Козий яр
Bokrug
Дмитрич вздрогнул от грохота двери тамбура, захлопнувшейся за его спиной. Электричка давно уже набрала полный ход и теперь сильно раскачивалась, существенно затрудняя продвижение старика по составу. Окинув взором очередной вагон, старик вздрогнул снова, но уже не от резкого звука. Нашёл таки! Ты смотри, не подвела чуйка, как знал, ей-богу знал! Неясно хмыкая, дед прошёл вглубь вагона, ближе к предмету своего интереса.Компания четырёх молодых людей, трёх парней и коротко стриженной девушки, от парней слабо отличимой, изучала какую-то карту. По крупным рюкзакам и одежде любой узнал бы в них студентов-туристов, выбравшихся на «покорение целины». В разговоре их, однако, проскакивали фразы, не слишком привычные для туриста, что утвердило Дмитрича в своих подозрениях. Подойдя поближе, тот плюхнулся на сидение и принялся слушать, обмахиваясь от жары кепкой. Больше всех говорил худощавый юноша в очках, выглядящий немного старше других — «Начальник экспедиции», хмыкнул про себя Дмитрич.
— К станции «Терешкино» мы должны выехать около полудня. Ну как, станции — полустанку скорее. Странно, что электричка вообще там останавливается, посёлок заброшенный, это даже со спутниковых снимков видно. Так вот, от станции до посёлка — четыре километра грунтовой дороги. Пройдём по домам, вдруг ещё кто не уехал, расспросить можно будет. Предлагаю там и заночевать — день пропадёт, но к оврагу в лес выходить лучше с утра. С лесом-то и начинаются трудности. От посёлка до зоны — ещё около двенадцати километров, и там уже дороги нету. Расположение зоны известно только приблизительно, так что по лесу походить придётся прилично. — Юноша замолчал, увидев сидящего неподалёку старичка-боровичка. Тот был совершенно лыс, но при усах и короткой седой бородке, кепка придавала ему сходство с Лениным. Реинкарнация вождя пролетариата улыбалась, хмыкала, и совсем уж бессовестно грела уши, не пропуская ни одного слова. Остальные туристы, удивлённые внезапному молчанию «командира», тоже уставились на деда. Тот, заметив наконец, что его скромная особа привлекла внимание, повернулся к компании:
— День добрый, молодые люди! Пиво, сигареты, кроссворд не желаете? — он раскрыл сумку со своим товаром, но его предложение особого энтузиазма не встретило. Не видя на лицах молодёжи заинтересованности, он продолжил:
— Вы уж извините, что ваш разговор подслушал, да только нет здесь никакой зоны, это же не Воркута! Тут в лучшие года и участка милицейского не было, а теперь-то, как все из села разъехались, чего тут ловить? — старик вдруг нахмурился. — А вы, часом, не копачи?
— Чёрные археологи? — «командир» в ответ на такое обвинение тоже нахмурился. — Нет, мы таким досугом не увлекаемся.
Вдруг развеселился чернявый парень, до этого умиротворённо созерцавший проносящиеся за окном пейзажи:
— Мы, отец, учОные, уфологи! Будем у тебя в деревне человечков зелёных ловить!
«Командир» недовольно зыркнул на того и спросил у старичка:
— Вы, значит, местный? Вы правы, «зоны» здесь действительно нет. Как и сказал мой товарищ, — снова недовольный взгляд на всё ещё ухмыляющегося весельчака, — мы уфологи, хотели бы услышать про местную аномальную зону — Козий Яр, вы слышали про такой?
— Да вот слыхал, не без этого, — дед хмыкнул, услышав знакомое название, — вы уж не первые, кто сюда едет. Хоть дом туриста открывай, ей богу! Раз вы не копачи, то у меня для вас имеется одно предложениe. Места тут глухие стали, как деревню забросили — на полста километров жилья нет, кроме моей избы! Леса здешнего вы не знаете, заблудитесь — пропасть не пропадёте, не тайга, но придётся за милицией в райцентр ехать… А я тут с детства живу, и вас к Козьему яру проведу, — старик хмыкнул, — за умеренную плату.
«УчОные» переглянулись — местности они действительно не знали, и перспектива провести неделю в лесу, заблудившись в трёх соснах, их совершенно не прельщала.
— Так вы гид? Ну дела, туристическая культура проникает в русскую глубинку! — весельчак снова не сдержался от комментария. — Витя, отец-то дело говорит. Что у нас из навигации? С десяток гугловских спутниковых снимков и карта, на которой кроме железной дороги, леса и села в три дома, ничего и не отмечено. Надо брать!
Остальные члены экспедиции, укачанные электричкой, постепенно оживлялись. Предложение «вождя пролетариата» всех устраивало, производил он приятное впечатление да и сумму назвал вполне приемлемую. Стали знакомится: «вождь» был никакой не Владимир и не Ильич, а Валентин Дмитриевич, «начальник экспедиции» Виктор действительно оказался организатором поездки, он был редактором онлайн-журнала о паранормальных явлениях, первым и единственным «член-корреспондентом» которого был Кирилл — весельчак и вообще, «ложка мёда в бочке городских страшилок», как он сам выразился. Оставшиеся двое — Павел и Алиса, были товарищами Кирилла по институту. Как объяснил Павел, никто из четвёрки не был особо фанатичным «познавателем непознанного», но истину, которая «где-то рядом», все уважали и не прочь были поискать, если это сочеталось с загородной поездкой.
«Лучше, конечно, изучать аномальные зоны где-нибудь на Карибах, — Виктор улыбнулся, — но пока не те финансы. Ну, и в средней полосе тоже можно отдохнуть».
Выглянув за окно, Дмитрич заметил: «Уже подъезжаем. Но на станции выходить нам резону нет, оно к деревне может и ближе, но лучше сойти раньше: за пару километров пораньше будет остановка, дом мой рядом стоит, надо бы заскочить к бабке на блины. Вы не подумайте чего, там на Терешкино глушь пуще нашего, уж и остановки там скоро не будет. К яру вашему хоть и дальше идти будет, но заночуете под крышей. Оно, конечно, не гостиница „Интурист“, но лучше, чем в спальнике комара кормить!»
Доверившись гостеприимству проводника-«аборигена», компания собрала рюкзаки и сошла с электрички на безымянной станции. Перрона не было, но Дмитрич ловко спрыгнул вниз, подав пример остальным. Остановка длилась около минуты, после чего электричка унеслась вдаль, оставив пятёрку одну посреди поля. Других сошедших Виктор не заметил. К дереву рядом с тропинкой, отходящей в одну сторону от рельс, был прибит знак «Железнодорожный переезд». Двинулись в путь за Дмитричем, и Кирилл начал расспрашивать проводника о Козьем Яре.
— Ну во первых, никакой этот яр не козий и не бычий, это название уже потом придумали, и не местные, а приезжие. Яр как яр, никак не пойму, чего ж в нём нашли, не лучше и не хуже, чем другие. Здесь всегда глушь да тишь была, никаких тебе замков с привиденьями, ни «тарелочек» с братьями по разуму, тут для одних может быть интерес — для копачей, да никому дела нет — деревню только восемь лет как забросили, горшков с золотыми червонцами не закапывали. Кого ж вы ловить будете, марсиян? — Дмитрич улыбался, оборачиваясь на уфологов.
— Мы здесь не из-за марсиан, точнее — не только из-за марсиан, — подыграл Виктор. — Мы слышали, тут у вас черти водились? Недолго, правда. Скажите, вы что-то знаете о паломничестве сатанистов?
— Фу-ты господи, «Паломничество»! Это вы, однако, громкое слово выбрали, господа учОные! Такая шалупонь, что и не знаешь, как сказать прилично. Расскажу сейчас и про паломников, и про чертей. История — ну прямо анекдот, конец только грустный.
Алиса достала диктофон, на что Павел, строя серьёзную мину, многозначительно указал пальцем в небо: «Культурный материал, Предание о Козьем Яре!»
∗ ∗ ∗
И Дмитрич начал рассказывать историю упадка деревни Терешкино, весьма причудливую для русской глубинки. Начиналось всё стандартно: развал Союза, перестройка, за твердынями коммунизма, основательно уже побитыми молью, рухнул и колхоз — единственное средство к существованию в деревне. Молодёжь, которой и так было мало, без лишних рассуждений отправилась искать счастье в райцентр, за ними к родственникам потянулись и старики. Двадцать первый век деревня встретила шестью жилыми дворами и населением в 12 человек. В двухтысячных же и началась новая веха в истории деревни: паломничество сатанистов.
Первая «делегация» прибыла летом в 2001 году и состояла из пяти немолодых уже человек весьма мрачной наружности. Приехав в деревню на электричке, они попросились к селянам «на постой» с питанием, и даже заплатили аванс. Совершенно очумевшие от таких событий жители не верили своему счастью — деньги сами пришли в умирающую деревню! Однако, постояльцы оказались не утомлёнными мегаполисами туристами, желавшими за сходную цену насладится неделькой-другой жизни в глубинке, а адептами одной из сект, расплодившихся в то время в огромном количестве. «Брожение умов начинается от отсутствия дела» — философствовал Дмитрич. Главным в пятёрке был то ли какой-то профессор, то ли бывший священник. В течение недели он со своими подопечными ходил на ночные бдения в близлежащий лес, днём же запирался в одном из домов — как рассказал один из адептов, готовился к ритуалам. Каждый вечер «магистр» приобретал у бабы Глаши курицу, которую ночью под заунывное пение пятёрка резала у костра на опушке леса. Такое экстравагантное поведение чрезвычайно взбудоражило тёмных «аборигенов», но что поделать — молодёжи, способной доступными методами (кулаком и велосипедной цепью) изгнать «нечистых», в деревне не осталось, днём адепты вели себя, в целом, прилично и в свою веру вербовать население не пытались. А тонкий денежный ручеёк, втекающий в карманы стариков, обрывать никому не хотелось. Утром в пятницу «магистр», не торгуясь, за бешенную по меркам деревни сумму купил у бабы Глаши её последнюю козу. Продавать её бабка не хотела, чувствовала, что зря пропадёт скотина, от того и назвала дикую сумму. Пятёрка скрылась в лесу, на этот раз уйдя дальше обычного, и на утро субботы не вернулась. Такого переполоха деревня не знала, наверное, ещё со времён Октябрьской революции. Спустя два дня в яру, позже ставшем известным как Козий, нашли кострище, а рядом с ним — козий череп и шкуру. Баба Глаша утверждала, что ей из абсолютно достоверных источников известно, что это геенна огненная разверзлась под ногами «адептов» и поглотила их, и искать их бесполезно. Спустя ещё неделю Дмитрич услышал, что пятёрку, наделавшую столько шуму, якобы видели в райцентре. Не успели утихнуть разговоры об этом невероятном происшествии, как в деревню прибыла новая делегация — более многочисленная и значительно более молодая.
Восемь студентов в чёрных одеждах сразу по прибытии сказали показать им Козий яр. Хоть они и пытались казаться искушёнными носителями тёмного Знания, впечатления, подобного прошлой пятёрке, они не производили. Найдя в деревне кров и пропитание по сходной цене, они пробыли на постое неделю с еженощными бдениями и уехали. Обошлось, правда, без кровавых оргий — умудрённая опытом баба Глаша, как и другие жители, что ещё держали птицу, заломила за своих курей такую цену, что студентам-сатанистам пришлось ограничиться хлебом и вином в качестве жертв. К этому времени некоторые бабки уже поговаривали, что благодаря подобному «туризму» деревня может и выжить. Третье же пришествие слуг Сатаны камня на камне не оставило от этих надежд пенсионерок. В этот раз железная дорога плюнула в деревню шестёркой малолетних неформалов, не пытавшихся устроится на ночлег, а расспросивших, не стесняясь в выражениях, про яр и сразу поваливших в лес, разбив по дороге пару окон в пустых домах. «Были сатанисты, а теперь ананисты, тьфу ты, прости Господи!» — сокрушались старухи. Юнцы несли с собою ящик портвейна, и Дмитрич понял — надо ковать железо, не отходя от кассы. После ночи дебоша, на рассвете, хулиганов встретил у опушки наряд милиции, вызванный из райцентра. Старший из компании уже имел судимость за осквернение могил. Милиционеры поудивлялись рассказам местных о насыщенной культурной жизни посёлка, упаковали «ананистов» в «буханку» и уехали.
На этом мистическая история деревни заканчивалась, через пару лет оставшиеся старики поразьезжались к родственникам, и в ней остался жить только дед Дмитрич и баба Марина, бывшая фельдшер, да и те вскоре перебрались из деревни ближе к железной дороге. Дмитрич сделался лоточником и добывал копейку в электричках, Марина вела хозяйство. Деревня, не смотря на яркий финальный аккорд своей истории, прекратила своё существование как населённый пункт.
— Дмитрич, в поезде вы говорили, что мы не первые, кто идёт к яру. Вы имели в виду эти три «пришествия», или кто-то ещё приезжал? — скороговоркой произнесла Алиса и снова протянула диктофон ближе к старику.
Насколько знал Виктор, они действительно были не первыми — сюда уже ездил питерский парапсихолог, широко известная в узких кругах личность, из закрытого блога которого Виктор и узнал об этом месте. Про «три пришествия», однако, питерец ничего не писал, ограничившись упоминанием проведения в этом месте некоего ритуала призыва. Вообще, питерец работал «грязно» и, если можно так высказаться в этом контексте, ненаучно — больше доверял своим снам, чем наблюдениям и даже не удосужился отметить искомый овраг на карте.
— Да, не первые. Был уже до вас один учОный, профессор кислых щей, первый мой клиент, значит. Всё о чувственных переживаниях рассказывал, на крыше сарая медитировал — большой оригинал! К самому яру мы раз всего с ним ходили, ему там плохо стало, я испугался ещё — вдруг он там от переживаний своих дуба врежет, что тогда делать? Увёл обратно к дому, он денёк отлежался и уехал. Веселей, молодёжь, мы уже и добрались!
Пятёрка вышла к бревенчатому дому, обнесённом низеньким заборчиком. Во дворе пожилая женщина в синем платке сыпала в кормушку для курей зерно. Дмитрич помахал ей рукой и крикнул: «Открывай, Маринка, воротА, эхспидиция пришла!»
В избе Дмитрича и Марины было чисто и сухо, но несколько темновато. Бабка обрадовалась гостям и действительно, как Дмитрич и обещал, угостила блинами. Кирилл обрадовался такому приёму и шутил — ехали в лес, а приехали на деревню к дедушке! Павел достал из рюкзака фотокамеры и начал готовить оборудование к завтрашней вылазке, а Виктор с Алисой решили расспросить Марину о местных «чудесах в решете».
— Про паломников наших, прости Господи, Валик-то вам рассказал уже? Ну, не знаю тогда, что и добавить, не байки же Глашкины вам пересказывать. Тут и не припомнишь, чтоб чего случилось, тишь да гладь. Разве, про Землемера историю? Фольклор, а как же.
Марина начала рассказывать историю, которой её прабабушка пугала свою дочку, чтобы та не ходила в лес одна. В начале двадцатого века деревня только закладывалась, и успели сложить только три избы, когда на единственную улицу ступил пришлый человек. Косматый, с нечёсаной бородой, в рванье и без сумы, он назвался Землемером, и рассказал, что хочет, будто-то бы, строить тут церковь. Люди быстро поняли, что это юродивый, но милостыни он не просил, поселенцам не докучал — и прогонять его не стали. Он ходил вокруг деревни, шагами меряя землю, и каждый день заходил всё дальше, с каждым заходом злее и мрачнее. В конце концов, придя на середину будущего посёлка, разорался, что нет здесь места для постройки церкви его — застолблены века назад тут все леса, и должен он теперь идти дальше, и не будет местным людям спасения без его церкви. И с тех пор ходит он, меряя шагами землю, и нельзя ходить одному в лес — Землемер заберёт с собой и заставит отмерять шагами лесную глушь, искать место для церкви.
— Интересный сюжет для сказки, — Алиса выключила диктофон. Первый раз слышу, чтобы в сказке «пугалом» был строитель церкви.
— Ну, уж как мне рассказывали, — пожала плечами Марина. — У молодёжи ведь теперь тоже сказки другие, про «летающие тарелки» да привидения всякие. Я так думаю: если искать привидений — то на свежем воздухе, чем бы дитя не тешилось. Вы ж в городе все бледные такие, худые, а тут лес, воздух чистый — ищите своих полтыргейстов на здоровье!
«Оригинальный подход к оздоровлению молодёжи» — подумал Виктор. — Не боитесь за нас, если найдём?
— Да где ж вы отыщете! Уж сколько тут безбожники эти копались, и экстрасенс приезжал, да никто и в пол глаза ничего не увидал. Отдыхайте от города, а уж что делать — грибы собирать или упырей искать — это к чему душа лежит.
На домик проводника опускались сумерки, и начали готовится ко сну — электричества не было, ложились с закатом. Четвёрка собралась у колодца — для вечернего туалета и обсудить события дня.
— Ну, что скажете? Как вам культурный материал? — Виктор обвёл взглядом товарищей.
— Ты как знаешь, а как вернёмся — я сюда снова еду с Ленкой этнографом. Ты представь — сейчас, в двадцать первом веке, создаётся новый фольклорный материал, сказ про три пришествия сатанистов! Офигеть можно, услышит — не поверит! Она после такого мне точно даст! — Кирилл строил планы на будущее, и на Ленку он возлагал планы особенно грандиозные.
— Да вы, Кирилл Юрьевич, настоящий романтик! — передразнил приятеля Паша. — Я проверил фотоловушки и ночную камеру, пока вы сказки слушали, заряда батарей хватит на день работы. Больше, думаю мы в лесу и не просидим — комары тут просто ад! — он хлопнул себя по щеке. На ней расплылось кровавое пятно внушительных размеров. — Я же говорю! Не комары — кони!
— Ну, тогда отбой. Завтра встаём с рассветом, я с Дмитричем уже договорился.
Юноши пошли в избу, расстилать спальники. Алиса постояла ещё пару минут у колодца, вглядываясь в быстро темнеющее небо. Так и не заметив звёзд, она пошла спать.
Виктору спалось плохо, ему было душно в избе с маленькими оконцами, он ворочался во сне, сбивая спальный мешок и то и дело просыпался. Под утро ему приснился какой-то кошмар, и он резко выпал из сновидения, глотая ртом воздух. Деталей кошмара он не запомнил, но осталось ощущение собственной мизерности, незначительности перед чем-то огромным, живым и… зовущим? Сон оставил после себя ещё кое что, что заставило парня смутится и набросить на себя отворот спальника. Виктор заметил, что Кирилл тоже не спит.
— Давно проснулся?
— Буквально за минуту до тебя. Глаза открыл, проморгался, и услышал как ты захрипел. Тоже кошмар? Еб*нутый же сон мне наверное приснился, ничего вспомнить не могу, но факт медицинский — у меня от него дичайший стояк. — Кирилла, казалось, смутить не может ничто.
— Вот тебе и чувственное переживание. У меня тоже.
— Как изволите записать в журнале? Одновременный эротический кошмар у двоих членов экспедиции? — едва проснувшись, Кирилл уже начинал балагурить.
— Без завтрака ты на качественный юмор явно не способен, даже не пытайся. Из сна помнишь что-то?
— Ничего конкретного, одни ощущения, будто я под какой-то скалой стою, или валуном? Хрен разберёшь.
После побудки выяснилось, что плохо спали все, кроме «аборигенов» — Марина уверяла, что это от перемены обстановки и вообще, тут, вдалеке от машин и шума города, сон самый крепкий.