наймитов в рабочее движение, что бы заретушировать классовые противоречия и спустить рабочий протест на тормозах. А поскольку «буржуазия», согласно марксистской мифологии, также контролирует и правительство, то картина складывается совершенно однозначная: одной рукой «капиталисты» проникли в государственные структуры и поставили местных чиновников себе на службу, а другой рукой они проникли в рабочее движение, где их прихлебатели пытаются добиться скорейшего разрешения рабочего протеста. Потом, когда социалисты придут к власти в ряде стран, у «буржуазии» появится ещё и третья рука, которая будет через т.н. «пятую колонную» заниматься подрывной деятельностью изнутри. В данном случае, даже не имеет значения, согласны ли вы с Ленином или нет, для истории важен всего один факт - сами социалисты считали, что «буржуазия» заинтересована в предоставлении рабочим социальных гарантий. Запомним этот момент, вскоре мы к нему вернёмся.
Теперь, когда мы знаем как исторический контекст (т.е. что это не марксистские партии принимали в парламенте основные социальные законы), так и контекст цитат Ленина (т.е. что экономическое разрешение рабочего протеста на самом деле вредит делу социализма), давайте попробуем соединить всё это дело вместе, и как-то охарактеризовать этот дискурс в целом.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ --->
___________________________________________________________________________
___________________________________________________________________________
НА КОРМ КОТИКАМ ---> 💰