Историческое значение братания на фронте

История человеческого общества, в особенности её военная составляющая, знает немало примеров стихийного прекращения вражды среди представителей тех или иных социальных групп или целых наций, когда оказывалось, что такое противостояние в действительности нисколько не соответствует интересам обеих сторон. В военной сфере подобное явление, подразумевающее стихийный отказ от ведения боевых действий, получило название братания.

История явления

 Несмотря на то, что, по мнению некоторых историков, отдельные попытки братания в различных формах встречались во всех войнах ещё со времён эпохи неолита, первые задокументированные случаи происходили во время буржуазных революций в Европе XIX века. Одним из наиболее известных считается отказ бойцов Национальной гвардии от участия в подавлении восстания в Париже во время Февральской революции 1848 года.

Попытка взять этот метод на вооружение была предпринята видным деятелем голландского рабочего движения Домелой Ньевенгайсом на Интернациональном Социалистическом Конгрессе в Цюрихе в августе 1893 года, но была отвергнута оппортунистически настроенными руководителями Второго Интернационала.

Случаи братания встречались во многих конфликтах конца XIX — начала XX века, но наибольшего распространения достигли во время Первой мировой войны сперва на Западном фронте, а к концу 1916 года и в 1917 году охватили и Восточный.

Братание в Первой мировой войне

Широкую известность получило «Рождественское перемирие» на Западном фронте в декабре 1914 года. Оно выражалось во встречах солдат враждующих армий на нейтральной полосе, в процессе которых англичане, французы и немцы обменивались поздравлениями и подарками в виде продуктов питания и сувениров, пели песни, делали совместные фотографии, а порой даже играли в футбол. В последующие годы перемирия такого рода проходили с меньшей интенсивностью и количеством участвующих солдат из-за препятствий со стороны военного руководства, отдававшего во время праздников приказы об усилении артиллерийских обстрелов.

На русско-германском фронте первый инцидент, произошедший по инициативе немцев в феврале 1915 года, был назван «Донбасским братанием», в ходе которого 248-й пехотный Славяносербский полк, на 90% укомплектованный рабочими, встретился с немецкими солдатами на нейтральной территории. Основной темой разговоров было желание скорейшего установления мира. Попытки офицеров вернуть солдат в окопы не увенчались успехом, но перемирие было нарушено внезапным ударом российской артиллерии в немецкий тыл.

Небывалый размах братания приняли в Пасхальную неделю 1917 года, в особенности на Юго-Восточном фронте, где в нём участвовали свыше сотни полков. Временное правительство, которое придерживались позиции «войны до победного конца», во время летнего наступления Керенского было вынуждено перейти к репрессиям. Так, в июле был издан приказ о расстреле представителей армий противника, явившихся для братания, а также предании суду солдат российской армии, принимавших участие в братаниях.

Тем не менее, благодаря влиянию большевиков на фронте, стремившихся сократить человеческие жертвы и приблизить германскую революцию, наступление провалилось, а после Октябрьской революции и вплоть до подписания Брестского мира братание приобрело характер государственной политики. Более того, оно встречалось даже среди красноармейцев и интервентов во время Гражданской войны. Например, в конце декабря 1918 года на Северном фронте имели место факты братания солдат 6-й армии с англо-французами, осознавшими бессмысленность войны, на которую их отправило собственное капиталистическое правительство.

Значение братания

 Отношение тех или иных политических течений к характеру Первой мировой войны целиком и полностью предопределило их оценку явлению братания. Например, сторонники оборончества (политика защиты буржуазного государства, проводившаяся оппортунистическими партиями II Интернационала в мировой войне 1914 — 1918 годов под лозунгом «обороны Отечества») давали ему строго отрицательную оценку. В частности, Плеханов в своей работе «Война и мир» писал следующее:

«...Доставленный в Россию услужливым Платтеном Ленин провозгласил в своих „тезисах“, что нужно „братанье“, то есть братание русских войск с германскими. Под пером Ленина тезис этот не отличался убедительностью. Однако он пришёлся ко вкусу многим из тех, которые энергично отвергали остальные тезисы нынешнего руководителя „Правды“. О братании русских войск с германскими сочувственно заговорила „Рабочая газета“, и — шила в мешке не утаишь! — оно местами начало практиковаться на нашем западном фронте.

 К чему ведёт оно?

 Если бы вся русская армия побраталась со всеми австро-германскими войсками, обращенными против русского фронта, то это было бы равносильно заключению сепаратного мира России с Австрией и Германией. Желают ли такого мира наши спасители интернационала? Нет, они уверяют, что никто из них не желает его. Но если они его не желают, то они не должны проповедовать идею „братания“, полное осуществление которого привело бы именно к такому миру.

 А к чему привело бы неполное осуществление идеи „братания“? К тому, что, пользуясь „братским“ ротозейством русских, германский главный штаб получил бы возможность противопоставить значительную часть своих сил англичанам и французам. Другими словами: неполное осуществление идеи „братания“ было бы равносильно частичному осуществлению идеи сепаратного мира, которым гнушаются сами наши спасители интернационала. А из этого следует, что в обоих предположенных мною случаях идея братания должна быть отвергнута, как несостоятельная по своему содержанию и крайне вредная по своим фактическим последствиям».

В свою очередь, большевики расценивали братание как «проявление революционной инициативы масс, пробуждение совести, ума, смелости угнетенных классов». Последовательная позиция по этому вопросу была изложена Лениным в газете «Правда» (№ 43, 11 мая (28 апреля) 1917 года):

 «Капиталисты либо издеваются над братаньем солдат на фронте, либо с бешеной злобой накидываются на него, лгут и клевещут, сводя дело к "обману" русских немцами, грозят — через своих генералов и офицеров — карами за братанье.

 С точки зрения охраны "священной собственности" на капитал и на прибыль с капитала такая политика капиталистов вполне правильна: действительно, для подавления пролетарской социалистической революции в ее зачатках необходимо относиться к братанью именно так, как относятся к нему капиталисты.

 Сознательные рабочие, а за ними, по верному инстинкту угнетенных классов, и масса полупролетариев, масса беднейших крестьян, относятся к братанью с самым глубоким сочувствием. Ясно, что братанье есть путь к миру. Ясно, что этот путь идет не через капиталистические правительства, не в союзе с ними, а против них. Ясно, что этот путь развивает, укрепляет, упрочивает братское доверие между рабочими различных стран. Ясно, что этот путь начинает ломать проклятую дисциплину казармы-тюрьмы, дисциплину мертвого подчинения солдат "своим" офицерам и генералам, своим капиталистам (ибо офицеры и генералы большей частью либо принадлежат к классу капиталистов, либо отстаивают его интересы). Ясно, что братанье есть революционная инициатива масс, есть пробуждение совести, ума, смелости угнетенных классов, есть, другими словами, одно из звеньев в цепи шагов к социалистической, пролетарской революции.

 Да здравствует братанье! Да здравствует начинающаяся всемирная социалистическая революция пролетариата!»

 Аналогичного мнения о значении братания придерживались советские историки И. И. Минц, М. С. Френкин, В. В. Кутузов и другие, развивавшие оценку Ленина в своих трудах. Между тем последний в ответ на критику Плеханова писал:

 «Пара слов об одном из слуг капитала, Плеханове. Жалко смотреть, до чего опустился этот бывший социалист! Он сопоставляет братанье с "изменой"!! Он рассуждает: разве не поведет братанье, при его удаче, к сепаратному миру?

 Нет, господин бывший социалист, братанье, которое мы поддерживали на всех фронтах, ведет не к "сепаратному" миру между капиталистами нескольких стран, а к всеобщему миру между революционными рабочими всех стран вопреки капиталистам всех стран против капиталистов, для свержения их ига».

Наши дни

 В современных войнах распространенность братания на фронте сведена к нулю. Причиной послужили два основополагающих фактора:

1)   Новые технологии, позволяющие производить дальнобойное высокоточное вооружение, благодаря которому воюющие армии теперь находятся на огромном расстоянии друг от друга, а стрелковое оружие в подавляющем большинстве случаев используется для ведения огня в сторону предполагаемого противника, а не для прицельной стрельбы.

2)   Преимущественное использование контрактных армий, солдаты которых имеют большую мотивацию по сравнению со срочниками, принудительно отправленными на фронт.

Другой, не столь важной, но при некоторых условиях весьма значимой причиной является роль пропаганды, направленной на разжигание ненависти между противоборствующими войсками. Несмотря на то, что её присутствие было заметно и сто лет назад, возможности СМИ в ХХI веке стали гораздо шире, на чём правящий класс активно играет во время войны России с Украиной, которой мы ранее давали развёрнутую оценку с классовых позиций и о которой делали совместное заявление международные коммунистические партии.

Таким образом, в нынешних условиях воспользоваться братанием как эффективным антивоенным методом не представляется возможным. Тем не менее, современные коммунисты враждебных или даже воюющих государств и империалистических блоков могут и должны заниматься ведением антивоенной агитации по обе стороны фронта.

Необходимо разъяснять как простым гражданам, так и военным, что классовые противоречия между рабочими и капиталистами имеют куда большее практическое значение, нежели искусственно созданная межнациональная рознь. Объективная почва, на которой закономерно возникает интернационализм, — общность и единство коренных интересов рабочего класса всех стран и наций.

В руках рабочего класса по-прежнему остаётся мощное оружие против всех войн, развязываемых империалистическими государствами ради извлечения прибыли за счёт миллионов жизней простых трудящихся, — интернациональная солидарность, на формирование и поддержание которой мы должны затрачивать основные усилия в эти непростые времена.

Достичь этого возможно исключительно путём налаживания тесных связей между различными рабочими и политическими организациями на почве марксизма-ленинизма и противопоставления классового подхода буржуазной пропаганде посредством слаженной работы левых информационных ресурсов, разъясняющих действительные причины происходящих событий с позиции сознательных рабочих.

Поскольку брататься воины не могут, то сознательные пролетарии должны выставить план антивоенной забастовки, ведь этот конфликт капиталисты используют для того, чтобы отобрать у рабочих те права, что были завоеваны теми, кто братался. Мы должны на деле показать, что русскому и украинскому рабочему нечего делить, что у них один враг, одна судьба, как и у всех рабочих мира.

Тогда, и только тогда удастся воплотить в жизнь лозунг, выдвигаемый сегодня представителями наиболее прогрессивной идеологии: «Никакой войны, кроме классовой!»

Источники

1.    Плеханов Г. В. Война и мир. — Москва: Единство, 1917. — С. 21. — 30 с.

2.    Оболонкова М. А. Эпизод истории великой войны как элемент исторической памяти европейцев: Рождественское перемирие 1914 года // Вестник Пермского университета. Серия: История. — 2010. — Вып. 1 (13). — С. 8—14.

3.    http://btgv.ru/history/troops-history/-russian-army/donbass-fraternization/

4.    Базанов С. Н. Армия в российской революции. Политические партии и армия: от Февраля к Октябрю. № 09/2001 газета «История» издательского дома «Первое сентября».

5.    Асташов А. Б. Братания на Русском фронте Первой мировой войны // Новый исторический вестник. — 2011. — № 28.

6.    Какурин Н. Е. Гражданская война. 1918—1921 / Н. Е. Какурин, И. И. Вацетис; Под ред. А. С. Бубнова и др. — СПб.: ООО Издательство «Полигон», 2002.

7.    Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т. 31, стр. 293—296.