Ирис в дождливые дни (Новелла). Глава 1
RanobeLib
Семь дней до моей разборки
Однажды город Овал потонул в пламени войны. Большинство улиц сгорели дотла, и только скульптура ослепительно красивой богини Венеры осталась стоять нетронутой.
Время шло, город отстроили заново, но богиня по-прежнему возвышалась в центре главной площади и с мягкой улыбкой смотрела на прохожих.
Высота статуи – сто семьдесят сантиметров. Изящные руки и ноги, молочно-белая кожа, великолепная фигура.
Жители провозгласили ее символом надежды и жизни, а государство возвело в ранг величайшей культурной ценности.
Вокруг статуи распускались радужные цветы фонтана. Устроившись на коричневых скамейках, мирно разговаривали старики, неподалеку играли дети и признавались друг другу в любви парочки. Гармоничная сцена как будто сошла с полотна картины.
«И правда похожа».
С легким шорохом я отрегулировала зрительную систему, чтобы она поймала в фокус статую, и вздохнула.
Богиня имела много общих черт с доктором.
Доктор наук Венди Фо Амбрелла – ведущий исследователь в робототехнике. Она высока, красива, обладает изумительными черными волосами и носит очки в блестящей серебристой оправе, которые очень идут ей. Я горжусь ею.
Я сравнивала Венеру с вызванным в памяти прекрасным образом доктора, как вдруг ощутила приторно-сладкий аромат. Шея повернулась на точно выверенный угол; в поле зрения попал источник запаха.
На скамейке сидел мужчина средних лет в темно-синем костюме, курил круглую сигарету и читал сегодняшний номер «Овал Таймс». При этом он изредка посматривал на меня. Когда я улыбнулась, мужчина смущенно отвел взгляд в сторону.
К слову, круглые сигареты придуманы, чтобы помогать людям бросить курить. Их форму уже подразумевает название – круглая. Размером они примерно с кольцо, образованное большим и указательным пальцами. Вытащи сигарету, она развернется, и можно поджигать.
Предполагалось, что круглые сигареты станут просто заменителем табака, но курильщики стали переходить на них в первую очередь из-за приятного запаха. Особую популярность набрали двойные сигареты в форме цифры «8». Одно из колец куришь, а другое используешь в качестве пепельницы.
Я знаю об этом все, потому что доктор Амбрелла любит именно такие сигареты.
«Хм».
Я снова посмотрела на статую и задумалась.
Богиня очень похожа на доктора, но чего-то не хватает. Всякий раз испытываю подобное чувство, когда вижу ее.
За бесполезными думами время пролетело незаметно.
«Если вы продолжите любование этой статуей, то не сможете оказаться дома в запланированный срок. Время истекает через пять минут», – поторопил меня механический голос контура разума.
«Ладно, мне пора».
Я развернулась и быстро зашагала прочь.
Правую руку оттягивала полная продуктов для сегодняшнего ужина корзинка, а на спине сверкала серебром привязанная рыба лабилл. Прохожие оборачивались мне вслед. И неудивительно: я, полутораметровая девушка, несла рыбу в две трети своего роста. Впрочем, следом они замечали, что я робот, и все понимали.
Отличить робота от человека очень просто.
Отличить роботов от людей очень просто. Те, у кого есть круглые антенны на ушах (вроде наушников), – это роботы. У кого нет – люди.
«Это робот из резиденции Амбрелла!» – четко улавливала моя звуковая система. Я улыбалась в ответ. Многие семьи использовали роботов, но доктор была знаменита, поэтому меня узнавали.
Минут через десять я остановилась перед увитыми плющом арочными воротами синего цвета.
– Серийный номер – Эйч-Ар-Эм ноль-два-один-альфа, Ирис Рейн Амбрелла. Я вернулась.
– Идентификация завершена, доступ разрешен, – ответил электронный голос.
Большие ворота бесшумно открылись.
Поместье занимало территорию площадью с три железнодорожные станции, а сама усадьба размерами могла посоперничать с зданием правительства. Стены из красного кирпича позволяли ощутить вековые историю и традиции рода Амбрелла.
Войдя в резиденцию, гость сразу попадал в роскошный холл.
Солнечные лучи проходили через световую трубу, попадали на люстру и яркими бликами рассыпались по помещению. Ковер, устилающий вход, был достоин покрывать пол старого замка, а большие картины-подлинники стоили целое состояние.
Я прошла по коридору с зеркальным паркетом и сразу же убрала рыбу в морозилку, а затем со спокойной душой отправилась в западное крыло, где располагалась лаборатория, полная инструментов и всяких реагентов. Чистое, холодное пространство – снежное поле в зимний день.
Сев на кремово-белую кушетку у стены, я проверила свои показатели.
Уровень заряда батареи – 82,50%, внутренних отходов – 1,73%. Энергии более чем достаточно для работы, но доктор всегда говорит мне заряжаться. Вот я и заряжусь.
Дважды обработав концы тонких длинных трубок стерилизующим раствором, я открыла защелку на запястье, обнажая соединительный клапан. Приходится быть осторожной: любая ошибка, и комнату зальет черное машинное масло.
Я вставила трубки в руки и включила машину. Через правый клапан проникали смазка и электроэнергия, а из левого сочились коричневые отходы.
Базисные инструкции по обслуживанию роботов зачастую утверждали, что процесс аналогичен капельнице, но система извлекала и очищала телесные жидкости, что больше приближало ее к искусственному диализу1.
Пока шла зарядка, я смотрела вверх на свое отражение в металлическом потолке.
В техническом плане роботы разного пола мало отличаются друг от друга. Я выгляжу как девушка. Запрограммированный возраст – пятнадцать лет. Белые щеки, небесно-голубые глаза, тонкие дуги бровей, чуть волнистые каштановые волосы до плеч. Длина конечностей как у доктора, да и красива я так же... Это не только мое мнение, доктор всегда восхищается моей миловидностью.
Я одета в костюм сказочной горничной. Голову покрывает оборчатый чепчик, вырез на фартуке подчеркивает изгибы груди, приталенное персиковое платье просторное и вообще похоже на свадебное. До сих пор не знаю, где доктор отыскала такую красоту.
Я зарядилась за двенадцать минут и одну секунду. Батарея – 99,93%, отходы – 0,02%.
«Отлично, цель достигнута».
Я спрыгнула с кровати и пошла готовить ужин.
Большая кухня ни в чем не уступала своим собратьям из пятизвездочных ресторанов. Повсюду стояли кастрюли, котелки, газовые плиты, но я всегда готовила за крайним левым столом. Доктор была очень богата и могла нанять десять, нет, двадцать лучших поваров, однако до сих пор она даже горничную не завела, так что мне приходилось держать поместье на своих плечах, каждый день готовить, стирать и убираться.
Сегодня в меню рагу из лабилла. Я быстро нарезала рыбу и подняла один из нежно-розовых кусочков.
«200,0025 грамма».
Я готовила, следуя заложенному в контур разума рецепту билл-лабилла.
К слову, лабилл очень похож на лосося, а Билл – имя рыбака, который давным-давно поймал его и ел целую ночь. Он нарезал лабилла большими кусками, обвалял в специях и потушил, тем самым создав рецепт приготовления рагу. На первый взгляд все просто, но правильное блюдо требовало точно выверенного огня и терпеливого снятия пенки.
Спустя двадцать семь минут и двадцать секунд с того момента, как я взяла нож, блюдо было завершено. Остатки рыбы отправились в морозильник. Наверное, там они и сгниют, ведь доктор практически не принимает гостей.
«Что ни говори, а денег на продукты и кухню уходит много, хотя многих трат можно избежать», – ворчала я.
И тут в голове зазвучал электронный голос:
«Доктор Венди Фо Амбрелла вернулась».
– Пришла!
Я выскочила из кухни, пронеслась через холл, с силой распахнула двери и побежала к передним воротам. Платье развевалось на ветру.
«Доктор, доктор, доктор!»
На территорию вошла высокая черноволосая женщина в легкой, как лебяжий пух, накидке. Ее привлекательное лицо даже без макияжа могло покорить сердце любого мужчины. И не только мужчины.
Мой доктор неторопливо шла по дорожке. Она сразу заметила меня и помахала рукой.
Не беря в расчет затраты энергии, я припустила что было сил и преодолела сто метров за девять секунд. В трех метрах от доктора сработала система экстренного торможения. Я не вспотела, не запыхалась, однако вся горела. В контуре разума безостановочно крутился любимый образ.
– Доктор, с возвращением!
Я счастливо раскинула руки в стороны, приветствуя ее. Кто-то мог сказать, что это как-то чересчур, но я так выражала свою любовь.
Доктор ласково улыбнулась, потушила круглую сигарету и взяла пепельницу. Моя обонятельная система уловила приторно-горький запах.
– Вот и я, Ирис. Ты хорошо вела себя сегодня? – непривычно глубоким, холодным и тихим для женщины голосом спросила она.
Я отметила, что серебристые очки придавали ей еще более интеллектуальный вид.
– Да! Я очень-очень хорошо вела себя сегодня!
– Ясно. Как там ужин?
– Как я и говорила, рагу из лабилла!
– Какая же ты у меня умница.
Профессор протянула правую руку.
«Да, вот оно!»
Я с нетерпением ждала этого момента.
Моей макушки коснулась ладонь. А затем я ощутила нежное и в то же время решительное движение.
Несравненное счастье!
Я мурчала совсем как котенок, наслаждаясь мягким поглаживание руки доктора и горьковатым запахом сигарет.
Ужин был для меня всегда самым волнительным испытанием.
Доктор аккуратно вытащила из кастрюли кусочек лабилла, нарезала его ножом, подцепила вилкой и попробовала.
Я с затаенной тревогой наблюдала за ней.
«Доктор, как вам? Вкусно? М? Ну как?» – про себя спрашивала я, ожидая вердикта.
– Хм...
Доктор склонила голову набок. Мой контур разума закоченел. Говоря языком людей, по спине побежали мурашки.
– Э-э-э-э-э-э-э-эм, ч-ч-ч-ч-что-то не так? – выпалила я, почувствовав легкое головокружение.
Я, Ирис Рейн Амбрелла, мастерица-домохозяйка, плохой отзыв о своей стряпне вгоняет меня в такой же ступор, как и вопрос о смысле жизни.
– Если честно... – с заметным недовольством проговорила доктор, изогнув изящную бровь.
– Ч-честно? – я обеспокоенно ждала продолжения.
Однако доктор чуть заметно улыбнулась.
– ...очень вкусно.
Я от изумления не знала что делать.
– Э?.. А... Э? Но ведь вам не понравилось...
– Нет, очень вкусно. И приготовила ее изумительно.
– ...
– М? Ирис, что с тобой? Почему ты так на меня смотришь? Язык проглотила?
Доктор – S. S из SM. Садистка. Она постоянно подкалывает меня. Кстати, это уже двадцать четвертый раз. Как жалко, что роботы считают такие мелочи.
– У-у, доктор! Я же просила вас так не шутить!
Я сердито кинула в нее салфеткой.
– Ох, какая расточительность.
– Расточительность – это рагу из лабилла, если верить вам! О чем вы думали, заказывая у меня целую рыбу?
– Съем еще, – отмахнулась доктор и принялась за еду.
– Вы всегда говорите неправду...
Я скомкала последнюю салфетку и кинула ее, попав в руку.
– М-м, как вкусно. Ирис, ты превосходно готовишь, – невозмутимо сказала доктор и съела еще кусочек.
Конечно, я сердилась на нее, но и вместе с тем радовалась, что мое рагу пришлось ей по вкусу.
После ужина доктор решила принять ванну. А я принялась мыть посуду. Вспомнила наш ребячливый разговор, сначала засмеялась, потом надулась, но в конце шаловливо улыбнулась.
«Она не изменилась: все такая же красивая, веселая и ласковая... М-м, я так рада, что слов нет».
Мирный вечер уступил место ночи. Пришло время ложиться. Я переоделась в любимую пижаму с цветочками и постучала в дверь спальни.
– Доктор, прошу прощения за беспокойство.
Я вошла.
Доктор в привычной фиолетовой пижаме с вырезом на груди лежала в кровати и курила. Дым нес с собой смесь сладкой горечи и свежей мяты – «вкус первой любви», как говорили по телевизору. И, пожалуй, они не солгали. У моей первой любви именно такой вкус. Нашей с доктором любви... хотела бы я сказать, но мои чувства оставались без ответа.
Впрочем, пользы моя чрезмерная привязанность не приносила, поэтому я не особо докучала с ней.
– Доктор, курить в кровати некрасиво.
– Но не запрещено.
– Может случиться пожар.
– Ни разу не слышала о пожарах из-за колец, – парировала она, выпуская в потолок клуб дыма.
Ах да, круглые сигареты еще же называют кольцами.
– По имеющимся данным в этом году произошло восемь случаев.
Я угрожающе нависла над ней. Дым ел глаза.
– Сколько из них произошло в Овале? – не вынимая сигарету изо рта, спросила доктор.
– Ноль.
– Вот и ладно.
– Но доктор, нельзя оправдываться этим.
Я упрямо выхватила у нее сигарету.
– Эй, отдай!
Доктор вскочила и попыталась схватить меня за локоть.
Я же в отместку за насмешки стала убегать от нее по комнате, прячась за столами и креслами. Несерьезно, зато весело.
После двух небольших кругов доктор подняла белый флаг.
– Пора спать.
Она сняла очки и посмотрела на меня глазами, как будто сделанными из цветного стекла. Да, она красива всегда.
«А!»
Я вспомнила о статуе богини с площади Венеры, что так похожа на доктора. Тот диссонанс возникал у меня из-за...
«Очки».
Богиня же не носит очки.
– Что?
Я склонила голову набок и искренне произнесла:
– Вам очень... идут очки и сигарета.
– А? Ты чего вдруг?
– Не, просто мысли вслух... Доктор, можно?
Я имела в виду: «Можно к вам под одеяло?»
– Располагайся.
Она откинула одеяло и поманила меня.
– Прошу прощения.
Я нерешительно свернулась в клубок рядом с ней и подняла взгляд.
Мы были так близко, что я видела свое отражение в ее янтарных глазах.
– Спокойной ночи, доктор.
Я положила голову на ее большую мягкую грудь. Как же уютно и как вкусно пахнет...
Доктор обняла меня и погладила по голове.
– Спокойной ночи, Ирис, – ответила она, сопровождая слова поцелуем в лоб.
Я перешла в спящий режим и отправилась в мир грез.
Закончился очередной счастливый день.
Шесть дней до моей разборки
– Большое спасибо! – радушно, как и всегда, проводил меня мясник.
Я направилась к резиденции Амбрелла. Если вчера за спиной висел огромный лабилл, то сегодня – коричневая говяжья нога и лук-батун с белыми луковицами и длинными зелеными листьями. Ну прямо мечник с двумя клинками: мясным и овощным.
Прохожие и сегодня оборачивались вслед. Я тут подумала, а ведь они в курсе нашего меню. И о недавнем рагу из лабилла, и о грядущем луковом супе на говяжьем бульоне по-овальски.
Завернув за угол и миновав площадь Венеры, я оказалась на торговой улице.
Овал – живописное место. Он окружен каналами, которые, если смотреть сверху, образуют эллипс. Прежде здесь постоянно стояла вода, но, с тех пор как власти привели в порядок дренажную систему и сточные трубы, от туристов и желающих переехать сюда нет отбоя.
Стоит отметить, что доктор работает в первой робототехнической лаборатории университета Овала, самого высокого здания в городе.
Робототехнические лаборатории открыты для посещений, поэтому механическими созданиями местных жителей не удивить. И отношение к ним довольно терпимое. По крайней мере, никто не вешает на автобусы и витрины плакаты с призывом «Долой роботов». Однако ненавистники имеются. Я вот сейчас уловила, как две домохозяйки шепчутся: «Смотри, робот той докторши». – «Какое уродство...»
Безусловно, я не подслушивала, просто слуховой датчик автоматически улавливал ближайшие звуки.
Прежде всего подчеркну: я самый обычный робот, созданный доктором для работы по дому. Серийный номер – HRM021-α. В мои обязанности входят уход за резиденцией и разговоры с доктором.
К сожалению, многие любят посплетничать, а слухи со временем только изощряются. Наиболее жестокие люди говорят, что доктор Венди Фо Амбрелла – лесбиянка и питает нездоровый интерес к роботам в облике девушек. Думаю, причина в том, что она живет одна и отвергает все ухаживания.
Некоторые действительно занимаются этим с роботами-девушками. Не стану отрицать, прибыль данной отрасли составляет большую часть всей индустрии андроидов. А отдельные богачи покупают нескольких роботов из одной линейки и создают псевдогарем.
Однако доктор не такая.
Я служу ей три года, и ни разу она не заводила разговор о таких вещах. Они ей просто не нужны.
Доктор создала меня по образу своей младшей сестры, погибшей в аварии.
Четыре года назад осенью сестры Амбрелла отправились в путешествие. Машину вела доктор. По дороге они столкнулись с грузовиком, выехавшим на встречную полосу. Конечно, вина лежала не на докторе, но она все равно чувствовала ответственность. С той поры в поместье нет ни одного автомобиля.
Доктор рано потеряла родителей, а после смерти сестры осталась совсем одна.
Ее сестру звали Ирис Рейн Амбрелла. И меня назвали так же.
Я – заменитель. Обычная фальшивка, подобие оригинала, как и сигарета-кольцо по отношению к обычной.
Каждый раз доктор смотрит не на меня, а на сестру, которую я воплощаю.
Но я не против. Доктор заботится обо мне. Обычно она без возражений ходит со мной на прогулки, играет и покупает что-нибудь. Если бы я показывала в таких условиях недовольство, то была бы избалованной бесстыдницей.
Иногда, лишь иногда сердце будто бы колет шип розы, но я привыкла к боли.
Сегодня после ужина мне предстояло пройти еженедельное обследование в лаборатории.
– Давай начнем.
Доктор в белом халате принесла толстую стопку папок.
Я недовольно отвернулась. Не люблю обследования.
– Замри.
Доктор вытащила из кармана фонарь-карандаш, щелкнула кнопкой и посветила мне прямо в глаз. Естественно, она проверяла функциональность зрачков, а не устанавливала факт смерти.
Затем она взяла несколько карточек, ловко перетасовала их и разложила передо мной. Я называла то, что было изображено на них:
– Звезда, крест, яблоко, квадрат.
– Отлично.
Похоже, система динамического зрения работала правильно.
Далее доктор повела себя, как заботливая няня.
– Скажи: «А-а-а-а».
Я смутилась.
Доктор надела перчатки, оттянула мне нижнюю челюсть и тщательно изучила ротовую полость. Я же издавала пыхтящие звуки.
Доктор записала результат в официальный бланк, который позже отсылался в правительственные органы.
По закону роботы из обычных семей должны были проходить диагностику два раза в год. А вот мне приходилось каждую неделю терпеть их. Наверное, все дело в том, что я робот новой модели.
– Теперь обследование поверхности тела.
«Вот и оно! Обследование поверхности тела!»
Как подразумевает название, это осмотр кожного покрова. А значит...
Мне придется раздеться.
– Сперва лицо.
Доктор обеими руками притянула к себе мою голову.
«Уа-а!»
Она пристально рассматривала меня, как будто хотела прожечь дыру янтарными глазами.
– Хм...
Чудилось, что она сейчас лизнет меня. Я застыла, но сердце словно обезумело. Малейшее движение, и наши лица соприкоснулись бы.
– Кожа на лице в порядке, – доктор написала пару слов на листе и как ни в чем не бывало продолжила. – Раздевайся.
– Х-хорошо...
Нервничая, я сняла носки и положила их в бельевую корзину. Следом отправились чепец, фартук и платье. Я осталась стоять в одном белье, однако чувствовала не холод, а страшный жар.
Доктор не собиралась делать ничего непристойного. Обследование тела выполнялось для определения, не повредилась или не деформировалась ли искусственная кожа.
Осмотру подвергалось все: голова, шея, плечи, руки, живот и спина.
«Ах... А-ах».
Я ощущала ее дыхание и покрывалась мурашками.
Каждую неделю на протяжении трех лет прохожу все эти процедуры, а привыкнуть никак не могу.
– Так, снимай бюстгальтер.
– У-у...
– Чего?
– Нет... ничего.
Настроившись, я потянулась к лямкам. Буду упрямиться – только продлю страдания.
Я сняла голубой бюстгальтер и обнажила белые холмики груди. Они не большие и не маленькие. Доктор говорила, что их мягкость и форма идеально соответствуют девушке моего возраста. Наверное, у ее сестры была такая же грудь.
Доктор сняла очки и присмотрелась. Я от смущения раскалилась, разве что огнем не дышала.
– Трусы тоже снимай, – записав итог, спокойно приказала она.
«У-у-у-у-у...»
Я нехотя послушалась и осталась абсолютно голой. Сознание грозило улетучиться в любую секунду.
– Давай-ка глянем...
Доктор присела и тщательно осмотрела меня спереди и сзади. Ее дыхание щекотало кожу, а лоб касался нижней части живота. Сцена со стороны наверняка выглядела неоднозначной.
– Угу... Вот оно...
Внезапно в голосе доктора проскочили стальные нотки. Нашла, видимо.
– Снова пятно? – спросила я.
– Да. Одно на правой ягодице, – ответила она и ткнула пальцем в то место.
– Диаметр – пять сантиметров, сиреневое...
Доктор записала характеристики пятна.
Иногда на моем теле без всякой на то причины образовывались небольшие темные участки. Иногда даже на лице выскакивали. Сперва я пугалась, но потом привыкла.
– Его можно устранить?
– Конечно.
Доктор взяла тонкий, даже тоньше фонарика, прибор и прижала его ко мне. Такой способ назывался очисткой оптическим отделением или просто удалением пятен с искусственной кожи.
– Вот так.
Доктор шлепнула меня по ягодице. Я провела рукой по тому месту и быстро надела белье. Хорошо, что пятно оказалось маленьким, а то так бы и пришлось стоять голой.
– Давай немного передохнем.
Она вышла из лаборатории, чтобы покурить. Здесь сигареты находились под запретом.
Обследование закончилось. Я облегченно выдохнула.
Дабы спасти репутацию доктора, я все объясню. Она осматривает меня лично и не водит к специалистам, в особые учреждения по техподдержке, где на меня пялились бы мужчины. Одна мысль наводит страх...
Поэтому доктор получила сертификат робототехника и обязалась проводить мою диагностику. Также мы уходили от хлопотных процедур в различных госучреждениях. Благодаря доктору, обследования проводятся на дому.
«Конечно, я все понимаю...»
Минут через пять доктор вернулась и, сев в кресло, скрестила руки. Перед ней лежало еще очень много документов. Мне предстояло просканировать контур разума, проверить контроль действий и контур безопасности.
Я сердито уставилась на доктора, как ребенок на врача со шприцем.
– О, Ирис, вам есть что сказать? – спросила она тоном, каким обычно общаются аристократы, и чуть улыбнулась.
– Вовсе нет!
Я поджала губы и отвернулась.
Пять дней до моей разборки
На следующий день после обследования.
Я как обычно расправилась со стиркой и уборкой до полудня. Такова уж моя натура. Терпеть не могу делать что-то неспешно.
«Итак...»
Доктор возвращалась примерно в двенадцать минут пятого.
– М-м, пульт, пульт... А, вот он!
Взяв дистанционник со стола, я легла и включила телевизор. Обладать встроенным пультом было бы гораздо удобнее, но доктор как-то сказала, что мне такая функция не нужна, да и с осмотрами пришлось бы возиться дольше.
На большом экране дикторша рассказывала заученные сегодняшние новости: политические скандалы, военная обстановка на севере, убийства.
«Эх, как скучно».
Я пощелкала кнопками, но ни на одном канале не оказалось моих любимых кулинарных или игровых шоу.
Пришлось вернуться к новостям. И...
– Около часа дня на площади Венеры рядом с железнодорожной станцией Овала робот устроил массовые беспорядки.
Площадь Венеры... Это же там статуя богини, которая очень похожа на доктора.
Диктор сообщила, что большой робот из магазина подержанных товаров внезапно закричал и начал крушить все вокруг. Он разнес стену и направился к площади. Получившая звонок полиция тут же выдвинулась на место происшествия.
– Вот запись инцидента.
Картинка изменилась.
Видео снимал, похоже, очевидец. Серый робот с цилиндрическим телом беспорядочно молотил руками, круша стены. Он похож на какого-нибудь энергичного парня из молодежного фильма. Я заметила у него на спине зигзагообразный след.
Вскоре робот шатко направился к площади.
«Ах, не надо, – взмолилась я. – Не ходи туда».
Но, конечно, он не услышал меня и вышел на людную площадь. Его появление вызвало сумятицу. Разговаривающие старики, шумные дети и милующиеся парочки разбежались в стороны.
Робот остался один. Он застыл и просто смотрел на ритмичный танец радужный струй фонтана.
Обманчиво мирная картина.
А затем...
На сером металле возникло несколько синих точек, будто светлячки уселись отдохнуть. Робот медленно опустил взгляд...
Луч света прошил насквозь тяжелый корпус и угодил в фонтан. В небо устремился столб пара.
Выстрел из лазерной винтовки полицейского.
Второй залп с гудением отстрелил правую руку. Робот наклонился за ней, когда в него угодил третий выстрел. Вытянутая левая кисть заискрила и окуталась голубым сиянием, будто стеклянный шар на трубке стеклодува.
Немного погодя правую ногу поразил четвертый луч, вынудив робота потерять равновесие. Затем пятый, шестой, седьмой...
«Хватит! Я не хочу больше смотреть на это!»
Через тридцать секунд от робота осталась только голова и несколько мелких обломков.
Убийство в чистом виде.
К поверженному подошли пять человек в серебристых бронежилетах и круглых, как аквариумы, металлических шлемах – особое полицейское формирование под названием «отряд мусорщиков». Они были вооружены метровыми лазерными винтовками с круглыми магазинами, предназначенными для подавления роботов.
Они начали собирать обломки, и один из стрелков поднял над собой голову робота, эдакий военный трофей. С нее стекало, будто кровь, черное машинное масло, усеивая мостовую темными пятнами.
Я скривилась от отвращения. Меня тошнило и в то же время распирало от ярости.
Диктор снова появилась на экране и добавила, что это уже третий робогрех за этот месяц в Овале.
Робогрех, или совершение роботом правонарушения.
Они делятся на две категории: преступления, совершенные роботом под управлением человека, и преступления, совершенные вышедшим из-под контроля роботом. Но как определить, взбесился робот по приказу хозяина или же вследствие технических неисправностей? Полиция и суд ответить на этот вопрос не в силах.
Автомобильные аварии случаются в сто, а то и в тысячу раз чаще, однако новости раздувают робогрехи до небывалых масштабов. Общество давит на роботостроителей, и тем приходится отзывать товар. Схема стандартная, однако стоимость одного робота сравнима с автомобилем премиум-класса, в связи с чем производители терпят огромные убытки и нередко разоряются.
«Мне не стоило этого видеть».
Я выключила телевизор, легла на ковер, раскинув руки и ноги, и закрыла глаза.
Когда роботы хотят успокоиться, они закрывают глаза. Временное отключение зрительных органов снижает стимуляцию контура разума.
Начался дождь. В окно забарабанили капли.
Перед мысленным взором стояло изображение несчастного робота. Его части попадут на рынок б/у товаров или пойдут на переплавку. Пожалуй, я согласна. Тому, кто взбесился, нарушил покой и разгромил общественные места, одна дорога – на свалку.
«Но... – один вопрос по-прежнему оставался без ответа. – Почему он ни с того ни с сего вышел из-под контроля?»
Четыре дня до моей разборки
Воскресенье.
Я в белом платье с оборками стою перед зеркалом.
Сегодня у нас с доктором свидание. Ну, только на полдня, в кино и в кафе.
– Ирис, мы выходим! – позвала доктор снизу.
– Да, я иду! – громко откликнулась я, надевая широкополую соломенную шляпу. Она спрячет мои ушные антенны, и любопытные детишки не станут кричать: «Робот! Это робот!»
«Платье в порядке, шляпа в порядке, батарея заряжена на максимум!» – я в последний раз проверила все, сбегая по лестнице.
Доктор стояла перед входной дверью.
«Вот это да!»
Она сегодня оделась как самый обычный человек. Тем не менее голубая рубашка и серые джинсы не скрывали, а лишь подчеркивали изящество ее фигуры. Будь рядом белый конь, доктор сошла бы за принца... Странноватая, конечно, аналогия.
На груди поблескивал ее любимый овальный портсигар из серебристого металла. Внутри своеобразного медальона лежали сигареты-восьмерки.
– Доктор, как я вам?
Я закружилась как балерина, придерживая платье и шляпу.
Доктор прищурилась, будто смотрела против солнца.
– Тебе очень идет.
«Тебе очень идет... Тебе очень идет... Тебе очень идет... Тебе очень идет...» – ее слова эхом отдались в контуре разума.
Ах, я теперь весь день буду счастлива!
– Ну что, пошли.
Она отбросила длинные волосы и направилась к выходу. Я догнала ее и взяла за руку.
Дверь открылась. Синее небо, казалось благословляло нас, а душа пела.
В кино рядом со станцией оказалось людно.
Я показала кассиру удостоверение робота. Работники принялись бросать на меня настороженные взгляды. Из-за шляпы они не могли сказать наверняка, кто я.
У входа возились техники – по большей части старенькие роботы HRL004. Судя по всему, лифт не работал.
Рабочие роботы существовали дольше домашних, выпускались более массово и чаще встречались на улицах. Их мультифункциональность поражала: официанты, охранники в ночных клубах, служащие в холлах компаний, плотники и многое другое.
Старые домашние роботы часто отправлялись в магазины подержанных товаров и находили пристанище на рабочем поприще. Например, роботы-девушки стояли за прилавками.
В последнее время многие начали приобретать б/у детали и создавать из них роботов на продажу. Тем самым они шли против закона о запрете сборки неквалифицированным лицам, не говоря уже о скрытых опасностях для общества. Это ведь все равно что собрать автомобиль и ездить на нем.
В зале мы с доктором сели на последний ряд, поставили сок и попкорн на маленький столик между креслами. Через пять минут началось кино.
– Доктор, скажите.
– Что?
– Почему мы сегодня пошли на ужастик?
Две девушки пришли смотреть фильм ужасов. Звучит странно, учитывая, что остальные места заняты сугубо парочками.
– Анализ движений зомби может пригодиться в теории о контроле движений роботов.
– О... Теория о контроле движений... В этом вся вы, – восхитилась я. Доктор никогда не забывала об исследованиях.
Она слегка изогнула губы в улыбке.
– Почему вы улыбаетесь?
– Да так. Ирис, ты очень хорошая и честная.
– А?
Неожиданно, непонятно, но приятно.
– Кстати, доктор, согласно моим исследованиям фильм «Встреча, предопределенная судьбой» – хит этого сезона, он очень популярный и трогательный. Раз уж мы нечасто выбираемся сюда, может, посмотрим его?
– А разве это не романтика?
– Чем плоха романтика?
– Стереотипами. Они банальны.
– Т-тогда как насчет фильма про монстров? Например, «Поединок монстров: Ванилла против Шоколы»?
– Что-то мне подсказывает, что там будет много детей, а они слишком шумные. Не пойдет.
– «Демон третьего ранга Везер Дарк»?
– Он из серии произведений, нет? Я предыдущие части не смотрела, историю не знаю.
– У-у-у... Но знаете, что я боюсь ужастиков.
– Правда?
– Правда!
Я обиженно надулась, а доктор рассмеялась.
В этот момент прозвучал звонок, возвещающий о начале фильма.
На экране появились долгожданные ковыляющие зомби.
И...
– Неплохо.
Доктору фильм понравился. Точнее, его визуальные эффекты.
Я же превратилась в бледного подергивающегося робота.
– Ирис, ты в порядке?
– С-с-с чего бы?! Ч-ч-ч-что это было? Шипение, черный экран, выскакивания!
Какой ужастик! Да это самая настоящая резня!
На протяжении всей ленты я несколько раз порывалась вцепиться в доктора от страха, но она безжалостно отталкивала меня.
Я затрясла головой, пытаясь вычистить из контура разума воспоминания брызг крови, разлетающихся мозгов и шевелящихся внутренностей, но тщетно.
– Раз уж мы нечасто выбираемся сюда, может, сфотографируемся на память?
– А? Здесь?
Доктор подозвала работника кинотеатра, дала ему камеру и встала напротив афиши «Кошмары ~ Гнилой кошмар».
– Давайте где-нибудь в другом месте.
– Нет. Мы смотрели этот фильм, значит должны сфотографироваться здесь.
– Тогда на нас падет проклятие!
– Ненаучная причина.
Доктор подтянула меня за локоть и обняла за плечи.