Классическая трагедия: Эсхил (II)

Предыдущая часть.

Тетралогия «Орестея»

Всё сказанное о ранних пьесах Эсхила - полностью подтверждается и развивается в его знаменитой тетралогии про Ореста, сына Агамемнона. Она включала три трагедии — «Агамемнон», «Хоэфоры» и «Эвмениды», а также утраченную сатировскую драму «Протей». Впервые представлена в 458 до н.э., на фестивале в честь Диониса в Афинах, где была отмечена призом. Все трагедии из этой трилогии(без сатировской драмы это считается "трилогией") полностью сохранились, и это единственная полная трилогия Эсхила.

Содержание всей трилогии в целом — судьба рода Атридов, в лице его самых известных представителей, Агамемнона и его сына Ореста. Перед Троянским походом Агамемнон приносит в жертву своему честолюбию родную дочь Ифигению; за счёт этого он достигает цели похода и возвращается на родину победителем, но здесь же погибает от руки своей жены Клитемнестры, действующей под влиянием жажды мести за смерть дочери, но ещё и преступной любви к родственнику своего мужа, Эгисфу. Малолетний сын Агамемнона, Орест, не был свидетелем этой расправы: он воспитывался вдали от родины. Когда он вырос, он обратился к Аполлону с вопросом, что же ему делать; и тот приказывает ему помнить прежде всего о долге мести. Повинуясь этому приказанию, Орест убивает мать, но этим навлекает на себя гнев Эриний, богинь мщения, которые отныне не дают ему покоя. Он ищет убежища в Дельфах, в храме Аполлона; здесь бог обещает Оресту не покидать его и велит обратиться к суду Афины. Преследуемый Эриниями, Орест бежит в Афины: сама богиня лично учреждает суд — позднейший Ареопаг, который оправдывает Ореста; умилостивлением оскорбленных Эриний, ставших отныне Эвменидами, кончается трилогия. Но теперь по порядку.

В первой пьесе («Агамемнон») Эсхил пересказывает нам весь сюжет начала Троянской войны, используя его в качестве периодических «флешбэков» в прошлое; в настоящем же времени новость о взятии Трои дошла до Греции и царского дворца. Агамемнон благополучно вернулся домой, тогда как большинство остальных героев в результате штормов оказались без вести пропавшими. В качестве трофея Агамемнон захватил себе наложницу, сестру Гектора и Париса, обладающую даром пророчества, её звали Кассандра. Она предвидит смерть Агамемнона, чему, правда, никто не верит. В одном из флешбэков упомянуто о том, что для успеха похода царю пришлось принести в жертву родную дочь. Это отправная точка сюжета. Жена Агамемнона по имени Клитемнестра уже давно знала об этом событии и задумала отомстить за дочь, убив мужа. Как оказалось, у неё у самой давно уже был любовник (Эгисф), вместе с которым они намеревались захватить власть в Аргосе. В конце-концов план увенчивается успехом, Агамемнон и Кассандра мертвы, а любовник Клитемнестры становится формальным правителем. Таков вкратце сюжет пьесы, а что же до идейного наполнения, то рассмотрим его отдельно.

Центральные идеи: (1) греки долго умирали за чью-то жену (Елену) и это настолько глупо, что против Агамемнона на родине готовится мятеж (мотив аналогичный «Персам»); (2) Как судьба решит, так и будет, боги всесильны, а детерминизм неотвратим; (3) Убивать родственников плохо, даже если это жертва богам; (4) Женщины просто ничтожества, даже сказать больше нечего; (5) Отцеубийство - страшный грех, а здесь оно ещё и смешано сразу с мужеубийством в одном действии; (6) Боги испытывают нас, когда в нашей жизни случается беда. Те, кто говорит, что богам нет дела до земных событий, дурак и лжец; боги наказывают за грехи. А на счёт женщин:

Где властвует женщина,
Там часто желанья важней, чем дела.
Порывиста, нетерпелива женская
Слепая страсть. Недолго и живут
Посеянные женщинами слухи.

Общий мотив презрения к женщинам прослеживается и в теме виновности похотливого желания Елены за смерти греков. Так и в образе Клитемнестры, которая является сильным образом и главным героем, но о которой постоянно говорится, что она душой мужчина, а не женщина (а иначе она не может быть сильным персонажем). Как говорит доблестный Агамемнон:

Не услаждай речами: я не женщина,
Не нужно предо мной, как перед варваром,
С отверстым ртом сгибаться в три погибели.

Женщина априори ни на что не способна. Но даже сильная Клитемнестра по итогу окажется презреннейшим существом, после того как совершит задуманное преступление. К слову, аристократический бог Аполлон, по версии Эсхила, как оказалось, не слушает плачущих и страдающих. Мужик должен быть спартанцем, говорить лаконично и гордиться своей воинской доблестью. Конечно, есть и мотив, что Агамемнон демонстрирует презрение к почестям и богатству, но даже этот мотив по сути своей лишь повторяет - Спарта это хорошо, потому что спартанцы аскеты и воинам многого не нужно.

Если же попытаться выразить идеи Эсхила попроще, то семья и кровные узы важнее всего, а богов надо почитать. Основные неотвратимые законы судьбы у него постоянно запускаются через какие-то нарушения кровнородственных связей.

Продолжением трагедии «Агамемнон» является пьеса «Хоэфоры» (Плакальщицы). По сюжету, у Агамемнона и Клитемнестры был сын по имени Орест. Как сына от ненавистного брака, в отсутствие отца - его отправили на воспитание в другую страну, подальше от своих глаз и подальше от престола. Со дня убийства Агамемнона прошло уже много лет. И вот к его могиле однажды подошли два человека, одетых как странники. У того, что младше, был меч, а тот, что постарше, в руках держал два копья. Это вернулся Орест с другом Пиладом (сыном царя, взявшего Ореста не воспитание). Они вернулись, чтобы отомстить за смерть Агамемнона. Тема семейных уз и необходимости божественного возмездия за семейные грехи - продолжается и здесь. Сам Аполлон (бог мужиков-спартанцев) отправил Ореста мстить женщине за смерть доблестного мужа-спартанца. У могилы отца Орест случайно встречает сестру Электру, которая также хотела бы свергнуть власть узурпаторов. С косвенной помощью от неё, под видом посланников, Орест и Пилад прошли в замок. Для царицы у них была подложная весть о её сыне Оресте, который якобы умер. Посланников приглашают в царские покои, где оставшись наедине с убийцами отца, Орест холоднокровно убивает сперва отчима Эгисфа, а потом, на окровавленном его теле убивает и свою мать Клитемнестру.

Идейное содержание крайне просто. Центральная идея - месть за отцеубийство и попытка свержения тирании (помним, как это сделали спартанцы с Писистратидами в молодых годы Эсхила). Отдельные места занимает плач по тому, что Агамемнон умер не так, как подобает воину-мужику. Ещё одно отдельное место занимает упрек в сторону Электры, что она ничего не сделала и «по-бабски» от страха обессилела, когда власть захватывали узурпаторы.

В сцене убийства матери, диалог Ореста и Клитемнестры отлично иллюстрирует консерватизм Эсхила, аргументы которые по сегодняшний день в ходу у "мужиков" для оправдания своего отсутствия в домашних делах, воспитании детей и т.д.:

Коль так, ведь и отец твой прегрешал равно.
Ты, дома сидя, не кори воителя.
Разлука с мужем женщине тяжка, мой сын.
Своих домашних кормит муж, уйдя на труд.
Сын, матереубийство замышляешь ты?
Не я убийца: ты казнишь себя сама.

Так как матереубийство тоже является тяжким грехом против всяких «пацанских понятий», то Орест должен быть наказан, даже по всей логике самого «пацана» Эсхила. Поэтому в конце пьесы нам показывают, что за Орестом в погоню отправляются Эринии, богини мести и ненависти. Орест вынужден бежать, хотя симпатия Эсхила держится всецело на его стороне. Так заканчивается трагедия «Хоэфоры».

Тему, не завершённую в «Хоэфорах», продолжает финальная часть трилогии – «Эвмениды». Богини мщения, Эринии, которые в «Эвменидах» исполняют роль хора, намерены вечно преследовать Ореста, убийцу матери. Они наказывают людей за их поступки, не разбирая их мотивов, не допуская никаких извинений; они беспощадны, как сами законы природы. Неумолимо они мучат Ореста; и гонимый Эриниями, Орест хочет укрыться в дельфийском храме Аполлона, но яростные богини следуют за ним и туда. Бог Аполлон велит Оресту отправляться в Афины и там просить оправдания перед главной богиней города, самой Афиной. Но Афина выносит дело Ореста на суд совета городских старейшин – Ареопаг. Эринии обвиняют подсудимого и требуют сурового наказания за то, что он убил собственную мать. В свою очередь Орест оправдывается тем, что совершил убийство пpо повелению Аполлона. Присутствующий здесь же Аполлон подтверждает показание Ореста. Аполлон считает, что мщение преступной Клитемнестре лишь исполнило божественную справедливость. Выслушав все позиции, Афина объявляет судебное голосование и сама подает голос за оправдание Ореста (так как её родил мужчина Зевс, без женской помощи, то и наследование по линии отца ей ближе). Голоса Ареопага делятся поровну, но, по обычаю, это означает, что Орест признан невиновным. В благодарность Орест клянётся, что его родной город Аргос в будущем никогда не поднимет оружия против Афин (здесь Эсхил связывает действие «Эвменид» с тогдашней политикой: незадолго до этого Афины вступили в союз с Аргосом).

Эринии резко негодуют на умаление их прав. Но Афина говорит, что если яростные богини покажут себя способными ещё и к справедливому милосердию, то её народ, афиняне, начнут чтить Эриний ещё больше, воздвигнув у подножия холма Ареопага святилище, где станут воздавать им поклонение, как богиням уже не только кары, но ещё и милости (Эвменидам). Это новое имя Эриний и дало название трагедии Эсхила.

Так Эринии становятся Эвменидами, доброжелательными богинями, и отправляются в свой новый храм, благословляя при этом город Афины. Эсхил внушает зрителям, что любое убийство должно караться по суровому требованию человеческого закона; но ведающие все тайны сердца боги, всегда находят путь спасения для невинного страдальца, каким якобы и был Орест. Человек должен признавать существование высшей силы, обуздывающей порывы страстей и беззаконные помыслы.

Об этом сюжете отдельно существует и знаменитая цитата Энгельса, которая стала одним из обоснований теории «матриархата» в каменном веке. Здесь развитие идеи Эсихла достигает кульминации - убийство отца против убийства матери, что же хуже? Эсхил решает, что всего хуже - отцеубийство. Эта тема была также центральной и в «Фиванском цикле», включая «Семеро против Фив», а также косвенно и в «Просительницах». Тематически Эсхил всю жизнь толкал одну и ту же тематику кровнородственных проблем. Своей «Орестеей», он провозглашает торжество патрилинейного брака, а.к.а. «патриархата». Это завершает всю линию его пассажей против женщин, которые встречаются и в «Просительницах», и в «Семерых против Фив», и в «Агамемноне» и в «Хоэфорах». Также как и во всех перечисленных трагедиях центральной темой является богопочитание, семейные узы, и неотвратимая «судьба». Наиболее ярко позиция Эсхила выражена в словах бога-аристократа Аполлона:

Дитя родит отнюдь не та, что матерью
Зовется. Нет, ей лишь вскормить посев дано.
Родит отец. А мать, как дар от гостя, плод
Хранит, когда вреда не причинит ей бог.

Вопрос о демократии, который также затрагивался во всех названных поэмах, а также ещё и в «Персах» - наконец-то решен определенно. Эсхил выступает против тирании (это анти-аристократизм, власть не по крови), умеренно хвалит царскую власть (как основу аристократизма), но живя в демократических Афинах, из чувства патриотизма, предлагает компромиссный вариант, власть аристократии при помощи коллегиального органа (Ареопаг), выступающего как бы "Верхней палатой" парламента, наряду с "нижней палатой" народной демократии.

Возможно, если бы не угроза изгнания, и будь у Эсхила возможность выражаться более прямо без опасности наказания - он бы и царскую власть признал идеалом, но мы можем судить о его позиции только из «умеренной» версии, представленной афинской публике в его трагедиях.

Трилогия и особенно её последняя трагедия, очевидно не лишены политической тенденции: возвеличивая Ареопаг как нравственный стержень афинской гражданственности, Эсхил, несомненно, стремился защитить эту симпатичную ему коллегию от нападений, которым она подвергалась в последнее время со стороны вождей демократической партии, верных исполнителей «фемистокловых» идей — Эфиальта и Перикла. Очень возможно, что именно эти нападения и отравили Эсхилу его пребывание в Афинах; комедиограф Аристофан свидетельствует, что Эсхил «не ладил с афинянами» в последнее время своей жизни. Существует даже мнение, что Эсхил подвергся обвинению в нечестии — а именно в том, что он в одной из своих трагедий вывел наружу таинства элевсинской Деметры. Так Эсхил и умер в изгнании на острове Сицилия, осужденный за свои аристократические взгляды. О том, как это сказалось на дальнейшем развитии театра — мы поговорим в следующей статье про Софокла, человека близкого к Периклу и его «двору».

Вопрос о «Прикованном Прометее»

Тема Эсхила на этом не заканчивается, и здесь особняком стоит трагедия под названием «Прометей прикованный» представленная в 444-443 годах до н.э, уже после смерти Эсхила. Трагедия входила в тетралогию, которая также включала трагедии «Прометей освобождённый» (сохранилась фрагментарно) и «Прометей-Огненосец» (не сохранилась), а также неизвестную сатировскую драму. За похищение огня, Гефест приковывает Прометея по велению Зевса к скале, в Скифии, под надзором младшего титана Кратоса (Власти и Силы). Узника посещают Океаниды, их отец Океан, царевна Ио (возлюбленная Зевса), в своих скитаниях по свету случайно попавшая к скале. Прометей рассказывает им, что он сделал для людей, как страдает за похищение огня у богов и проклинает Зевса, пророчествуя тому скорую потерю власти, если Прометея не отпустят на свободу.

В связи с этим, уже с XIX века возникли сомнения относительно авторства Эсхила. Этому обсуждению посвящено большое количество исследований, в которых делаются различные выводы. Сомнения касаются технических вопросов лингвистики, метра, словарного запаса и общего стиля. Исследователи считают, что определенные темы в пьесе чужды Эсхилу по сравнению с темами, которые он продвигал в других своих пьесах. Ученый Вильгельм Шмид утверждает, что драматург, проявивший такое благочестие по отношению к Зевсу в «Просительницах» и «Агамемноне», не мог быть тем же драматургом, который в «Прикованном Прометее» ругает Зевса за жестокую тиранию. М.Л. Уэст утверждал, что «Прометей…» может быть авторской работой Эвфориона, сына Эсхила, который также был драматургом.

По версии защитников авторства, пьеса содержит только часть истории. В других частях тетралогии Эсхил имел возможность раскрыть персонажа Зевса с более благоприятной стороны. В этой пьесе Зевс не появляется - мы узнаем о тирании Зевса только от тех, кто от неё страдает, и взгляды персонажей могут быть не тождественны взглядам автора. Возможно, этот вопрос никогда окончательно не будет решен. Как говорит Гриффит: «Мы не можем так или иначе надеяться на определенность». Считается, что «большинство ученых-классиков всё ещё признают эсхиловское авторство пьесы». Таков авторитет традиции.

Однако в последнее время, даже компьютерный анализ текстов говорит, что «Прометей…» относится скорее к циклу текстов Софокла. Аргументы в пользу авторства Эсхила держатся только на авторитете традиции; и гораздо логичнее считать автором пьесы не Эсхила, а какого-то более позднего автора. Если рассматривать текст чисто идейно, то его общих дух всё же направлен против Прометея, который рисуется скорее типичным «молодым» и «горячим» глупцом, из принципа перечащим старшим. В контексте общественной жизни Афин эта трагедия является скорее критикой софистов, хотя и не без небольших ноток уважения к отдельным их взглядам на гуманизм. Практически все персонажи в пьесе, даже сочувствующие Прометею — всё таки выступают как умеренные его критики, как увещатели и советники более мудрых и взвешенных поступков, которые Прометей то и дело отвергает прямо с порога, охваченный одной только мыслью о мести. Только подобные приемы с увещевателями со стороны, настаивающими на ликвидации крайностей — это чистой воды тема Софокла. И хотя под такими словами мог бы подписаться и Эсхил, также бывший консерватором, тематика Прометея всё же выдает более позднюю эпоху, а сама композиция произведения один и в один повторяет типичную схему построения Софокла.

Вскоре после смерти Эсхила состоялось постановление, которым все его пьесы были допущены к трагическим состязаниям наравне с новыми пьесами других поэтов. Этим путём его слава и влияние были обеспечены на много поколений, а также обеспечена сохранность его пьес. В александрийскую эпоху они были известны все без больших пробелов и все читались и исследовались; лишь в римский период (во II в.) была сделана выборка тех семи пьес, которые дошли до нас. В византийскую эпоху три из них (а именно: «Персы», «Прометей» и «Семь вождей») были выбраны для школьного чтения; они сохранились в более значительном числе списков, между тем как сохранение остальных четырёх следует, по-видимому, приписать счастливой случайности.