Ирис в дождливые дни (Новелла). Глава 2
RanobeLib
День первый
«...»
Ш-ш-ш...
«?..»
Что-то шумело.
Как будто дождь...
Или помехи в телевизоре...
Резко...
Настойчиво...
А затем я очнулась.
«Я...»
Сознание возвращалось ко мне постепенно.
«...жива?»
Я еще жива... По крайней мере, контур разума уцелел в достаточной степени, чтобы воспринимать окружающий мир.
Однако видела я плохо: картинка расплывалась, перед взором мелькали «песчинки» и белые полоски, которые часто появлялись в старых фильмах.
Больше всего угнетало то, что мир потускнел, из него исчезли все цвета, кроме черного, белого и серого.
«Что... со мной?»
Я обратилась к фрагментам воспоминаний.
Помню, как в разборочном цехе мне отделили руки, ноги и голову от туловища.
«Где же я?»
Слуховой аппарат тоже восстанавливался, позволяя различить звуки.
– Эй, тащи это вон туда! – Хорош валандаться! – Давай быстрее, ведро с болтами! – раздавались сердитые крики. Где-то гулко бряцал металл.
«Строй... площадка?»
Я осмотрелась, но из-за монохромного зрения ничего не поняла. Вдобавок перед глазами постоянно мелькали линии, похожие на нити дождя. Казалось, я смотрела на мир через исцарапанные очки.
Прищурившись, я немного подумала, пытаясь разобраться во всем, как вдруг кое-кого заметила.
«Кто это?»
Заметив краем глаза шевеление, я обернулась и увидела робота.
Весьма необычного робота.
Он словно пришел из прошлого века – голова, смахивающая на перевернутое ведро, глаза-линзы, рот-рупор. Таких обычно строили школьники в качестве экспериментальных моделей.
Размер и сочетание элементов также оставляли желать лучшего. Левая рука была короче правой на добрый десяток сантиметров, пальцы точно распухли от ожога, а вместо ног стояли проржавевшие гусеничные катки.
Наверное, сборщики просто брали любые подходящие детали из магазина б/у запчастей и присоединяли друг другу, а потом подключали контур разума к ядру системы и принудительно перезапускали все процессы.
Кособокий жалкий робот, собранный из всякого хлама.
Он смотрел прямо на меня.
«Чего?»
Мне стало не по себе. Я попятилась. Робот тоже попятился.
«Э?»
Я подняла правую руку, он – левую.
Как зеркальное отражение.
Опустив взгляд, я увидела пять точно таких же пухлых пальцев.
«Неужели?..»
Тело пробила дрожь. Однако уверенность все крепла. Меня разобрали и утилизировали, прошлое тело безвозвратно потеряно.
«То есть...»
Я проехала вперед. Странный робот двинулся навстречу.
Сомнения отпали. В зеркале отражалась именно я.
От шока я онемела, даже шевельнуться не могла, просто смотрела на себя.
«Это... я...»
Мысли не успевали обрабатываться в голове.
Голова точно перевернутое ведро, глаза-линзы, маленький рупор, короткая левая, нет, правая рука...
– Мх...
Ужасное ощущение, тело как будто гнило изнутри. К горлу подкатила тошнота. Но она все равно не вышла бы наружу, потому я, судорожно подергиваясь, сдержала рвотный позыв.
После того как дурнота отхлынула, меня резко охватила ненависть. К самой себе. Я настолько презирала себя, что, будь человеком, наверное, немедля повесилась бы.
А затем я... вероятно, сошла с ума и принялась биться головой о зеркало, пытаясь отринуть нынешний облик.
«Это ложь. Нет. Не хочу верить. Будь ты проклят, будь проклят!»
Где мои небесно-голубые глаза? Мои чудесные, стройные ручки и ножки? Белоснежная кожа? Каштановые волосы?
Почему, почему?..
Почему я стала такой уродиной?
Внезапно под черепной коробкой что-то лязгнуло. Похоже, отвалилась какая-то деталь.
«Точно».
Мне не нужно такое тело, а значит я просто разломаю его, разрушу.
Решившись, я принялась биться головой о зеркало. Изо всех сил, удар за ударом. Боль не чувствовалась. Стекло пошло трещинами, металл вминался внутрь.
И тут...
– Эй, новичок, ты что делаешь?! – раздался сзади сердитый окрик. – Замри! Это приказ!
В то же мгновение я оцепенела. Все сочленения словно сковал лед.
Ко мне подошел мужчина в серой одежде со значком – видимо, логотипом компании – на груди. Он уставился на меня темными мутными глазами.
– Заряд... в норме. Давай, иди на свое рабочее место!
– Слушаюсь...
Мой голос утратил все девичьи черты и стал самым обычным – механическим, электронным.
Все еще плохо соображая, я со скрипом подалась назад и мимоходом отметила, что билась головой об очень большое зеркало, а вокруг громоздились кучи разнообразного мусора.
– Шевелись быстрее! Это приказ!
Резкий оклик вновь обездвижил меня, а затем гусеничные ноги поехали сами собой.
Я скатилась на сто метров вниз по склону холма, где высились горы стальных балок, бетонных обломков и прочего строительного мусора. Другие роботы переносили все это вверх по склону. По-видимому, в этом и заключалась моя новая работа.
Как бы я ни хотела ослушаться приказа, но не могла пойти против кода принудительных команд, заложенного в контуре безопасности.
Я понятия не имела, где нахожусь и почему занимаюсь переноской тяжестей. Прошел первый рейс, второй, десятый, двадцатый...
Каждый раз, как я останавливалась, надзиратель зло орал на меня, сковывал командами и заставлял продолжать работу.
Солнце уже закатилось за горизонт, но никто не давал сигнал об окончании.
Только поздно ночью нас собрали у какого-то склада, в котором лежали камни, доски и всякое такое. Затем надзиратели расставили роботов перед квадратными стойками метр на метр, которые вызвали стойкую ассоциацию с надгробными плитами, и воткнули в каждого зарядный кабель. Казалось, трупы вылезли из могил и выстроились за пищей.
Я ждала своей очереди перед стойкой. Работник открыл дверцу у меня на груди – та отозвалась противным скрипом – и вставил в гнездо толстый провод.
И вскоре я погрузилась в небытие.
День второй
Работа продолжалась.
Та же, что и вчера: я переносила камни, стальные балки и прочий строительный мусор, что загораживал горизонт. Повсюду я замечала черные пятна копоти и гадала: может, мы среди руин взорванного здания.
Вдали простиралось серое море. Нет, конечно, море было синим, это мои глаза различали только черное, белое и серое.
Зрение так и не прояснилось. Белые линии «из старых фильмов» и шум никуда не делись. Я прозвала этот феномен дождем: линии – летящие капли, шум – их шелест. «Дождь», существующий только для меня.
За его пеленой шагала вереница из сотни таких же, как я роботов, безмолвных носильщиков, собранных из разнокалиберных деталей.
По пути я обдумывала вчерашние события.
Что я здесь делаю?
Я – творение доктора. Я жила с ней, работала на нее и всецело принадлежала ей.
Но как обстоят дела сейчас? Хорошенькое девичье тело испарилось, вместо него я очутилась в темнице из утильных деталей: глаза-бинокль, рот – маленький рупор, короткое толстое туловище, гусеничные ноги. Уродливое создание, с первого взгляда ассоциирующееся с монстром.
Я в который раз прониклась отвращением к своему обличью.
Тут в голову врезался камень размером с кулак.
– Считаешь ворон, номер сто восемь?! – заорал надзиратель. – Кто разрешил тебе отдыхать? Живо за работу!
– Прошу прощения, – электронным голосом проговорила я и на неустойчивых ногах поплелась по склону.
Начался сорок третий рейс за сегодня.
Серое небо нагоняло тоску, однообразное занятие угнетало. Да и бесчисленные гусеницы товарищей не прибавляли веселья.
Все повторялось снова и снова.
Что я здесь делаю?
День сменился ночью.
Я вошла на склад, получила зарядный кабель.
Надзиратель нажал на выключатель, и «дождь» закончился.
День восьмой
Неделя прошла без изменений.
Я, рабочий робот номер сто восемь, перетаскивала обломки стройматериалов. Зрение оставалось черно-белым, небо, море и земля – серыми. «Дождь» лил, не переставая, а шум эхом отдавался в слуховых датчиках.
Я делала приблизительно сто двадцать рейсов в день – если точнее, от ста шестнадцати до ста двадцати восьми. Минимум восемнадцать часов в сутки без перерыва на отдых.
После тысячи заходов я поняла следующее.
Весь объект, огороженный высокой металлической сеткой, поделен на две большие зоны: «желудок» и «кишки».
Подъемные краны и бульдозеры собирали крупные обломки, свозили в одно место на побережье и сооружали из них высокую башню – «желудок». Мы, роботы, забирали эти обломки и относили их вверх по холму дальше на материк, в «кишки».
За один рейс каждый проходил около двухсот метров по довольно крутому склону, а очень мягкая земля постоянно налипала на гусеницы и не давала ехать. Кстати, по той же причине сюда не поднимались грузовики.
Строительный мусор многие называли отбросами. Не знаю, почему. Возможно, потому что свалка и помойка – синонимы.
Фронт работы был большим: искореженные стальные балки, камни с комьями земли, закопченный металл, иногда оружие и фрагменты взрывчатки. Значит, к здешнему беспорядку приложила руку армия?
Мы и сегодня переносили отбросы из «желудка» в «кишки». Там мы клали их на ленту конвейера, который действительно извивался как кишечник. На том его конце десятки рабочих в противогазах рассортировывали «отбросы».
Сперва я думала, что они люди. Но потом присмотрелась к их движениям, прислушалась к окрикам злых надзирателей и поняла – это тоже роботы. Неясно только, зачем они носили противогазы. Видимо, входили в контакт с опасными веществами.
Подытоживая: люди только следили за нами и отдавали приказы. Мы же, роботы, беспросветно трудились на них, как рабы, как муравьи, несущие кусочки еды, и ночью возвращались в гнездо.
Всю неделю я старалась не думать о докторе и запечатала все эмоции. Позволь я воспоминаниям хлынуть наружу, точно не выдержала бы.
Время шло, и постепенно я перестала задавать вопросы, что делаю и зачем.
Я разучилась думать и стала одним из бессловесных серых роботов.
День пятнадцатый
Новый день в обесцвеченном мире не принес ничего нового. Я по-прежнему курсировала из «желудка» в «кишки» и обратно.
Начался тысяча восемьсот двенадцатый рейс. Перед глазами тянулась вереница товарищей по работе. Их серые силуэты, похожие на стальных призраков, с каждым днем все сильнее въедались в мой разум. Точно так же въедается пыль в мебель нежилого дома.
Стоит упомянуть, что в силу роботической натуры я собирала и рассортировала данные.
Вот что получилось.
■ Всего рабочих роботов – 110.
※ Считаются только те, кто носит обломки из «желудка» в «кишки».
■ Категория А – по росту.
Ниже одного метра – 23.
От одного до двух метров – 81.
Выше двух метров – 6.
■ Категория Б – по типу.
Сделанные из изношенных деталей – 93.
Бывшие в употреблении – 17.
※ Судя по внешнему виду.
■ Категория В – двигательная система.
Гусеничный ход – 82.
Четыре ноги – 26.
Две ноги – 2.
Сперва я видела просто голую статистику.
Но потом я заинтересовалась последней, двуногой, парой.
Номера пятнадцать и тридцать восемь.
«Кто они такие?»
Перетаскивая строительный мусор, я подкорректировала угол линз.
В фокус попал робот с идентификационным номером пятнадцать – исполин как ростом, так и в обхвате больше двух метров. Такого не захочешь, а увидишь.
Из бочкообразного тела выступали мощные конечности. Ступни были черными, как будто он носил ботинки.
Этот силач без особого труда поднимал груз весом в несколько центнеров и оставлял за собой глубокие выбоины в земле, которые можно было принять за слоновьи следы. Мне как минимум трижды в день приходилось пересекать эти ямы.
А вторая личность под номером тридцать восемь...
Она.
Да, не он, а она.
Девушка где-то на две головы выше меня – то есть ростом сантиметров в сто сорок. Она носила рабочий комбинезон и завязывала волосы бантом, перекидывая хвост через правое плечо.
Я бы назвала ее самой... человекоподобной среди нас. На первый взгляд все ее детали были родными, уникальными, ни одной запасной.
Энергия била из Тридцать восьмой ключом. Она маленькой молнией носилась с мусором в руках.
Пятнадцатый с Тридцать восьмой часто работали вместе и шагали рядом, обсуждая что-то.
«О чем они разговаривают? Кто они такие?»
Странная парочка заняла все мои мысли.
Сама не знаю, почему я прониклась такими эмоциями.
Понятно одно, жестокая реальность слегка ослабляла хватку когтистой лапы, только когда я следила за ними.
День тридцать второй
Я работала на стройке уже больше месяца.
Исполинский Пятнадцатый и миниатюрная Тридцать восьмая не шли из головы.
Дуэт контрастов.
Большой, но медленный Пятнадцатый отважно нес огромные куски бетона, делал широкие шаги, но в любой момент рисковал поскользнуться в грязи. А упав, он... смешно раскидывал руки, будто жук.
А вот ловкая Тридцать восьмая проносилась мимо других роботов, как порыв ветра. У меня сразу возникала ассоциация с каким-нибудь юрким зверьком наподобие кошки или белки.
Проходя рядом с Пятнадцатым, она всегда легонько хлопала его по поясу и бросала пару коротких фраз вроде: «Йо!», «Держишься еще?», «До скорого!».
Словно два старых друга.
Однако наши пути не пересекались.
Товарищи по работе и не задумывались о сплочении. Каждый замкнулся в себе и просто носил строительный мусор от рассвета до заката, а на ночь «засыпал» после нажатия рубильника. На этой площадке не существовало «горизонтальных» отношений между роботами, лишь «вертикальные» между роботами и людьми, приказывающими им. Никаких диалогов, никакой взаимопомощи.
Разговаривать умели не только Пятнадцатый и Тридцать восьмая. «Да», «Слушаюсь», «Прошу прощения», – слышала я от остальных, когда их ругали надзиратели. Кое-кто извинялся, врезавшись в другого.
Однако общалась между собой сугубо эта странная парочка, что делало ее в моих глазах особенной.
День сорок четвертый
На сорок четвертое утро наши пути неожиданно пересеклись.
Я отнесла обломки в «кишки», положила их на ленту конвеера...
– Эй ты, задержись-ка, – послышался оклик сзади.
– А?
Я обернулась.
Надо мной нависла Тридцать восьмая. Стройное тело, белоснежная кожа, большие выразительные глаза, рабочий комбинезон с большими карманами.
Гусеничные ноги сами поехали назад. Давно мне не доводилось испытывать такого волнения.
– Твой идентификационный номер?
– А?
Я ненадолго впала в ступор: девушка, за которой всегда приходилось наблюдать издали, ни с того ни с сего заговорила со мной. И вообще, я уже месяц ни с кем не общалась.
– И-идентификационный номер? – глупо повторила я.
Во взгляде девушки появилась тревога.
– Ты... не помнишь его, что ли? Это же номер, которым надзиратели зовут тебя, – пояснила она, уперев руку в бок и склонив голову.
Завязанный большим бантом хвост колыхнулся в такт движению.
«Какая милая. Полна жизни и энергии. Яркая точно подсолнух».
– Э-э... Я... номер сто восемь, – наконец, выдавила я.
До сих пор не верилось, что этот обезличенный электронный голос принадлежит мне.
– Сто восемь?.. Значит, ты прибыл сюда недавно, – заключила девушка и шагнула вперед. – Я номер тридцать восемь, звать Лилит. Приятно познакомиться.
Наконец-то я узнала ее имя. Лилит. Созвучно с моим.
– А, лучше не останавливайся, а то взбучку получишь... Я тут спросить у тебя кое-что хотела, – Лилит с интересом посмотрела на меня. – Почему ты наблюдаешь за мной?
Попалась.
– Прошу прощения, – выдавила я, не зная, что и ответить.
– А, пустяки, не извиняйся, – махнула рукой девушка. – Я просто хочу знать причину. Может... это любовь с первого взгляда?
Она весело рассмеялась. Как ребенок, ей-богу. Может, ее установленный возраст ниже, чем у меня, пятнадцатилетней.
– А, ну... Вы двое интересны мне.
– Двое?
– Вы, Лилит, и Пятнадцатый.
– Пятнадцатый... А, ты про Волкова?
Волков. Вот, значит, как зовут того гиганта.
– И почему мы тебе интересны? – продолжила Лилит.
В этот момент мы добрались до «желудка», загрузились мусором и направились обратно в «кишки».
Разговор продолжился.
– Мне кажется, вы отлично друг друга знаете.
– Э, правда, что ли? – удивленно повысила голос Лилит и едва заметно улыбнулась. Похоже, она была очень рада.
Пятнадцать минут спустя.
– Так, это что же получается, ты следишь за нами?
– Нет, не слежу...
Мы совершили три рейса до «кишок» и обратно.
– Волков и прежде проходил мимо меня. Но... игнорировал.
– А, это! – Лилит пожала плечами. – У него со зрением и слухом проблемы. Думаю, он не игнорировал тебя, а просто не замечал.
Она говорила настолько беззаботным тоном, что у меня сложилось впечатление о них, как о давно женатой супружеской паре.
– Ах, вот как. Теперь понятно.
– Когда обращаешься к нему, делай вот так.
Девушка ускорила шаг, поравнялась с Волковым и, хлопнув его по боку, спросила:
– Здесь есть кто-нибудь? Есть кто-нибудь?
Как будто хотела в общественный туалет зайти, честное слово.
Волков внезапно повернул голову и дал необычный ответ:
– О... Да, есть.
– Вот видишь, – весело улыбнулась мне Лилит. – Делай так, если хочешь поговорить с ним. А то он никогда тебя не заметит.
– О-о... Какие у вас приемчики.
– Он раньше служил в армии. И... после войны остались кое-какие неполадки.
– Лилит, вы очень хорошо понимаете Волкова.
– Хватит, – выбросила передо мной свободную руку девушка. – Прекращай выкать мне.
– Э?
Она вскинула брови и посмотрела прямо на меня. Я прочла в ее больших глазах детский задор и мудрость взрослого.
– Мы уже друзья, не нужно так ко мне обращаться. Я Лилит Санлайт.
– Санлайт... Чудесное имя, – искренне восхитилась я. Лилит и правда была такой... солнечной.
– П-правда? – видимо, мои слова польстили ей. – Кстати, а его зовут Свалков Галоша.
– Нет... Волков Галоша, – тотчас поправил исполин, обернувшись.
– Ой, услышал.
– Лилит... ошиблась... в имени.
– Может, лучше переименуешься в Свалкова? Оно тебе больше подходит.
– Свалков... неправильно. Я... Волков.
– С тобой и пошутить нельзя, – озорно хихикнула девушка и повернулась ко мне. – У тебя ведь тоже есть имя, да? Судя по речи, твоя прежняя жизнь складывалась весьма неплохо.
Я робко представилась:
– Ирис... Ирис Рейн Амбрелла.
– Ирис?.. Похоже на девчачье имя.
– А, ну...
И тут на нас заорал надзиратель:
– Эй, разговоры между собой запрещены! Номера пятнадцать, тридцать восемь и... сто восемь!
– Прошу прощения! – громко крикнула Лилит и шаловливо показала мне язык.
День пятьдесят пятый
Лилит и Волков стали моими первыми друзьями. Я проводила с ними все больше и больше времени.
«Дождь» не стихал. Белые линии все так же перечеркивали черно-белую картинку, сопровождаясь тихим шелестом.
– А потом...
Пока мы шли из «желудка» в «кишки», Лилит за пеленой «дождя» тараторила без умолку. Какой же болтушкой она оказалась!
– Надзиратель закричал: «Эй, номер пятнадцатый, не стой столбом!» – и пнул Волкова.
– Ого!
– Знаешь, что наш здоровяк ответил?
– Что?
– Он ответил: «Прошу прощения. Я немедленно сяду!» И сел! Ведь надзиратель запретил ему стоять. Сел и придавил надзирателя всей своей тушей.
– Страх-то какой.
– Угу, но надзиратель так весело вопил. Здорово вышло!
– Да уж, здорово.
Лилит расхохоталась. Ее солнечная улыбка заметно поднимала настроение.
– А как вы с Волковым познакомились?
– А, это, – подняла брови Лилит. – Ничего интересного. Мы встретились на стройке около года назад. Волков уже работал здесь какое-то время... И он показался мне похожим.
– Похожим... на кого?
– На старого знакомого, робота по имени Лайтнинг. Я работала вместе с ним у мусорщика. Он тоже был большим и медленным, – проговорила Лилит, глядя вдаль. – Так я и заметила Волкова... Я заговорила с ним, и вскоре мы уже общались...
В этот момент завыла сирена на обеденный перерыв. Сирена для людей, мы не отдыхали и работали до поздней ночи, вставая потом на зарядку.
– Еще увидимся.
Девушка, качнув хвостом из светлых волос, ловко скользнула между роботами впереди.
Подойдя к Волкову, оставляющему за собой вмятины в земле, она хлопнула его и спросила:
– Есть кто-нибудь?
Я смотрела на их привычный ритуал и ощущала разливающееся внутри тепло, давно уже покинувшее мое сердце.
«Спасибо вам».
Нынешний облик по-прежнему тяготил меня, хотя и не так сильно, как вначале, потому что друзья приняли меня такой, какая я есть.
Если бы я могла выражать эмоции, то, наверное, улыбнулась от счастья.