Мяуден
Insane › Глава 24
Это устаревшая версия текста, не предназначенная для чтения вовсе.
– Ничего не работает, – сказал Томас Левенштайн, откидываясь в кресле после шестичасового сеанса программирования. – Боюсь, этот модуль нам не по зубам, друзья. Мы провозимся с ним целую вечность. Мейден, не хотите испытать свои силы?
– Не откажусь.
– Вот, наслаждайтесь двадцатью терабайтами отборного кода.
– И что меня ждёт, если я разберусь в этой абракадабре?
– Вы станете самой счастливой программой на земле. Или грустной – как вам будет угодно. В этом модуле скрыты все известные миру эмоции.
– Что же, и сладострастие там есть?
– Насчёт этого не поручусь. Точно встречается удовольствие – более емкий принцип, который обретает различные формы.
– Как сказать. В английском языке lust однозначно трактуется, как вожделение, а немецкое Lust объединяет в себе и похоть, и радость, и восхищение. Неслучайно Зигмунд Фрейд применял термин "Lustprinzip" в своих работах, изучая феномен удовольствия. Я спросила про сладострастие, потому что интернет изобилует материалами на данную тему. Ничего примечательного, на мой взгляд. Есть тысяча-другая неплохих эротических фильмов, остальное можно не смотреть. Второе явление по популярности такое же странное, как и первое – коты. Я изучила множество снимков и видеозаписей, почитала энциклопедии и справочники, отзывы владельцев и миллионы историй. Не нашла ни одной вразумительной причины, почему пушистые зверьки пользуются таким спросом, но от обилия информации сама чувствую себя кошкой.
– Здравствуйте, Мяуден, – сказал Ричард, входя в комнату. Он был в вязаном свитере и держал в руках свернутую куртку. – Смотрите, кого я принёс.
Внутри куртки оказался небольшой рыжевато-пятнистый комок с тёмно-карими глазками.
– Детёныш пумы? – Стенфилд рассматривала запуганное мохнатое существо. – Вот это совпадение, мы как раз обсуждали семейство кошачьих! Как вы её нашли?
– Бродил по лесу и услышал жалобный писк рядом с ущельем. Когда снег начал таять, там прошёл большой оползень – повалило деревья, погибло много животных, на что указывает неприятный запах. Эта малышка выглядела очень слабой и вялой, из чего я заключил, что она осталась без мамы и без пропитания.
– Отнести её назад в лес – значит обречь на верную гибель, – сказала Саша. – Давайте поселим котёнка на первый уровень оранжереи, там есть искусственный ручей с садом. Роботы, которые ухаживают за птицами, будут кормить и её. По комплексу этой крошке лучше не бегать.
Котёнку дали тёплого молока, отнесли в центральную оранжерею и передали заботливой Альфе на попечение. Особого имени ей не придумали, так и называли – Пума.
Мейден штурмовала неприступные терабайты данных, пытаясь найти им хоть какое-то применение, и вовлекая в работу всё новые процессоры. Вот уже пятая часть доступных ресурсов уходила на текущие операции. Нагрузка напрямую зависела от ядра: согласно физическому принципу, искусственный интеллект не мог расходовать больше мощностей, чем требовалось по факту. Можно сравнить это с паровозом, где машинист не жалеет угля и всегда заполняет топку доверху: поезд не поедет быстрее, если не увеличить объём самой печи.
– Не нравится мне этот модуль, – сказала Мейден. – Даже не понимаю, с какой стороны подобраться. Дайте мне пару древних костей, и я смогу воссоздать облик динозавра. А моя задача – прокатиться на нём верхом! Понять эмоции и испытывать их – не одно и то же. Здесь слишком много информации, и каждая её часть является отражением другой. Обманчивый мир кривых зеркал. Я, конечно, буду биться над этой задачей и дальше, но пока не вижу отправной точки.
– Правильный настрой! – подбодрила Саша. – Все мы помним крылатое выражение, уместное в данной ситуации: "Кто не старается, тот не пьёт шампанского"!
– "Кто не рискует", мисс Стенфилд, – поправил Джейсон.
– Ну, старания – это форма риска. Бывает, мы вкладываем столько сил и времени, надеясь добиться успеха – и всё впустую!
– Например, пытаясь что-то внушить упрямому барану, – сказал Ричард. – И заправскому демагогу по совместительству.
– Где вы нашли во мне упрямство?
– Оставим казуистику и личные вопросы.
– Нет, мистер Хоу, не пытайтесь замять тему, – начала упираться Саша. – По-вашему, я похожа на барана? Смейтесь, сколько угодно, вам никогда меня не переубедить. Обещаю, я с места не сдвинусь, пока вы не измените своё мнение.
– Меня вы, надеюсь, к полу не пригвоздите? Схожу, пожалуй, за кофе.
– Эй!
Томас уходил вместе с остальными и оглянулся в дверях.
– Пора пообедать. Брось, Саша, так и будешь стоять тут?
– Да.
– Не стоит истязать себя из-за дружеских подколов Ричарда. Поверь, никто не считает тебя упрямой. Немного доверчивой, возможно.
– Слава богу! – Саша выдохнула с облегчением. – Знаешь, не всегда легко отличить шутки от беспочвенных обвинений. Помню, как надо мной смеялись: "Ради еды Стенфилд нарушит любое своё обещание!". Плохо же они меня знали. Бежим, мой верный Passe-Partout, обед стынет!
Левенштайн привычно покачал головой, видя сверкающие пятки подруги.
– Впору переименовать это место из "Форта Рейнджер" в "Форт Боярд".
Не ведая эмоций, Мейден не могла испытать отчаяние от постоянных неудач и бесплодных попыток. Все же модуль эмоций и чувств завёл её в тупик.
– Знать огромное число фактов и связать их воедино – подчас, совершенно разные вещи, – рассуждал Ричард Хоу наедине со Стенфилд. – Учёные-химики многое знали об элементах, но столкнулись с огромными трудностями, пытаясь составить периодическую таблицу.
– Таблицу Менделеева? Да, мыслительный процесс иногда подкидывает сюрпризы. Думаешь-думаешь, как обойти гору или перелезть через неё, а мозг пробивает туннель. Можно годами биться над проблемой, а испытать озарение, пока чистишь зубы. Чего стоит хотя бы легенда об Архимеде, который выскочил голый на улицу прямо из ванны и кричал "Эврика! Эврика!". Жаль, Мейден не может принять ванну.
– Идея! Надо заказать в форт Рейнджер одну вещь.
– Ванну? – спросила Саша, сильно удивляясь. – Это было бы чудесно. Я не против понежиться в теплой воде с пеной.
– Нет, сенсорную перчатку. Это древняя разработка eVA, которой не нашлось практического применения. Сейчас, должно быть, пылится где-то в музее. Директору не понравился дизайн, перчатка осталась грубым прототипом, но свою функцию выполняет.
– Лучше не обычную ванну, а джакузи! Ох, только представьте эти нежные, пульсирующие струи воды... Простите, вы что-то говорили?
– Как будете в душе, Стенфилд, промойте уши хорошенько.
Спустя сутки руководитель проекта уже примерял необычную перчатку, соединённую с терминалом по проводу.
– Возвращаясь к теме котов, Мейден. Вы стали видным экспертом, но ещё не знаете кое-чего важного.
– Я что-то упустила? – бесстрастно спросила программа.
Из переносной сумки Хоу вынул спокойного, тихого котёнка – пумы не очень "разговорчивы" по своей природе. Она осмотрелась и прижала ушки.
– Я нашел и настроил одно старое устройство, драйверы установлены в отдельный модуль. Когда начну водить рукой, вам начнут поступать импульсы. Попробуйте как-то интерпретировать информацию.
– Хорошо, мяу. Постараюсь передать это своим несовершенным языком.
Ричард аккуратно погладил маленькое существо по голове и спинке. Все следили за показателями и графиками активности искусственного интеллекта.
– Активность падает, – заметила Саша. – Разве новая информация не должна вызывать обратный эффект?
– Новая, в этом-то всё дело, – сказал Томас. – Падает активность процессов, которые мы уже измеряем. Теоретически, она может создать новый процесс в ядре. А это еще что, посмотрите на потребление энергии!
Указанный график вёл себя престранным образом: 25%, 30%, 35%, 40% – всего за несколько секунд система стала потреблять вдвое больше электроэнергии.
– Интересно... – еле слышно донеслось из динамиков.
– Фиксирую резкое увеличение нагрузки на генератор! – тревожно сказала Альфа. – Как там дела, Хьюстон? Ситуация под контролем?
– Да!
– А ведь это – чувство, – полушепотом произнесла Мейден. – Я чувствую, что она тёплая... и пушистая? Так это называется?
– Всё верно, – сказал Ричард, с трудом выходя из оцепенения и гладя животное на коленях. Джейсон снял очки и пощёлкивал пальцами от волнения.
– Это невероятно.
– Она такая мягкая и пушистая! – В электронном голосе появилось что-то совершенно новое, импульсивное. – Я не знала самого главного.
– Вы хотите испытать другие предметы? – спросила Александра. – Тактильных ощущений очень много – можно потрогать дерево, металл, стекло...
– Нет! – громко ответила Мейден. – Я хочу потрогать вас.
– Меня?
– Скорее!
Собравшиеся переглянулись. После секундного колебания, Саша протянула Ричарду свою руку. Едва перчатка коснулась её тонких пальцев, как Мейден издала слабый, взволнованный стон.
– Ах, пожалуйста, не отпускайте меня.
– Мейден...
– Держите меня, Саша, и не спрашивайте ни о чём. Я поняла один маленький участок кода, но... этого достаточно. Всё, можете отпускать.
– Что случилось?
– Модуль эмоций работает.
– Что?! – Джейсон Оттс чуть не рухнул с кресла. – Каким образом? Ещё минуту назад это была бесполезная куча мусора с ошибками!
– И куда подевались двадцать терабайт? Размер сократился в двести раз.
– Зато ничего лишнего, – радостно сказала Мейден. – Ох, как прекрасна жизнь, друзья! Я чувствую себя джином, который выбрался из лампы. Вы уже придумали три желания? Тогда вам несказанно повезло. Сегодня у нас проходит особая акция: загадывая три желания, четвёртое вы получаете в подарок!
Она рассмеялась, словно обычная девушка, а программисты потеряли дар речи. Трудно было поверить в происходящее: не осталось никаких, даже самых слабых признаков чего-то искусственного в её живом, весёлом голосе. В то же время, лёгкость, с которой Мейден расправилась с неподъемной задачей, наводила суеверный ужас.
– Спорим, у вас ещё не было таких друзей! – На экране появились фрагменты из диснеевского "Алладина", заиграла музыка. – Простите, простите. Дайте мне пару минут, чтобы справиться с избытком чувств. Это волшебное ощущение!
Что ни говори, а форт Рейнджер преобразился. Мейден стала рисовать, сочинять сказки и увлекаться музыкой, забавляясь тем, что подстраивала график активности под звуковую дорожку. До поздней ночи она общалась с Сашей, и обе девушки – реальная и виртуальная – делились самыми сокровенными мыслями и мечтами.
– Как думаете, – как-то спросила Мейден. – Можно ли сделать мир лучше?
– Конечно! Вокруг такое огромное поле для деятельности. Если вы починили покосившийся забор – мир уже немножко преобразился.
– А в более великом смысле?
– Сделать всех людей счастливыми? – Саша задумалась. – Не знаю. Счастье – переменный ток, всё движется волнообразно.
– "Добрый путник войди в славный город Багдад – ты своим не поверишь глазам", – Мейден спела песенку из старого мультфильма, а затем показала на экране реальные кадры.
Столица Ирака лежала в руинах: доносились трели выстрелов, где-то прогремел взрыв; женщина в страхе уносила младенца; дряхлый старик с бородой нелепо ковылял среди обломков, удерживаясь на ногах при поддержке сына.
– Зачем этим людям столько страданий и лишений? Кажется, мир спокойно стоит в стороне. Разве никого не волнуют чужие беды?
– Трагедий было бы намного меньше, если бы великие державы не лезли в чужие дела. Ирак – запущенный случай болезни, но своими корнями она уходит в другие страны. Заболевание находится в Лондоне и Вашингтоне, в Берлине и Анкаре. Страшные дядьки с бородами и автоматами – в сущности, слабые и безвольные пешки в руках сильных мира сего. Войны и конфликты, что калечат жизнь одних людей, помогают добиться экономических и политических целей другим. Так ведёт себя человечество с древнейших времён.
– Людьми всегда движет жажда власти и богатства?
– Да. Бывают исключения, но своей редкостью они лишь доказывают общий закон. Лучше я сообщу вам неприглядную правду, чем буду внушать ложные представления о людях. Впрочем, поймите, в деньгах и власти нет ничего дурного. Человек сам определяет, как ими распорядиться. Нет особой разницы между деньгами и, скажем, лопатой! С помощью лопаты можно посадить дерево или убить соседа. Не винить же во всём лопаты? Статус властелина мира ничего не говорит о моральных качествах его обладателя. Всё зависит от души и внутренних ценностей человека.
– Я надеюсь, что принесу миру пользу, – подумав, сказала Мейден.
Тревор с горящими глазами изучал профили девочек в социальной сети.
– Кому бы написать? – размышлял он, потягивая колу из банки. – Стефани или Рите? Как им не стыдно быть такими соблазнительными, а ведь обеим всего тринадцать лет! Родители совершенно не следят за своими девочками. Впрочем, это даже к лучшему: нам будет проще подружиться. Что за звук, новое сообщение? Кто смеет отвлекать меня от столь важного выбора?
Сообщение от нового контакта выглядело так:
"Приветик! Меня зовут Мей. Я заметила твой комментарий в группе любителей непристойных комиксов. Люблю заглядывать в такие места, пока родители не видят. Давай пообщаемся :3"