История е-элементов
Insane › Глава 18
Книга находится в процессе редактирования. Пожалуйста, вернитесь к чтению позже. Оповещения будут публиковаться на https://t.me/toberg_books
Слова Стивенса застали Александру врасплох, и ей стоило большого усилия, чтобы сохранить невозмутимый вид.
– Моя фамилия – Стенфилд.
– Неоспоримо, – признал директор, двигаясь вдоль окна. – Фамилию вам изменили в семьдесят шестом году, когда мама увезла вас из Петербурга. Чарльз Стенфилд стал вашим приёмным отцом, и вместе с тем вы – единственная дочь профессора Соболева.
– Это не обязывает меня носить его фамилию.
– Не хотел вас задеть. Что вы помните о России?
– Почти ничего. Помню ажурную ограду вокруг парка. Широкую реку, скованную льдом. Тающего снеговика. Запах черемухи. Грязную улицу. Мне было всего четыре года, когда мы переехали в Чикаго.
– Вам добавили два года? И сейчас вам шестнадцать?
– С половиной.
– Впечатляющее начало. Не волнуйтесь, ваши секреты не просочатся за порог этого дома.
– Но?
– Никакого "но".
– Даже не верится.
– Вы мне не доверяете? А чему вы доверяете больше, чувствам или фактам?
– Фактам.
– Факт в том, что я никого не обманываю. Я выбираю нужные мне оттенки правды. Человек легко отличит жёлтый цвет от синего, но если хорошенько смешать краски, что-то среднее можно выдать за розовый. Если правду преподносить в чистом виде, она больше похожа на оскорбление. В мире не осталось жирдяев, болванов и бездарей. Обжора – символ телесной гармонии. Идиот – пример оригинального мышления. Лентяй – ценитель размеренного образа жизни. Люди больше не ошибаются, они набираются опыта. Они не могут насмехаться и ненавидеть, только поддерживать и любить. Цвет вашей футболки важнее цвета кожи. Разрез платья интереснее разреза глаз. Возраст, происхождение, уровень интеллекта – мишура, валяющаяся в сумочке вместе с помадой и телефоном. Зачем подкрашивать губы, если они красивы сами по себе? Больше естественности, больше принятия себя и окружающих со всеми их несовершенствами. Нет, мы избавились от самого слова "несовершенство", похоронив его вместе с "совершенством". Из нашего языка выдрали все резкие и категоричные слова, чтобы никого случайно не обидеть.
– Хотите называть лентяев лентяями, так перестаньте смешивать краски. Для программиста нет двояких толкований правды. Есть ложь, и есть истина – очень простой и близкий мне принцип. А вашу полуправду-полуложь я не понимаю.
– В программировании бывают разные условия. Скажем, "икс" должен быть больше пяти. Шесть больше пяти?
– Да.
– А миллиард?
– Да.
– Аналогично. Правда – это диапазон, и пока вы не говорите "четыре", вы вольны выбирать любое значение. Впрочем, с вами я буду предельно честен. Мне придётся огорчить вас правдой о вашем отце.
– Связанной с е-элементами? – рассердилась вдруг Александра, выступая вперед. – Не держите меня за дурака! Мой отец совершил научный прорыв, а EVA обманула его! Ваша семейка тридцать лет пользовалась его открытиями и гребла деньги лопатой, а мой папа не получил ни цента. И вы смеете называть своего отца гением? Боитесь почувствовать себя сыном бесстыжего воришки?
– Нет, – спокойно ответил Стивенс. – EVA никогда не присваивала чужие открытия, а наши отцы были хорошими друзьями.
– Друзьями?
– Я перешлю вам переписку, которая подтвердит мои слова. Думаю, я успею рассказать эту историю. Присаживайтесь.
Директор сел в кресло, поставив ноги на мягкую белую шкуру. Несколько замявшись, Александра поправила платье и заняла место напротив.
– Впервые наши родители пересеклись на конференции во Франции, где обсуждались способы хранения энергии. Аккумуляторы того времени имели массу недостатков, а бытовая техника всецело зависела от сети. Мой отец, Говард, грезил революцией в области электричества и увлёкся диссертацией профессора Соболева. Они разделяли общее видение будущего. EVA сразу начала вкладывать деньги в его разработки, выполняя многочисленные капризы. Так, профессор отказался арендовать ускорители частиц и заявил, что ему нужен собственный, да поближе к дому – пришлось построить. Не удивительно, что бюджет проекта перевалил за три миллиарда долларов.
Спустя пять лет работы в полной изоляции – профессор боялся заводить ассистентов – на свет появился первый прототип. Соболев определил точные условия, при которых связка двух химических элементов удерживала в себе фантастические объёмы энергии. Сотня автомобильных аккумуляторов внезапно уместилась в одном спичечном коробке. Это была революция! Возникла всего одна проблема. Профессору удалось смоделировать ситуацию, при которой реакция выходила из-под контроля. Вероятность была мизерной, но не настолько, чтобы её проигнорировать.
– И последствия?
– Взрыв, способный уничтожить половину Манхэттена.
Александра аж присвистнула от изумления.
– Взрыв? Выходит, EVA смогла доработать эту технологию? Сделать её безопасной для повседневного использования?
– Нет, решили, что и так сойдёт. Поэтому в мире сейчас миллиарды е-элементов, каждый из которых может устроить глобальную катастрофу. У вас остались сомнения в моей честности?
– Что? Вы продаёте людям миниатюрные ядерные бомбы, и никто даже глазом не моргнёт – это вообще законно? Как вы прошли контрольные органы, аудит безопасности, сертификацию? Настольную лампу нельзя выпустить без сертификата, а вам правила не писаны? Эти штуки в каждой машине, в каждом доме, в больницах, в школах, в детских игрушках! Вы просто взяли и не разрешили никому разбирать свои бомбы? Да какого чёрта?
– Первую партию е-элементов приняли в штыки. Нас запретили в ста сорока странах. Но прорывная технология – это мощная река, которая обойдёт любую плотину. Постепенно и люди, и компании осознавали как много они теряют от запрета на е-элементы. Законы смягчались. Перед нами открывались новые двери. Боясь остаться на обочине, даже самые консервативные страны присоединялись к вечеринке. Можно запретить лампу, но нельзя запретить лампочку. Никто не может развиваться без электричества, без машин, без компьютеров – и без е-элементов.
Вернёмся к Дортмунду. Резонный вопрос: почему взрыв в научном комплексе не уничтожил весь город? Я объясняю это тем, что уравнения Соболева дают разброс предельных отклонений, влияющих на мощность взрыва. Все расчёты вы найдёте в письме от 15 мая 2056 года. Примерно тогда Соболев свернул проект и начал проматывать деньги, полученные от EVA. Компания выждала полгода и наняла людей, которые украли из лаборатории все прототипы и документы. Заметив пропажу, профессор попытался восстановить расчёты, но научная работа плохо уживалась с кутежами. Дальше вы знаете.
Александра нахмурилась и вгляделась в глаза директора – чёрные, сосредоточенные, чуть печальные.
– Зачем вы выдали мне главную тайну вашей компании?
– Великие вещи строятся на доверии, – сказал Стивенс, поднимаясь, и направился к столу. – Я привык доверять своим разработчикам, но когда мне говорят, что е-элементы выдержат любое испытание, так и тянет усомниться.
Он подхватил пистолет и нажал на спусковой крючок. Раздался оглушительный хлопок – второй, третий, четвёртый – и корпус е-элемента превратился в искореженное месиво из микросхем.
– Чёрт, чёрт, чёрт! – кричала Саша, сваливаясь кресла. – Стивенс, вы что, совсем сдурели?
– Тестировал аварийную остановку.
– Очень в-вовремя! Я начала з-заикаться.
– Не хотите ещё чая? – поинтересовалась Юи, привлечённая шумом. – Не беспокойтесь, я уберу остатки.
– Будьте так любезны. Возвращаясь к вашему вопросу, Александра. Мне надоело чувствовать себя инвалидом. Ричард будет моей правой рукой, когда восстановит здоровье, но мне понадобится и левая рука. Человек с техническим складом ума, способный быть путеводной звездой, вдохновлять программистов и инженеров. В нашей компании работают сотни потрясающих людей, выбор ещё не сделан, но вы можете войти в число кандидатов. Справитесь?
– Это в м-моих силах. Буду вдохновлять коллег одним своим видом.
– Возьму на заметку.
– Как дочь профессора Соболева, – добавила Саша, – я предлагаю помирить наши семьи. Однажды этот союз преобразил мир, так дадим ему второй шанс. Начнём с чистого листа?
– Прекрасная идея. По рукам.
От рукопожатия Александра слегка растерялась – до этого она никогда не касалась директора. Она могла его высмеивать, осуждать, ненавидеть, но Стивенс всегда оставался недостижимой фигурой. Директором. Символом корпорации, растянувшей свои щупальца по всему миру. Его пальцы были чуть холодноватыми, приятно остужая горячую ладонь Саши.
– Вы помогли мне разобраться в ситуации. Я поняла, что была слишком категорична и осуждала вас, не зная всех фактов. Опасных технологий в мире много, е-элементы – не первая и не последняя спорная вещь. Должна признаться, я знала их принцип работы. Папа зашифровал его на открытке в виде стихотворения. Мне удалось разгадать эту шараду в четырнадцать лет, пользуясь таблицей Менделеева и интернетом. Я держала ответ на руках и не могла найти ему объяснения. Что удерживает реакцию? Почему система не возвращается к равновесию? Я посвящала всё своё время физике, но не приближалась к разгадке – тогда и решила уехать из дома, поступить на физический факультет МТИ.
– Довольно любопытное стечение обстоятельств. С вашим усердием, я полагаю, вы когда-нибудь найдёте решение.
– Открытие отца меня сейчас не заботит. Мы должны создать искусственный интеллект, остальное несущественно.
– Справедливо. Простите, если напугал вас.
– Ничего.
Они вышли на террасу и смотрели на звёздное небо и хмурые ночные горы. Окажись рядом преданный поклонник Сент-Экзюпери, он непременно заметил бы сходство этой картины с представлениями великого писателя о любви – чувстве, которое возникает между людьми, живущими одной целью. Джон Стивенс не читал "Terre des hommes", но обнаружил бы в этом произведении множество своих мыслей, украденных у него задолго до рождения.
Мигающая красная точка пересекала долину и приближалась к дому Стивенса – это возвращался транспортный корабль. Холодный ветер обдувал сосредоточенное лицо Александры.
– В Канзас-сити было больше людей, – сказала она. – Сотни студентов, среди которых была и моя подруга. Чем занимаются остальные?
Джон Стивенс мечтательно улыбнулся.
– Пожалуй, эту историю я приберегу на следующий раз. Мне пора вернуться к своим делам. Юи проводит вас до корабля... Александра?
– Да?
– Я ценю вашу откровенность и прямоту, – добавил Стивенс, оборачиваясь. – Это большая редкость в моей жизни.
Юи уже ожидала в коридоре. Возвращаясь к кораблю, Александра затылком ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Она обернулась и заметила маленький силуэт в окне второго этажа. Оттуда за ней наблюдала чёрная механическая кошка.