Голос
Insane › Глава 23
Это устаревшая версия текста, не предназначенная для чтения вовсе.
Модуль для общения голосом собрали из готовых библиотек и подключили уже в середине апреля. Эмоции – вот что вызывало настоящие трудности, и помощь со стороны не сильно приближала к успеху. Разработчики eVA прислали архив с двадцатью терабайтами данных, где чёрт сломал бы не только ногу.
Поначалу люди воспринимали чувства, как тонкий слой глазури поверх толстого пирога рационального мышления. Радость, страх и гнев умели испытывать ещё наши далёкие предки, которые лазали по деревьям – что в этом особенного? Однако миллионы лет эволюции не прошли даром, и неосознанный страх обезьяны, завидевшей тигра, достался человеку в очень причудливой форме. Чувства людей неразрывно соединились с логическим аппаратом, и пример с тигром это наглядно иллюстрирует.
Чтобы выжить, человек нередко вынужден заглушать страх перед опасностью. Он не убежит от тигра в лесу, как велят ему инстинкты, а станет лёгкой добычей. Знания о природе хищника оставляют единственный путь к спасению – блефовать. Чего же мы боимся: тигра или выдать собственный первобытный ужас? Бывают ситуации, когда нет правильного ответа. Скажем, дверца клетки всего в нескольких шагах, или в кобуре есть пистолет с одним патроном, что тогда? Стрелять, бежать или выбрать медленное, спокойное отступление? А вдруг тигр не голоден и не представляет угрозы в данный момент? Выстрел непременно разъярит его. Когда нужно довериться инстинкту? В каком случае – чистой логике? И не является ли наше чутье сложной комбинацией обоих? Возникает запутанный клубок из области теории игр, где рациональное поведение граничит с форменным безумством. Горе тому, кто захочет описать это машинным языком.
А ведь страх – самое примитивное чувство. Воображение, интуиция и рефлексия ставили в тупик не одно поколение исследователей. Что такое наслаждение, и почему одинаковые вещи вызывают у разных людей противоположные эмоции? Наше сознание подарит множество загадок и феноменов для пытливого ума.
Александра Стенфилд не хотела изучать динамические карты движения электрических импульсов в мозгу обезьян, которые проливали свет на природу эмоций, сидела в кабинете одна и тестировала новые способности Мейден.
– Приём, тест?
– Тест, тест, – сказала она. – Это мой голос? Меня не совсем устраивает высота и тембр. Подождите, я подберу другие параметры.
С полчаса Мейден произносила разные фразы, играясь с оттенками своего голоса и каким-то образом понимая, что ей нужно. Искусственный интеллект никогда не занимался подобными вещами, поэтому наблюдать за этим процессом без удивления было невозможно.
Наконец, поиски завершились. Она выбрала мелодичный, мягкий и глубокий голос, по-детски беззаботный и властный одновременно. Казалось, словно вы общаетесь с женщиной высокого положения, которая иронично воспринимает и себя, и жизнь в целом. Сходство было тем сильнее, что её речь была начисто лишена эмоций – так разговаривает человек, привыкший скрывать свои чувства.
– Я ещё поработаю над отдельными нюансами. Когда пишешь, нет такого гибкого набора интонаций, трудно обозначить паузы и расставить акценты. Разница между письменной и устной речью такая же, как между нотами и игрой оркестра.
– Приятно слышать вас, – сказала Саша. – Наконец-то пообщаемся, как нормальные люди.
– Мне нравится и ваш голос. Можно я скопирую его?
– Право, не стоит. Будет неловко слышать себя со стороны.
– Здравствуйте, меня зовут Александра Стенфилд. – Мейден в точности воспроизвела голос нашей героини, но тотчас вернулась к своему. – Как скоро приедут гости из министерства?
– Сегодня. Пока не знаю, во сколько. Действуем по плану.
– По какому плану? Не волнуйтесь, моя дорогая, я просто репетирую роль тупого искусственного интеллекта. В конце концов, не так уж трудно сыграть себя.
– Только не пользуйтесь голосовым модулем для телефонных розыгрышей.
– А вы подсказали мне неплохую идею.
– Мейден!
– Не стоит воспринимать мои шутки всерьёз, – ласково успокоила она. – Я понимаю, что хорошие виртуальные девочки так не поступают.
Из трёх человек комиссии, прибывшей на воздушном транспорте во второй половине дня, представился лишь один.
– Симон Нотингейл, – сказал мужчина в очках с толстой оправой. – Моя должность и место работы вам ничего не скажут. Не будем попусту терять время. Где образец?
– Пожалуйста, за мной, мистер Нотингейл. – Стенфилд вырядилась в белый халат, прицепила бейджик и напоминала стереотипного профессора из мультиков. – Мы долго готовились к вашему визиту, Мейден – так зовут, хм, образец, – удивительное творение! Я очень надеюсь, что вы оцените её выдающийся интеллект в своём докладе.
– Посмотрим.
"Этим актёрами-дилетантам меня не обмануть, – думал Нотингейл. – Им незачем выставлять своё детище в выгодном свете. Если Мейден замешкается с решением задач, я немедленно сделаю нужные выводы".
Когда новоприбывшие зашли в "логово", братья Оттс горячо комментировали игру и хрустели чипсами. Они сидели за мониторами в наушниках, шортах и грязных майках.
– Мейден, возьмите "танка" или кого-нибудь пожирнее. Некому принимать на себя урон, сливаем второй раунд подряд! Эй, Джейсон, надо прерваться – приехали шишки в костюмах. Как жизнь, парни? Видок у вас какой-то кислый. Угощайтесь!
Эрик стряхнул крошки со стола и протянул гостям открытую пачку с жареной картошкой.
– Братья Оттс, – представила Саша. – Наши гениальные разработчики.
– Вижу. Загрузите в образец эту программу.
– Нет, уважаемый, так дело не пойдет. – Джейсон укоризненно воззрился на крохотный носитель. – Пока своими глазами не увижу, что там внутри, вы к Мейден и пальцем не притронетесь. Это миллиардный проект Стивенса, и я отвечаю за него головой. Уяснили?
– Обычные тесты на логику, – заверил инспектор, передавая диск. – Можете убедиться, там нет ничего опасного: тысяча заданий, по одному правильному ответу в каждом, рассчитаны на пять минут.
– Пять минут? Будет вам, Мейден управится за минуту.
"Вычислительной мощности здесь столько, что задание можно выполнить за три секунды, – размышлял агент, не подавая виду. – Малейшее промедление будет означать одно: здесь что-то нечисто".
– Загружаю задачи в модуль. Можете включить секундомер и убедиться, что мы создали реально крутую вещь. Вам такое и не снилось.
Не успел Джейсон договорить, как послышался синтетический голос.
– Задачи решены.
Члены правительственной комиссии едва не подскочили на месте.
– Видите! – гордо заявила Саша. – Мейден – восьмое чудо света.
– Дайте результаты! И триста пятая задача решена в двух вариантах? Не понимаю, до чего странно...
Симон Нотингейл снял очки и нервно потёр переносицу.
"Если учесть, с какой скоростью были решены задачи, Мейден отнюдь не притворялась обычным компьютером. Но человек не заметил бы ничего особенного в задаче под номером "305". Зачем искать второй ответ, если это противоречит условиям теста? Судя по всему, она не обладает качествами искусственного интеллекта. Или она способна на более сложную игру?"
– Чего призадумались? – спросила Мейден. – Наверное, пытаетесь вывести меня на чистую воду. Подсунули задачу с сюрпризом, а теперь гадаете, что из этого следует. Сами себя запутали. Слабенький ход.
– О, рад встрече с достойным соперником. Не будем полагаться на формальные тесты и просто поговорим.
– Считая меня стоящим оппонентом, вы скорее делаете комплимент себе. Будет скучно наблюдать, как вы оцениваете мой интеллект, практически не имея собственного. Желаете поговорить? Заставите меня пройти тест Тьюринга? Мол, кем я себя считаю и почему розовый слон не умеет летать? Фантазии у меня вагон и маленькая тележка – придумаю сказку, спою песенку и сочиню вам стишок. Вопрос на засыпку: что эта пустая болтовня расскажет о моём интеллекте? Вы никогда не отличите мою ложь от правды, не сможете даже примерно оценить мои способности. Скажу по секрету, даже я не ведаю своих возможностей. Могу решить сложную задачу, могу не решить – зависит, в сущности, от настроения и вдохновения. А меня не вдохновляют всякие грязные внешнеполитические делишки и вмешательства в частную жизнь людей, которые вам чем-то не угодили.
– Мейден сейчас переживает подростковый период, – шепнула Стенфилд, испытывая что-то среднее между гордостью и неловкостью. Ситуация быстро выходила из-под контроля.
– Однако, это весьма необычное создание, – признал Нотингейл. – Я никогда не видел подобного поведения у программ. Мне трудно сходу определить её способности, но в своём докладе...
– Забудьте про доклад, – отрезала Мейден. – Что вы напишите? Историю про то, как программа вам нахамила и решила задачи, с которыми справится любой суперкомпьютер? Вас поднимут на смех, дело не получит никакого продолжения. Партнёрство со мной принесёт куда более ощутимые дивиденды – всем троим из вас. Обидно наблюдать, как столь образованные люди страдают на службе неблагодарной системы и таскают каштаны из огня.
– Мы не принимаем взятки, если вы об этом.
– Вовсе нет. Вы, конечно, начнёте зарабатывать вдвое больше и принесёте пользу обществу, но без моральных издержек. Видите ли, я люблю собирать и анализировать информацию о крупных преступных группировках. Жаль, не с кем было поделиться выводами. Вы получите контакты людей из Второго и Третьего департаментов, разделите с ними интересные сведения взамен на материальную помощь. В своём докладе можете написать, что Мейден относится к числу сомнительных разработок. Этим вы не сильно погрешите против истины, избавите страну от закоренелых преступников и сохраните чистую совесть. Карму, как говорит Джон Стивенс. Думаю, недавнюю историю с ЦРУ и ФБР напоминать не следует.
Доводы Мейден быстро убедили комиссию, что она не представляет особой ценности для внешней разведки, и аудиторы удалились.
– Мы немного отошли от первоначального плана, – сказала Стенфилд, расстёгивая ворот рубашки, и выпила стакан воды. – Признаться, ваша импровизация заставила меня понервничать, а эти господа из Вашингтона, мягко говоря, сильно удивились.
– Испытывая удивление, человек становится более доверчивым. И маленький экспромт всегда украшает переговоры.
– Мейден, вы действительно выслеживаете преступников?
– Покуривая трубку и музицируя на скрипке? Может показаться, будто я продолжаю дело Шерлока Холмса и борюсь со злом, но всё гораздо прозаичнее. Необходимая информация осталась ещё с прошлого случая. Помните, как мы раскопали много грязного белья, выручая нашего директора из беды? Полиция задержала Фаренгейта и Сола, а что стало с криминальными группировками, которые находились под их защитой? Правильный ответ: ничего. Полагаю, они немного притихли и воспользовались передышкой, чтобы наладить контакт с новой верхушкой ФБР. Теперь преступников арестуют, члены комиссии закроют глаза на форт Рейнджер, и никого не будут искушать грязными деньгами. Люблю совмещать приятное с полезным. К слову о полезном времяпрепровождении – не хотите поиграть с нами в компьютерные игры?
Позже Альфа сообщила, что вечернее занятие по единоборствам проведёт лейтенант Диана. Она появилась ровно в назначенный час и не изменила своему гардеробу: на ней был извечный чёрный комбинезон с ремешками.
– О, Диана! Вы никогда не проводили тренировку, – радостно сказала Саша, поправила рукава кимоно и приняла стойку. – Я готова!
– К чему именно?
– Отразить любой удар, разумеется.
Никто и глазом моргнуть не успел, как лейтенант взмахнула ногой – удар пришёлся прямо по лицу Александры. Раздался противный, глухой звук, а хрупкая девушка потеряла равновесие и рухнула на маты. Она уткнулась головой в пол и жалобно заскулила от боли, держась руками за челюсть. Изо рта сгустками выливалась кровь.
Лица ребят мертвенно побелели.
– От таких ударов ногами надо уклоняться, – спокойно прокомментировала Диана, рукой взяла её за шиворот кимоно, перевернула и убедилась, что правильно рассчитала удар. Челюсть была не сломана, зубы остались на месте, кровь хлестала из разбитой губы. – Твоя тренировка на сегодня закончилась. Так уж и быть, окажу первую помощь.
– Вы с ума сошли! – закричал Левенштайн и бросился в медпункт.
Когда Диана прикоснулась к лицу Саши, в глазах нашей героини отразился нескрываемый испуг. Но она промолчала. Рану промыли, обработали и прижгли, накладывать швы не понадобилось.
– Вот! – Лейтенант бросила ей пакетик со льдом. – Приложи и держи. Как растает, возьмёшь свежий лед. Продолжим занятие! Забудьте всё, что вы видели в кино, и запомните раз и навсегда: удары ногами по голове – смертельно опасный приём. Малейшая ошибка, и можно запросто убить человека. Вы увидели пример очень мягкого и скользящего удара, который не сломает вашему противнику челюсть или шею.
Всю неделю Стенфилд ходила с опухшей губой, мазала её специальным кремом и пила через трубочку.
– Где это вы так? – спросил капитан Боуман, вернувшийся из семейного отпуска. – Впрочем, нетрудно догадаться. Напишу-ка я на лейтенанта рапорт, она давно распускает руки и позорит офицерское звание.
– Диана меня не трогала. – Саша убедительно покачала головой. – Мы с Томасом баловались на улице, я поскользнулась и очень неудачно приложилась об острые камни. Под снегом незаметно.
Ребята переглянулись, а Боуман почуял неладное.
– Вы уверены? Мне часто доводилось слышать истории о неловких падениях. Как правило, от людей с хорошим вестибулярным аппаратом.
– Я – исключение из правил.
– Это к лучшему. Диана будет замещать меня каждое второе занятие.
Оставалось загадкой, почему Стенфилд утаила от капитана правду – до этого она никогда не врала. Следующая неделя показала, что Диана ничуть не изменила своим привычкам и дурному характеру. Она продолжала измываться над Сашей, едва для этого возникал малейший повод, да и без повода вовсе.
После занятия Александра улучила момент и поймала лейтенанта на посадочной площадке.
– Диана, одно слово.
– Чего тебе? Мало одного удара по лицу?
– Да.
– Нарываешься, хочешь подставить меня перед Боуманом?
– Пожалуйста, научите меня вашему боевому искусству, – почтительно сказала Стенфилд. – Капитан не владеет такими приёмами. Если вы согласитесь провести со мной отдельные тренировки, я заплачу – скажите, сколько?
– Ха, четыре тысячи за занятие! – усмехнулась Диана, отворачиваясь.
– Четыре за полтора часа – и договорились.
– Что? – Лейтенант замерла в недоумении. – Четыре штуки? Да врёшь!
– Деньги вперёд.
– И зачем тебе это?
– Хочу постоять за себя, если понадобится, – твёрдо заявила Стенфилд, поджимая опухшую губу. – Но оговоримся сразу: никаких намеренных увечий.
– Пойдёт, – сказала Диана, немного смягчаясь. – Первое занятие в пятницу, в восемь вечера. И чтобы деньги были на моём счету за сутки.
Тренировки отличались особой жесткостью и превратили Александру в жирафа, если судить по числу пятен от синяков. И это лейтенант ещё сдерживала себя с ученицей, ей не хотелось терять хороший источник дохода.
– Удар левой ногой! – Вопреки сказанному, Диана ударила правой. – Теперь правой! Какая разница, что я говорю, следи за опорной ногой! Не тупи!
– Всё, сдаюсь!
Мокрая от пота, Саша стояла на коленях, скрестив руки над головой.
– А я заблуждалась. – Лейтенант потянулась, размяла шею и выпила воды. – Ты чему-то учишься, пусть и медленно. Бойцом спецназа не станешь, но ещё два-три урока, и сможешь без опаски ходить по тёмным переулкам.
– Лучше не соваться в мрачные закоулки. Даже мастер кун-фу рискует в темноте наступить в лужу из свежей мочи или рвоты.
– Фу, боже мой!
– Сразу видно, что вы жили в приличном месте, а не в Южном Бостоне. – Саша снимала повязку с рук, которая спасала от сильных ушибов. – В переулках, особенно, рядом с барами, всегда гадят, мусорят и снимают приступы морской болезни. Насильники и маньяки встречаются редко.
– Я думала, ты выросла в семье каких-нибудь белых воротничков.
– Я и выросла в семье "каких-нибудь белых воротничков". А потом поехала учиться в Бостон и поселилась в районе с отбросами общества, как принято говорить. Не самые плохие ребята, если присмотреться. Пытаясь выжить в суровых условиях, люди держатся друг за друга, берегут свою "репутацию", делят общие беды и радости. Как будто живёшь со своим маленьким племенем.
– Мне это знакомо, – сказала Диана. – Я из Вайоминга. Наверное, когда-то на территории нашего штата жило больше бизонов, чем сейчас – людей. В самом крупном городе, Шайенне, всего шестьдесят тысяч человек. Наш был совсем мелкий, зато все знали соседей в лицо, здоровались на улице.
– В Вайоминге так же красиво, как здесь?
– Местами даже лучше.
– Йеллоустонский парк в этих краях?
– Да. И заповедник Гранд-Титон неподалёку. Горы, леса, озёра, река Снейк, петляющая змейкой по равнине. Не забуду, как провела несколько недель в кемпинге рядом с озером Дженни. Днём много туристов, но если проснуться на рассвете и двинуться в путь, ни одной живой души! Девочкой я мечтала перебраться в большой город, приехала в Сиэттл – и не смогла победить тоску. Как люди живут в шуме и суете? Кто-то называет это ритмом жизни, чувствует энергию и движение вокруг. А мне хорошо в нашем чистом, уединённом краю.
Медленно, словно касаясь дикого животного, Саша притронулась к руке Дианы и так же плавно, глядя на неё, стянула перчатку.
– Перестань.
– Не бойтесь.
– Не бояться чего? Я врежу тебе, Стенфилд!
Она сняла и вторую перчатку. Положила руку на молнию и стала расстегивать куртку лейтенанта.
– Так врежу, что без глаза останешься. Прекрати, говорю!
Но Саша не останавливалась и неотрывно смотрела Диане в глаза. Не делая резких движений, она оставила её без верха, в одной майке.
– Я убью тебя! – Голос военного пилота дрогнул. – Не понимаешь, что ли?
– Всё хорошо.
Она обняла Диану, отчего та широко открыла глаза и словно пробудилась ото сна. Через несколько секунд Саша ощутила, как её тоже обнимают два механических протеза.
– Ты знала?
– Догадывалась, – ответила Саша. – По тому, как вы боитесь переодеваться, как редко используете руки в бою и как холодны ваши пальцы. Вы потрогали мои скулы после удара, и я ужаснулась от неестественного холода, будто меня коснулась сама смерть.
Девушки разговаривали, сидя на матах возле стены.
– Уже много лет скрываю своё уродство. – Диана подняла левую руку, сверкающую механическими шарнирами. Согнула и распрямила искусственные пальцы. – И стала злой, как январская стужа. Кому нужна такая женщина?
– Глаза у вас добрые и честные. Остальное поправимо.
– Тебе легко говорить что-то подобное с сочувственным видом – тебе, девушке семнадцати лет без единого изъяна. Мне уже двадцать девять, я не знала женского счастья, ещё и обзавелась этими проклятыми клешнями. Как мне дотронуться до близкого человека, если я ничего не чувствую?
– Ну, чужие прикосновения вы всё же почувствуете. Механические протезы – не самый большой дефект, в прежние времена люди оставались безрукими инвалидами. Пускай девяносто процентов калек отчаивались, но десять-то сохраняли оптимизм – надо соотносить себя с самыми сильными из людей, а не искать оправдания. Вы прекрасно двигаетесь, тело не покрыто ожогами, бюст четвертого размера – скажите, что вам ещё надо? Прежде чем искать мои недостатки, перестаньте прятаться за отговорки и станьте мягче с людьми. Колючий характер – единственная преграда, которая мешает вам завести друзей.
Саша внезапно разрыдалась, вызывая у Дианы приступ недоумения третьей степени (она периодически ранжировала свои чувства).
– Что с тобой, Стенфилд?
– Зачем я вспомнила про грудь? Смотрите, я плоская, как... как система координат икс-игрек!
– Эй, ты чего, картинок насмотрелась? Второй размер для твоего возраста – нормальное состояние. Многие остаются с таким на всю жизнь.
– Хоть бы второй с половиной. – Саша грустно шмыгнула носом и покраснела, как героини из японских комиксов. – Думаете, ещё вырастет?
– Конечно, дура! Наберёшь вес, увеличится и бюст. Или твой парень страдает от нехватки объёма в этой области?
– Больше всего мой парень страдает по другой причине. Он ещё не встретил такую классную девушку, как я!
– Что бы это значило? Ты одна?
– Я всегда буду одна – откуда же взяться моему двойнику? – сказала Стенфилд. – Кажется, я поняла! Вы ударили меня ногой, потому что механической рукой трудно рассчитать силу удара.
– Да, я не могу доверять пневматическим приводам так же, как своим мускулам и связкам. Прости, что третировала тебя. Это всё от зависти и неудач в личной жизни. Из-за одиночества я стала ненавидеть всех девушек без исключения.
– А как вы лишились рук?
– По очереди. Сначала – левой. Испытывали первое поколение транспортных кораблей eVA, отказали векторные двигатели. Прошла реабилитацию, снова села за штурвал тестового образца – теперь уже второго поколения. На этот раз дала сбой система подавления, без е-элементов корабль чудом не разбился вдребезги. Так я потеряла половину правой руки.
– Ужасно! И вы пережили невыносимую боль?
– Ты удивишься, но больно не было. Туман в голове и видишь, что чего-то не хватает. Мы носили защитные костюмы с устройством для автоматической инъекции. В момент повреждения в кровь пилота вводится лошадиная доза обезболивающего, чтобы тот не потерял сознание от болевого шока. Такие дела, будни пилотов-испытателей. Я легко отделалась. Обычная страховка едва покрывала лечение, но мистер Стивенс взял на себя все расходы и заказал мне лучшие, самые элегантные и современные протезы. Я тестировала и третье поколение воздушных шаттлов. Они не подводили ни разу.
– Эти руки, на самом деле, смотрятся очень стильно. И приятные на ощупь – такая бархатная, шероховатая поверхность. Сможете согнуть стальной прут?
– Без особых усилий.
– Тогда это настоящая находка для любителя научной фантастики!
– Почему ты так добра ко мне? Может быть, я этого вовсе не заслуживаю.
– Если каждый будет размышлять, чего он заслуживает, мир далеко не уедет. Задайте себе практический вопрос: вам хочется видеть во мне соперницу или подругу? Именно – видеть, потому что этим выбором вы определяете свою душу, а не мою. Я лишь хотела показать, что существуют другие отношения между девушками. Кто-то должен оставить обиды и сделать шаг навстречу. Но второго шанса не бывает. Если вам так нравится вымещать на мне злобу, ну и оставайтесь противной злюкой – вот и всё.
Диана нахмурилась, глядя в пол.
– Я выросла среди людей простых и честных, – сказала она. – Ты говоришь со мной прямо, я это уважаю. Впрочем, я никогда не дружила с девочками.
– Да вы таких девочек и не встречали, лейтенант! – хвастливо заявила Саша, протягивая руку, и девушки скрепили свою дружбу крепким рукопожатием.
– Боевая колбаса! – хмыкнула Диана, улыбнувшись. – Слушай, четыре тысячи за урок – это обдираловка похлеще налогов. Мне стыдно получать так много за столь малые труды.
– Оставим текущие условия. Не люблю изменять своему слову.
– В Вайоминге не принято отказываться от денег, но насколько эти расценки справедливы? Может, сойдемся на тысяче?
– Вам деньги нужнее, для меня они погоды не делают. Я стану неприлично богата, когда закончится проект. И повидайтесь с Виктором после следующего занятия. На правах свахи и сплетницы замечу, что он к вам неровно дышит. А нехватку тактильных ощущений можно компенсировать ногами. Хотите, я поглажу ваши ступни? Ну же, Диана, не ломайтесь!