Медведь выходит, часть 2
V
Утро субботы привычно пустынно. Мало кто бродит здесь с утра пораньше: многие горожане прикованы тяжелым свинцом к своим постелям, а другие собирают последний дачный урожай и закрывают свои живые напоминания о деревенском родовом прошлом на тяжелые навесные замки.
Отто не спал, и уже будил своего сына:
— Сын, вставай! На рыбалку пойдешь?
Витя беззлобно посмотрел на отца, прервавшего его сон. Что ему снилось? Он и сам не запомнил. Наверное, впервые за свой недолгий век. Вовремя ли папа разбудил его?
— Пойду, — прошипел он.
«Ребенку нужно детство. Раз пообещал, то надо идти», — довольно размышлял Отто, потягивая горячую «Беседу». Сын хрустел сахаром с бутерброда с маслом.
— А мы только вдвоем будем? — лениво пробубнил Витя.
— С дядь Колей пойдем, — ответил папа.
— А мы… туда же пойдем? — с тоской в голосе спросил ребенок.
Взгляд отца застыл на одной точке, проходя сквозь единственного сына, будто его так и не было.
— Нет, конечно нет.
В этот раз они действительно пошли рыбачить. Отто взял проржавевшую сетку для рыбы, в которую еще дед Вити собирал свой улов, и зеленые советские удочки. Сам мальчик еще не проснулся, а потому начало пути с отцом он молчал. Отто тоже молчал. Редко, но его светлую голову посещали сомнения о том, все ли они правильно делают с ребенком. Все ли правильно у них с женой. На второй вопрос он и сам знал ответ. Но на первый?
— Здорово! — Николай устало поднял руку, приветствуя Мюллеров. Похоже, тот сам был не очень доволен раннему подъему. Или, возможно, не ложился спать. На это туманно намекали те самые темно-синие брюки, а также кобура на поясе, с «Макаровым» в ней на тренчике.
— Привет, дядь Коля! — Витя вырвался вперед. В дяде Коле он видел кого-то, с кем можно было повеселиться отдельно от семьи, хотя он видел его без отца всего пару раз, случайно, на улице. Но мальчик легко фантазировал как он вырастет и будет водить на рыбалку с дядей Колей уже своего сына. О том, что сам дядя Коля может постареть, он в такие моменты не думал.
— О, Витька! Как царапина твоя? Вообще не заметна сейчас я смотрю!
— Не болит! Я и забыл про нее!
— Еще бы забыл, маленький же еще, быстро все заживает, — объяснил Отто.
Втроем они пошли к берегу через ближайшую лесополосу. Витя вырвался вперед и, рисуя в своей голове и глазах очередные фантастические сюжеты, изучал стройные черные муравьиные ряды.
— Как работа твоя? Раскрываете дела? — поинтересовался Отто.
— Раскрываются. Только вот не работает никто нихрена, — милиционер плюнул куда-то под ноги, — конечно, ничего серьезного и не делается.
— А то дело? Ну, ты понял меня? — аккуратно спросил Мюллер.
— Понял. Да, есть подозрения у меня. Серьезные.
Взрослые прошли мимо Вити.
— Не бандиты же? Может, хулиганы?
— Знаешь… тут вроде нет таких следов. Пока работаю над этим. Как будто бы один, — ухмыльнулся Николай.
— Да… больше же убийств не было. И не нашли никого, в смысле, по телевизору не говорили.
— Ага, — подтвердил милиционер, — не нашли.
Повисла неловкая тишина. Отто собрался с силами и спросил:
— Ее изнасиловали?
Николай бросил взгляд на реку, к которой они приближались. Ее течение замедлялось вместе с падением температуры. Он был ощутимо расстроен вопросом.
— Да.
Витя догнал взрослых.
— В школе нам говорили, еще давно, в прошлом классе, что у муравьев есть королева, рабочие и солдаты! И что королева одна, солдат больше, и почти все – рабочие! А они как будто все солдаты, ходят строем, вместе все, ровно, только вот воевать им с кем? С мирмиками? Так их же нет у нас… — без запинки вывалил свои мысли ребенок.
— Сын, это рабочие, им так природой задумано ходить. Чтобы не потеряться, они же маленькие! — потрепал Отто своего ребенка по голове, — Давай шапку надень, мать ругаться будет.
— Не с мирмиками, так найдут с кем, — ответил на вопрос ребенка дядя Коля, — все твари Божьи с кем-то да воюют. Друг с другом будут если что, — подмигнул он папе мальчика.
Отто бросил на друга недовольный взгляд.
Взрослые установили удочки и продолжили болтать о своем. Витя, в свою очередь, снова стянул шапку и пошел искать новую крутую палку. В этот раз он уже не воображал себя мечником, а больше думал о схемах различного оружия. Уж он-то сразу приметил кобуру у дяди Коли и пистолет в ней. Но это маленький пистолет. В фильмах он видел и побольше. «Там и с круглой коробкой бывают… Ну как там ее…», —Витя рассуждал о револьверах.
Не успел он закончить свою схему, как ее смыло водой. Он удивленно похлопал глазами. Это был, кажется, первый сильный прилив за осень. Расстроенный ребенок с размаха бросил палку и пошел к папе с дядей Колей.
— Что делал, сын? — спросил его папа, как только тот оказался рядом.
— Чертил схемы. Пистолетов, — с важным видом ответил мальчик.
— Витька, а хотел бы пострелять с такого? — лукаво улыбнулся дядя Коля и похлопал по кобуре.
— Шутишь что ли? Он же ребенок, — едва показал свое недовольство отец, — тебя отчитываться за такое не заставят?
— Да кому мы нахрен нужны сейчас… Когда ты стрелял, то почему-то не спрашивал, — еще раз улыбнулся милиционер и посмотрел в глаза Вите, — Один выстрел дам сделать. Хочешь или нет?
В темных маленьких глазках дяди Коли Витя видел всю свою жизнь. Будь его лицо более вытянутым, он бы сравнил его с крысиным. Но, конечно, постеснялся бы.
— Хочу! — выпалил мальчик.
Дядя Коля встал и пошел в сторону леса. Мюллеры остались наедине.
— Сильно стрелять хочешь? — спросил Отто.
— Интересно же… — оправдался мальчик.
Отец вздохнул. Меньше, чем через минуту пришел Николай, вынул пистолет из кобуры и отстегнул тренчик.
— Целиться будешь вот в то дерево, пока никого поблизости нет, и ты никого не покалечишь, — начал дядя Коля, показывая пальцем в ближайшую лиственницу.
Витя хихикнул.
— Значит смотри, вот мушка, а вот целик… Держи крепко, одна рука как бы другую продавливает… Давишь мякотью пальца, на выдохе, давай…
Отец внимательно наблюдал за поведением сына из-за их спин. Николай отошел за Витю, и на небольшом расстоянии поддерживал локти ребенка, на случай если тот не справится с отдачей.
Раздался громкий хлопок. Локти Вити пошли назад, Николай его поддержал, и ловко выхватил «Макарова» из его рук. На лиственнице красовалась аккуратная дырочка.
— А я ведь ровно туда и целился! — заявил Витя, оглянувшись на дядю Колю и папу. Мальчик был доволен как слон. Он бросился к дереву, а взрослые вернулись к рыбалке.
— Сын! Пошли домой! Обедать пора! — позвал Витю папа, подойдя к подстреленному дереву. Сам сын, в свою очередь, нашел палку в форме рукояти пистолета и тренировал воображаемую стрельбу. Николай в это время собирал снасти и их скромный улов. «Не клюет нихрена осенью», — подумал он.
— Смотри как рыбка извивается в сетке! Витька! — позвал Николай, показывая в руке практически пустую сетку.
Витя побежал оценить улов. Отто вздохнул, и после этого посмотрел под ноги. Он переменился в лице, как только обнаружил мертвую маленькую птичку, которая, кажется, была еще живой. Красногрудый снегирь раскрывал свой маленький клюв, но не издавал никаких звуков. «Давно он тут? Он выстрела упал что ли?» — подумал Отто, но промолчал. Достаточно с его ребенка потрясений.
Когда все шли домой, Витя снова задумался о том, как он вырастет и будет водить на рыбалку с дядей Колей уже своих детей. И тут он наконец вспомнил, как папа рассказывал ему о родственниках в Германии, к которым они однажды уедут.
— Папа, а с твоей тетей из Германии… ну, мы к ним приедем же?
— Конечно приедем, и переедем, я же обещал тебе, — ответил Отто, и погладил сына по голове.
Николай поморщился и сплюнул.
VI
Бледное ноябрьское солнце тускло освещало серые пейзажи районного центра. Минувшей ночью дождь омыл его улицы, прибив к земле и смыв в стоки все хорошее настроение местных жителей. Даже бабушки не собирались минувшим вечером на лавочках у подъездов, а у родителей Вити не было сил ругаться друг с другом. Осенняя хандра собирала свою тоскливую жатву.
Но детей хандра не затронула. Возраст еще не тот. Витя с семьей смотрели «Пока все дома». На самом деле, не совсем: мальчик сидел перед телевизором, мама крутилась на кухне, а папа разбирался с бумажками. То есть взрослые, в лучшем случае, телевизор всего лишь слушали. Но одноклассники рассказывали о целом семейном ритуале, и Витя думал, что и его родители ничем не хуже.
Программа закончилась. Началась реклама. Мальчик заскучал, но его внимание быстро привлекла реклама Кока-Колы. Как давно он не испытывал этот сладкий вкус! Но у родителей не было много денег, чтобы баловать ребенка в обычное время, поэтому и пили колу исключительно по праздникам. Но у Вити был в голове план того, как получить достаточно денег, чтобы купить хотя бы юпи. Он тихо свистнул авоську из прихожей, и, предупредив родителей и пообещав вернуться до вечера, отправился гулять.
Одному приключаться было скучно. Поэтому Витя решил по пути зайти за своими друзьями: Пашка уже успокоился, а Толик как раз выздоровел, его мама сказала об этом Витиной. Ближе идти было до последнего. Так что, размахивая рукавами своей болонки и издавая характерный шуршащий звук, он вышел со своего двора, перешел через дорогу и пошел по широкой улице.
Улица была на удивление пустынной. Даже знакомых бычков и разбитых бутылок не было рядом с мусорками. Витя, привыкший к собеседникам, слушавшим его поток идей, ощущал себя некомфортно. Да и к тому же в первой половине выходного дня! Неужели никто не отдыхает?
Он оглянулся, точно приметил что-то краем глаза или уха. Никого. Витя ведь был не из пугливых, и широким шагом, чтобы показать возможному неприятелю свою уверенность, продолжил путь в сторону дома Толика. К тому же он еще вчера стрелял из самого настоящего пистолета. Это ощутимо придавало уверенности.
Он снова оглянулся. Да что же это? Как будто такое же чувство Витя уже испытывал в одном из своих последних снов. Когда летишь с гигантской высоты, и у тебя не раскрывается парашют, а по пробуждению Кузя в углу комнаты следит за тобой. Или, когда из берлоги, размером с гараж, на тебя смотрит нечто медведоподобное, и зловоние из его раскрытой пасти достигает твоего носа. И почему вчера он этого не испытывал?
Витя вспомнил как они с Ниной смотрели телевизор и сглотнул. Дом Толика был уже близко.
Во дворе чьи-то дедушки играли в домино под импровизированным навесом от дождя из куска брезента. Дождь, конечно, сейчас не шел, но, похоже, предприимчивые дедки были намерены играть как можно дольше. Мальчик обошел их и приблизился к домофону.
— Здрасьте! А Толик выйдет погулять?
— Витя, ты что ли? Привет! — поздоровался папа Толика через домофон, — Толя! За тобой друг пришел! Гулять зовет!
— Сейчас выйду! — обрадованно крикнул он.
— Бу! — Толик выпрыгнул из подъезда, попробовав напугать Витю.
Витя вздрогнул, но не подал виду:
— Привет!
Веснушчатый Толик был немного ниже Вити. Непослушные кудри пробивали себе путь из-под шапки и гордо заявляли окружающим о себе. Хотя сам он был мальчиком довольно закрытым, и активничал только с друзьями.
— Пойдем бутылки собирать! А потом, как сдадим, юпи купим! — заявил Витя, — Может даже чипсов возьмем, если сдача будет!
— Пойдем. А будем еще кого-то звать?
— Пашку надо взять. Пошли за ним.
Друзья пошли по дворам к Пашке.
— Сегодня такое в «очумелых ручках» видел! Можно взять пустой шампунь, ну вот остается, или от средств каких-нибудь, вырезать, и будет подставка для пакетов! Но у них что-то похожее было уже, я помню точно, с бутылками пластиковыми, только там не подставка была, а шлепанцы, но все равно!
— Да, мы с родителями тоже смотрели сегодня, — неуверенно вставил Толик.
— А я вот думаю, что можно еще пенал сделать из шампуня! Ты представь: приходишь в школу, а у тебя все ручки и карандаши в шампуне, как все офигеют то!
— Блин, так может нам пустые шампуни собирать и пеналы делать?
— Да они так не раскиданы как стеклянные бутылки, — Витя на мгновение задумался, — это придется по мусоркам шастать.
Такими беседами мальчики и дошли.
— Ало? Кто там? — ответил тот на домофонный звонок.
— Пашка! Привет! Пойдешь бутылки собирать? — заявил Витя, пропустив ответ на вопрос друга.
Пашка ответил не сразу.
— Ладно, пойдем, сейчас оденусь только.
Спустя несколько минут Пашка уже спустился, и вся команда была в сборе.
— А Нину звать не будем? — спросил присоединившийся.
— Ей в тот раз не понравилось, — ответил ему Толик, — да и без девчонок веселее.
— А вы пакеты или авоськи не взяли? У меня только авоська одна, — вдруг задался важным вопросом Витя.
— Я взял пакет, — деловито ответил Пашка.
— У меня тоже один в куртке всегда лежит, — отчитался Толик.
Дети принялись за дело. Они собирали пустые бутылки, которые валялись на детских площадках, некоторые даже из мусорок, мыли их в лужах и складировали в пакеты и авоську.
— Смотрите! — показал Витя пальцем на солидную пятиэтажную сталинку, — Там Нина живет! Я на той неделе у нее в гостях был.
Ребята раскрыли рты.
— А меня почему не позвал?! — обиделся Пашка.
— Я… — начал было Витя, но вспомнил и странный показ их города по телевизору, и рев Михаила. Странно, но ему не хотелось делиться этим с друзьями. Будто это было что-то, предназначенное только для него. Или он просто боялся прослыть трусом. «А ведь у брата Нины много пустых бутылок в комнате стояло», — также вспомнил Витя.
— Вот то-то же! — поучительно цокнул Пашка.
Толик надменно поморщился. Мир девчонок был ему противен.
— Зато я стрелял вчера! Из пистолета!
— Ну и что! Я тоже из пистолета стрелял! Водяного! — Пашка показал ему язык.
— Так я из настоящего! Мне дядя Коля дал! — начал хвастаться Витя.
Ребята снова раскрыли рты.
— И как тебе? Правда, что руки отжигает когда стреляешь? Это же «Макаров» был? — начал допрос Толик.
— Да! И вообще я его чуть не выронил, это же пушка настоящая! Только маленькая! — Витя попробовал показать габариты пистолета. Пашка закатил глаза.
Один из торцевых подвалов во дворе был открыт. Никого, отдаленно похожего на его хранителя в обозримой близости от него не было.
— Пацаны, — вкрадчиво начал Пашка, показав на подвал пальцем, — я как-то слышал разговор бабок у подъезда, они жаловались, что у них алкаши в подъездном подвале пьянки устраивают. Давайте этот проверим, вдруг там бутылки будут?
— Я за! — у Вити вновь загорелись глаза. Вот оно, приключение!
Толик промолчал. Ему очень не хотелось соваться в непонятный подвал.
— Я на шухере постою, — обозначил он.
Витя и Пашка отворили незапертую дверь и осторожно спустились по ступенькам. Внутренняя дверь также была не заперта. Внутри воняло канализацией и едким запахом спирта. В первое помещение попадало немного света с улицы, что помогло ребятам обнаружить три пустых бутылки из-под водки. Помимо них там был импровизированный столик из каких-то дешевых досок и несколько больших шкафов, в которых без труда бы уместился даже взрослый, а также дверь в противоположной от входа стене.
— Может откроем шкаф? — предложил Пашка.
— Ну уж нет! Кто, по-твоему, хранит пустые бутылки в шкафах? К тому же таких огромных? — покрутил пальцем у виска Витя.
Оставалась еще одна дверь. Друзья переглянулись, кивнули друг другу, и Витя аккуратно потянул ее на себя.
Внутри было ощутимо темнее. Ребята аккуратно шарили руками в поисках сокровищ: они наткнулись на матрас, брошенный на такие же доски, из которых был сделан столик в прошлом помещении и штуки две бутылки пива. Витя также наткнулся на какую-то пластмассовую игрушку и быстро припрятал ее в карман. Он сделал это быстро, практически рефлекторно. Словно она сама хотела туда запрыгнуть. С улицы послышалось копошение.
VII
«Наверное, стоило пойти с ребятами», — одиноко грустил Толик, уже не особо посматривая по сторонам. Он сидел на бордюре и рисовал узоры палочкой.
«Но кто бы тогда на шухере стоял?» — оправдал себя он. После чего, вспомнив о своей задаче, посмотрел по сторонам… и тут же увидел немытого дворника, бредшего в сторону подвала.
— Шухер!!! Бежим!!! — завопил кудрявый мальчик, и ребята пулей вылетели из подвала, чудом не разбив не одной собранной бутылки. Толик убежал за ними.
Выбегая из двора, Витя ощутил дежавю. Словно он уже убегал так от кого то, и кто-то за ним следил. Был ли это один и тот же человек? Мальчик повел взглядом налево и увидел в окне четвертого этажа сталинки широкую волосатую фигуру.
— Молодешь! Чево по подвалам шастаем?! — насупился дворник. Визитом ребят он был явно недоволен.
Но в ответ ему лишь сверкали пятки.
Путь ребят закончился неподалеку от дома Пашки. Они присели отдохнуть на ржавеющей лавочке на остановке автобуса – она, к счастью для них, была полностью свободна.
— Нормально так собрали, — отдышался Пашка, — и от бомжей побегали! Даже на чипсы хватит.
— Это не бомж, — объяснил ему Толик, — а дворник. Хотя, может и бомж…
— Ну пофиг, — вмешался Витя.
— А вы ничего интересного кроме бутылок не нашли? — поднял глаза Толик.
— Витя что-то в карман засунул, — выдал его Пашка, — что у тебя?
Витя пошарил в кармане и достал красную заколку в форме бабочки.
— Ого! Так там девчонка была какая-то до нас! — открыл рот Толик.
— Да, водку пила с дворником! — рассмеялся Пашка. Толик рассмеялся вместе с ним.
Один Витя молча смотрел на заколку в своей руке с круглыми глазами. Другой рукой он провел по правой брови, словно смахнул что-то. В его голове роились мысли. События последних дней неслись, словно гоночные автомобили на автостраде. Словно он уже не мог их вытеснять и удерживать дальше. Бутылки, стрельба, брат Нины…
Витя вспоминал то, что его бессознательное быстро и небрежно выбросило на задворки своей памяти. Как всего неделю назад он упал в ил прямиком к трупу, и как такая же заколка поцарапала его бровь. Он забыл об этом происшествии быстрее, чем зажила царапина, но та, как будто снова начала пульсировать.
— Это же той… девочки, которая умерла… которую… — запинаясь, начал объяснять он.
Ребята в третий раз за день раскрыли рты. Но в те разы это было больше от восхищенного удивления, а теперь — от испуганного.
Никто из них не произнес ни слова, но каждый из них – Витя, Толик и Пашка – был уверен, что его друзья испытывают такое же мерзкое чувство. Толик и Пашка не сталкивались с этим напрямую, как Витя, но все об этом слышали: кто-то в школе, кто-то подслушал родителей, и конечно, никого не хотели из-за этого отпускать гулять вечером. Глубина их мимолетной эмоции не могла на них сильно повлиять, по крайней мере, так, чтобы они это осознавали. В конце концов, они все еще дети.
Витя машинально спрятал заколку в кармане. Друзья словно ощутили себя на месте добычи крупного хищника, такого, чья добыча – это живые люди. Они и не знали таких выражений, но где-то внутри каждого человека прячется это чувство и лучше бы никому его никогда не испытывать.
Глубокий женский голос нарушил тишину, развеяв всю мистическую атмосферу.
— Витя! Ты что это, бутылки как алкоголик какой-то собираешь?! — сердито возмутилась мама, — живо со мной домой!
Витя вскочил, оставив ребятам авоську:
— Потом, как сдадите, оставьте авоську, и юпи одну! И чипсы все не съедайте!
Мама грубо взяла его за руку, оторвав от друзей, и Витя поплелся за ней.
Домой они шли молча. Мама была крайне недовольна. «Надо сказать папе про заколку, когда мамы не будет рядом», — решил мальчик. В этот раз забыть у него не получалось. Тревога нарастала в его груди, сжимая крохотное мальчишечье сердце. Темнело.
— Сынишка твой, как заправский алкоголик, бутылки собирает! — с самого порога мама Вити напала на его папу, — В Германии тоже собирать будет?!
— Правильно делает! На заводе мужики тоже собирают, — парировал папа, — надо кормиться чем-то!
— Так мужики эти пьющие все через одного! И ребенка таким же растить хочешь!..
Витя не стал дослушивать еще одну ругань родителей, и прошмыгнул в свою комнату. В ней его уже ждал Кузя. Мальчик погладил кота, и ощутил, как поток мыслей сносит его с ног, заглушая и крики родителей, и мурлыканье кота. Нужно отвлечься. Взгляд упал на открытый учебник с тетрадкой. У него осталось незаконченное домашнее задание.
Уроки быстро наскучили Вите. Да и не учился он особенно хорошо. Мальчик приоткрыл форточку, и ощутил, как холодный поток воздуха защекотал его. Так, что спрятаться от него получится только под одеялом. Он закрыл форточку и лег в кровать. Глаза закрылись сами.
Витя провалился в глубокий сон. В этот раз в нем не было ни Кузи, ни школы. Зато был тот же самый лес. И та же самая берлога. Но в этот раз он был подальше от нее, словно следил. Впереди он увидел несколько взрослых мужчин, одетых в плотные кожаные коричневые куртки. На их головах красовались смешные меховые шапки с хвостиками, как в фильмах про Чингачкука. В руках они держали ружья, а на их шеях блестели свистки. «Охотники», — догадался Витя.
С охотниками была пара собак. Одна из них вынюхивала что-то, а другая сидела у правого бока одного из охотников. В какой-то момент все замерли. Ближайшие к берлоге охотники вскинули ружье, в то время как дальний взял в зубы свисток. Но не успел тот засвистеть, как громадное нечто выпрыгнуло из берлоги, сомкнув челюсти на одном из охотников. Маленькие глазки твари выделялись на фоне глиняной шкуры, и пусть они были полностью черными, но Витя смог ощутить их движение.
Ближайший охотник успел нажать на курок, но дрожащие руки не дали дроби попасть точно в цель. Выстрел лишь немного сковырнул шкуру хищнику и содрал кору с ближайшего дерева. Чудовище заревело от этого небольшого ранения, словно не от боли, но чтобы вселить ужас в своих жертв, и могучей лапой переломило хребет бедолаге. Витя заметил, что на ней были лишние когти. У настоящих медведей их не так много.
Собаки выглядели напуганными, но по свистку все же бросились в бой. Однако, размеров их челюстей едва ли хватило, чтобы ухватиться за грязную шерсть медведоподобной твари. Прокусить ее они так и не смогли, и были раздавлены о дерево с содранной корой, после чего оно рухнуло.
Раздался выстрел. Несколько зубов чудовища посыпалось, а на месте носа начала красоваться кровавая каша. Свирепые глазки снова начали искать следующую цель. Оставшийся в живых охотник передернул затвор карабина и начал прицеливаться, но не успел. Последним, что он увидел было свесившееся брюхо твари, куда и пришелся выстрел. Но шкуру он пробить не смог. Не в этот раз.
Витя сглотнул. Разделавшись с охотниками, чудовище начало пожирать их, начав с ближайшего к себе. Казалось, что выбитые зубы и размолотый нос заживали на глазах, по мере людоедства твари. При этом собак оно не трогало. Издалека Витя увидел, как лучшие друзья человека начали обильно кровоточить, полностью покрывая собственную шкуру. Присмотревшись, мальчик осознал, что это не кровь, а илистая глина. Уши собак начали засыхать и съеживаться, а вытянутые челюсти выпадать. Собаки становились похожими на кривую пародию на больших медвежат. Витю объял ужас.
Чудовище снова оскалилось. И тут в нос мальчика ударил уже знакомый запах гнили.