¡Hasta la victoria siempre! Часть 1

Astra

14 июня 1928 года в Аргентине в городе Росарио родился Эрнесто Гевара де ла Серна, известный как Че Гевара — популярный кубинский революционер и государственный деятель. Человек, ставший символом революции и брендом свободы, фотография которого, сделанная Альберто Кордой 5 марта 1960 года в Гаване на митинге памяти жертв взрыва теплохода «Ля Кувр», стала знаменитой по всему миру: миллионами напечатана на футболках, на деньгах, нарисована на стенах, картинах для интерьера — короче в лучших традициях товарного фетишизма. Сложно сказать, какая пилюля слаще, а какая горше: капитализм сам популяризирует того, кто доказал миру, что капитал смертен, при этом отчуждая и вынимая сущее из прогрессивных идей, за которые погиб Че, превращая его в пустую упаковку бренда буржуазной “свободы”.

Как и многие популярные, а тем более политические, личности Эрнесто Че Гевара удостоился радикальных полярных оценок своей деятельности и характера. Одни кличут его маньяком, “красным зверем”, “машиной для убийств”, гомофобом и расистом, другие считают его святым и в буквальном смысле преклоняются перед ним как перед Иисусом, после того как мир увидел фотографию, сделанную в морге боливийского Валлегранде: на ней мертвый Че лежит на кушетке с растрепанными волосами и широко открытыми глазами, в которых мистически отражается блеск фотовспышки.

Он предстает в образе христианского мученика, словно говорящий своим палачам, что “убили они лишь человека”, указывая что библейские смирение и покорность — это ложное мышление раба с синдромом выученной беспомощности…Некоторые здесь видят в нем Иисуса. И первые и вторые видят лишь идеализированную радикализованную личность вне времени, как шарик подвешенный на елке, некий дух (злой или же добрый). Игнорируя тот факт, что Че всегда бы живым человеком, который действовал сообразно логике обстоятельств. Мы же, слегка знакомые с категориями материалистической диалектики, постараемся эти взаимоотрицающие стороны одинаково ошибочного понимания кем был Че- святым или дьяволом, снять. Трудно спорить, что внешне застреленный Че мог напомнить распятого Иисуса, другим он мог казаться кровавым монстром, однако он был в первую очередь земной человеком из плоти и крови, со своими достоинствами и недостатками. Давайте попробуем совершить то самое снятие, то есть понять сущностно, кем же он был на самом деле? В условиях, когда международная политическая и экономическая ситуация накаляется, нащупывая пределы, когда в воздухе всё чаще витает необходимость социальных преобразований, кем теперь предстает Че Гевара 96 лет спустя?

Как Че стал революционером? Становление как марксиста.

Эрнесто был старшим из пяти детей в аргентинской семье иммигрантов из высшего сословия, имеющих испанское, баскское и ирландское происхождение. Родившись в достаточно обеспеченной семье, создавшейся как мезальянс Эрнесто Гевары и Селии де ла Серны ла Льюис, он имел доступ к образованию и имел довольно комфортные условия развития в отличие от не просто многих, а большинства детей Латинской Америки. Его мать была довольно известной в узких кругах своими политическими и гражданскими позициями, так что будущий Че, пока еще Тэтэ, уже в детстве познакомился с широким спектром политических взглядов.

Селия

Семья Селии де ла Серны ла Льюис принадлежала к древнему аристократическому аргентинскому роду. Среди её предков был последний испанский вице-король Перу — Хосе де ла Серна Инохос. Интересно, что он упоминается К. Марксом и Ф. Энгельсом в статье «Аякучо». Изучая историю своей семьи, Селия еще в юности таким образом познакомилась с работами К. Маркса, упоминавшего её легендарного предка, и заинтересовалась идеями социализма. Селия вступила в борьбу за предоставление женщинам избирательных прав и стала одной из основательниц феминистского движения в Буэнос-Айресе. Подавая пример другим аргентинским женщинам, она одной из первых в Латинской Америке села за руль автомобиля и стала подписывать чеки собственным именем. Зная, как Эрнестино боится воды и чтобы он смог преодолеть свой страх, мать стала совершать храбрые поступки на глазах ребёнка. Плавала в опасную погоду, показывая, что нет предела границам человека. Часто из-за приступов астмы Эрнесто не мог гулять и несколько дней был вынужден проводить в постели. До поздней ночи Селия находилась рядом с сыном, читала ему вслух приключенческие книги Жюль Верна, Марка Твена и Джека Лондона. Благодаря матери «я тоже пристрастился к чтению», — вспоминал Че Гевара.

Первые два года Эрнесто обучался дома под руководством Селии, так как она боялась, что в школе ему не смогут быстро оказать помощь во время приступов астмы. Помимо ингалятора, в серьезных случаях ему требовалась внутривенная инъекция адреналина. Позже Эрнесто рассказывал своей первой жене Ильде, что научился делать себе уколы, когда ему не было еще десяти лет. Только после того, как Селия научила сына оказывать себе медицинскую помощь, она отправила его в школу.

«Она была моей первой учительницей, так как из-за болезни я два года занимался дома и пошёл в школу сразу в четвёртый класс» (Че Гевара).

Чтобы развить в Тэтэ лидерские качества, донья Селия, несмотря на расходы и неудобства, стала приглашать к себе домой детей из бедных семей, живущих по соседству. Они с Эрнестино много играли в подвижные игры, сама она участвовала в них, такие как поло и догонялки. Селия не только организовывала игры и развлечения для детей, но и обеспечивала их двухразовым питанием: обедом и ужином. Тогда она еще не знала, что средства, принесенные ею как приданое, уже растрачены мужем, отчего она еще некоторое время позволяла себе кормить чужих детишек и превратить дом Геваров в своего рода детский центр досуга. С десяти до тринадцати лет Эрнесто посещал общеобразовательную школу, ту самую, куда ходили его товарищи по дворовым играм. Каждый день Селия отвозила на своей огромной машине с открытым верхом вместе с Тэтэ целую группу соседских мальчишек. Она так лихо водила машину, что встречающиеся на пути люди замирали от страха, а дети были в восторге. По воспоминаниям директора школы, «мадре» была главным вольнодумцем в семье. Селия не только лихачила за рулем, но и одевалась вызывающе по бродвейской моде, носила жокейские куртки и брюки, коротко стригла волосы, курила и прилюдно клала ногу на ногу, что было недопустимо ни для аргентинской матери, ни для строгого католического общества маленького городка.

К моменту поступления в колледж Тэтэ уже свободно читал французских философов в оригинале. Он увлекался поэзией и сам сочинял стихи. По его собственным воспоминаниям, в их доме была большая библиотека, насчитывающая несколько тысяч томов: художественная литература, включая книги русских классиков, труды по истории, философии, психологии. Были работы Карла Маркса, Кропоткина, Ленина. Особое место занимали книги известных поэтов: Бодлера, Гарсия Лорки, Пабло Неруды. После смерти Че в его рюкзаке вместе со знаменитым дневником нашли тетрадь с его любимыми стихами.

Селия целенаправленно развивала своего сына интеллектуально, духовно и физически. Эрнесто много времени уделял спорту: кроме плавания, он занимался теннисом, верховой ездой и велоспортом. Несмотря на астму, его приняли в команду по регби, а затем он добился поступления в юношескую футбольную команду Кордовы. Из-за приступов ему иногда приходилось покидать поле, чтобы воспользоваться ингалятором, поэтому Эрнесто играл в запасном составе.

В доме Геваров всегда много места занимала политика. Падение Испанской Республики, Вторая мировая война, военный переворот в Аргентине. «В отличие от отца, мать всегда интересовалась политикой, страстно любила книги» «Мы всегда были партизанами, — говорил Че о маме. — Наш дом был открыт для всех оппозиционных влияний... Частным гостем был генерал Хурадо, рассказы которого о перипетиях гражданской войны я слушал мальчишкой с большим вниманием». «Будучи антиперонисткой, она не побоялась произнести на площади, где собирались адепты генерала Перона, речь с разоблачением его лживых обещаний» (Из воспоминаний команданте Че, Ю.П.Гавриков).

Пока Селию не раз арестовывали во время антиперонских демонстраций, отец Че Гевары, дон Эрнесто Линч, человек чрезмерно осмотрительный, нервничал и боялся таящихся повсюду угроз и неприятностей. Он не одобрял бурную политическую деятельность супруги. Вкупе с его неудачными бизнес-идеями, растранжирившими приданное Селии, и слухами об изменах он все чаще раздражал независимую, умную и, конечно же, сложную жену. Развитые люди редко случаются пресными. Доходило до того, что во время скандала Селия вынимала пистолет, который всегда держала при себе, и направляла его на неверного мужа. Стремление к рискованным приключениям, бесстрашие, упорство — все эти качества вместе с блестящим интеллектом выпестовала и взрастила в Эрнесто его мама. Эмоциональная связь между ними с годами становилась всё крепче. Сохранилось огромное множество писем, которыми они обменивались вплоть до самой смерти Селии.

2 января 1959 года отряд повстанцев вступил в Гавану, на Кубе победила Революция! Через неделю в Буэнос-Айрес из Гаваны прибыл самолёт за родителями Че Гевары. Дон Эрнесто Гевара Линч растерялся, а возможно, просто испугался: ведь на Кубе ещё стреляли. Он не полетел. Зато мать мгновенно собралась и 9 января уже была на Кубе. Здесь, на аэродроме, случилось непредвиденное: Селия обняла Эрнесто и впервые в жизни заплакала.

Альенда, вторая жена Че Гевары, писала в своих воспоминаниях: «Мадре Селия и Че были “щепками от одного дерева. Когда Селия приезжала в Гавану, они с Че могли говорить часами и при этом, всё время “цапались”. Она всегда была очень политизирована и упряма. Мать и сын спорили обо всём на свете. Каждый бурно отстаивал свою точку зрения, но это были не ссоры, а просто такой стиль общения.. Не всегда она разделяла решения своего сына. Когда Эрнесто в свободное время показательно работал грузчиком, шахтёром, уборщиком тростника и гонял на плантации всех подчинённых, в том числе чиновников Национального Банка, Селия писала: «Мне кажется, это чистое безумие, когда многие люди на Кубе, у которых есть голова на плечах, все на целый месяц отправляются в деревню собирать урожай сахарного тростника. И занимаются только этим, хотя среди кубинцев достаточно опытных и умных крестьян».

Селия очень хотела получить официальную должность в Коммунистической партии, но ей не дали. В январе 1963 года, после очередной поездки на Кубу, по возвращении в Буэнос-Айрес она была арестована. Ей предъявили обвинение в шпионаже, в хранении и распространении кубинской пропагандисткой литературы. Селия, как и Че Гевара, мечтала о революции в Аргентине и «цепной революции» в Латинской Америке. 9 июня Селия из женской исправительной тюрьмы написала своему сыну: «Мой дорогой, ты просил меня написать; правда, с тех пор прошло уже много времени. Исправительная тюрьма — не самое лучшее место для писем. В моём королевстве сейчас пятнадцать человек, почти все — коммунистки... Я не знаю — хотя нет, знаю, почему правительство решило упечь меня в это место. Представь, мне задали вопрос: “Какую роль вы играете в правительстве Фиделя Кастро?”» Мать Че Гевары продержали в тюрьме три месяца. За время отсутствия Селии в семье её младшего сына — Хуана Мартина — с которым она проживала, родился ребёнок. Чтобы не мешать молодой семье, мать переехала в маленькую съёмную квартирку по соседству со старшей дочерью. К этому времени её старший сын Эрнесто был на вершине славы. Че Гевара стал чрезвычайным послом, фактически министром иностранных дел Кубы. От имени Республики он ездил по миру, налаживая экономические и политические отношения с разными странами. В 1964 году мать Че Гевары дала интервью уругвайскому журналисту, в котором сказала, что её сын с детских лет «старался доказать себе, что может сделать всё, что было для него невозможно, и таким путём он до невероятности закалил свою волю». Своих заслуг в этой закалке духа мать упоминать не стала.

Че бизнесмен

В детстве вместе с другом юный Тэтэ придумал создать средство от тараканов на основе препарата для борьбы с садовыми вредителями. «Фабрика», где изготавливался порошок, находилась прямо в доме, и вонь стояла страшная. Однако никто не смел возмущаться, так как Селия поощряла любые начинания Эрнесто. Че хотел зарегистрировать свой порошок под торговой маркой «Аль Капоне», но ему сказали, что для этого требуется согласие самого Аль Капоне. Этот случай ярко иллюстрирует авантюрную натуру легендарного команданте.

Сам Че Гевара в будущем нередко называл себя профессиональным авантюристом. К счастью для семьи, «фабрика» по производству средства от тараканов быстро была ликвидирована. Сначала при фасовке порошка потерял сознание друг Че Гевары, а затем стало плохо и ему самому. Через некоторое время они перешли на обувь. Закупили по оптовой цене партию обуви в надежде продать её в розницу по более высокой цене. В итоге у бизнесменов скопилась много обуви на одну ногу. Как признавался в будущем Че, как бизнесмен он был «никакой», как и его отец.

Начало Авантюры

Конечно же, при такой активной матери еще в молодые годы Че начинает проявлять интерес к марксизму-ленинизму. В 16-17 лет (1945 год) он читает произведения Маркса, Энгельса, Ленина. Немного позже такие произведения классиков марксизма-ленинизма, как "Капитал", "Манифест Коммунистической партии", "Анти-Дюринг", "Империализм, как высшая стадия капитализма", "Государство и революция" и другие, привлекают внимание Че и формируют его политические и революционные взгляды. Окончательно формируется Че как марксист, будучи Че скитальцем-путешественником. Его жаждой путешествий открыло ему мир с различных сторон и форм одного - человеческого страдания и несчастья вследствие капиталистической системы. В 1950 году Эрнесто совершил свое первое путешествие по двенадцати провинциям Аргентины на мопеде «Микрон». Этот пробег был оплачен фирмой и делался в рекламных целях. В 1951 году, после окончания семестра, Че отправился в путешествие на танкере «Анна» в Бразилию. В 1952 году вместе с другом Альберто совершил новое путешествие по Латинской Америке на мотоцикле.

Примерно в этот период своей жизни, в 24 года, во время турне по осколкам бывших испанских колониальных владений, он воочию увидел последствия колониального капитализма в Латинской Америке и Карибском бассейне, которые находились на обочине "цивилизованного" мира. Эти регионы столетиями были донорами ресурсов для монархического абсолютизма, пришедший ему на смену капитализм не подарил людям свобод от эксплуатации, а сделал ее еще более жесткой более подробно см Капитал К Маркса.

"Как только народы, у которых производство совершается еще в сравнительно низких формах рабского, барщинного труда и т. д., вовлекаются в мировой рынок, на котором господствует капиталистический способ производства и который преобладающим интересом делает продажу продуктов этого производства за границу, так к варварским ужасам рабства, крепостничества и т. д. присоединяется цивилизованный ужас чрезмерного труда. "

Увиденные им во время путешествий нищета, неграмотность, милитаризм, вероятно, окончательно убедили его в жестокости и бессмысленности системы, но понимая, что капитализм — это не навсегда, что эту бездушную систему можно и нужно исправить или “снять”, Че все более серьезно стал относиться к теории.

В переписке с близкими Че делится впечатлениями от увиденного и прочитанного, а также рассказывает о собственной трансформации. Уже тогда он допускал, что вскоре станет известен, если не как ученый или преподаватель, то, по крайней мере, как распространитель учения Маркса в университетских аудиториях. "Потому, что я отдаю себе отчет, - пишет он, - в том, что физиология - это не мое призвание, а вот другое - да!"

Вернувшись из путешествия, он написал в своем дневнике следующую заметку:

Интересно, был ли знаком Че с работами Фихте?... впрочем, диалектика Маркса уже содержит в себе прогрессивного Фихте с его знаменитыми “Я-НеЯ”, а если ты, дорогой читатель, сейчас смутился и ничего не понял, приходи в наши кружки, там мы говорим и о Фихте иногда!

В 1954 году Че Гевара был в Гватемале, где только началась революция. Там он познакомился со своей первой женой, революционеркой Ильдой Гадеа Акостой. Молодой Эрнесто покорил Ильду знанием марксизма и своими мечтами — помогать простым людям и бороться за справедливость. Ильда — опытный борец, блестящий оратор, член бюро левобуржуазной партии АПРА, была старше Эрнесто; к тому же не слыла красавицей. Однако между молодыми людьми возникло сильное притяжение, основанное на духовной близости. В Гватемале Ильда познакомила Че Гевару с кубинцами — сторонниками Фиделя Кастро. Из письма Эрнесто матери: «Несколько дней назад самолет-пират, прилетевший, без сомнения, из Гондураса, пытался взорвать столицу. На следующий день и несколько последующих наёмниками была предпринята попытка бомбардировки военных баз, а два дня назад убили двухлетнего мальчика. Вот возможность сплотить народ и армию...» Из содержания писем Селии и Че Гевары видно, что это не столько переписка сына и матери, сколько переписка близких по духу соратников. Оба искренне верили, что «вся Латинская Америка беременна революцией».

В Гватемале сплотить народ и армию не удалось. Напротив, в стране установился диктаторский режим. Че был вынужден уехать в Мексику. Вскоре к нему присоединилась Ильда Акоста, и 8 августа 1954 года они поженились. Здесь, в Мексике, в 1955 году произошла историческая встреча Эрнесто с Фиделем Кастро.

«Он имел более зрелые по сравнению со мной революционные идеи. В идеологическом теоретическом плане он был более развитым. По сравнению со мной, он более был революционером»

Во время первой встречи они проговорили целую ночь — с восьми вечера до рассвета. Фидель позже вспоминал, что «Че сразу записался в авантюру». Он уже тогда был уверен в «успехе безнадежного мероприятия» и смотрел далеко вперед. В письме к матери Эрнесто написал: «Как я хочу попасть в Гавану! Кубинские пейзажи и статьи Ленина — вот о чём я постоянно думаю». Известно было и огромное уважение к трудам и деятельности тов. Сталина (еще одного кровавого монстра и маньяка) Примечательно, что в одном своём письме к тёте в 1955 году Че Гевара подписался: как«Сталин II».

Доктор Че

Великолепное домашнее и школьное образование, собственная болезнь, онкология матери, вероятно, сыграли свою роль при поступлении Че в 1947 в университет на медицинский факультет Национального университета в Буэнос-Айресе, который он закончил 1953 году и получил диплом врача.

В юности его устремления были не шире, чем у большинства других молодых людей среднего класса: усердно работать, получить ученую степень в области медицины, устроиться на хорошую работу, возможно, провести оригинальные исследования в области медицинской науки и продвинуть человеческие знания каким-нибудь удивительным открытием. Об этом периоде своей жизни он писал:

А дальше случаются его путешествия. И вот, взглянув в глаза капитализму, Че пишет, что не станет преподавателем медицины, это его совсем не беспокоит, и что он забросил научную работу, поскольку стал усердным читателем работ К. Маркса, Ф. Энгельса и Ленина. Это подтверждается и в письме к матери из Мексики, датированном 1956 годом. Че пишет, что изменит свой распорядок занятий: "...раньше я плохо ли, хорошо ли занимался медициной и свободное время посвящал неформальному изучению Сан Карлоса (имеется в виду Карл Маркс — ред.). Новый этап моей жизни требует изменения распорядка занятий: сейчас для меня первостепенным является Сан Карлос, то главное, что я пронесу через всю свою жизнь".

И вот здесь проявляется значимость и масштабность личности Че, его классового подхода, подлинного гуманизма в большем объёме, чем у простого врача. Так как вместо того, чтобы лечить людей от определенных болезней где-нибудь в больнице, он становится "врачом" от коренной болезни общества, навязанной через экономическое и военное давление системы безжалостной эксплуатации, которая и продуцирует многие массовые “болезни” людей. И чем лечить поодиночке, нужно изменить систему здравоохранения, сделав его общенародным достоянием, и лечить десятками тысяч. А сделать это возможно только через революционные социальные преобразования. В этом общественном оздоровлении Че не довольствуется лишь умозрительным восприятием латиноамериканской действительности и записью "диагноза", как, увы, многие те из нас, что добравшись до теории, остались уютно рассуждать на диване: Он несёт в себе деятельную борьбу! Борьбу за достоинство человека, за здоровье общества против всех тех причин, порождающих господствующую социальную несправедливость, как субстрата, из которого выходят те самые общественные и сугубо медицинские болезни.

Политический выбор Че является последовательным продолжением революционной теории, которая его питает, но в этом поиске он не был одинок. Че связывает свою судьбу с силами эксплуатируемых народных масс. Гватемала стала первым опытом на избранном им пути. В июне 1954 года в Гватемале в период Гватемальской революции (1944—1954) произошёл военный переворот, инспирированный ЦРУ, где как раз был свергнут Хакобо Арбенс, президент, который придерживался прогрессивных левых взглядов, посмевший на заднем дворе политического центра империалистического капитализма проводить коммунистические реформы. Че поддержал этого политика, но хунта, спешившая защитить интересы капитала, в итоге одержала верх. Эрнесто же пришлось скрываться в аргентинском посольстве. Новые власти этого центральноамериканского государства быстро внесли Гевару в список «опасных коммунистов, подлежащих ликвидации». Однако благодаря усилиям сотрудников аргентинского посольства ему удалось покинуть страну. Но он отправился не домой, а в Мексику. Здесь Гевара вынужден был приостановить свой революционный запал и проработал около двух лет врачом в Институте кардиологии. Именно в этот период, а точнее в 1955 году, он познакомился с Фиделем Кастро. Встречей с Фиделем в Мехико начинается связь Че с Кубинской революцией, которая придаст ему новый стимул и откроет для него поле деятельности в осуществлении социальных преобразований, предоставит возможность раскрыть свой потенциал личности, закалить её в суровых условиях, требующих самопожертвований, взыскательности, постоянного самосовершенствования, беспощадной самокритики и личного примера.

Положение Кубы и стран Латинской Америки

Чтобы приоткрыть завесу того, на что Че смотрел своими глазами и с чем сопоставлял прочитанное в книгах Ленина, Маркса и других, взглянем на положение Кубы. Сам Гевара впервые заинтересовался Кубой в возрасте 11 лет, будучи увлеченным шахматами, когда в Буэнос-Айрес приехал кубинский шахматист Капабланка. Об этом он рассказал в 1964 году, беседуя с корреспондентом кубинской газеты «Эль Мундо».

Итак, Куба — страна с колониальной, периферийной историей. Остров был открыт Христофором Колумбом 27 октября 1492 года, а уже в 1511, после агрессивной завоевательной кампании Диего Веласкеса, он стал колонией Испании.

Европейцы не пытались наладить контакт с коренными жителями Кубы, индейцами племён “таино”. Испанцев не волновала привязанность коренного населения к земле. Они разобщали индейцев, изгоняли их в отдаленные места, использовали как носильщиков, как рабов. Цивилизованные европейцы совершили акт полной экспроприации: как собственности, так и тех, кто ей владел. Столкновения захватчиков — “цивилизаторов”— с коренным населением привели к тому, что почти всех индейцев истребили, выжившие же оказались в рабстве. Но они приносили своим хозяевам мало прибавочного продукта: индейцам сильно досталось от болезней, привезённых из Старого света. Тогда из Африки на остров начали привозить множество чернокожих рабов.

Позднее неоколониальное шефство над Кубой перехватили США в результате Испано-Американской войны 1898 года. К тому времени США стали одной из ведущих индустриальных держав мира, перейдя на высшую стадию развития капитализма, называемой империализм, подробнее читай тут. Подняв в своей стране общественный резонанс вокруг пропитанного ненавистью письма испанского посла американскому президенту, а также возложив на испанцев всю ответственность за ими же сфабрикованный взрыв у берегов Кубы американского крейсера «Мэйн», правительство США смогло настроить массы против испанских властей и тем самым направить своих граждан на «освободительную» войну. Итогом этой войны стало реальное освобождение Кубы от испанского колониального рабства. Однако, избавившись от одной метрополии, Куба попала под влияние другой. Острову была навязана «поправка Платта». Американский генерал и военный губернатор Кубы Леонард Вуд о значении данной поправки сказал следующее:

«…Само собой разумеется, что в результате принятия поправки у Кубы осталось совсем немного или вообще не осталось никакой независимости… Без нашего согласия кубинское правительство не может заключать договоры, запрашивать займы сверх определённых границ и обязано поддержать предписанные ему санитарные условия… С помощью контроля, который мы установили над Кубой, контроля, который, вне всякого сомнения, скоро превратится во владение страной, мы в скором времени будем практически контролировать торговлю сахаром во всем мире»

В начале 1950-х годов Куба находилась в состоянии «типично колониальной» зависимости от США, как писал в своей книге «Reflections on the Cuban revolution» американский экономист Пол Баран. Американский капитал контролировал подавляющую часть экономики острова почти 70 %, включая железные дороги 43 %, электрические и телефонные компании 90 %, горнодобывающую промышленность 90 %, коммунальные предприятия 80 %, потребление горючего 80 %, сферу обслуживания 50%, посевы сахара, сахарные заводы, где 80 % принадлежало американскому сахарному тресту «Cuban American Sugar Company».

И конечно, знаменитые казино, проституция, игорный бизнес и наркотрафик в лице американской мафии. Примечательно, что произведённый американскими компаниями на Кубе сахар закупался в США по субсидируемым из бюджета правительством ценам, которые были выше мировых! Если есть возможность взять деньги у своих же граждан-налогоплательщиков и передать их в пользу своим корпорациям, отчего бы не заработать ещё и таким образом, правда ведь?

Экономика Кубы полностью зависела от сахарного тростника, который составлял основную часть экспорта страны (его доля в кубинском экспорте составляла 80,1 %), что делало её крайне уязвимой к кризисам. Несмотря на благоприятный климат для сельского хозяйства и возможности по самообеспечению едой, Куба была крупнейшим импортёром американского продовольствия! Импортировалась значительная доля всех продуктов питания, включая зерновые, фруктовые консервы, рыбные консервы, сладости, шоколад и говядину. И конечно же, рядовые американцы, видавшие голод и у себя на родине, от этого выгод не имели, в отличие от корпораций.

Большая часть земель на Кубе принадлежала латифундистам - крупным землевладельцам, которые, само собой, составляли лишь небольшую часть от общего числа землевладельцев.

Рабочие же на сахарных плантациях и заводах находились в самом тяжёлом положении, так как могли найти работу только в сезон уборки сахарного тростника, который длился несколько месяцев в году. Крестьяне-арендаторы и издольщики также страдали от низких доходов, которых не хватало ни на полноценное питание, ни на жильё. Большая часть сельского населения Кубы жила в хижинах и лачугах, страдая от хронического недоедания и антисанитарии, что приводило к таким болезням, как туберкулёз и тропическая лихорадка.

Система здравоохранения на Кубе фактически отсутствовала: всего несколько тысяч врачей и больничных коек, из которых большая часть приходилась на столицу. Из всех больниц и клиник большинство были частными, и лишь малая часть находилась в сельской местности, что лишало значительную часть сельского населения доступа к медицинской помощи. Это приводило к высокой детской смертности (79 случаев на 1 тыс. родившихся в 1950, а к концу 50-х годов – 60 случаев) и низкой продолжительности жизни (средняя продолжительность жизни не превышала 55 лет). Для сравнения в России на 2016 год по данным ВОЗ детская смертность составила 9.6 на 1 тыс., в Эстонии 2.9, а в Таджикистане 44.8 на 1 тыс.

По разным данным, значительная часть населения страны была неграмотной. Причём росло как абсолютное число неграмотных, так и их доля в населении: если в 1943 году неграмотными были 22% кубинцев старше 10 лет, то в 1953 году их стало больше - 23%. Доля детей школьного возраста, не посещавших школу, оставалась высокой и не изменялась с 1902 года. При этом, в стране было несколько тысяч безработных учителей. Высшее образование, хоть и находилось в руках государства, было малодоступным из-за высокой стоимости, поэтому в стране было всего несколько десятков тысяч студентов, большинство из которых учились в Гаване.

Теоретический вклад Че

С победой Кубинской революции для Че, уже легендарного партизана и признанного военачальника, начинается новый и важный этап его жизни, этап строителя социализма.

Всего лишь за семь лет Че смог развить бурную и разностороннюю деятельность в качестве управленца. Не было ни одного порученного ему задания, где бы не остался след его коммунистической концепции работы. С полной отдачей и необычайным талантом он выполнял одновременно важнейшие, возложенные на него функции государственного деятеля, военачальника и политического руководителя. Уже 7 октября 1959 года Че назначают начальником департамента промышленности, Национального института аграрной реформы, затем президентом Национального банка, а 23 февраля 1961 года - министром промышленности Кубы.

В новых условиях, несмотря на большую занятость и ответственность, Че продолжает изучать революционную теорию и опыт других стран в строительстве социализма. Он снова штудирует и анализирует все основное в трудах Маркса, Энгельса и Ленина в еще более систематической форме и в свете поставленных перед ним новых задач. Особое внимание он уделял изучению произведений Ленина ввиду периода создания и зачинания социалистического государства.