Как Лаборатории Идей влияют на группы

Часть 3. Мышление в 3D. Глава 8. Лаборатории Идей и Эхо-камеры

Как Лаборатории Идей влияют на группы

Лаборатория Идей — это великан-мыслитель высокой ступени со сверхчеловеческим интеллектом. В лучшем своём проявлении это — совершенный Учёный. Мини-рынок идей группы — это мозг гиганта, а мозги его отдельных членов — нейроны.

Эта единая многомозговая система мышления намного превосходит своих индивидуальных членов в изучении новых вещей и отделении правды от вымысла. Если разум одного высокопоставленного мыслителя является инструментом поиска истины, разум великана Лаборатории Идей является фабрикой поиска истины.

Вместо одного Вышибалы Внимания, ограниченного своим временем и сферой своего любопытства, в организме Лаборатории Идеи работает команда Вышибал Внимания, импортирующих информацию.

Вместо единственного Вышибалы Убеждений, который изо всех сил пытается судить о точности информации, у великана Лаборатории Идей есть эскадрон таких вышибал у дверей общепринятых сообществом убеждений. Чтобы пройти через ворота, гипотеза или часть информации должны пройти мимо каждого из вышибал. Даже если убедительная ложь преуспевает в обмане большей части сообщества, всё, что требуется, это, чтобы Вышибала Внимания хотя бы одного человека разоблачил её, и об этом быстро узна́ют все остальные. Убеждения мыслителей высокой ступени переменчивы — так что это быстрый процесс, который оставляет плохой информации мало шансов.

Вместо единственного Пазлера, работающего над построением гипотез из разрозненной информации, в Лаборатории Идей постоянно стоит гул обсуждения Пазлеров, работающих вместе. Поскольку все в основном говорят то, о чём они на самом деле думают, грань между совместным формированием гипотезы и её проверкой на прочность стирается. Когда диалектика и дебаты являются основными частями интеллектуальной культуры, новые идеи могут быть проверены по мере их формирования в режиме реального времени, превращая поэтапный процесс получения знаний индивидуального мыслителя высокой ступени в единый динамический процесс.

Будучи гигантским организмом, Лаборатория Идей является примером эмерджентности в её самом лучшем виде: система, которая намного больше, чем сумма её частей.

Великан Лаборатории Идей — это организм, который получает необработанную информацию и превращает её в знания и мудрость. Его иммунная система специализируется на отделении правды от вымысла и искоренении лжи и предвзятости — токсинов, которые угрожают процессу производства знаний.

Одним из самых классных свойств Лаборатории Идей является её способность хорошо вести себя с другими Лабораториями Идей и органично объединяться с ними в более крупные Лаборатории Идей. Возьмём самый простой пример: две пары.

Чтобы вновь воспользоваться Джонсонами из первой части, давайте представим, что у них в браке сложилась сильная интеллектуальная культура высокой ступени. Собираясь вместе, они образуют крошечную Лабораторию Идей — двухмозговую систему, которая постоянно работает на протяжении всей совместной миссии, чтобы чуть меньше ошибаться и становиться чуть менее глупой. Они всё время не согласны с идеями друг друга, но их интеллектуальные споры редко переходят в сражения. Они выпускают пар вместе с улыбками, шутками и безобидными подколами. Как и все люди, они оба склонны спускаться вниз по лестнице, но они поддерживают добросовестность друг друга, и у них обоих есть история изменения своего мнения, когда другой доказывает свою точку зрения настолько хорошо, что им нечего возразить — интеллектуальное «предложение, от которого нельзя отказаться».

Теперь, давайте также представим, что у них есть соседи Смиты, заскочившие к ним на ужин как-то вечером.

Смиты — тоже пара Лаборатории Идей. Очень быстро ужин перетекает в широкое обсуждение, полное оригинальных идей и критического мышления, поскольку все четверо без проблем объединяют свои Лаборатории Идей из двух человек в Лабораторию Идей из четырёх человек. Обеденный стол становится рынком идей четырёх человек с двойным знанием, двойным интеллектуальным разнообразием и двойными Вышибалами и Пазлерами тут как тут к их услугам. Посиделки продолжаются ещё несколько часов после того, как с едой покончено, и все уезжают, чувствуя, что стали немного умнее, чем раньше. Обе пары, разделяющие интеллектуальные ценности высоких ступеней, в конечном итоге испытывают положительные эмоции от полученного опыта, так как большое количество критического мышления сделало ужин очень интересным и весёлым.

Дело в том, что Лаборатории Идей микро-разделены и макро-едины. В микро-масштабе Лаборатории Идей и люди внутри них часто не согласны — это компонент интеллектуального разнообразия.

На макро-уровне все Лаборатории Идей объединены общим набором интеллектуальных ценностей — общим пониманием того, что все они в конечном итоге находятся в одной и той же команде, стремящейся к истине.

Это позволяет Лабораториям Идей всех размеров объединяться так же легко, как это делали Джонсоны и Смиты. Двое могут стать четырьмя за обеденным столом. Лаборатория Идей из шести приятелей по колледжу может стать частью большей Лаборатории из 50 студентов, когда эти друзья войдут в один из многочисленных университетских клубов Bridge USA, созданных во имя идеологического разнообразия. Научные отделы высоких ступеней могут «объединяться» с другими отделами, критикуя выводы друг друга.

Ещё выше по Эмердж Тауэр каждая Лаборатория Идей в США представляет собой крошечный кусочек грандиозной американской Лаборатории Идей — рынка идей США — каждая из них представляет собой небольшой лоскут нервной ткани в гигантском мозге страны. В США совместными усилиями сотен тысяч Лабораторий Идей всех различных форм и размеров генерируется тот большой, яркий шар света, которым обладает гигантский коллективный Высший Разум страны.

Рынок идей в США, в свою очередь, — это кусок ткани в самой большой из всех Лабораторий Идей — сверх-гигантском мозге коллективных мыслителей высокой ступени всего человеческого рода. Через всемирную мега-сеть Лабораторий Идей разного размера каждый отдельный мыслитель высокой ступени может соединиться с гигантским мозгом всего вида как отдельный крошечный нейрон.

Лаборатории Идей могут смешиваться друг с другом так легко, потому что единственный клей, необходимый для их объединения, — это простой набор интеллектуальных ценностей высокой ступени, сосредоточенных вокруг общей миссии приблизиться к истине.

Это то, что Томас Пейн имел в виду, сказав:

Наука, не являясь сторонницей ни одной страны, как благодетельная покровительница для всех открыла свободный храм, где все могут встретиться. <...> Философ одной страны не видит врага в философе другой: он занимает своё место в храме науки и не спрашивает, кто сидит рядом с ним.

Лаборатории Идей потрясающие, потому что они офигенны на всех уровнях эмерджентности.

Они великолепны на индивидуальном уровне. Индивидуальность ценится, людей уважают, а сообщества являются безопасным пространством для обмена идеями, о которых вы думаете, не опасаясь негативных последствий. Здо́рово быть гражданином мини-страны Лаборатория Идей. Проводя время в Лаборатории Идей, вы становитесь умнее, мудрее, скромнее и повышаете интеллектуальный уровень своей внутренней борьбы.

Лаборатории Идей великолепны на уровне сообщества. Те же самые люди, которых поощряют сохранять свою полную индивидуальность на низком уровне эмерджентности, также с удовольствием становятся ячейкой в ​​более крупной, сверхинтеллектуальной системе со всеми социальными и общественными льготами, которые сопровождают её.

Лаборатории Идей великолепны на национальном и международном уровне. У нас есть Лаборатории Идей, которым мы благодарны за коллективную башню знаний, созданную нами как биологическим видом, за эволюцию психологического взросления нашего вида и за развитие растущей ясности нашего философского понимания.

Возможно, самый главный успех Лабораторий Идей заключается в становлении фундаментального права: свободы слова.

Пазл свободы слова

Учитывая, как естественно культура Лабораторий Идей вписывается в более широкий дух конституции США, вы можете предположить, что уж как минимум Лаборатории Идей могли бы быть нормой в таком месте, как США, но это не так. США были страной, построенной для того, чтобы дать шанс аутсайдеру Высшему Разуму, но они не были страной, построенной для того, чтобы навязывать идеалы Высшего Разума любому гражданину. Это нарушит основной принцип страны: свободу от авторитарного правления. Конституция создаёт условия, в которых ни правительству, ни другим гражданам не разрешается ущемлять ничьё право жить своим Высшим Разумом. Но как и в случае с властью, богатством и стремлением к счастью, Конституция предлагает только возможность насладиться идеалами Просвещения, а не гарантию подобной жизни. В США вы настолько свободны, что имеете право быть несвободным, если вы того пожелаете.

Мы можем применить это к миру дискурса. Реальность такова, что, хотя все американцы живут под защитой Первой поправки, многие не пользуются свободой слова. Специалист по конституционному праву Грег Лукьянов подчёркивает это различие:

Хотя концепция свободы слова и Первая поправка часто используются взаимозаменяемо, это не одно и то же. В то время, как Первая поправка защищает свободу слова и свободу печати, поскольку они связаны с обязанностями государства и государственной власти, свобода слова является гораздо более широкой идеей, которая включает в себя дополнительные культурные ценности. Эти ценности включают в себя здоровые интеллектуальные привычки, такие как предоставление другой стороне права на беспристрастное разбирательство, воздержание от осуждения, терпимость к мнениям, которые обижают или раздражают нас, убеждение в том, что каждый имеет право на собственное мнение, и признание того, что даже люди, чья точка зрения кажется нам отвратительной, могут быть (хотя бы частично) правы. В основе этих ценностей лежит эпистемическая скромность — изящный способ сказать, что мы всегда должны помнить, что можем ошибаться или, по крайней мере, что мы всегда можем чему-то научиться, выслушав другую сторону.

Свобода слова, как и любая привилегия в Играх Ценностей, требует участия как правительства, так и культуры. Конституция США делает возможной свободу слова — но реализуется она только в рамках правильной культуры.

Давайте применим эту идею к футболкам. Конституция предоставляет всем гражданам право ходить в общественных местах в футболках. Возможно даже будет Поправка о Футболках, которая защищает это право для всех граждан (право на голые руки?). Но если я живу в сообществе, в котором одно из неписаных культурных убеждений состоит в том, что ношение футболок является злом — и любой, кто так поступает, вероятно, навсегда станет изоем — я не буду ходить в футболке. Конечно, Поправка о Футболках означает, что правительство не может заключить меня в тюрьму за ношение футболки, но при этом вся моя общественная жизнь будет разрушена, что является просто другим видом невероятно сурового наказания. Глубокая зависимость от сообщества позволяет его культуре в значительной мере пренебрегать моими конституционными правами. Фактическое использование конституционного права зависит от поиска сообщества, которое согласится с Конституцией в этом отношении.

Аналогичным образом, в культурах, которые налагают свои суровые наказания за неправильные высказывания, свобода слова практически исчезает вместе с рынком идей. Вот почему Лаборатории Идей так важны. Они полностью осознают ценность свободы слова, рассматривая её как конституционный дар и делая её образом жизни. Культура Лабораторий Идей — это второй важный элемент, который завершает пазл свободы слова.

Если бы Лаборатория Идей была единственной интеллектуальной культурой, жить было бы проще. Но Лаборатории Идей — не единственная человеческая интеллектуальная культура, потому что Высший Разум — не единственный человеческий разум. Либеральные концепции, такие как свобода слова, являются полностью искусственными конструкциями, и независимо от того, где они существуют, они всегда будут проигрывать в постоянной борьбе с силой тяготения человеческой природы.

Некоторым людям удаётся проводить бо́льшую часть времени в маленьких очагах культур, управляемых Высшим Разумом, которым удаётся существовать в более широком примитивном океане. Но многим из нас не так повезло. Типичный человек сегодня по всему миру и внутри США проводит свою жизнь в сообществах, управляемыми старомодными культурными традициями.

Содержание