Ленинская realpolitik
В июне 1920 года в иранском прикаспийском регионе Гилян при поддержке советского десанта была провозглашена Гилянская Советская Республика, у руля которой встал местный антишахский повстанец Кучек-хан, "Че Гевара в тюрбане", как его именовали уже в 70-е.
Опираясь на помощь Закавказского райкома РКПб во главе с Орджоникидзе, Кучек-хан сколотил военный совет, совет народных комиссаров и Персидскую красную армию, которая однажды даже попыталась совершить неудачный поход на Тегеран. Именно здесь, в Гиляне, была оформлена Коммунистическая партия Ирана, чьи представители вошли в единый фронт советской республики наряду со сторонниками Кучек-хана и курдскими активистами.
19 июля 1920 коммунисты, проводившие линию на поляризацию классовых сил внутри единого фронта, смещают неустойчивого Кучек-хана, концентрируя всю политическую власть в Гиляне в своих руках. Новым главой республики стал бывший фидаин (антишахский повстанец эпохи Конституционной революции 1905-11 гг.), а ныне секретарь Компартии Эхсанулла-хан.
Позиция советской России была неоднозначна: на словах и в газетах большевики всецело приветствовали очередную искру мирового революционного пожара, а на деле относились к гилянским событиям весьма прохладно, рассчитывая на поддержку молодой советской республики со стороны реакционной (по существу) Персии.
И если поначалу позиции Орджоникидзе и Сталина (основных защитников советского Гиляна) имела хоть какой-то вес, то к февралю 1921 года ленинское руководство пришло к выводу о том, что в интересах укрепления межгосударственных связей РСФСР с шахской Персией волнения в Гиляне должны быть прекращены, а всякая поддержка иранских коммунистов свёрнута. Несмотря на просьбы самих иранских коммунистов и военно-политического руководства Гилянской Советской Республики к Ленину отказаться от договоров с преступным и антинародным шахским режимом, большевики не сошли с пути «realpolitik» и таки заключили хороший договор с плохим шахом. Защита РСФСР оказалась для Ленина важнее, чем революционные авантюры в Иране.
А уже 16 февраля 1921 глава МИД Чичерин направил Орджоникидзе в Баку письмо, в котором разъяснил, что ЦК РКПб во имя сохранения дружбы с персидским правительством (и по договоренности с Великобританией, о чем Чичерин умолчал) заинтересован в прекращении войны в Северном Иране. Более того, прознав о намерениях неугомонного Орджоникидзе выслать в помощь иранским коммунистам полтысячи азербайджанских солдат, Чичерин 5 апреля отослал секретарю Закрайкома телеграмму в жёстком стиле, в которой потребовал «железной рукой прекратить попытки срыва нашей политики в Персии».
Какова была дальнейшая судьба Гилянской Советской Республики? В мае 1921 года, потеряв поддержку советской стороны, иранские коммунисты, - под воздействием настоятельных советов Ленина, - восстановили единый фронт с Кучек-ханом, который встал во главе провозглашённой 5 июня уже Персидской Советской Социалистической Республики. Однако длительного сотрудничества не получилось: 29 сентября сторонники Кучек-хана устроили настоящую резню, перебив практически всё руководство Иранской компартии и кучу простых коммунистов. Самое интересное состоит в том, что в тот же день, когда Кучек-хан начал резать коммунистов, Политбюро ЦК РКПб приняло постановление, осуждающее нарушение бакинскими партийцами политики советского руководства в отношении Персии, а так же влепило Кирову (тогда секретарю ЦК КП Азербайджана) выговор за нарушение принципиальных указаний ЦК РКПб. Всё потому, что отдельные товарищи с Кавказа (прежде всего, Орджоникидзе и сам Киров) продолжали, вопреки ленинской линии, слать корабли с оружием из Баку и Ленкорани гилянским коммунистам, противодействуя крушению персидского социалистического эксперимента.
А уже 2 ноября 1921, воспользовавшись суматохой и фактически гражданской войной между коммунистами и сторонниками Кучек-хана, Персидскую ССР снесли до основания шахские войска, перебив остатки революционных элементов. Впоследствии, большевики ещё долго поддерживали тёплые отношения с режимом Реза-шаха (который был, как это не иронично, принципиальным антикоммунистом), рассматривая его очень положительно в рамках своей концепции антиимпериалистической оси.
Похожая история случилась и с коммунистической партией Турции. Эта героическая партия, образованная в 1920 году в Баку, сразу же вошла в Коминтерн и приняла активное участие в войне за независимость Турции. Однако, невзирая на все свои подвиги на почве революционной борьбы, в январе 1921 года она была погромлена кемалистским правительством, опасавшимся усиления коммунистического влияния на массы. Первая турецкая компартия была уничтожена при полном молчании советской России, рассматривавшей режим Кемаля Ататюрка как прогрессивный антиимпериалистический и требующий всемерной поддержки (которая выражалась в безостановочных поставках турецким патриотам оружия, боеприпасов и амуниции). Больше того: спустя ровно 2 месяца после т.н. «резни пятнадцати» (убийства кемалистами 15 руководящих коммунистов во главе с генсеком Мустафой Субхи) РСФСР подписала с Турцией договор о «дружбе и братстве» (Московский договор), ставший основой для дружеских отношений вплоть до середины 30-х годов, несмотря на перманентные удары по самим турецким коммунистам со стороны Кемаля.
Таким образом, мы можем видеть, как вождь мирового пролетариата легко и непринуждённо «предавал революцию», сдавая во имя геополитических выгод на расправу целые партии задолго до того, как это стало мейнстримом.
Впоследствии, Сталин в своих лекциях «Об основах ленинизма» разъяснил особенности внешнеполитического курса СССР:
«Революционный характер национального движения в обстановке империалистического гнета вовсе не предполагает обязательного наличия пролетарских элементов в движении, наличия революционной или республиканской программы движения, наличия демократической основы движения. Борьба афганского эмира за независимость Афганистана является объективно революционной борьбой, несмотря на монархический образ взглядов эмира и его сподвижников, ибо она ослабляет, разлагает, подтачивает империализм, между тем как борьба таких “отчаянных” демократов и “социалистов”, “революционеров” и республиканцев, как, скажем, Керенский и Церетели, Ренодель и Шейдеман, Чернов и Дан, Гендерсон и Клайнс, во время империалистической войны, была борьбой реакционной, ибо она имела своим результатом подкрашивание, укрепление, победу империализма. Борьба египетских купцов и буржуазных интеллигентов за независимость Египта является, по тем же причинам, борьбой объективно революционной, несмотря на буржуазное происхождение и буржуазное звание лидеров египетского национального движения, несмотря на то, что они против социализма, между тем как борьба английского “рабочего” правительства за сохранение зависимого положения Египта является, по тем же причинам, борьбой реакционной, несмотря на пролетарское происхождение и на пролетарское звание членов этого правительства, несмотря на то, что они “за” социализм. Я уже не говорю о национальном движении других, более крупных, колониальных и зависимых стран, вроде Индии и Китая, каждый шаг которых по пути к освобождению, если он даже нарушает требования формальной демократии, является ударом парового молота по империализму, т.е. шагом, несомненно, революционным».
Кстати, об упомянутом афганском падишахе Аманулле. Его большевики-ленинцы тоже поддерживали всю дорогу, несмотря на то, что сам Аманулла был крайне религиозен и, соответственно, в открытую поддерживал исламистское басмаческое движение в Бухаре и Туркестане в ходе советизации этих мусульманских окраин СССР. И даже ещё смешнее получилось: в 1928 году против хана Амануллы вспыхнуло восстание под руководством крестьянина-простолюдина Хабибулы Калакани по прозвищу «Бача-и Сакао» (сын водоноса). Несмотря на «классовую» близость Хабибулы и его последователей-крестьян, большевики все-таки поддержали Амануллу, - реформатора-реформиста и как бы антиимпериалиста, - выслав ему в помощь ограниченный контингент войск под руководством В.М.Примакова, некоторое время успешно ураганившего против душманов. До тех пор, пока 15 января мягкий Аманулла не отрёкся от престола, после чего сражаться за него стало бессмысленным и большевики укатили за Пяндж, махнув рукой на неудачную Афганскую революцию.
А что касается Турции и Ирана, то спустя много-много лет ленинский "слив", - и наложившиеся на него впоследствии иные прагматично-агрессивные шаги СССР, вроде инициирования Иранского кризиса или Кризиса черноморских проливов, - привел к рождению феномена "третьего пути" новой левой. Ибо крупнейшие марксистские организации 70-х, - иранская "Организация народных федаинов" и турецкий "Революционный путь", - сыгравшие достаточно весомую роль в борьбе против иранского шаха/турецкой вялотекущей гражданской войне 77-80, - выдвинули оригинальный по своей сути концепт.
Признавая неоспоримый идеологический вклад в марксизм Ленина, Сталина и Мао Цзедуна (как признавая и их многочисленные ошибки), иранцы и турки вместе с тем подчеркивали, что и компартия СССР, и компартия Китая (пытавшаяся создать в тот момент имидж "истинного продолжателя революционного дела Ленина-Сталина") в своих действиях на международной арене отстаивали и отстаивают стратегические интересы собственных государств, а не цели социалистической революции. Поэтому воспринимать оба этих полюса в качестве "бастиона социализма", жертвуя интересами собственно иранской/турецкой революции, бессмысленно. История показывает, что основой взаимодействия СССР и Китая с капиталистическим миром является не идеократия, а государственный прагматизм, и исходя из прагматизма компартии СССР и Китая способны на любой договорняк с буржуазией, на любой "слив" революционной инициативы, который будет авторитетно разъяснен ссылками на Маркса, Энгельса или Ленина. В связи с этим, иранцы и турки провозгласили (отдельно друг от друга, надо сказать) "третий путь" к социалистической революции, отвергнув как советскую, так и китайскую модели развития, базировавшиеся на великодержавных устремлениях в первую очередь.
Забавно, что уже в 80-х обескровленные репрессиями иранские федаины таки попали под влияние просоветской партии Туде и успешно были уничтожены "антиимпериалистическим и прогрессивным" (в советской интерпретации) режимом имама Хомейни. Хотя и турецкому "Революционному пути" не поздоровилось: движение было уничтожено в период 1980-83 гг. пришедшей к власти военной хунтой генерала Кенана Эврена. Но в последнем случае турки хотя бы оказывали сопротивление реакции, тогда как иранские федаины были тотально деморализованы и дезориентированы призывами из СССР к поддержке "антиимпериалистического" духовенства и были сметены этим самым духовенством практически без боя.