NFT, крипто-арт, криптовалюта

«Токен как предчувствие»

Первая редакция этой статьи была опубликована 08.03.2021, и я долго откладывала работу над второй редакцией, потому что (а) за это время больше смысла NFT в юридическом сообществе не приобрел (по крайней мере публично), (б) участники рынка, казалось, были не очень “vocal” о том, что их заботит правовое регулирование.

Поэтому приступая к работе над этой статьей я искренне верю, что у меня не получится объять необъятное, но обозначить широкими мазками вопросы, которые меня как юриста интересуют, я точно смогу.

Заранее предупреждаю, что я не буду рассказывать историю появления NFT или кейсы многомиллионных продаж, если только они подспудно не связаны с интересными правовыми вопросами.

Я не хочу публиковать этот материал в правовых журналах, по той причине, что это бы ограничило доступ к моим мыслям, вынудило бы меня излагать свои мысли еще более академично, а также заставило бы меня оформлять ссылки (а это дело никто не любит, давайте признаемся уже).

Я буду рада, если вы поделитесь этим материалом и оставите свои комментарии.

С уважением,

Анастасия Сковпень

TG @skovans

Что такое NFT?

Самый часто задаваемый вопрос, на который дают самый неоднозначный ответ. Если пойти по простому пути, то NFT - non-fungible token (незаменяемый токен) – некий цифровой сертификат, подтверждающий владение объектом (установление контроля над объектом и определение условий доступа к нему). Далее я поясню, почему термин «владение» на мой взгляд является наиболее корректным по отношению к NFT, а также почему не следует называть NFT свидетельством «оригинала» и цифровой собственностью.

В результате такой «токенизации» создается запись о существовании объекта (если мы говорим об объектах искусства), дальнейшая судьба которого определяется за счет распоряжения непосредственно токеном (например, продажа).

Если добавить к определению выше немного красок, то под незаменяемым токеном следует понимать запить в блокчейн (распределенный реестр), которая подтверждает наличие некоего объекта, то есть фиксирует, в случае NFT, права автора, а при приобретении, права покупателя на цифровой или материальный актив.

В зависимости от того какой актив удостоверяет NFT, его можно отнести как к токенам, обеспеченным обязательством: к токену «привязан» некий цифровой актив или право требования, близкий правовой аналог - бездокументарная ценная бумага. Если же токен удостоверяет существование материального актива, то следует говорить о токенах-сертификатах - позволяют упростить транзакции в отношении материального актива, за счет применения смарт-контракта.

Если со значением «токена» можно разобраться, то что значит в контексте NFT «незаменяемость»? Именно «незаменяемость» является ключом к популярности продажи цифровых активов с NFT.

Представим ситуацию: вы коллекционируете монеты, и коллекционная монета, и обычная монета суть деньги. Однако, вы можете обменять 50 евро на 50 евро или даже на эквивалент в рублях или долларах, разменять 50 евро на купюры меньшего номинала, а самое главное, в любом из названных случаев вы сможете использовать свои 50 евро как платежное средство. Однако, если вы счастливый обладатель монеты 50 евро, посвященной Венской Филармонии, то вы не сможете обменять эту монету на купюру тем же номиналом или разменять на коллекционные монеты меньшего номинала (хотя не будем исключать тот факт, что определенная форма обмена среди коллекционеров существует) – она стоит намного выше своего номинала. Коллекционные 50 евро выпущены в ограниченном количестве и изготовлены из золота, выполнены в форме монеты, дизайн которой отличается от дизайна евроцентов, например.

Та же история и с незаменяемыми токенами и криптовалютой – являясь по своей сути токенами, удостоверяющими имущественное право*, незаменяемый токен нельзя заменить на другой, поделить, он выпущен в ограниченном количестве или является уникальным в своем роде (что в том числе является причиной высокой стоимости криптоарта).

*Здесь следует сделать оговорку, что «цифровая валюта» (читай, «криптовалюта») в России признана имуществом, но поскольку это не более чем юридическая фикция, то позволю себе сравнение «по существу».

Итак, токен удостоверяет существование и владение объектом, а его незаменяемость указывает на уникальность объекта и последствия такой уникальности (невозможность обменять, разделить, заменить токен).

Что такое NFT в праве?

Для того, чтобы ответить, что такое NFT с точки зрения российского законодательства, надо начать с того, что легального определения «токена» в законе нет. Его заменили определением «цифровые права» (ст. 141.1 ГК), что на мой взгляд не самая удачная формулировка и не очень обоснованная.

Цифровые права стали аналогом «токенов» в гражданском кодексе, одновременно с этим определение цифровых прав очень сильно ограничено (в первую очередь из-за сложностей с легализацией криптовалют).

Отличительными признаками цифровых прав является то, что:

(а) такие права должны быть определены в законе,

(б) они должны осуществляться на информационной платформе в соответствии с законом (но такие правила установлены только для инвестиционных платформ).

Иными словами, если NFT не указан в законе, то это не цифровое право, а если будет указан, то его продажа должна будет осуществляться только на специальных информационных платформах, требования к которым определены в законе. Из этого два следствия: (1) существующие платформы не будут менять себя под российский закон, поэтому надо понимать последствия продажи и приобретения таких активов (о них далее), (2) если рынок будет достаточно привлекательным нельзя исключать, что в России появятся свои платформы для продажи NFT.

Для второй опции даже есть правовой фрейм: в Законе «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ…» в ст. 8 дается определение «утилитарным цифровым правам» (еще одна сущность токена), к которым относится (а) право требовать передачи вещи (вещей), (б) право требовать передачи исключительных прав/право использования РИД, (в) право требовать выполнения работ и (или) оказания услуг. Если расширить п. (а) и разрешить передачу «иных цифровых прав» (почему нам не подойдет п. (б) – далее), то NFT прекрасно может вписаться в эту концепцию, с одной лишь оговоркой.

Утилитарные цифровые права признаются таковыми, если они возникли на инвестиционной платформе, то есть, если вы приобрели NFT на SuperRare, и решили продать его на отечественной инвестиционной платформе – у вас это не получится, потому что с точки зрения закона происхождение такого NFT не позволяет его отнести к утилитарным цифровым правам. Закон также рассматривает «жизненный цикл» утилитарных цифровых прав только в рамках инвестиционной платформы (п. 7 ст. 8 Закона «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ…»).

Из закона не ясно допускается ли кроссплатформенность (покупка токена на одной инвестиционной платформе и продажа на другой), а также какие последствия будут в случае продажи такого цифрового права (токена) на иностранной платформе, если в их основе будет тот же протокол.

***

Если исходить из широкого подхода к толкованию, то NFT в соответствии со ст. 128 ГК незаменяемый токен следует относить к имущественным правам (в которые, кстати, включены и цифровые права), но существует также вполне разумное мнение, что NFT, как объект права, для российского законодательства не существует, поэтому он находится в подвешенном состоянии в правовой природе «неведомой зверушки» или sui generis.

Если признать NFT имущественным правом, то на него не будут распространяться требования, предъявляемые к цифровым правам, а также это в теории позволяет обходить ограничения закона о запрете транзакций в криптовалюте.

Но на этом исследование правовой природы NFT еще не закончено, поскольку аргумент в пользу «утилитарного цифрового права» (или инвестиционного продукта) может оказаться обоснованным на фоне первого иска в США о нарушении закона о ценных бумагах и признании NFT таковой. Иск был подан к Dapper Labs (когда-то вывели CryptoKitties), которые организовали продажу NBA Top Shot Moments.

Истец считает, что NFT NBA Top Shot - это цифровые активы, которые «получают свою ценность из успеха или неудачи проекта», и, следовательно, они являются ценными бумагами, которые должны были быть зарегистрированы комиссией по ценным бумагам и биржам. В качестве аргументов было указано: (1) NBA Top Shot Moments продаются ограниченными дропами (common-rare-legendary), (2) есть требование, чтобы последующие продажи осуществлялись на платформе NBA Top Shot, (3) Dapper Labs получает комиссию за транзакции.

Истец утверждает, что в совокупности получается инвестиционный цифровой продукт, стоимость которого будет расти или падать в зависимости от действий платформы и владельца NFT. Кроме того, процитированы комментарии пользователей о том, что эти NFT покупаются в инвестиционных целях. То есть NFT моменты баскетбольных игр - средство вложения денег с разумным ожиданием получения прибыли.

Это пока первый иск, по которому нет решения, но стоит ожидать, что похожие дела появятся в других странах, если в отношении NFT государствами не будет установлен специальный режим.

Возможно ли право собственности на цифровой актив?

Массовую известность NFT принес крипто-арт, где токенизация объекта преподносится как свидетельство о принадлежности объекта автору или даже «аналог собственности», который может переходить от одного лица к другому. Это сильно упрощенная, но привлекательная, формулировка породила много мифов.

Создавая некий цифровой актив, автор создает произведение – результат интеллектуальной деятельности. Автор обладает исключительными правами на это произведение, то есть автор с момента создания произведения имеет право разрешать или запрещать третьим лицам использовать его произведение.

В концепции существующего правового регулирования цифровой актив, хоть и является произведением, но не может быть оригиналом, поскольку таким оригиналом может выступать только материальный объект (ст. 1291 ГК).

В качестве дополнительного аргумента к этой мысли можно считать то обстоятельство, что цифровой актив нельзя назвать неким целостным объектом, поскольку в процессе загрузки, отображения, передачи и даже записи в виде токена в NFT, передача объекта происходит, если можно так сказать, частями, а не в виде «передачи изображения из рук в руки».

Также пища для размышлений об «оригинальности», как вы можете представить NFT не волшебный ларец, в котором спрятаны заяц-утка-яйцо-цифровой актив, NFT содержит ссылку на цифровой актив, по которому приобретатель может его найти.

Многие алармисты преподносят это как «вы покупаете за миллионы ссылки», но проблема в другом: часто ссылка адресует к сайту платформы-стартапа, которая может ликвидироваться спустя некоторое время, а значит ценность цифрового актива, его оригинальность, будет утрачена, так как уже будет невозможно по такой ссылке проверить наличие произведения.

Чтобы решить эту проблему, многие NFT платформы обращаются к системе, называемой IPFS «межпланетная файловая система». Вместо того, чтобы идентифицировать конкретный файл в определенном домене, адреса IPFS позволяют вам находить часть контента, пока кто-то где-то в сети хост IPFS размещает этот цифровой актив. Это означает, что множество хостов, а не один владелец домена, могут гарантировать, что файлы остаются в сети, что также дает приобретателям контроль, ведь они могут заплатить, чтобы хранить файлы своих NFT.

Определяя выше природу токена и NFT уже можно понять почему слово «собственность» некорректно по отношению к цифровым активам. Токенизация ни что иное как запись о существовании объекта в реестре, это равносильно депонированию произведения (со всеми положительными и отрицательными последствиями).

Следовательно, когда NFT приобретается на аукционе, покупатель получает ни что иное как свидетельство о существовании некоего цифрового актива и возможность доступа к нему (по ссылке) и его демонстрации (в криптокошельке и иными способами, которые с NFT уже имеют мало общего).

Технически можно сказать, что покупатель владеет токеном на цифровой актив, то есть контролирует его судьбу – может сохранить в своем кошельке, а может передать владение третьему лицу. При этом статус автора в этих отношениях не меняется.

Именно поэтому, когда я описывала инвестиционные платформы, я обратила внимание, что передача исключительного права или предоставление права использования объекта не подойдут для решения вопроса о приобретении NFT в рамках существующего регулирования цифровых прав (токенов) в России.

С другой стороны, юридически нет препятствий для того, чтобы зафиксировать в смарт-контракте NFT передачу исключительного права на цифровой объект (не уверенна, что это интересует артистов) или право использования цифрового-объекта. Как многие мои коллеги, я исхожу из того, что приобретатель может наделяться ограниченным правом использования цифрового актива, иначе демонстрация частными коллекционерами своих NFT на выставках была бы невозможна без согласия автора. С другой стороны, не предоставление права использования произведения является предметом сделки между артистом и покупателем, а именно переход владения токеном, значит вопросы лицензирования опциональны.

При этом, развивая мысль о лицензировании с использованием NFT, право использования цифрового объекта, на мой взгляд, возможно как в рамках блокчейн-платформы, так и в реальном мире: лицо, которому предоставлено право использования (в зависимости от определенных способов) может создать новый цифровой объект и поместить его на платформу создав новый токен (NFT), либо перевести объект из виртуального мира в реальный (распечатать на холст, майки и т.п.).

Завершая рассуждения о правах на NFT и цифровой актив хотела бы вернуться к ранее высказанной мысли о «депонировании цифрового объекта». Как и обычное депонирование («регистрации объекта авторского права»), токенизация не подтверждает авторство и является оспоримой: при всей тщательности проверки автора и работы платформами (маркетплейсами), которую он хочет «заминтить» (токенизировать) никто не может исключить случаи, когда на платформе появится произведение, которое будет принадлежать третьему лицу.

Например, звукозаписывающая компания Roc-A-Fella Records (ранее Jay-Z был в этом лейбле), узнала, что один из ее сооснователей - Деймон Дэш - планирует выставить на аукцион исключительные права на дебютный альбом Jay-Z «Reasonable Doubt». Лейбл подал в суд и получил временный судебный приказ (обеспечительные меры) - Дэшу запрещено передавать, уступать, передавать в залог, иным образом обременять и заключать договоры отчуждения прав в отношении альбома «Reasonable Doubt», включая авторские права на него с помощью любых средств, таких как продажа на аукционе NFT.

Другой пример, когда компания Daystorm выставила на OpenSea работу «Free Comb with Pagoda» Жан-Мишеля Баския. Из аннотации к аукциону следовало, что компания Daystorm помимо цифровой версии произведения передаст все права на работу, а также право уничтожить оригинал (что некоторые после сжигания картины Бэнкси назвали «иконоборчеством»).

Работа была удалена с маркетплейса, после жалобы Фонда, который управляет наследием Жан-Мишеля Баския (в том числе и исключительными правами на произведения). Что произошло с токеном неизвестно.

Что привлекательного в NFT для авторов? какие минусы?

Распространение цифрового объекта путем токенизации в NFT позволяет решить некоторые вопросы, которые остро стоят в традиционном искусстве:

1) провенанс – наличие цифрового объекта в блокчейне позволяет сохранять информацию о предшествующих транзакциях, периоде владения и владельце. С оговоркой, что объект принадлежит автору, а права третьих лиц не нарушены. Если речь идет о продаже традиционного искусства, увы, я не считаю, что NFT и блокчейн решают вопрос провенанса, поскольку сведения о купли-продаже работы не верифицированы и могут являться ложной информацией.

2) продажа работы в NFT не является передачей исключительного права на цифровой объект, а это значит, что автор имеет право продолжить использовать свою работу, в том числе в коммерческих целях.

3) неприкосновенность произведения – ограниченные права приобретателя NFT позволяют обеспечивать неприкосновенность произведения, однако, этот вопрос остро встает, когда приобретатель помимо цифрового объекта становится собственником оригинала произведения в (материальной форме) и в целях сохранения только диджитальной формы уничтожает оригинал. Такие действия безусловно нарушают право на неприкосновенность произведения, если информация об уничтожении произведения указана в аннотации к аукциону – это основание для снятия работы с продажи на платформе (маркетплейсе) по запросу автора или его наследников.

4) право следования (droit de suite) – в традиционном искусстве автор произведения получал определенный процент с суммы перепродажи своего произведения, но не всегда условия такого вознаграждения устраивали авторов, NFT позволяет закрепить условие о размере вознаграждения с перепродажи NFT (цифрового актива).

Существующая проблема – вознаграждение за перепродажу не является кроссплатформенным условием, то есть при покупке NFT на одной платформе и дальнейшей перепродаже на другой, автор не получает вознаграждения.

Также многие существующие платформы не предполагают совместный «минтинг» работ, поэтому, если работа была создана в соавторстве, то создать NFT сможет только один автор, поэтому вопросы разделения прибыли должны быть отдельно оговорены в соглашении между соавторами.

Помимо этого, если автор обращается к третьему лицу за услугами по созданию смарт-контракта и NFT, то внимательно следует подходить к определению вознаграждения и отнесению расходов (например, gas fee) и судьбе исключительных прав.

Также технически пока не решен вопрос с «минтингом» нескольких NFT для одного произведения или одновременного «минтинга» одного произведения на нескольких платформах. Многие платформы указывают в своих пользовательских соглашениях запрет, а в некоторых случаях последствия таких действий со стороны автора. Как правило, все заканчивается удалением работ с платформы и блокировкой аккаунта. С учетом того, что для продажи NFT на некоторых платформах приходится проходить долгий процесс верификации, а gas fee относительно высок, то мало кто решится на такой безумный шаг, который не принесет прибыли, а только порицание профессионального сообщества.

При решении вопроса о нарушении исключительных прав третьих лиц, существующие площадки-аукционы, являясь по своей сути информационными посредниками, применяют положения DMCA (Digital Millennium Copyright Act) – в случае, если правообладатель обращается с заявлением о нарушении исключительных прав – работу удаляют с платформы. Однако владельцы платформ не могут удалять NFT, соответственно, его уничтожение – «сжигание» (бёрн) возлагается на создателя NFT (см. Terms of service “SuperRare”).

Автор (правообладатель) использованного произведения технически не может проконтролировать удаление самого NFT, который хранит данные об объекте, который нарушает его права, как это обычно делается при нарушениях в интернете.

Однако, есть мысль, что как только этот рынок напитается финансами (исключая скам), то площадки начнут эволюционировать и создавать свои «квази-арбитражные» центры, для разрешения споров, а криптопротокол (или смарт-контракт) NFT позволит прописывать судьбу объекта на случай, если такой «арбитраж» установит нарушение.

Для некоторый владельцев «бёрн», это либо перформативный акт, либо способ поддержания ажиотажа вокруг пока доступных цифровых объектов (как следствие увеличение их стоимости). Логика простая: поторопись купить пока не поздно.

Но пока, нарушения в криптомире все еще связаны с миром реальным – и в случае конфликта остаются те же вопросы определения юрисдикции спора, подсудности и применимого права, доказывания использования. Если доводить до абсурда и реалии российской литигации: нотариус не сможет просто так «зайти на блокчейн» и зафиксировать нарушение, как это обычно делается, например, с сайтами.

Вместе с тем, крипто-артистам претит такой радикальный судебный подход (это пока). Как и многие современные художники, они довольно свободно относятся к использованию чужих произведений, называя это вдохновением или оммажем (что с точки зрения права является несогласованной с автором переработкой произведения). Следуя за концепцией Creative Commons они предлагают каждому автору самостоятельно решать каким образом будет использоваться его произведение и на каких условиях (это можно указать в NFT).

В идеале авторское право они видят в концепции opt-in (совершение определенных действий, чтобы получить правовую охрану), a не opt-out (совершение определенных действий, чтобы ограничить или исключить правовую охрану).

Многие называют NFT «gamechanger» авторского права, но на мой взгляд, как и с Creative Commons изложенный выше подход скорее будет развернут на отдельных площадках и не станет повсеместной тенденцией (как минимум в ближайшее десятилетие). Это во многом продиктовано отсутствием унифицированного подхода к регулированию крипто-активов в разных странах.

NFT и криптовалюты

Большинство операций с NFT осуществляются за счет криптовалют. Здесь и появляется камень преткновения. Можно ли владельцу крипто-актива (гражданину России, а правильнее – налоговому резиденту России) продать его на иностранной платформе и получить криптовалюту? И наоборот: может ли гражданин России купить на иностранной платформе крипто-актив, расплатившись криптовалютой?

Естественный вопрос – насколько это законно, как отслеживаются такие транзакции и какова ответственность (если деятельность является незаконной).

В соответствии с законом «О цифровых финансовых активах» (Федеральный закон от 31.07.2020 №259-ФЗ) физические лица – налоговые резиденты России (это значит, что они находятся в России не менее 183 дней в течение 12 следующих подряд месяцев) не вправе принимать цифровую валюту (читай, криптовалюту) в качестве оплаты за передаваемые товары.

Есть два подхода, которые влияют на последствия применения этого положения: NFT – это имущественное право (цифровое право), а не товар или услуга. И если артист, продавая NFT (цифровой актив), не передает оригинальный объект, то такая транзакция не должна подпадать под запрет. Если же вместе с цифровым объектом приобретатель получает оригинальный объект, то доказать, что передачи «товара» не было будет довольно сложно.

Другой подход, приравнивает NFT к товару, а значит продавая крипто-арт артист – налоговый резидент России не имеет право получать криптовалюту в качестве вознаграждения.

Если мы придерживается второго подхода, то надо понимать какие последствия будут у артистов и приобретателей. В России хотят принять законопроект, инициатором которого выступило Правительство России (который правда пока не принят из-за критики вординга). Что хочет Правительство:

- юридические лица (зарегистрированные в России, филиалы и представительства иностранных компаний), а также налоговые резиденты (физические лица) обязаны сообщать о получении цифровой валюты (и возможность распоряжаться ей через других лиц), представлять отчеты о транзакциях с цифровой валютой (получение валюты и ее списание) и об остатках цифровой валюты.

- такой отчет должен предоставляться если общая сумма поступлений или списаний за год превышает 600 000 рублей.

- рыночная цена цифровой валюты определяется налоговым органом.

- физические лица могут предоставить информацию о праве распоряжаться криптовалютой может быть предоставлено физическими лицами через электронный кабинет налогоплательщика.

- за непредоставление информации или предоставление недостоверных сведений о транзакциях взимается штраф в размере 10% от суммы списания или поступления.

- за непредоставление информации или предоставление недостоверных сведений о владении криптовалютой взимается штраф в размере 50 000 рублей.

Криптовалюта признается имуществом, за которое также надо платить налог и в случае неуплаты может быть взыскан штраф в размере 40% от суммы неуплаченного налога.

Занимательно, что требовать правовой охраны нарушенных прав владелец криптовалюты сможет только в том случае, если отчитается о ее наличии налоговому органу.

В подвисшем состоянии также находятся изменения в уголовный кодекс и кодекс об административных правонарушениях, которые предусматривают ответственность за непредоставление сведений о транзакциях и владении цифровой валютой.

Например, в случае внесения изменений в кодекс об административных правонарушениях прием цифровой валюты в качестве оплаты влечет штраф от 20 000 рублей до 200 000 рублей.

Но это еще не все, в конце 2020 года был принят законопроект, который обязал граждан отчитываться в ФНС о перемещении средств (в том числе цифровой валюты, в законе она называется – электронное средство платежа) в их зарубежных электронных кошельках (аналогично тому, как это сейчас происходит со счетами в иностранных банках), если сумма операций за год превышает 600 000 рублей (имеется в виду рублевый эквивалент).

Сейчас налогообложение криптовалюты возможно по стандартной схеме НДФЛ или налог на прибыль организации. Если вы физическое лицо, то получая (обменивая) за криптовалюту на фиат (рубль, доллары, евро), у вас возникает обязанность определить налоговую базу (декларация 3-НДФЛ подается до 30 апреля следующего года) и уплате налога (до 15 июля).

Попытаюсь все обобщить, что нас ждет: цифровая пустота, если будут приняты все вышеназванные законы, а также будет налажена схема налогового сотрудничества между государствами и контроль за транзакциями.

Либо у нас настанет период криптовалютной миграции (чтобы не быть резидентом, следовательно, не отчитываться), либо мы получим схемы доверительного управления или действия через агентов за рубежом, чтобы артист мог получить традиционную валюту, вместо криптовалюты (хотя это также влечет налоговые риски).

В остатке это сильно «высушит» рынок: у нас будут крипто-маргиналы, которые морально готовы нарушать закон (потому что свои действия нарушением не считают), рынок профессиональных торговцев крипто-искусством, у которых на входе есть средства для «легализации» получения крипто-валюты за рубежом, а также слой «запуганных» артистов, которые готовы торговать искусством, но боятся это делать. Сознательно не включаю сюда крипто-мигрантов – они «выпадают» из этой системы.

Поэтому пока сложно сказать, насколько NFT для России – акт цифровой демократизации рынка искусства, когда регулирование криптоактивов в России очень далеко от демократичных.

(С) Анастасия Сковпень, 2021

Материал выложен 25.07.2021 в ТГ-канале "Вычислить по IP".

Для коммуникации с автором можно использовать ТГ - @skovans

PS В этой работе при обращении к автору, правообладателю, артисту использовались местоимения мужского рода «он», «его». Данный шаг продиктован необходимостью сохранить целостность текста и избежать перегрузки довольно сложных предложений. Об использовании гендерных местоимений и местоимения «они» в единственном числе вы можете прочитать здесь.

Дополнительные материалы:

https://ial.uk.com/nfts-contemplating-copyright-and-contract-conundrums-part-i/

https://masur.com/lawtalk/nfts-boon-or-burden-for-artists-and-investors/

https://news.artnet.com/opinion/can-resell-artists-nfts-like-traditional-art-dealers-1973166

https://ial.uk.com/nfts-contemplating-copyright-and-contract-conundrums-part-i/

https://decrypt.co/60394/nft-craze-easy-money-hard-copyright-questions

https://www.loeb.com/en/insights/publications/2021/07/a-look-ahead-the-nft-craze